Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в полнотекстовом ресурсе.  Заглавная страница ресурса... 

42

 

ТЕМАТИЧЕСКИЕ СООБЩЕНИЯ

 

ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СТУДЕНТОВ-ПСИХОЛОГОВ

 

А.И. ДОНЦОВ, Г.М. БЕЛОКРЫЛОВА

 

Профессиональное мировоззрение психологов чрезвычайно редко выступало предметом целенаправленного эмпирического изучения. Проблемное поле проведенного нами исследования задано попытками ответить на следующие вопросы: существуют ли, а если да, то в чем состоят, профессиональные представления психологов? Когда они возникают и как изменяются за время обучения в вузе? Каковы факторы, определяющие динамику профессиональных представлений? Следуя традиции изучения социальных представлений как устойчивых форм коллективного сознания, а также учитывая опыт исследования профессионального менталитета, систему профессиональных представлений психологов мы рассматриваем как состоящую из двух основных взаимосвязанных подсистем: субъектной и предметной. Первая из них образована совокупностью представлений специалистов о психологе как субъекте профессиональной деятельности, вторая задана совокупностью представлений о содержании деятельности.

Исследование проводилось в течение 1996-1997 гг. на факультете психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. В нем приняли участие 150 студентов дневного отделения, из них 80 студентов I курса (средний возраст 17 лет), 70 студентов IV курса (средний возраст 20 лет) и 140 студентов спецотделения, т.е. вечернего отделения для лиц с высшим образованием, из них 70 студентов I курса (средний возраст 28 лет), 70 студентов III курса (средний возраст 29 лет), 50 преподавателей факультета психологии (средний возраст 38 лет); всего 340 человек, из них 60,6 % лиц женского пола и 39,4 % - мужского.

В качестве основного метода исследования было избрано анкетирование. Структура опросника соответствует рассмотренной структуре профессиональных представлений. Блок вопросов, направленных на получение информации о субъектной подсистеме профессиональных представлений, включал закрытый вопрос о мотивации выбора профессии психолога: "Что побудило Вас поступить на факультет психологии?" - и открытый вопрос: "Если бы Вы вновь оказались в ситуации выбора, избрали бы Вы вновь психологию как сферу профессиональной деятельности?" Для исследования структуры представлений о профессионально важных качествах и личностных особенностях психолога было задано два открытых вопроса: "Кто такой психолог и чем он занимается?" и "Чем отличается хороший психолог от плохого?" Кроме того, были предложены полярные профили личностных качеств, которые нужно было оценить по степени соответствия "типичному" психологу. Для выяснения представлений о внешности "типичного" психолога были заданы закрытые вопросы: "Как выглядит типичный психолог? Каковы наиболее характерные черты его внешнего облика?" и "Как Вы представляете лицо типичного психолога?" Чтобы выявить представления о временной протяженности профессионального становления, был задан вопрос: "Сколько времени, по Вашему мнению, необходимо, чтобы стать психологом-профессионалом в избранной Вами области?"

 

43

 

Мнения о содержании деятельности психолога, в частности представления о ее цели, предмете и средствах, выяснялись с помощью следующих открытых вопросов: "Что такое психология?", "Как Вы считаете, какая проблематика наиболее актуальна в современной психологии?", "Какая проблематика будет ведущей через 10 лет?" Кроме того, было предложено назвать пять основных психологических теорий, а также ответить на вопрос: "Должна ли психология изучать парапсихологические явления (экстрасенсорику, телекинез, полтергейст, телепатию и пр.)?" Для выяснения представлений об объекте психологического исследования или воздействия были заданы открытые вопросы: "Кто такой человек?", "От чего страдают люди?", "Что им приносит счастье?", "От чего зависит судьба человека?" Ряд вопросов несли информацию о том, как оцениваются средства профессиональной деятельности: "Чего больше в работе психолога: профессиональных знаний и навыков или призвания, дара?", "Считаете ли Вы, что для хороших знаний практической психологии необходимо глубоко изучать теорию?", "Считаете ли Вы обоснованным обращение к экстрасенсам в сложных жизненных ситуациях?"

Вторая часть опросника была нацелена на изучение таких индивидуально-психологических особенностей респондентов, как смысложизненные ориентации и самоотношение. Смысложизненные ориентации исследовались с использованием теста, разработанного и адаптированного Д.А. Леонтьевым на основе теста PIL (Purpose-in-Life Test) Дж. Крамбо и Л. Махолика. Самоотношение исследовалось с помощью методики, предложенной В.В. Столиным и С.Р. Пантилеевым.

Обработка ответов на открытые вопросы анкеты производилась посредством процедуры частотно-смыслового анализа, которая предполагает выделение смысловых категорий, характеризующих высказывания большинства респондентов, а затем подсчет частоты их использования.

Анализируя данные, полученные с помощью всех названных процедур, мы стремились: 1) выявить общие характеристики профессиональных представлений, свойственные всем респондентам; 2) установить специфику представлений каждой из групп респондентов, сравнив взгляды студентов дневного отделения, спецотделения и преподавателей; 3) определить динамику профессионального сознания студентов в процессе обучения, что требовало сопоставить ответы студентов начального и завершающего этапов обучения и сравнить динамику этих ответов с данными преподавателей; 4) изучить индивидуально-психологические особенности личности студентов разных сроков обучения и преподавателей. Эмпирические данные были подвергнуты обработке стандартными методами математической статистики, такими, как дисперсионный двухфакторный анализ, корреляционный анализ и пр.

Подводя итоги исследования представлений о субъекте деятельности, можно отметить, что у всех респондентов доминирующими выступили две группы мотивировок поступления на факультет психологии: 1) стремление помочь людям, "очеловечить" общество и 2) намерение решить собственные психологические проблемы, обеспечить личностный рост и саморазвитие. И то, и другое требует специальных знаний, получить которые можно на факультете. Характерно, что эти мотивировки господствовали в ответах всех респондентов независимо от стажа обучения, возраста и наличия иного профессионального опыта. По-видимому, надежда на то, что приобретение психологических знаний является средством решения собственных и "чужих" проблем, отражает стереотипы массового сознания по отношению к психологии. Психология, по существу, рассматривается здесь как средство воздействия на себя и других и тем самым лишается самоценности в качестве предмета познания.

Вместе с тем, отвечая на вопрос "Что такое психология?", большинство студентов дневного отделения (3/4 на I и IV курсах) и многие студенты спецотделения (1/2 на I и 1/3 на III курсах) дали вполне академические ответы, назвав психологию фундаментальной наукой, а не областью практической деятельности по решению конкретных проблем. По-видимому, здесь коренится некоторое противоречие между оценкой психологии как науки и потребностью поставить ее на службу практике. И если это противоречие как-то преодолевается студентами

 

44

 

спецотделения (на I курсе психологию как форму практики определили 10 % учащихся, на III - 40 %), то у студентов дневного отделения это напряжение сохраняется. Если на I курсе прикладное значение психологии отмечалось 10 % студентов, то на IV - лишь 4 %, хотя мотивировки прихода в эту профессию указывались вполне практические. Об этом свидетельствует и тот факт, что большинство студентов дневного отделения (60 % на I курсе и 70 % на IV курсе) и спецотделения (80 % на I курсе и 90 % на III курсе) намереваются по окончании факультета работать в прикладных психологических центрах различного типа. В "науке" мечтают остаться 20-25 % студентов дневного отделения и лишь 5-7 % студентов спецотделения. Закономерен вопрос: достанет ли практико-ориентированному большинству конкретных умений и навыков для решения прикладных проблем, коль скоро сама психология определяется ими как фундаментальная наука?! Остается уповать, во-первых, на устойчивость мотивации обращения к психологии (более 4/5 всех респондентов указали, что повторили бы и сегодня свой выбор) и, во-вторых, на доминирующее мнение студентов о том, что для приобретения подлинного профессионализма необходима вся жизнь (так думают от 2/3 до 3/4 студентов и преподавателей).

Психолог - это прежде всего практик. Таково мнение приблизительно двух третей испытуемых студентов (треть полагают, что психолог - ученый-исследователь). Ответы преподавателей были более сглаженными: 50 % назвали психолога ученым, 50 % - практиком. Причем главным объектом изучения и воздействия этого специалиста является индивид (две трети испытуемых, определяя психологию, назвали отдельного человека ее главным объектом). Учитывая, что реализация профессиональной деятельности требует общения с этим объектом, не случайно коммуникативная компетентность приблизительно половиной всех испытуемых названа отличительным признаком хорошего психолога. Лишь одна четверть студентов назвали отличительным достоинством хорошего психолога интеллект, наличие глубоких знаний и т.п. Еще меньшая часть респондентов указала, что хорошему психологу должны быть свойственны развитое самосознание, хорошая рефлексия и т.п.

Коммуникативная компетентность в сочетании с интеллектом и волей доминировали и в перечне качеств "типичного" психолога. В число десяти наиболее "популярных" качеств по оценкам всего контингента респондентов вошли: талантливый, душевный, активный, сильный, открытый, доступный, включенный, демократичный, оптимист, радостный. Учитывая исключительно высокую корреляцию ответов всех групп испытуемых на этот вопрос, можно с уверенностью заключить, что подобный "психологический портрет" профессионального психолога отражает стереотипы массового сознания о свойствах подобных специалистов. Умение устанавливать и поддерживать контакты с людьми, напористость, способность добиться поставленной цели и эмоциональная стабильность - таков, вкратце, облик психолога в глазах самих психологов, который, на наш взгляд, полностью соответствует обыденным представлениям о нем.

Не менее стереотипизированными оказались и представления о внешнем облике психолога. По оценкам всех респондентов, это миловидный, элегантный, немолодой (зрелый) человек, сухощавый или же внушительный, с любым цветом глаз. Как видим, основой этих стереотипизированных свойств послужили качества, открывающиеся в общении (миловидность, очаровательность и элегантность, изысканность), зрелость (на первый взгляд, характеристика возраста) здесь является показателем жизненного опыта, необходимого для установления доверительных контактов с окружающими. По-видимому, не только в массовом, но и в профессиональном сознании психолог - это "психотерапевт", словом и внешним видом врачующий психологические недуги. Об этом свидетельствует и образ лица "типичного" психолога, общий для всех групп респондентов. Оно может быть кротким, смиренным или бодрым, жизнерадостным, но непременно пригожим, миловидным, румяным, т.е. располагающим к общению. При этом лицо должно быть одновременно волевым и строгим, т.е., по-видимому, достаточно серьезным, вызывающим уважение ликом специалиста, знающего себе цену.

Таким образом, анализ представлений о психологе как субъекте профессиональной деятельности позволяет заключить, что, во-первых,

 

45

 

эти представления подвержены стереотипизации, о чем свидетельствует высокая степень сходства ответов респондентов о мотивации деятельности психолога и его профессионально важных качествах, во-вторых, содержание этих стереотипов отражает, по-видимому, образ психолога, сложившийся в массовом, обыденном сознании, где он предстает прежде всего как специалист, способствующий решению индивидуальных психологических проблем.

Нельзя сказать, что этот образ абсолютно не соответствует реальной практике деятельности психолога и тем представлениям о ней, которые могли бы сложиться в процессе обучения. Вместе с тем очевидно, что из этого образа психолога как бы изъяты те его черты и характеристики, которые связаны с осуществлением фундаментальных исследований, объектом которых может быть и не отдельный человек, а группа лиц и общество в целом. Иными словами, если учесть, что функция психолога - объяснение (интерпретация), прогнозирование и оптимизация психологических феноменов и процессов в обществе, то можно прийти к выводу, что в профессиональном сознании студентов наиболее отражена лишь одна их этих функций, связанная с попытками воздействия на объект изучения, прежде всего отдельного человека.

Роль представлений о субъекте деятельности в процессе профессионального становления психолога в вузе не может быть прояснена без учета личностных особенностей самих респондентов. Категориальная структура восприятия как причин занятия психологией, так и свойств и качеств психолога всегда в той или иной степени отражает собственные личностные и коммуникативные черты респондентов, иными словами, как свидетельствуют результаты многочисленных исследований, строится по механизму проекции ассимилятивного и контрастного типов. Данные, полученные с помощью опросника самоотношения, позволяют заключить, что студентам свойственны: 1) положительная оценка себя в целом, своих качеств и перспектив, что приводит к позитивной Я-концепции; 2) приемлемый уровень внутренней честности и открытости перед собой и другими; 3) осознание норм, правил как эталонов для оценки своих качеств; 4) способность к управлению и контролю собственными эмоциями, желаниями и переживаниями; 5) стремление к саморазвитию и самоизменению при средне выраженных самокритичности и рефлексивности. Данные, полученные посредством методики смысложизненных ориентаций, свидетельствуют: 1) показатели и мужчин, и женщин во всех подгруппах являются высокими: и общая осмысленность жизни, и ее отдельные аспекты оцениваются высоко; 2) выявлено, что показатели мужчин по всем шкалам несколько выше, чем женщин; 3) установлены некоторые различия характеристик студентов дневного отделения и спецотделения по субшкалам "цели жизни" и "локус контроля Я"; 4) выявлено, что показатели преподавателей по всем субшкалам несколько выше, чем показатели студентов; 5) установлено наличие динамики ряда показателей студентов за время обучения: "общая осмысленность жизни", а также показатели по субшкалам "цели жизни" и "локус контроля Я" у старшекурсников несколько выше, чем у первокурсников.

Подытоживая исследование личностных особенностей респондентов с помощью обеих использованных процедур, убеждаешься в справедливости неоднократно высказанного утверждения о том, что становление человека как профессионала непосредственно связано с его развитием как личности и предполагает появление у него либо новых качеств и свойств, либо развитие имевшихся задатков. "Становление профессионала есть "приращение" к психике человека, ее обогащение", - справедливо подчеркивает А.К. Маркова [2; 253]. Приращение исходно высоких показателей осмысленности жизни и самосознания произошло и у обследованных студентов-психологов всех возрастов и форм обучения. Закономерен вопрос: какой именно "трудограмме" соответствует подобная "психограмма" специалиста? Другими словами, какого рода предметную профессиональную деятельность намерен и способен осуществлять человек, обладающий названными психологическими качествами? Поиск ответа потребовал изучить предметную подсистему профессионального менталитета, т.е. представления респондентов о содержании деятельности, ее объекте, цели, средствах.

 

46

 

Каковы же представления о содержании того рода занятий, который именуется психологией? Начнем с того, что три четверти более молодых студентов дневного отделения убеждены, что психология - это фундаментальная наука, целью которой является производство знания, позволяющего объяснять и прогнозировать характер психических феноменов. Хотя эту точку зрения разделяют от трети до половины более взрослых студентов, получающих второе высшее образование, к окончанию обучения среди них в четыре раза возрастает число людей, уверенных, что психология - прикладная наука, производящая непосредственно полезные для общества и человека услуги. Впрочем, как бы ни трактовали понятие "психология" респонденты, работать по окончании факультета две трети из них собираются в разного рода практических психологических центрах. Причем по ходу обучения подобное намерение лишь укрепляется. Если на I курсе дневного отделения его высказали 60 % людей, то на IV курсе - 73 %, на спецотделении аналогичные цифры составили 79 и 93 %.

Как же презентируется респондентами объект психологического исследования или помощи? Анализ ответов на вопрос "Что такое психология?" свидетельствует, что две трети студентов всех подгрупп подобным объектом считают индивида (среди преподавателей таких было три четверти), на втором месте по частоте упоминаний - процессы общения, десятая часть опрошенных видят в психологии средство познания разнообразных социальных общностей и способ воздействия на них. Сходный вывод возникает и по итогам анализа проблем, расцениваемых респондентами как актуальные: от трети до половины из них являются индивидуально-психологическими проблемами разного рода, причем на старших курсах таких проблем называют больше, чем на младших. Психологические проблемы групп, общества и взаимодействия человека с ними также интересуют от одной трети до двух третей студентов, но у старшекурсников интерес к ним снижается. Показательно, что распределив названные респондентами "актуальные проблемы" по областям психологии, мы установили, что подавляющее большинство этих проблем относятся к психологии личности, социальной и клинической психологии. Тот факт, что психическая реальность проблематизируется сквозь призму именно этих трех разделов психологии, заслуживает специального рассмотрения.

Как ни лестно это было бы для представителей названных областей психологии, мы полагаем, что они охватили большинство так называемых актуальных проблем не потому, что расцениваются респондентами как наиболее вероятные сферы "прироста" психологического знания. Ни старшекурсники, ни тем более первокурсники не обладают ни эрудицией, ни навыками, которые позволили бы им сделать подобные оценки. Дело, скорее, в том, что сама актуальность многими студентами расценивалась как злободневность проблематики, практическая целесообразность ее разработки. В этой связи лидерство психологии личности, социальной и клинической психологии, по-видимому, обусловлено особенной прикладной значимостью разрабатываемых под их эгидой проблем. Точнее, эти проблемы более доступны для восприятия, поскольку непосредственно ощущаются в том числе самими респондентами.

Представления респондентов о теоретическом фундаменте психологического знания отражены в составленных ими перечнях "основных теорий". К такого рода "теориям", по оценкам всех респондентов, были отнесены психоанализ, бихевиоризм, культурно-историческая теория Л.С. Выготского, теория поля К. Левина, которые были названы примерно половиной респондентов каждой подгруппы, а также гуманистическая психология, теория деятельности А.Н. Леонтьева, гештальттерапия и когнитивизм, указанные 25-40 % опрошенных всех групп. Обратим внимание на то, что, во-первых, этот список с небольшими вариациями воспроизводился в ответах всех без исключения респондентов, в том числе преподавателей. Во-вторых, в нем представлены как собственно теории, так и теоретические ориентации, которые плохо дифференцируются респондентами. В-третьих, даже несмотря на смешение "масштабов" названных концептуальных схем, перечень их весьма неполон. Если принять к рассмотрению все упомянутые теории, их количество не превышает 10. Не исключено, что эти теории

 

47

 

представляют собой своего рода типовой концептуальный "каркас" психологического знания, усваиваемый посредством своеобразного "импринтинга" уже в первые месяцы профессионального обучения. Об этом свидетельствуют и перечни фамилий психологов "всех времен и народов", составленные респондентами. Хотя названные персоналии многочисленнее и многообразнее упомянутых теорий, в десятку наиболее популярных психологов попали главным образом основатели тех же теорий: З. Фрейд, Л.С. Выготский, Г. Юнг, А.Н. Леонтьев, В. Вундт, К. Роджерс, Ж. Пиаже, А. Адлер, К. Левин, А.Р. Лурия. Именно эти фамилии указали и первокурсники, и старшекурсники, и преподаватели.

Закономерен вопрос: насколько способствует этот стандартный теоретический багаж становлению психологической направленности ума? Специальной терминологией к концу обучения студенты овладевают. Как показывает анализ ответов на открытые вопросы о предмете психологии, ее проблематике и самом психологе как субъекте профессиональной деятельности, старшекурсники активно используют научную лексику и в основном достаточно адекватно оперируют понятийным аппаратом психологии. Но насколько глубока и устойчива усвоенная студентами система научно-психологической категоризации "подведомственных" данной дисциплине явлений? Да и представляет ли она некую целостную систему? Подобные опасения отчасти вызваны тем, что две трети первокурсников и три четверти старшекурсников убеждены, что психология должна изучать парапсихологические явления (именно такая часть студентов соответствующих курсов избрали ответ "да" и "скорее да, чем нет" на этот вопрос, так же ответила половина преподавателей). Впрочем, в еще большей степени в сформированности профессионального мировоззрения респондентов заставляет усомниться тот факт, что от 1/4 до 1/3 из них признаются, что верят гороскопам, и примерно такая же часть считает обоснованным обращение к экстрасенсам в сложных жизненных ситуациях. Что за этим: признание скрытой от взора психолога части души? Как же психологи понимают человека?

В поисках ответа на этот вопрос мы и попросили респондентов рассказать, как бы они охарактеризовали инопланетянину человека, объяснили ему, что приносит людям счастье, отчего они страдают, от чего зависит их судьба. "Встреча с инопланетянином" была предложена респондентам для того, чтобы разбудить их фантазию и сделать ненужной апелляцию к теориям личности, устоявшимся в "земной психологии".

К чести респондентов, именуемое человеком существо описывалось ими с привлечением большого числа разнообразных параметров. Условно их можно разделить на три группы. К первой мы отнесли такие признаки, как размеры и форма тела, продолжительность существования, ареал обитания, половой диморфизм, расовые различия и другие извне наблюдаемые характеристики. Ко второй группе были отнесены признаки, описывающие биологическую природу человека как живого существа: рефлекторность, репродуцируемость, стремление к гомеостазу, адаптивность. В третью группу мы включили признаки, указывающие на существование психических процессов. Именно эта группа оказалась наиболее обширной, что позволило выделить в ней пять подгрупп: первую образуют многочисленные указания на то, что человек обладает рефлексивным сознанием (разумом, интеллектом), т.е. способностью различать объекты и их образы, порождающей сложный внутренний мир; ко второй подгруппе были отнесены разного рода утверждения о наличии у человека мотивов, желаний, потребностей как источников внешней активности и самосовершенствования; в третью подгруппу мы объединили высказывания о том, что жизнедеятельность человека представляет собой не только приспособление к окружающей природной и культурной среде, но и преобразование последней в собственных интересах; в четвертую подгруппу были включены упоминания о социальной обусловленности человеческого существа, об общественном характере его бытия; к пятой подгруппе мы отнесли указания на динамичность, изменчивость, противоречивость психологических свойств человека.

Возможно, эта реконструкция "образа человека" у студентов и преподавателей-психологов, сделанная с помощью

 

48

 

частотно-смыслового анализа высказываний респондентов, не является полной. Вместе с тем нельзя не отметить, что имплицитная теория человека, сложившаяся у наших респондентов, отнюдь не примитивна, особенно при описании его психологических характеристик. Учитывая, что этот образ является именно имплицитной теорией человека (т.е. неосознаваемой системой типизации незнакомого человек в условиях дефицита информации), можно ожидать, что реально используемые респондентами способы категоризации окружающих более конкретны и дифференцированны.

Дополнительную информацию о категориальной сетке оценки человека мы получили, проанализировав ответы на вопросы об источниках счастья и причинах человеческих страданий. В полном соответствии с теорией каузальной атрибуции Г. Келли, вскрывшего особую "психологику" обыденного объяснения, указанные респондентами причины счастья и страданий четко разделяются на два вида: личностные и обстоятельственные. Объектные (стимульные) причины не были использованы ни разу, что, впрочем, и неудивительно при столь сверхабстрактном задании. Причины страданий, чаще становящиеся предметом рефлексии, характеризовались более пространно, чем причины счастья. Респонденты не могли избежать фундаментальной ошибки атрибуции, выражающейся в переоценке личностных и недооценке обстоятельственных причин. Используя атрибутивные измерения, предложенные Б. Вайнером, можно сказать, что, по мнению респондентов, люди счастливы и страдают из-за внутренних стабильных и, как правило, неконтролируемых причин. И студенты спецотделения, и студенты дневного отделения, и преподаватели почти единодушно отметили, что страдают люди главным образом от собственного несовершенства: тщеславия, амбиций, эгоизма, зависти, суетности, чрезмерной рефлексии, избытка или недостатка разума, неумения общаться, приводящего к одиночеству, неумеренных страстей, гордыни и других грехов человеческой натуры. Много реже встречались ответы, где причиной несчастья назывались болезни, увечья, старость, непонимание окружающих, насмешки, клевета, грубость с их стороны, природные и социальные катаклизмы, злой рок и иные внешние факторы.

Сходным образом описывались и причины счастья. Это прежде всего внутренняя гармония, способность любить, оптимизм, удовлетворенность желаний, самореализованность, возможность самосовершенствования и многое другое, начинающееся с "само". Очень редкими были ответы, где счастье связывалось со здоровьем, благосостоянием, удачей, чуть чаще вспоминались благожелательность, понимание, любовь близких. Размышляя о перипетиях судьбы, респонденты также настаивали, что они зависят от самого человека, его активности, трудолюбия, целеустремленности, проницательности, мужества и других добродетелей и недостатков, но не забывали и о Боге, фортуне, случае, обстоятельствах. Словом, использованные респондентами атрибутивные модели вполне стандартны и прогнозируемы, смущает же только то, что этими респондентами были профессиональные психологи, причем не все из них - начинающие.

Итак, хотя существующий у респондентов образ человека, которого они сами назвали главным объектом труда психолога, достаточно сложен и детализирован, он содержит немалые вкрапления житейских душеведческих наблюдений. По-видимому, богатый жизненный опыт не всегда служит подспорьем глубокого всестороннего понимания внутреннего мира человека, такого понимания, которое исключает упрощения и редукционизм любой разновидности. Не случайно, что к распространенным в обыденном сознании способам перцептивной защиты (игнорированию травмирующих переживания человека стимулов) чаще прибегали именно студенты спецотделения, они же, кстати, активнее использовали в ответах прием абдукции, т.е. выведения посылок из следствия (Ч. Пирс), общепринятые стереотипы, "скрипты" (см. [1; 113-116]) и другие приемы "психологики". Правда, прежде чем окончательно распрощаться с мифом о важнейшей роли жизненного опыта в познании таинств человеческой души, следовало бы ответить на другой вопрос, а именно: в какой степени системному видению закономерностей психического способствует профессионально-психологический опыт? Эта

 

49

 

проблема, несомненно, достойна отдельного исследования.

В целом исследование позволило прийти к следующим выводам. Установлено, что структура профессиональных представлений психологов как минимум двухкомпонентна и включает в себя: 1) представления о субъекте профессиональной деятельности, в том числе мотивации занятия психологией, профессионально важных качествах и способностях специалиста-психолога, его внешнем облике и пр.; 2) представления о содержании деятельности, в частности о ее объекте, цели, средствах.

Показано, что профессиональное мировоззрение психологов по меньшей мере двухуровнево и содержит как относительно вариативные ("поверхностные") представления, так и более устойчивое репрезентативное "ядро". Есть основания полагать, что к "ядерным" относятся собственно предметные представления - прообраз результатов деятельности и способов их достижения: именно они задают конфигурацию используемых специалистами категориальных схем оценки психической реальности.

Подтверждено, что профессиональные представления психологов выполняют важнейшую функцию инструмента познания, т.е. описания (опознания), классификации и объяснения (понимания) феноменов психического. Близкой к названной является вторая - адаптационная функция представлений, проявляющаяся в сглаживании непривычных, неожиданных явлений путем введения их в привычную систему значений. Неравновесие в когнитивном универсуме специалиста, вызванное появлением нового объекта, может быть восстановлено либо разложением этого объекта на известные перцептивные составляющие, либо, напротив, соединением его цепью связей с привычными образами и понятиями путем аналогий и ассоциаций. Третья функция профессионально-психологических представлений - функция самовыражения, позволяющая специалисту ощутить себя обладателем "тайного знания", "инженером человеческих душ", что способствует укреплению Я-концепции и защите Я от критики и посягательств со стороны неспециалистов. Четвертая функция - социальная идентификация, т.е. ощущение (осознание) причастности к профессиональному цеху психологов, что дает возможность профессионального общения, признания заслуг и т.п.

Выявлено, что основные элементы ("типовой каркас") профессионально-психологической картины мира возникают в начальный период профессионального самоопределения личности и не претерпевают радикальных качественных изменений в процессе дальнейшей профессиональной социализации.

Установлено, что профессиональное мировоззрение студентов-психологов формируется на стыке научно-теоретического и житейски-практического познания психологической природы человека и общества, вследствие чего отличается внутренней противоречивостью, эклектизмом, использованием обыденных схем интерпретации психологической реальности, стереотипизированностью.

Таким образом, цель исследования - выявить структуру и генезис профессионально-психологического образа мира - в основном достигнута. Разумеется, "ответственность" за выявленные особенности профессионального сознания и самосознания студентов-психологов лежит не только на них самих или их преподавателях, но и на состоянии психологии как таковой. Построение целостной, интегративной психологической теории и преодоление ее отрыва от практики все еще остаются задачами туманного будущего.

 

1. Андреева Г.М. Психология социального познания. М.: Изд-во МГУ, 1997.

2. Маркова А.К. Психология профессионализма. М.: Б.и.,1996.

 

Поступила в редакцию 4.II 1998 г.