ПСИХОЛОГИЯ УМСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ: НОВАЯ СИСТЕМНАЯ ПАРАДИГМА
Чуприкова Н. И. Психология умственного
развития: принцип дифференциации. М.: Столетие, 1997. 480 с.
Проблема умственного
развития во всем многообразии ее аспектов по праву относится к разряду наиболее
сложных, запутанных и противоречивых разделов психологической науки. Можно
поэтому только приветствовать смелое стремление автора рецензируемой монографии
аналитически и одновременно творчески рассмотреть важнейшие стороны этой
проблемы в их историческом и современном звучании.
Круг обсуждаемых вопросов
настолько широк, что нет смысла пытаться отразить все содержание книги (в
которой 22 главы, введение и заключение) в краткой рецензии. Самое большее, что
можно здесь сделать, - это дать общее представление об основной научной
направленности монографии, ее важнейших составляющих и системе логических
доказательств, применяемых автором.
Вся книга пронизана главной
идеей: умственное развитие на всех его этапах и во всех его проявлениях
подчинено принципу дифференциации. Раскрытие этой идеи достигается путем
содержательного и очень интересного анализа богатейшего фактического материала
в сочетании с авторской интерпретацией соответствующих философских и
психологических концепций.
В лапидарном изложении (и с
самыми беглыми попутными замечаниями) основное содержание книги может быть
представлено следующим образом.
Ее первая часть посвящена
рассмотрению общетеоретических (в том числе философских) и методологических
подходов к процессу умственного развития и той роли, которую разные
исследователи отводят при этом принципу дифференциации. Начиная с анализа
теории И. М. Сеченова, автор затем выпукло демонстрирует, как указанный принцип
воплотился в творчестве ведущих психологов разных школ и направлений (Т. Рибо и
Э. Клапареда, Г. Фолькельта, К. Коффки, Р. Арнхейма,
К. Гольдштейна и М. Ширера, Х. Уиткина). Особый интерес среди материалов этого
раздела представляет, на мой взгляд, подробное изложение ортогенетической
концепции Х. Вернера, принципиальная важность которой не всегда адекватно
оценивается в связи с ее меньшей известностью, особенно в нашей стране, по
сравнению с концепцией Ж. Пиаже. Столь же детально рассмотрена теория
перцептивного обучения Э. Гибсон - автора одной из ведущих дифференциальных
концепций развития, творческий путь которой во многом сходен (как это
подчеркивается на с. 450-451) с творческим путем автора книги.
Вторая часть книги целиком
посвящена анализу основных положений и фактологии исследований Ж. Пиаже в их
сопоставлении с теоретической позицией автора. Акцент делается при этом на
понятии синкретизма, употребляемом "для обозначения генетически самого
раннего, первого умственного акта - общего, понимающего, но темного и
неточного... " (с. 159), и на обосновании возможности "включить факты
Пиаже в психологическую теорию развития, базирующуюся на принципе
дифференциации" (с. 152). Специальная глава этой части посвящена
обоснованию положения, что за разными на первый взгляд приемами формирования
способности решать задачи Ж. Пиаже на сохранение лежит процесс выработки
дифференцированного отражения различных параметров объектов, что подтверждает
точку зрения, высказанную еще в 60-е гг. Д. Б. Элькониным и П. Я. Гальпериным.
Подводя итоги этого анализа, автор приходит к заключению, что "возрастной
период, названный Пиаже периодом формирования конкретных операций, должен быть
квалифицирован как период когнитивной дифференциации всех
перцептивно-воспринимаемых свойств физических объектов... " (с. 241).
В третьей части с точки
зрения принципа дифференциации рассмотрены многие факты детской, возрастной и
общей психологии.
В четвертой части автор
объединяет (как представляется, несколько искусственно) анализ данных,
полученных при экспериментальном исследовании микрогенеза восприятия и
опознания (гл. XV), со сведениями из области эволюционной психологии и
антропогенеза (становления сознания человека). Здесь же (гл. XVII) автор
включается в довольно старую, но так и не завершенную дискуссию о связи
мышления с языком и о возможности формирования сенсорных и концептуальных
обобщений на довербальном уровне познания. По мнению автора, именно принцип
дифференциации позволяет в какой-то мере примирить крайние точки зрения на
данную проблему и показать, "что средствами языка прежде всего достигается
большая степень расчленения чувственного опыта и извлечение более дробных
инвариант из сенсорно-перцептивных потоков, чем это могло бы быть сделано без
этих средств" (с. 331).
В пятой части автору удалось
решить задачу очень высокой концептуальной сложности: успешно и достаточно
продуктивно приложить свой главный принцип к анализу так называемых
репрезентативно-когнитивных
140
структур. Сложность состоит здесь в том, что ставшее
очень модным (и даже претендующее на роль центрального в когнитивной
психологии) понятие репрезентации страдает чрезмерной расплывчатостью
(на что, кстати, указывает и Н. И. Чуприкова) и, с моей точки зрения, пока еще
не внесло ничего принципиально нового в трактовку фактологии процессов
познания. (Разумеется, это лишь частное мнение рецензента, не имеющее прямого
отношения к обсуждаемой книге.)
В этом же разделе очень
содержательно рассматривается (опять же в свете принципа дифференциации)
проблема способностей и их развития. Несомненный интерес вызывают страницы, на
которых автор говорит о сходстве и различии своих взглядов на структуру
интеллекта с близкими взглядами М. А. Холодной.
В заключительном абзаце
раздела делается естественный для общей направленности книги вывод: хотя
умственная деятельность и основывается на двух процессах (анализа и синтеза),
но все-таки ядро интеллекта составляет способность к дифференциации.
В заключительной, шестой
части книги автор в какой-то мере возвращается к уже ранее рассмотренной им
проблеме связи психики с функциями мозга (см.: Чуприкова Н. И. Психика и
сознание как функция мозга. М.: Наука, 1985), но акцентирует при этом внимание
на дискриминативной способности мозга, составляющей физиологическую основу
процессов дифференциации.
Венчает же все это сложное и
многогранное концептуальное здание специальная глава (XXII), посвященная
принципу дифференциации в теории и практике обучения.
Каким же образом удается
автору свести воедино все многообразие материала (от общих философских
положений до специальных данных, например, из области эмбриологии) в рамках
целенаправленной и тематически заостренной монографии? Структурная целостность
книги достигается благодаря использованию системного подхода в качестве главной
методологии научного исследования. Именно такой подход позволил рассмотреть во
многом несходные парадигмы и достаточно пеструю фактологию сквозь призму
ведущей авторской идеи.
Другим важным условием,
обеспечившим монолитность книги, стала настойчивая последовательность автора,
неуклонно возвращающегося (даже при ссылках на, казалось бы, самые
второстепенные детали) к главной линии повествования. Удалось ли автору решить
поставленную им главную задачу - доказать, что процессы последовательной
дифференциации присутствуют во всех фило- и онтогенетических этапах
когнитивного развития и могут служить показателем уровня такого развития? Мне
думается, что на этот вопрос можно дать только один сугубо положительный ответ.
Более того, в результате выполненного автором поистине титанического труда
получена масса так называемых побочных продуктов творчества в виде рассыпанных
по всем главам нестандартных суждений и замечаний, каждое из которых может
послужить отправной точкой для дальнейшего развития теоретической мысли.
Поэтому монографии Н. И. Чуприковой (написанной к тому же хорошим литературным
языком) несомненно предстоит долгая жизнь в качестве теоретического и
практического руководства для специалистов самого различного уровня
квалификации.
Рецензируемая книга
относится к разряду остро дискуссионных произведений. Было бы поэтому нелогично
(и просто некорректно по отношению к автору!) уклониться от дискуссии, тем
более что лейтмотив для возможного спора предусмотрительно задан уже на
страницах "Введения".
Как уже отмечалось, весь
анализ умственного развития строго подчинен реализации принципа дифференциации.
Можно ли, однако, рассматривать этот принцип в изоляции от принципа интеграции?
Казалось бы, на этот вопрос уже в самом начале изложения дается ясный ответ.
"Сегодня ясно, - пишет автор, - что принцип дифференциации вместе с
неразрывно (курсив мой. - А. М.) связанным с ним принципом интеграции и
иерархической организации составляют ядро системного подхода к процессам
развития" (с. 7). Но затем автор включается в вовсе не обязательное, на
мой взгляд, обсуждение разных точек зрения на примат дифференциации или
интеграции, склоняясь то к одной, то к другой позиции (по крайней мере в
вопросе о том, с чего надо начинать методически). Например,
141
дается ссылка на большую "заметность"
процессов дифференциации (И. И. Шмальгаузен). Приводится цитата, согласно
которой "прежде чем должна произойти интеграция, что-то должно
существовать раздельно" (Н. Н. Луковников). Вслед за А. Н. Аверьяновым
(который, в свою очередь, ссылается на Ф. В. Гегеля) допускается, что в онтологическом
плане процессы разъединения и отталкивания более фундаментальны и первичны, чем
процессы соединения. И здесь же в сноске к с. 12 предполагается обратное:
"… можно думать, что наиболее фундаментальными все же являются некие
творческие акты первичного синтеза, создающие то простейшее исходное целое,
которое затем развивается по принципу дифференциации уже при ведущей роли
"отталкивания" по сравнения с "притяжением"".
Возможно, автор умышленно
использует диалектический метод доказательства лишь для того, чтобы рельефнее
выделить свою принципиальную позицию, согласно которой "полная теория
умственного развития обязательно должна включать всестороннее раскрытие
совместного действия этих двух универсальных принципов" (т. е. принципов
дифференциации интеграции) (с. 10). И все-таки представляется более логичным и
понятным провести четкое разграничение между онтологической и методической
составляющими данной проблемы, сохраняя за собой право на любую
последовательность научного анализа. Собственно, к такому выводу и приходит
автор, когда говорит, что исследование дифференциальных процессов должно
послужить базой "для последующей основательной проработки его [процесса
развития] интеграционных составляющих и для построения общей
дифференционно-интеграционной теории умственного развития" (с. 12).
Остается лишь пожелать
автору успешного завершения этой огромной и очень важной работы и подчеркнуть,
что создание такого фундаментального труда, несомненно, станет заметной вехой в
развитии мировой психологической мысли.
В качестве частного
пожелания хочется намекнуть автору на возможность более широкого применения
традиционного принципа гетерохронности развития в его приложении к
дифференционно-интеграционному взаимодействию. В этом случае можно было бы
допустить последовательное чередование в доминировании одного или другого
процесса. (Надо заметить, что обращение к понятию гетерохронности существенно
облегчает объяснение тех исключений из принципа дифференциации, к обсуждению
которых автор возвращается в заключение на с. 442-443.) Желательно также, чтобы
не осталась в тени третья основная составляющая процесса развития - иерархическая
организация, которая, по-видимому, качественно меняется на разных
этапах и уровнях развития (что представляется мне принципиально важным).
Из мелких замечаний можно
ограничиться лишь одним. Наряду с широким и достаточно полным охватом
историко-психологического материала в книге освещается современное положение
дел по ведущим проблемам когнитивного развития. К сожалению, автор не всегда
оперирует при этом новыми и новейшими данными. Например, в третьей главе при
изложении фактов детской и возрастной психологии автор использует сведения
преимущественно из хорошей, но далеко не новой книги Т. Бауэра, хотя после нее
в мировой и отечественной литературе описано немало интересных эмпирических
результатов, полученных в последние годы в этой интенсивно развивающейся
области науки. Скорее всего, причина этого недостатка обусловлена определенной
хронологией в написании разделов монографии.
В заключение нельзя не
выразить удивления по поводу того, что книга, уже сегодня ставшая настольной
для многих теоретически и практически ориентированных психологов, издана до смешного
малым тиражом (1000 экз.). Этот очевидный нонсенс вряд ли можно оправдать даже
современным специфическим реформированием научно-издательской сферы, а для
исправления такого ненормального положения существует только один способ -
выпустить увеличенным тиражом второе издание книги.