А.А. ДЕРКАЧ
МОСКВА
Психолого-педагогические
и философские проблемы смысла жизни: (Материалы I-II симп.).
М.: Психологический ин-т
РАО, 1997. 232 с.
В 1997 г. вышел в свет
сборник статей, посвященный психолого-педагогическим и философским проблемам
смысла жизни. Он включает в себя материалы двух симпозиумов по проблеме смысла
жизни, проведенных в Психологическом институте РАО в 1995-1996 гг.
Трудно переоценить остроту и
актуальность проблем, которые обсуждаются коллективом авторов. Об этом точно
сказано в предисловии к сборнику: "Современный житель Земли, на которого
ежедневно обрушиваются потоки информации, повествующие о страданиях множества
людей, насилии и обмане, кровавых разборках, террористических актах, заказных
убийствах, - вправе задать себе вопрос: "Полноте, а действительно ли я и
мне подобные принадлежим к виду Homo
Sapiens - человека разумного?" … Существует ли
выход из той исторической "ловушки", в которую попало человечество:
идти "вверх по лестнице, идущей вниз", отдавая плоды своего развития
на "алтарь" самоуничтожения?" Попытка ответить (пусть в
предварительном плане) на этот вопрос являлась "сверхзадачей" авторов
сборника.
Нельзя не отметить, что до
недавнего времени проблеме смысла жизни в нашей науке уделялось явно
недостаточное внимание. Показательно, что понятие смысла жизни отсутствует в
психологическом и философском словарях, в философской энциклопедии. Обходят
молчанием эту проблему учебники педагогики и психологии. Между тем, можно ли
считать полноценным педагогическое образование, в котором проблема смысла жизни
есть "терра инкогнито"?
Сборник состоит из трех частей: 1. Психологические проблемы смысла жизни; 2. Смысл жизни и проблемы психотерапии; 3. Философско-социологические аспекты смысла жизни. Внимание читателя несомненно привлекут изложенные в первой части основные психологические характеристики феномена смысла жизни, в частности его субстанциальность: данный феномен является особым психическим образованием, имеющим свою специфику возникновения, свои этапы становления. Приобретая относительную устойчивость и эмансипированность от породивших его условий, он может существенно влиять на жизнь человека. Смысл жизни рассматривается как некий "буферный механизм", не допускающий одностороннего подчинения "внешнему" и, вместе с тем, препятствующий превращению человека в раба собственных потребностей и влечений. При определенных условиях может происходить деформация данного механизма - он начинает служить негативному формированию личности (см. статью В.Э. Чудновского "Смысл жизни как психологическая реальность"). Характеризуется соотношение между феноменами "смысл жизни" и "судьба": обретение смысла жизни - это одновременно и "выстраивание" человеком "линий" своей судьбы, это путь к высшему уровню рефлексии - от рефлексии отдельного поступка, через рефлексию отдельных фаз жизни к рефлексии собственной жизни в целом (статья "Смысл жизни и судьба человека" того же автора).
Проблеме
"энергетического" аспекта смысла жизни посвящена работа В.Г.
Асеева. Отмечая, что в последние годы в обществе
усилились тенденции потребительства, стяжательства, накопительства, а также произошел "всплеск"
алкоголизма, наркомании, фантастического злоупотребления зрелищными
мероприятиями (в
120
частности, специфическими видами музыки), автор
пишет, что все эти явления имеют общую причину: обеднение
содержательно-смысловой сферы личности, упрощение, примитивизацию
системы смысловых установок. В этой связи автор дает оригинальную
характеристику смыслового потенциала личности, оптимальным условием становления
которого является гармоническое сочетание побуждений
содержательно-смыслового и динамического планов.
В статьях А.А. Бодалева проблема смысла жизни рассматривается с
позиции акмеологии. Абсолютное
большинство людей, - пишет автор, - привыкает познавать, общаться, трудиться
лишь на уровне своего будничного, житейского "Эго" и только c появлением для них очень субъективно значимых,
экстраординарных условий они объективируют тот потенциал, который
обнаруживается у них, когда актуализируется их высшее Я ("Смысл жизни и акме человека: соотношения "будничного" и
"высшего" Я"). Между тем переход от
"будничного" к "высшему" Я высвобождает большие, ранее не
задействованные внутренние резервы.
Один из механизмов
осуществления такого "перехода" - становление смысла жизни. Автор проанализировал особенности восхождения от будничного к
высшему Я и описал психологические новообразования, которые лежат в основе
этого процесса, в частности: отражение в мотивационной сфере человека
общечеловеческих ценностей, способность к самомобилизации,
объективная оценка своих сильных и слабых качеств, предварительная ориентировка
и планирование собственных действий (статья того же автора "Опыт
психологической характеристики людей, достигших личностного акме").
Особый интерес представляют
помещенные в сборнике статьи А.В. Суворова. Написанные человеком,
находящимся в экстремальной ситуации слепоглухоты,
они поражают глубиной анализа, являющегося не просто результатом игры
"интеллектуальных сил", но выстраданного всей нелегкой жизнью этого
человека. Автор рассматривает соотношение феноменов "смысла жизни" и
"воля к жизни", характеризуя последнюю как
способ выживания в аварийной, экстремальной ситуации. Воля к жизни предполагает
мобилизацию всех сил личности, всего наличного духовного, душевного и
физического здоровья с тем, чтобы преодолеть кризис и вернуться к нормальному
состоянию жизни и деятельности. Автор подчеркивает, что главное здесь -
сознательное саморазвитие, самомобилизация человека
при поддержке других людей, которые должны быть союзниками по "антиэкстремальной ситуации" (статья "Смысл жизни
и воля к жизни"). Нельзя не отметить проделанный А.В. Суворовым анализ
феноменов "одиночество" и "уединение" и диалектики их
соотношения. Одиночество - в большей мере следствие трудностей общения, а
уединение - самотворчество, необходимое условие для
"труда души", в процессе которого и происходит становление смысла жизни
(статья того же автора "Обжитое социальное пространство и смысл
жизни").
В статье В.С.
Трипольского смысл жизни рассматривается на двух уровнях: смысл жизни как
индивидуальная программа деятельности социальных групп и объединений, которые
могут "внедряться" в когнитивное поле индивида с целью подавления
значимого для личности индивидуального смысла. Автор излагает результаты
экспериментального исследования феномена психологической защиты человеком своих
смыслов в ситуации "атакующего" убеждающего воздействия. Он
показывает, что такая защита может осуществляться двумя способами: повышением
личностной значимости внутренних когниций
либо обесцениванием навязываемых человеку внешних когниций.
Описываются особые алгоритмы интеллектуальной активности, помогающие
реализовать защиту индивидуального смысла. Интересны приведенные здесь данные о
своеобразии "женского" и "мужского" типов поведения в
ситуации атакующего убеждающего воздействия (статья "К проблеме личностной
защиты смысла жизни").
Д.Н. Завалишина сделала попытку показать,
каким образом реализуется регуляторная функция смысла жизни в профессиональной
деятельности субъекта. Характеризуя профессиональную деятельность как полимотивированную, "полипотребностную",
она проанализировала динамику реализации функциональных, когнитивных,
эмоциональных, эстетических потребностей в профессиональной деятельности
специалиста высокой квалификации. Диалектика процесса становления
профессионала, по мнению автора, заключается в том, что по мере все большего
расширения круга потребностей, связанных с ведущей профессиональной
деятельностью, человек фактически выходит за ее пределы. Но именно это
обстоятельство способствует повышению личностной значимости профессиональной
деятельности, которая постепенно достигает уровня смысла жизни. По мнению
автора, "профессиональная деформация личности", ее
ценностно-смысловое "обнищание" - следствие ограниченности рамками
узко профессиональных интересов (статья "Профессиональная деятельность как
смысл жизни").
Динамика возрастных
проявлений смысла жизни рассмотрена в статье Г.А. Вайзер
"Смысл
121
жизни и возраст". Автор представил результаты
сравнительного исследования (методами анкетирования и интервью) проявлений смысла
жизни у представителей трех возрастных групп: пожилых людей, старшеклассников и
подростков. Первая группа оказалась неоднородной: для части пожилых людей
характерны ломка или угасание смысла жизни, другие, напротив, вопреки возрасту
сохраняют его на высоком уровне, считая, что расширение, "возгорание"
жизненных смыслов помогает преодолеть старость, нездоровье, продлевает жизнь. Анализируя полученные материалы, автор характеризует смысл жизни
как своеобразный пульсар, который то сжимается, то расширяется и который как
факел освещает путь в неведомое и помогает оценить прожитые годы. По
мнению автора, периоды взросления и старости в современных условиях
характеризуются двойным кризисом - возрастным и социальным, которые взаимно
усиливают друг друга. У подростков, в отличие от старшеклассников, еще не
обнаруживается отчетливая иерархия смыслов, последние
существуют более или менее рядоположено. У школьников
существует разрыв между пониманием смысла жизни вообще и определением смысла
своей жизни: лишь треть участвовавших в эксперименте пытались прояснить
собственный жизненный смысл.
В рецензируемом сборнике
психологический анализ феномена смысла жизни дополняется и углубляется
разработками психотерапевтического и социореабилитационного
аспектов данной проблемы. Согласимся с высказанным в предисловии к книге
утверждением, что союз психологии и психотерапии оказался здесь достаточно
плодотворным. Анализ индивидуальных судеб людей с дефектами речи показал, что
нарушенная речь - лишь внешняя сторона заикания, лишь "верхушка
айсберга": заикание, подобно сорняку, дает мощные и цепкие психологические
корни, затрагивая глубинные структуры личности. Ю.Б. Некрасова отмечает,
что смысл существования такого человека как будто состоит лишь в отражении
отрицательных эмоций и избегании травмирующих поступков и контактов:
"лишний, неполноценный человек… птица с перебитыми крыльями".
Использование метода библиотерапии позволило
перевести пациента в ситуацию индивидуального сотворчества, помочь ему заново
"открыть себя" ("Изменения в понимании смысла жизни в процессе социореабилитации"). Весь многоэтапный процесс социореабилитации способствует развитию саморефлексии
и взаиморефлексии участников психотерапевтической
группы. Если, по А.Н. Леонтьеву, - отмечает Н.Л. Карпова, - личность
рождается дважды, то можно сказать, что в случае успешной социореабилитации
происходит третье рождение личности - переосмысление человеком себя на новом
ценностно-смысловом уровне ("Мотивационная включенность и динамика
осознания жизненных смыслов в процессе социореабилитации").
Конкретным примером
эффективного психотерапевтического воздействия на процесс становления смысла
жизни является описанный Ю.В. Александровой в небольшой, но
содержательной статье случай "раскола" между "объективным"
и "субъективным" смыслом жизни ("Нравственное переживание как
путь преодоления "раскола" смысла жизни").
"Переходной" от
психологического и психотерапевтического направлений к более
общим философским и социологическим проблемам смысла жизни является, на
наш взгляд, работа Б.С. Братуся. Автор
характеризует личность как некое "идеальное тело", существующее в
трехмерном пространстве, плоскости которого: 1)бытие человека в его
повседневной деятельности; 2)культура как система значений, программ, норм и
правил; 3)смыслы как динамические
системы сознания. Через деятельность человек "присваивает" культуру,
порождая в своей душе личностные смыслы своего существования и формируя
нравственное сознание. В этой связи в статье "Понятие нормы -
психологический и нравственный смысл" подчеркивается, что главным делом
человечества, нормой его жизни является решение нравственных проблем.
Опубликованные в сборнике философские,
социологические и литературоведческие работы позволяют с новой и порой
неожиданной стороны подойти к этому "крепкому орешку" - феномену
смысла жизни. В.Т. Ганжин характеризует смысл
жизни как "генеральный код человечности" и, вместе с тем, с
сожалением отмечает, что нынешние социальные катаклизмы привели к тому, что
нарастающие смыслоутраты образовали "зияющие пустоты"
в деятельности смыслопорождения ("Смыслообретения и смыслоутраты в
культуре и биографии личности"). По мнению социолога Ю.П. Буданцева ("Смысл жизни и научные взгляды
социолога"), смысл жизни определяет не только бытовую,
"житейскую" сторону человеческой жизнедеятельности, но и
жизнедеятельности в целом. В.А. Рыжков формулирует триединую основу
смысла жизни: 1)постижение истины; 2)постижение принципа любви; 3)творчество
("К вопросу о структуре смысла жизни"). Читатель найдет в сборнике
изложение взглядов на проблему смысла жизни индийского философа Свами Вивекананда (Т.Т.
Соколова), работу А.Л. Киселева
122
«М.М. Пришвин и проблема смысла жизни», статью Л.А.
Финка о мировоззрении Б. Пастернака («Смерти не будет») и ряд других.
В кратком отзыве невозможно передать все богатство содержания рецензируемого сборника. Подчеркнем лишь, что несмотря на разнообразие авторов, рассматриваемых аспектов и подходов, книга оставляет впечатление определенного единства. Это единство разнообразия... Она имеет единый «стягивающий центр» — феномен смысла жизни в его различных ипостасях и проявлениях.