ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ КАК ФАКТОР ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ МЕНЬШИНСТВА И БОЛЬШИНСТВА

А. И. ДОНЦОВ, М. Ю. ТОКАРЕВА

Проблеме социального влияния меньшинства посвящено значительное количество преимущественно европейских экспериментальных исследований, свидетельствующих, что относительно немногочисленная часть общности, отстаивающая противоречащие общепринятым взгляды, может изменить и изменяет позицию большинства. По-разному интерпретируя феномен такого влияния, авторы единодушны в одном: не обладая ни властью, ни априорным авторитетом, меньшинство прямо и косвенно воздействует на умонастроение и поведение большинства, а итоги этого воздействия в конечном счете сопоставимы с глубиной влияния самого большинства на меньшинство [1], [3]. Не случайно популярной схемой анализа социального влияния стала так называемая интеракционистская модель, предложенная С. Московичи, согласно которой влияние — двусторонне направленный процесс взаимодействия меньшинства и большинства. В любом акте подобного взаимодействия отношения меньшинства и большинства симметричны: та и другая подгруппы одновременно и оказывают, и испытывают влияние. И хотя в определенный момент влияние какой-либо одной из них становится ведущим, другая — не только пассивный приемник, но и соучастник данного воздействия, определяющий его содержание и форму. Другими словами, в социальном взаимодействии стороны поочередно оказываются в позиции субъекта и объекта влияния, не утрачивая полностью ни одной из них [5], [6].

Несмотря на несомненные преимущества по сравнению с традиционной концепцией влияния, в рамках которой изучается феномен конформности, интеракционистская модель (точнее, практика ее экспериментального использования) также не лишена недостатков. Главным из них является игнорирование социального контекста дифференциации и взаимодействия меньшинства и большинства. В основной массе экспериментальных работ влияние меньшинства исследовалось как феномен, обусловленный прежде всего диахронической и синхронической устойчивостью поведения «девиантов», иными словами, их настойчивостью, сплоченностью и тому подобными внутригрупповыми процессами, по существу абстрагированными от внегрупповых социальных факторов. Тем самым процесс взаимодействия меньшинства и большинства приравнивался к межличностной интеракции в изолированных от привычной социальной среды группах, т. е. происходила подмена социального взаимодействия внутригрупповым, что, на наш взгляд, искажает представление о реальных механизмах и динамике взаимовлияния. Характерно, что феномен «социальной криптомнезии» — присвоения идей меньшинства при игнорировании их миноритарного происхождения, — равным образом как и этапы подобного «освобождения от контекста», иллюстрируются С. Московичи и другими авторами на материале различных исторических коллизий («дело Дрейфуса», женское движение в Италии и т. п. ), а не собственно экспериментальных данных [4], [7], [8].

Это методологическое ограничение влечет и определенные операциональные недостатки, связанные с организацией эксперимента. Проанализировав конкретные работы, легко заметить, что некоторые методические приемы «кочуют» из эксперимента в эксперимент без должной критической оценки правомерности их использования. Это относится, например, к способу построения экспериментальной группы: в качестве меньшинства повсеместно используются подставные испытуемые, что, по мнению экспериментаторов, нивелирует роль личностных качеств и некоторых иных переменных как факторов влияния. Такой прием, с одной стороны, позволил сконцентрировать внимание на изучении внешних условий эффективного влияния меньшинства, с другой — оставил открытым вопрос о самом факте и механизмах подобного влияния. Действительно, в каких случаях и как именно девиантная позиция реального меньшинства способна изменить общепринятое мнение, разделяемое реальным большинством? Не исключено, что условия, благодаря которым подставные лица, изображающие меньшинство, успешно влияли на большинство, не свойственны ситуации их действительного контакта в реальном социальном контексте. И окажется, что подлинное меньшинство если и влияет на большинство, то в существенно иных обстоятельствах, иным образом, Чаще же само изменяется в результате взаимодействия с ним, усваивая общепринятую позицию.

Ответ на эти сомнения может дать эксперимент, повторяющий в целом традиционную схему исследования, но предполагающий участие не подставных лиц, а представителей реальных меньшинства и большинства, которые признаются обществом в качестве таковых и субъективно воспринимают себя таковыми. Поведение человека, принадлежащего к меньшинству или большинству, обусловлено, с одной стороны, ожиданиями окружающих, предъявляемыми к выразителю точки зрения, противоречащей либо соответствующей общепринятым взглядам, с другой — внутренней позицией самого человека, сформировавшейся в результате осознания им самого себя как носителя «девиантного» либо «нормативного» мировоззрения. Это отмечают многие авторы, упуская однако, что «миноритарность» и «мажоритарность» воспринимаемой и приписываемой групповой идентичности становятся детерминантами поведения только тогда, когда отражают перипетии реальной социализации человека. В ином случае «меньшинство» и «большинство» предстают в его глазах не более чем количественно отличающимися искусственными множествами, причастность к которым могут спровоцировать разве что игровые формы активности. Нужно ли доказывать, что «правые» и «левые» по политическим убеждениям и по местоположению в экспериментальной комнате, кто бы из них ни был в большинстве, взаимодействуют весьма по-разному?!

Много вопросов вызывает не только способ формирования меньшинства, но и содержание его взаимодействия с большинством. Экспериментальным материалом чаще всего служили перцептивные задания: определение цвета диапозитива, составление слов на основе предложенных наборов букв, поиск словесных ассоциаций на предъявляемые изображения и т. п. Эти задания существенно упрощали работу испытуемых и экспериментаторов: имея «здесь и теперь» проверяемые ответы, они позволяли четко разделить испытуемых на отвечающих правильно и «ошибающихся», на «большинство» и «меньшинство». В действительности их дифференциация не бывает столь однозначной: в одном сообществе человек может принадлежать к большинству, в другом — с теми же убеждениями и взглядами — являться членом меньшинства. Поэтому, говоря о принадлежности кого-либо к меньшинству или большинству, необходимо учитывать, во-первых, ситуацию (контекст) подобного разделения, а во-вторых, его основания: образ и место жизни, цвет кожи или волос, политические, гастрономические, сексуальные пристрастия, иные интересы и ценности, которые определяют принадлежность индивида к меньшинству/большинству.