Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в полнотекстовом ресурсе.  Заглавная страница ресурса... 

89

 

НЕВЕРБАЛЬНАЯ КОММУНИКАЦИЯ: СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ОБРАБОТКА ПАРАЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА

 

М.С. АНДРИАНОВ

 

В современных условиях роста интереса к экспрессивным проявлениям человека и интерпретации так называемого языка тела запросы практики к исследователям в области невербальной коммуникации являются как никогда высокими. Это в первую очередь объясняется тем, что сегодня, в отличие, например, от 1960 - 70-х гг., число научных исследований в этой области сократилось. Несмотря на значительные успехи в интерпретации различных экспрессивных проявлений и построении разного рода классификаций невербальных коммуникативных действий, такой подход в целом оказался бесперспективным: описание

 

90

 

единиц телодвижений было многословным и малоэффективным в практическом применении. Кроме того, выяснилось, что одни и те же телодвижения могут иметь многозначную или даже ситуативную трактовку, а другие вообще имеют незнаковую природу. Хотя интерес исследователей к этой проблеме стал угасать, можно уверенно считать это временным явлением, поскольку есть немало оснований рассматривать невербальную коммуникацию с позиции семиотики; внеязыковая реальность может рассматриваться также как некоторый язык. Ей приписывается "структурная организованность и потенциальная возможность выступать как содержание разнообразного набора выражений" [11; 16].

Методологические проблемы исследования невербальной коммуникации. Исследователи давно отметили, что понимание целостного экспрессивного поведения заключается в поиске "опорного, систематизирующего признака" [10; 49], поскольку фактически любая часть тела (внешности) так или иначе несет информацию о характере и интенциях партнеров по коммуникации и потому может попасть в поле внимания наблюдателя. Подавляющее большинство исследований по невербальной коммуникации посвящены лицу человека: традиционно считается, что именно лицо является главной составляющей внешности, а его выражения играют важнейшую роль в общении людей. Но в реальности - и многие специалисты знают это - важную информацию несет все же не только лицо, а и "позно-тоническая активность" [3; 339]. В специфике поз, в динамике их смены отчетливо проявляются психодинамические характеристики и личностные свойства человека. Именно позно-тонические выражения характера личности служат тем зримым языком, посредством которого происходит невербальный диалог [9].

Тем не менее, несмотря на важность данного аспекта невербальной коммуникации, в настоящее время в этом направлении исследований существует значительный пробел. Это объясняется тем, что в отличие, например, от жестов, мимических движений, физиогномических примет, многие из которых подчас имеют более или менее однозначную трактовку, позы каждого человека сугубо индивидуальны и изучение их сопряжено с определенными трудностями: строение тела, физическая форма и эмоциональное состояние в целом, стиль и мода в одежде и поведении, элементы случайности и неповторимости отдельных поз - вот те дополнительные, плохо поддающиеся контролю переменные, которые всегда следует учитывать при восприятии поз. В результате, исследователи пришли к выводу, что удобнее всего изучать позы посредством рисунков так называемых "палочных фигур". Широкое распространение получила, в частности, классификация "палочных фигур" Сабина и Хардика; авторы связали определенные позы человека с некоторыми качествами его личности (или исполняемой ролью) и придали 42 "палочным" позам конкретное толкование [6], [10], [17]. Все последующие исследования поз фактически опирались на эту классификацию и мало что могли добавить как к ее исходной интерпретации, так и к изучению этого аспекта невербальной коммуникации [14], [18], [21]-[23].

Собственно, подобный классификационный подход для решения задачи вербализации невербальных коммуникативных проявлений вообще является характерным для исследователей. В середине же XX в., кроме того, он определялся еще и логикой развития науки, в частности, когнитивной психологии, согласно которой конструирование социального мира осуществляется на основе категоризации как вербальной, так и невербальной информации. Таким образом, восприятие и понимание человека на основе его экспрессивного поведения - процесс невербальной коммуникации - предполагает наличие у воспринимающего

 

91

 

некоторых структурированных представлений (категорий), позволяющих ему читать знаки и сигналы языка тела. Соответственно, исследователи стали все чаще прибегать к использованию фотографий, пиктограмм, графических рисунков и предприняли немало попыток по созданию различных классификаций и "словарей", позволяющих расшифровывать отдельные невербальные коммуникативные коды.

Однако наряду с изучением категориальной организации социального познания все больше внимания начинает уделяться другой форме структурирования знаний. Речь идет об относительно устойчивых, обобщенных структурах прошлого опыта, позволяющих предвосхищать изменения вида объектов, порядок развития событий, их содержание и связь. Такими структурами являются особого рода схемы - фреймы [13], [15], [16].

Под фреймом обычно подразумевают минимальное описание какого-либо явления или объекта, обладающее следующим свойством: удаление из описания любой составляющей приводит к тому, что данный объект перестает правильно опознаваться (классифицироваться). Некоторые фреймы являются врожденными "в том смысле, что они естественно и неизбежно возникают в процессе когнитивного развития человека, примером здесь может быть знание характерных черт человеческого лица" [15; 65]. Другие фреймы усваиваются из опыта или обучения. Фреймы, как правило, активируются определенными стилистическими маркерами (свойствами демонстранта или социальным контекстом), такими, как, например, гнев, любовь, стремление к сотрудничеству или власти, групповая принадлежность и т.п., которые выражаются чаще всего невербально. Это, безусловно, имеет важнейшее значение, поскольку фреймы активизируются, когда интерпретатор, пытаясь выявить смысл фрагмента невербального поведения - "паралингвистического текста", оказывается в состоянии приписать ему интерпретацию, поместив содержание фрагмента в модель, которая известна независимо от этого "текста".

Введение и исследование фреймов значительно изменило научные представления о коммуникативных процессах. Особенно это касается исследований понимания связного текста, но, безусловно, фреймовый анализ может быть успешно применен и в исследованиях по невербальной коммуникации. Однако, если текст вербального сообщения разворачивается последовательно, то большинство невербальных "сообщений" осуществляются одновременно. Кроме того, тот или иной активированный фрейм ведет к жестко обусловленной, подчиненной определенному алгоритму интерпретации, что подчас и проявляется в ошибках и ограниченности подобной интерпретации в целом. В то же время люди, искушенные в языке тела, обладают большей пластичностью во взаимодействии с другими. Воспринимая невербальное "сообщение", особенно если ситуация неоднозначна, они стремятся избежать двусмысленности и достичь определенности в его интерпретации и понимании партнера. При этом они строят свои предварительные интерпретационные гипотезы (стратегии), которые могут изменяться на основе дополнительной информации и плавно переходить друг в друга. На успешность в невербальной коммуникации оказывают влияние также и такие факторы, как личностная и социальная идентичность взаимодействующих, их психологические особенности - установки, воображение, наблюдательность, опытность, т.е. все то, что можно назвать особым паралингвистическим дискурсом в отличие от паралингвистического текста - определенным образом воспринимаемых невербальных знаков и сигналов.

Именно такой подход к исследованию языка тела соответствует духу современных научных представлений о процессе вербальной коммуникации. Понятие

 

92

 

"дискурс" успешно разрабатывается в лингвистике. Терминологическое значение ему первыми придали Э. Бенвенист [5] и З. Харрис [20], привлекавшие к описанию и пониманию текста социокультурную ситуацию. Дискурсивный анализ значительно развил Т. Ван Дейк [7], который предложил стратегическую модель обработки связного текста; при этом он подчеркивал, что стратегические процессы во многом противоположны процессам алгоритмическим. "В стратегическом процессе нет гарантированного успеха, как нет и единого представления текста. Применяемые стратегии похожи на эффективные рабочие гипотезы относительно правильной структуры текста и значений его фрагмента; дальнейший анализ может их не подтвердить" [8; 165].

На наш взгляд, подобный стратегический анализ паралингвистического дискурса представляется перспективным для исследования процесса невербальной коммуникации. Именно в русле такого методологического приема было проведено исследование восприятия человека по фотографии и оценки его характера - процесса невербальной коммуникации с опорой на физиогномику и экспрессию лица [1]. Анализ проявлений позно-тонической активности осуществлен с тех же позиций.

Главной целью проведенного исследования было эмпирически проверить гипотезу о том, что процесс невербальной коммуникации протекает в соответствии с моделью стратегической обработки паралингвистического дискурса.

При реализации этой цели решались следующие задачи:

· выявить с помощью экспертов и обычных респондентов основные стратегии обработки паралингвистического дискурса в процессе невербальной коммуникации - восприятия и толкования конкретных поз и пантомимики человека;

· определить стилистические маркеры каждой позы, позволяющие строить соответствующие им гипотезы обработки паралингвистического дискурса;

· определить фреймы, активируемые в этом процессе;

· провести содержательный анализ интерпретаций поз респондентами и межгрупповое сравнение результатов;

· разработать наглядную схему интегрированной фиксации результатов моделирования и обработки паралингвистического дискурса.

 

СТИМУЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ И МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

 

В качестве стимульного материала исследования были использованы черно-белые рисунки поз человека, выполненные Е. Горевой (см. рис.); именно оригинальная техника исполнения рисунков как нельзя лучше подходила для целей данного исследования. Во-первых, рисунки были выполнены в силуэтной графике, но значительно отличались от традиционных "палочных" фигур и позволяли воспринимать изображенных людей как реально действующих, не фиксируя при этом внимания на строении тела, одежде, временноґй отнесенности, национальности, половой принадлежности и т.п., что позволяло исключить эти факторы из восприятия данных поз или их влияние условно считать незначительным.

Во-вторых, каждый человек, изображенный на рисунке, заметно отличался от всех остальных (обладал своей индивидуальностью), но одновременно был похож на других - в первую очередь стилистикой экспрессии, что в целом объединяло изображенных на рисунках людей в одну общую группу под кодовым названием "Труппа лицедеев".

В-третьих, каждый рисунок представлял собой не просто какую-то одну отдельно взятую статическую позу, а отражал определенную фазу некоего события: на нем был изображен момент разворачивающегося невербального сообщения (фрагмент паралингвистического

 

93 - 94

 

текста) - поза человека в ее динамическом аспекте, со своей предысторией и последующим развитием. Именно присутствие в рисунках определенного контекста было особенно значимым для настоящего исследования. Специфика рисунков и заключалась в том, что каждый из них содержал несколько возможных вариантов прочтения.

В-четвертых, хотя главным опорным моментом при восприятии респондентами рисунков выступали позы, у каждого изображенного человека присутствовали и жесты, и мимика, и даже некоторые физиогномические приметы.

Все вышеперечисленные особенности подобранного стимульного материала позволяли максимально приблизить ситуацию восприятия рисунков респондентами к реальной ситуации взаимодействия людей в процессе невербальной коммуникации.

Итак, поза человека на каждом рисунке выступала некоторым условным "паралингвистическим текстом", но могла восприниматься респондентами неоднозначно, поскольку содержала в себе различные возможные варианты ее прочтения (толкования). Та или иная трактовка рисунка-позы зависела от психологических особенностей самого интерпретатора - его воображения, установок, наблюдательности, опыта, владения некоторыми социальными представлениями и фреймами, а также от его личностной и социальной идентичности, что в целом и составляет паралингвистический дискурс, который помогает человеку ориентироваться в ситуации и вступать в общение.


Рис.

 

Стимульный материал исследования был подвергнут специальной экспертизе (экспертами выступали психологи, специалисты по невербальной коммуникации, преподаватели и актеры студий театра пантомимы), были определены содержащиеся в рисунках ведущие стилистические маркеры, выражающиеся невербально и позволяющие воспринимающему определять соответствующие стратегии обработки паралингвистического дискурса. Содержащиеся в шестнадцати изображенных позах маркеры позволяли, по мнению экспертов, идентифицировать восемь эмоционально-экспрессивных состояний, каждое из которых имело по две дополнительные градации - активную и пассивную форму. По сути, это было ведущим принципом формирования стимульного материала: чтобы каждая из поз демонстрировала одно из таких состояний и в целом они охватывали широкий спектр эмоциональных проявлений. Приводим перечень этих состояний с указанием демонстрирующих их поз:

1) радость, чувство удовольствия, получаемые от ощущения превосходства над партнером (позы 1 и 2: первая - нескрываемое удовольствие от обмана, активная форма; вторая - скрытая ирония, пассивная форма);

2) напряженность, возбуждение, агрессивность (позы 3 и 4: первая - скрытая угроза; вторая - возбуждение, открытая угроза);

3) злоба, гнев (позы 5 и 6: первая - нескрываемое и неконтролируемое раздражение, активное негодование, попытка оскорбления; вторая - пассивное негодование, скрываемое раздражение);

4) спокойствие, расслабленность (позы 7 и 8: первая - активный отдых, наслаждение; вторая - пассивный отдых, задумчивость, отрешенность);

5) чувства, направленные на себя с жестами-самоадаптерами1: любовь-жалость (позы 9 и 10: первая - пассивное самолюбование; вторая - активная жалость к себе);

6) печаль (позы 11 и 12: первая - пассивная печаль, обессиленность; вторая - печаль от усталости и боли, активная форма);

7) отчаяние (позы 13 и 14: первая - активная мольба; вторая - пассивное отчаяние, безнадежность);

 

95

 

8) страх (позы 15 и 16: первая - активная форма, возбуждение, реактивность; вторая - пассивная защита)2.

Для опроса респондентов был применен метод группового фокусированного интервью, который широко применяется для проведения социологических и социально-психологических исследований и сравнительно недавно вошел в арсенал отечественных исследователей-практиков [4]. Основные характеристики этого метода: 1) интервьюируемые включены в определенную ситуацию; 2) исследователь предварительно проанализировал ситуацию и выработал гипотезы относительно возможных реакций на нее; 3) содержательный анализ обеспечивает базу для создания вопросника и получения релевантной ситуации информации; 4) интервью фокусируется на субъективном опыте участников, их собственном осмыслении ситуации, в которую они включены [12].

Участникам фокус-групп предлагалось внимательно рассмотреть рисунки-позы и затем обсудить ряд вопросов, основными из которых были: 1) Что делают, по вашему мнению, люди на каждом из этих рисунков? Почему вы пришли к таким выводам? 2) Как бы вы могли охарактеризовать каждого из этих людей? Кто они? Какие они? 3) Можете ли вы придумать к каждому рисунку обобщающее название-образ?

В ходе опроса в отдельных случаях респондентам задавались и другие дополнительные вопросы.

Таким образом, внимание и субъективный опыт респондентов фокусировались на конкретных аспектах стимульного материала, в частности, и невербальной коммуникации в целом. Продолжительность интервью составляла 25 - 45 мин. Было составлено 20 фокус-групп, в среднем по пять человек в каждой. Состав групп был однородным по признаку групповой принадлежности респондентов. Всего было опрошено 100 человек, из них 50 взрослых (возраст 20 - 25 лет) и 50 детей (подростки в возрасте 11 - 14 лет). Половину опрошенных составляли представители мужского пола и половину - женского (по 25 взрослых и детей соответственно). Кроме того, из 50 опрошенных подростков 25 занимались на момент исследования в детской экспериментальной театральной студии, а другие 25 учились в обычной московской школе.

Метод фокусированного интервью дополнялся методикой субъективного шкалирования: респондентам в индивидуальном порядке давалось задание оценить каждого изображенного человека по трехбалльной шкале по 11 параметрам (биполярным шкалам): например, активный - пассивный, напряженный - расслабленный, свой - чужой, добрый - злой, умный - глупый, веселый - грустный и т.п. Шкалирование осуществлялось респондентами после первого знакомства со стимульным материалом и до начала группового интервьюирования, чтобы его ход не оказывал влияния на последующие оценки и суждения опрашиваемых. После того как респонденты рассмотрели лист с размещенными на нем 16 рисунками, для оценивания им дополнительно раздавались рисунки, изображающие те же позы, но большего формата и на отдельном листе каждый.

 

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

 

В ходе групповых фокусированных интервью подтвердилось большинство гипотез (11 из 16) - ведущих стратегий обработки паралингвистического дискурса, указание на которые, по определению экспертов, содержалось в стилистических маркерах - выразительных движениях изображенных людей. В оценке

 

96

 

респондентами четырех рисунков-поз преобладающими оказались альтернативные гипотезы, и еще в одном случае мнения опрашиваемых разделились примерно поровну между двумя конкурирующими интерпретационными стратегиями (основной и альтернативной).

Большинство респондентов приняли самое активное участие в исследуемом процессе невербальной коммуникации, несмотря на то, что их партнерами в данном случае выступали не реальные, а воображаемые люди. В целом, высказывания респондентов, большое количество емких образов-ассоциаций по каждой позе и конкретных характеристик изображенных людей дали обширный материал для изучения восприятия позно-тонической активности человека3.

В качестве иллюстрации приводим обобщенные результаты опроса по отдельным позам изображенных фигур. Интегрированные данные по восприятию поз респондентами даются в сопоставлении с выявленными экспертами паралингвистическими маркерами и определенными на их основе ведущими стратегиями интерпретации.

 

Поза 1. Гипотеза (ведущая стратегия интерпретации): нескрываемое удовольствие от обмана партнера.

Маркеры: лохматые, растрепанные волосы, зачесанные назад, лысеющая голова (указание на возраст и, следовательно, опыт в невербальной коммуникации); характерная довольная улыбка; направленная к партнеру тыльной стороной левая рука с завлекающим движением; отвлекающий жест высоко поднятой правой руки (примерно на уровне глаз невидимого, закадрового партнера); наклон верхней части тела в сторону партнера при одновременном отгораживании от него левой ногой; общее дисгармоничное, "закрытое" положение ног (колени почти сжаты, ступни широко разведены), неконгруэнтное по отношению к открытому положению верхней части тела. Кисти рук изображены художником укрупненно, непропорционально по отношению ко всему телу, что призвано привлечь внимание воспринимающего. В целом указанные маркеры должны были актуализировать у респондентов образ-представление (и активировать соответствующий фрейм) о разворачивающейся перед ними сцене: "выступление фокусника-гипнотизера в цирке".

Мнения респондентов. Гипотеза о ведущей интерпретационной стратегии подтвердилась. Большинство респондентов предлагали такие близкие по смыслу предполагаемой стратегии интерпретации действий изображенного человека: показывает фокус, издевается, юродствует, демонстрирует свое мастерство, импровизирует и т.п. Предлагались также следующие названия-образы: фигляр, мим, белый клоун, шут, колдун, фокусник, "пойдем-за-мной", "удивленный маэстро".

Однако были смысловые ассоциации, демонстрирующие и другие интерпретационные стратегии (альтернативные ведущей гипотезе) респондентов: "пьяный" (маркер-основание для суждения - неустойчивое, шатающееся положение тела), "умирающий старик" (худоба, движение тела напоминает судороги), "приглашение на танец", "приветствие" (взмахи рук).

Что касается ответов на вопрос "Какой это человек?", то чаще других респондентами назывались следующие качества, характеризующие, по их мнению, изображенного человека: неискренний, радующийся, умный, изворотливый, пластичный, увлеченный, опытный.

Поза 4. Гипотеза: возбуждение, стремление в шутку напугать партнера.

Маркеры: общая динамичность позы - в движении, в беге; руки с растопыренными пальцами подняты и устремлены вперед к партнеру, однако в целом жест имеет целью преувеличение физических параметров (маскировка маленького роста и тщедушности тела); утрированно-устрашающая мимика (вытянутые вперед губы). Активируемый фрейм: "имитация драки подростков, поза-пугало".

Мнения респондентов: пугает, гонится за кем-то, нападает, шутит, дурачится, кривляется. Образы: "нетерпеливый проказник", "циркач", "пугало", "папуас", "веселящий публику мальчик", "игра в салочки", "живое привидение", "вот-я-какой-прыткий", "дикий беглец", "чудак".

Ответ на вопрос "Какой это человек?": смешной, забавный, комичный, активный, злобный.

Таким образом, гипотеза полностью подтвердилась, поза воспринималась респондентами в целом однозначно, однако были и альтернативные интерпретационные стратегии: "отмахивающийся и убегающий от какой-либо угрозы" (защитное движение рук), "подслушивающий, припавший к стене или двери" (опирающиеся на что-то растопыренные руки).

Поза 9. Гипотеза: самовлюбленность, самолюбование.

 

97

 

Маркеры: максимально открытая, расслабленная поза - приседание на левую ногу, коленопреклонение; согнутое и выступающее вперед колено правой ноги; расслабленно свисающая левая рука, согнутая в локте и запястье, опирающаяся на выставленное колено правая рука; склоненная голова - в целом характерная поза "ритуального посвящения", клятвы (открытость, доверительность, расслабленность); но: жест-самоадаптер - целование запястья руки вкупе с утрированной художником удлиненной, "утонченной" шеей делают позу шаржированной и изменяют ее первоначальный смысл в сторону демонстративного проявления самовлюбленности - самопосвящения себя в рыцари. Активируемый фрейм: "нарциссизм".

Мнения респондентов. В данном случае мнения респондентов разделились и две интерпретационные стратегии оказались конкурирующими. Одни респонденты считали, что изображенный человек, в соответствии с предполагаемой гипотезой - преклоняется, поклоняется, демонстрирует готовность услужить, признается в любви (все это по отношению к самому себе), позирует - и тем самым вызывает негативную реакцию у воспринимающих. Образы: "нарцисс", "клоун", "лицедей", "себялюбец", "изящество", "предлагаю себе руку и сердце", "нежность", "очарованный" и т.п.

У других респондентов не было негативной реакции на позу этого человека, а наоборот, даже некоторое сочувствие, поскольку они посчитали, что этот человек: "зализывает рану", "сдувает пылинку", "репетирует поцелуй женской руки", "просто замер, задумавшись", "настраивается перед важным событием", "умоляет", "кланяется", "выражает признательность", "благодарит" и т.п. Поэтому и общий характерологический портрет содержал в себе противоречивые качества: самовлюбленный, нервный, демонстративный, эгоистичный, непонятный; влюбленный, утонченный, добрый, грустный.

Поза 16. Гипотеза: пассивная, "глухая" защита.

Маркеры: поза с приседанием назад; выставленные вперед колени; руки обхватывают голову в инстинктивном защитном движении, но без особой надежды на реальную защиту. Активируемый фрейм: "страх, опасность, от которой нет защиты".

Высказывания респондентов по этой позе полностью расходились с гипотезой: респонденты предлагали самые разные интерпретации этой позы и редко кто считал, что этот человек защищается: призадумался, медитирует, моет голову, причесывается (маркер: жест-самоадаптер - руки обхватывают голову), выполняет какой-то ритуал, радуется, пляшет (динамичность позы, приближенно напоминающей некоторые танцевальные па - танец "вприсядку"), а также обижается, отмахивается, расстраивается, бранит, ругает, приседает, занимается у-шу, падает. Образы: "йог", "Петрушка", "вдохновение", "мыслитель", "ломающий голову", "учитель", "тренер", "у-шу", "пляска шамана", "обида", "обнаженная душа", "художник", "не верит, что это его голова", "тяжкое похмелье", "ой, что творится!", "непонятный человек".

Ответ на вопрос "Какой это человек?": задумчивый, напряженный, добрый, смешной, глупый, странный, обидчивый.

 

Обобщая все полученные в ходе групповых интервью данные, можно сделать вывод о том, как условно происходила интерпретация невербального поведения людей на картинках респондентами. Человек рассматривал позу и, первоначально сосредоточившись преимущественно на какой-то одной экспрессивной детали, делал свой вывод - применял первичную стратегию интерпретации, исходя из своих знаний о невербальной коммуникации и активируя свой паралингвистический опыт. Затем акцент смещался на другие экспрессивные детали (иногда даже противоречащие по коммуникационному смыслу первой), результатом чего являлась корректировка первоначального вывода-толкования, подчас даже вплоть до отмены первичной стратегии. Иногда (достаточно редко) респондент "схватывал" всю позу в целом, но чаще для окончательного принятия решения в задаче на интерпретацию он несколько раз переключал внимание с одного выразительного движения на другое.

Попадая же в такую проблемную ситуацию, он уже в меньшей степени сосредотачивался на рисунке и обращался к своим собственным переживаниям и паралингвистическому дискурсу. Например, в зависимости от своей личностной и социальной идентичности пытался ставить себя на место воображаемого партнера по невербальному диалогу с изображенным человеком либо искал ответ на конкретный вопрос, обобщая другие картинки-позы, либо в конце концов прислушивался к мнению других участников

 

98

 

группового интервью. Так в конечном итоге и рождалась та или иная окончательная интерпретация отдельной изображенной позы с ее предысторией и возможным будущим развитием, т.е. из нескольких альтернативных гипотез - стратегий интерпретации - одна становилась ведущей. Чаще всего и, наверное, более адекватно это выражалось образно: в виде слова-ярлыка.

Следующий этап исследования заключался в проведении межгрупповых сравнений в оценивании поз. Данная процедура осуществлялась методом субъективного шкалирования. По суммарным оценкам поз респондентами сравниваемых групп определялась средняя групповая оценка каждой позы по всем шкалам. Поскольку шкалы были трехбалльными, значительным различие в оценках считалось тогда, когда разница между средними оценками составляла 0,5 балла и более.

Таким образом, было выявлено, что между женщинами и мужчинами оказалось  56 (32 %) несовпадений из 176 возможных в интерпретации предъявляемых рисунков-поз; между взрослыми и подростками - 50 (29 %) несовпадений; между подростками, посещающими театральную студию, и подростками - учащимися обычной школы - 51 (30 %) несовпадение. Эти данные показывают, что существуют значительные межгрупповые отличия в восприятии и интерпретации внешности человека, его поз, жестов и пантомимики в целом. Важно при этом то, что в трех проведенных сравнениях различия в интерпретации вызвали в основном совершенно разные позы. Так, женщины и мужчины по-разному интерпретировали такие позы: 3, 12, 7, 1, 5, 6; взрослые и дети - 1, 16, 3, 8; подростки-студийцы и учащиеся обычной школы - 2, 8, 11, 1, 5, 13, 16.

Межгрупповые различия содержательных интерпретаций отдельных поз таковы:

1) женщины в отличие от мужчин считали, что человек, изображенный на рисунке в позе 3, - более понятный, глупый, злой, напряженный, чужой, отталкивающий, грустный, демонстративный; в позе 12 - более понятный, неискренний, непосредственный, свой, веселый, расслабленный; в позе 7 - более грустный, демонстративный, активный, неискренний, злой;

2) дети, занимающиеся в театральной студии, в отличие от учеников обычной школы, считали, что человек в позе 2 - более напряженный, непонятный, активный, симпатичный; в позе 8 - более пассивный, непосредственный, непонятный, подчиняющийся; в позе 11 - более демонстративный, подчиняющийся, непонятный, активный, напряженный;

3) для взрослых в отличие от подростков человек в позе 1 - более симпатичный, умный, доминирующий, искренний, понятный, активный, напряженный; в позе 16 - более демонстративный, искренний, непонятный, умный, добрый, доминирующий; в позе 3 - более чужой, пассивный, понятный, веселый.

Полученные данные позволяют также определить, по каким шкалам (качествам) межгрупповые различия наиболее существенны, т.е. по сути демонстрируют смысловую специфику в интерпретации невербальных проявлений той или иной группы. Так, различия между мужчинами и женщинами заключались в основном при оценивании поз по таким шкалам: умный - глупый, добрый - злой, искренний - неискренний, демонстративный - непосредственный, веселый - грустный; между взрослыми и подростками: доминирующий - подчиняющийся, активный - пассивный, искренний - неискренний; между подростками-студийцами и учениками обычной школы: демонстративный - непосредственный, понятный - непонятный, доминирующий - подчиняющийся, активный - пассивный.

В целом полученные результаты наглядно иллюстрируют важность именно межгрупповых особенностей при восприятии и интерпретации поз, жестов и

 

99

 

пантомимики человека, то есть человек, наблюдая и интерпретируя невербальное поведение другого человека или группы людей (вступая в невербальную коммуникацию), выносит свои суждения во многом под влиянием того, как он сам себя социально идентифицирует. Как и предполагалось, это является существенным моментом обработки паралингвистического дискурса.

 

ВЫВОДЫ

 

1. Результаты проведенного опроса подтвердили в целом релевантность разрабатываемого подхода к исследованию невербальной коммуникации как процессу стратегической обработки паралингвистического дискурса.

2. В ходе исследования были определены стилистические паралингвистические маркеры стимульного материала, призванные активировать у респондентов те или иные фреймы, а также соответствующие социальные представления. На основе этого экспертами по каждой позе в отдельности были выдвинуты интерпретационные гипотезы, предполагаемые ведущие стратегии обработки паралингвистического дискурса, которые в основном нашли свое подтверждение в ходе групповых интервью.

3. Восприятие и интерпретация поз и пантомимики человека осуществлялась респондентами следующим образом. Человек оценивал позу в целом, отдельные жесты и другие выразительные движения, нюансы мимики и, опираясь на эти стилистические маркеры паралингвистического текста, а также знания, собственный опыт в невербальной коммуникации и т.п., строил свои гипотезы, определяя ту или иную интерпретационную стратегию. Каждая такая стратегия базировалась на определенном активированном фрейме, но в отличие от него не являлась жестко обусловленной, подчиненной неизбежному алгоритму репрезентации, а обладала интерпретационной пластичностью, возможностью коррекции и взаимоперехода от одной стратегии к другой, более релевантной стимульной ситуации. В процессе невербальной коммуникации такая стратегическая обработка паралингвистического дискурса позволяет не только снять многозначность, неопределенность ситуации, так или иначе проинтерпретировать ее, но и определить, а в дальнейшем и постоянно корректировать свою собственную позицию, отношение к партнеру и разворачивающемуся действию.

4. Проведенные межгрупповые сравнения показали значительную зависимость интерпретации поз респондентами от фактора их групповой принадлежности (пола, возраста, профессиональной ориентации) и, соответственно, социальной идентичности. Выявлены основные смысловые аспекты межгрупповых особенностей и различий в процессе невербальной коммуникации.

Таким образом, разрабатываемый подход к анализу невербальной коммуникации и результаты проведенного исследования позволяют по-новому оценить процесс и расширить представления о его протекании в повседневной действительности.

 

1. Андрианов М.С. Анализ процессов невербальной коммуникации как паралингвистики // Психол. журн. 1995. Т. 16. № 5. С. 115 - 121.

2. Андрианов М.С. Влияние принадлежности к большой группе на невербальную коммуникацию личности. Факторы групповой идентификации и межгруппового восприятия: Канд. дис. М., 1996.

3. Асмолов А.Г. Психология личности. М.: Изд-во МГУ, 1990.

4. Белановский С.А. Метод фокус-групп. М.: Магистр, 1996.

5. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974.

6. Бодалев А.А. Восприятие и понимание человека человеком. М.: Изд-во МГУ, 1982.

7. Ван Дейк Т. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989.

8. Ван Дейк Т., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М.: Прогресс, 1988. С. 153 - 211.

9. Лабунская В.А. Невербальное поведение. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 1986.

 

                                                         100

 

10. Лабунская В.А. Психология экспрессивного поведения. М.: Изд-во МГУ, 1989.

11. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992.

12. Мертон Р., Фиске М., Кендалл П. Фокусированное интервью. М.: Ин-т молодежи, 1991.

13. Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979.

14. Мухина В.С., Хвостов К.А. Как обрести врага. Изображение и описание негативных форм невербального поведения подростков. М.: Агентство «Док», 1994.

15. Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М.: Прогресс, 1988. С. 52—93.

16. Шенк Р. Обработка концептуальной информации. М.: Энергия, 1980.

17. Шибутани Т. Социальная психология. М.: Прогресс, 1969.

18. Штангль А. Язык тела. Познание людей в обыденной жизни. М.: Прогресс, 1991.

19. Ekman P., Friezen W. Nonverbal leaking and clues to deception // Psychiatry. 1969.      V. 32. P. 88—106.

20. Harris Z. Method in structural linguistics. Chicago, 1951.

21. Morris D. The human zoo. N.Y., 1970.

22. Olsen A. Posture and body movement perception // Proceedings of the XVI Internat. Congr. of Psychol. Amsterdam, 1961.

23. Scheflen A. Body language and social order: Communication as behavioral control. N.Y., 1972.

 

Поступила в редакцию 19.VI 1997 г.



1 Самоадаптеры — характерные движения жестового репертуара, направленные на самого себя, выполняющие адаптивные и контролирующие поведение функции [19].

2 Необходимо отметить, что изображенные на картинках позы демонстрируют указанные состояния только в определенной степени, поскольку каждая из них может толковаться по-разному, а к перечисленным эмоциональным состояниям можно подобрать (или воссоздать) позы, демонстрирующие их в более выраженной форме и более однозначно.

3 Для более полного знакомства с итогами экспертной оценки и интерпретации респондентами всех 16 поз, а также с данными межгруппового сравнения полученных результатов см. [2].