Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в восемнадцатилетнем ресурсе (1980-1997 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

26

 

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ДЕТСКОГО РИСУНКА НА ТЕМУ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ ТРАГЕДИИ

 

В.И. БАТОВ

 

Понятен интерес психологов к художественно-изобразительному творчеству детей и подростков: в своих рисунках дети гораздо “разговорчивее”, нежели в речевом общении. Это верно и по отношению к содержанию изобразительного сообщения, и по отношению к его психологическому подтексту. Но если искусствоведческий анализ может раскрыть какие-то особенности композиции, выразительных средств, техники исполнения рисунка, то с психологическим анализом рисунка (и соответственно психологическим анализом личности самого исполнителя) дело обстоит гораздо сложнее. Трудность здесь в том, что изображение должно быть описано на формализованном языке, так как это описание только и может являться основой однозначной психологической интерпретации исследователя.

 

МЕТОД ИССЛЕДОВАНИЯ

 

Сделаем одно допущение: идея любого продукта сознательной деятельности — архетипична. Тогда есть основания полагать, что идея произведения (как вербального, так и изобразительного) остается инвариантной на пути воплощения замысла в ту или иную художественную форму: замысел творца просвечивает сквозь им же заданное внешнее обрамление, форму продукта, и усваивается реципиентом (а в полном объеме и осваивается им, становится его достоянием). Это и позволяет, правда не столь часто, правильно интерпретировать произведение, проникая в авторский замысел, соотнося его с особенностями индивидуальности автора, его мировоззрением.

Разумеется, эксплицитные формы воплощения замысла многолики, и настолько же многолики его отражения — психические образы реципиентов. Во времени замысел всегда упреждает форму своего воплощения, и тем более — образ. Кто знает, возможно, именно это (или что-то очень похожее) дало основание К. Марксу утверждать: “Можно было бы указать, что любое достижение каждого предшествующего периода, усваиваемое периодом более поздним, представляет собой неправильно понятое старое. Неправильно понятая форма есть как раз всеобщая форма, и на определенной ступени развития общества — форма, пригодная для всеобщего употребления” [8; 504—505]. Во всяком случае, долго державшиеся убеждения об “адекватности отражения действительности”, — миф, в котором закамуфлирована истина.

Но в этом отношении психологи как бы смотрят назад (и это приходится делать даже тем из них, кто имеет дело с конечными продуктами психической деятельности). За зыбкими формами конечного продукта они хотят увидеть истоки: потребности, мотивы, цели, смыслы. Громче всех об этом заявил психоанализ:

 

27

 

именно Оно — первично, но плотно закрыто от прочтения даже самим обладателем. Разумеется, это всего лишь аналогия, и приведена она лишь для того, чтобы оправдать признак архетипичности замысла; замысел — продукт сознательной деятельности, но он первичен по отношению к форме своего предметного существования.

И все же, как бы ни был многогранен мир форм, замысел продукта инвариантен. Хрестоматийным подтверждением этого может служить полушутливая и гениальная фраза Г. Флобера: “Мадам Бовари — это я”. Бесспорно, замысел должен нести какие-то черты личности своего “родителя”, и эти черты весьма часто и успешно раскрываются в специальных исследованиях по атрибуции художественных (литературных и изобразительных) произведений. В этой работе речь идет о продукте художественно-изобразительного творчества, хотя уместно заметить, что рисунок (картина) и вербальное сообщение с точки зрения семиотики тождественны, поскольку текст представляет собой семиотическую конструкцию.

Итак, если верно, что идея индикативна по отношению к авторской индивидуальности, то, возможно, это связано с инвариантностью конституирующих эту идею составляющих. Имеется в виду не та форма существования идеи, которая эксплицирована предметно (специфика изобразительных средств, технические приемы, материалы и пр.), а внутренняя форма идеи, существующая до и вне ее экстериоризации. Составляющими этой формы могут служить концепты языковой действительности М.М. Бахтина [4].

Во-первых, это отношение субъект — объект, означающее утверждение в авторской идее чужого Я и как объекта познания (примером может служить литературно-воспитательное творчество Л.Н. Толстого), и как равноценного авторскому Я субъекта (примером может служить практически любое произведение Ф.М. Достоевского).

Во-вторых, это способ передачи идеи: монолог — однонаправленное движение идеи из одной пространственно-временной точки языковой действительности; диалог — рекуррентное движение идеи (может иметь две формы: интрадиалог — диалог внутри языковой действительности, интердиалог — диалог, переходящий границы языковой действительности); полифония — движение идеи из различных, самостоятельных точек языковой действительности.

В-третьих, это временная развертка событий, составляющих фактическую основу языковой действительности: синхрония — одновременное протекание событий; диахрония — последовательное протекание событий.

Целесообразность введения этих концептов очевидна: благодаря им только и можно свести предметную форму продукта и психологический статус автора (А.Н. Леонтьев как-то заметил, что длину носа можно соотнести с чем угодно, но потом весьма трудно вразумительно объяснить результат).

Гипотеза об индикативности приведенных концептов требует, конечно, проверки.

Метод — Арт-экспресс — разрабатывался в несколько этапов.

Первый этап — экспликация образа художественно-изобразительного пространства. Для оценки рисунков использовались восемь шкал семантического дифференциала, описывающих приведенные выше концепты. Объект исследования — 22 репродукции рисунков семи российских

 

28

 

художников из собрания Третьяковской галереи [6]. Художники представлены работами, относящимися к разным художественно-графическим жанрам: автопортрет, портрет, пейзаж, жанровая сцена. Реципиенты имели искусствоведческое или психологическое образование. Результат первого этапа (который включал оценку формы распределения данных, перевода данных из порядковой шкалы в шкалу интервалов, корреляционный и факторный анализ, вычисление регрессионных выражений) — построение пространства художественно-графического замысла. Это пространство четырехмерное: оси пространства, образованные группами отдельных семантических шкал, — интрадиалог, монолог, полифония, субъектность. Значения выраженности каждого концепта для отдельного рисунка вычислялись посредством регрессионных выражений, полученных путем преобразования факторной матрицы по методу Томсона [7].

Второй этап — разработка математической модели отражения художественно-графического пространства посредством формальных средств композиционного построения рисунка. Смысл модели состоит в определении связи между формализуемыми средствами композиции изображения и теми психологическими представлениями о формах реализации замысла, которые вызывает данная композиция у зрителя. Формализуемыми средствами композиции служили некоторые принятые в искусствоведении приемы компоновки изображения в рисунке. К таким приемам относятся следующие.

Ритм — повторяемость, чередование тех или иных композиционных элементов. Может проявляться в чередовании или сопоставлении любых элементов — через контрасты и соответствия группировок, светотеневых пятен, пространственных членений и др.

Архитектоника — совокупность структурных элементов композиции. Можно говорить об акцентированной и неакцентированной архитектонике. В первом случае предполагается наличие одного-двух элементов композиции, являющихся ее визуальными центрами. Тогда все остальные выразительные средства подчинены цели выявления этих элементов. Во втором случае имеет место многоэлементная композиция, не имеющая выраженного зрительного центра, композиция с равнозначными по всему пространству рисунка элементами.

Линия горизонта — условная прямая, соответствующая видимому горизонту на ровной открытой местности, служащая основой для правильного перспективного построения изображения.

Свет — характеристика освещенности изображаемых объектов. Применительно к монохроматическим рисункам следует говорить, что освещение рассеянное, если в изображении отсутствует какой-либо источник света и нет теневых штриховок. Присутствие же тени, бликов, рефлексов и других приемов, вызывающих ощущение направленного освещения, свидетельствует о желании автора отразить конкретный источник света.

Из определений приемов композиции следует, что их формализация чрезвычайно проста: присутствие или отсутствие приема кодируется как +1 или –1. Именно для таких дихотомических оценок разработаны процедуры дробного факторного эксперимента [1], позволяющего строить математические модели по нескольким параметрам управления. В данном случае математическая модель представляет собой систему регрессионных

 

29

 

зависимостей между формализуемыми средствами композиции рисунка (как отдельных средств, так и их сочетаниями) — аргументами — и гипотетическими значениями характеристик психологического контекста изображения — функцией. В табл. 1 приведены названные регрессионные выражения (достоверно на 5%-ном уровне значимости). Из нее следует, что модель представлена нелинейными множественными регрессиями, это означает практически равное влияние на воплощение замысла как отдельных приемов, так и их сочетаний.

 

Таблица 1

Модель форм замысла рисунка

 

 

Внешняя форма

 

 

             Внутренняя форма

Субъектность

Интрадиалог

Монолог

Полифония

Ритм (Р)

0,12

-0,17

0,12

-0,14

Архитектоника

(А)

-0,30

0,13

-0,07

-0,01

Горизонт (Г)

-0,15

0,16

0,05

0,27

Свет (С)

0,01

0,19

-0,18

0,19

Р/А или Г/С

0,01

-0,14

-0,06

0,03

Р/Г или А/С

-0,19

-0,16

-0,10

0,00

А/Г или Р/с

0,24

-0,02

0,20

-0,04

Константа

-0,40

0,23

0,41

-0,61

 

Третий этап — проверка валидности метода. Материалом служили рисунки детей: здоровых и больных шизофренией [5]. Гипотеза о влиянии фактора возраста и фактора психического отклонения на избирательность и выраженность внутренней формы замысла рисунка проверялась методом двухфакторного дисперсионного анализа [9]. Результат: возраст (тех детей, рисунки которых приведены в альбоме) не влияет на избирательность формы, но на нее влияет состояние психического здоровья. Последнее означает следующее: дети с аффективными нарушениями в основном используют “монолог” и “субъектность” (отчуждая собственное Я от чужого Я), а дети с галлюцинаторными расстройствами часто используют “полифонию” (многофигурность, разнотемность, многозначность) [8]. Сравнивая этот результат с клиническим заключением можно сделать вывод о валидности предложенного метода.

Четвертый этап — разработка компьютерной программы психологического анализа рисунка. Последний результат — диагносцирующая “способность” метода — вдохновил на разработку углубленного метода анализа, для чего необходимо было собрать психологические данные (в основном это данные по многопрофильным личностным тестам: MMPI, Кеттелла, Айзенка, Люшера и пр.) об авторах рисунков. Результаты обработки нескольких десятков “заказных” рисунков (по приведенной выше схеме) и психологические материалы об их авторах были использованы для расчета математических зависимостей уже между компонентами внутренней формы замысла рисунка (аргументы) и отдельными психологическими характеристиками (функция), подобно тому, как было показано выше. В итоге база данных программы составила несколько десятков зависимостей разной сложности, отражающих операциональное описание различных психологических характеристик [3]. Таким образом, метод стал трехзвенным: внешняя форма рисунка (приемы композиции) — внутренняя форма рисунка (позиция Я и способы коммуникации) — “психологическая ткань” (выражение А.Н. Леонтьева) рисунка (психологические черты автора).

 

30

 

Понятно, что для практических целей (а именно такая цель прежде всего ставится в этой работе) целесообразно и достаточно приводить лишь конечный результат: описание психологического статуса автора художественно-графического произведения. Именно такой результат одного из исследований, проведенного с помощью программы Арт-экспресс, представлен ниже.

 

РЕЗУЛЬТАТЫ

 

В Институте развития личности РАО с апреля 1996 г. развернута выставка рисунков детей из Могилева и Могилевской области, посвященная трагическому юбилею — десятилетию со дня аварии на Чернобыльской АЭС. Трагизм случившегося пронизывает практически все рисунки детей, и именно этот факт заставляет психолога подробнее проанализировать как сами рисунки, так и психологические особенности их авторов.

Из фонда выставки был случайно отобран 21 рисунок. После кодирования рисунки обрабатывались методом Арт-экспресс.

Следует заметить, что, как показал многолетний опыт работы с программой, обычно автор рисунка демонстрирует от 10 до 15 психологических характеристик, и в этом отношении исследуемые авторы не представляли исключения. Когда же анализируется группа, приходится делать селекцию, поскольку общий список характеристик увеличивается, но далеко не все из них оказываются значимыми как характеристики группы. Такой отбор был сделан с помощью простого статистического критерия Стьюдента применительно к частоте встречаемости той или иной характеристики в их общем списке (более тридцати) по группе. В итоге остались следующие семь характеристик: истерия, депрессия, маскулинизация/феминизация, паранойя, психастения, шизотимия, гипомания. Таким образом, дальнейшему анализу подвергалась матрица данных размерностью 21x7 (число рисунков на число основных характеристик).

Основная обработка проводилась методом главных компонентов факторного анализа. Известно, что факторный анализ (как один из многомерных

 

31

 

статистических анализов) призван не только сократить объем исходной информации без потери ею значимости (что, кстати, не достигается при корреляционном анализе), но и эксплицировать латентные структуры, конституирующие исходный массив информации.

При факторном анализе, использованном в настоящей работе, для выделения факторов используется корреляционная матрица, которая приведена в табл. 2.

 

Таблица 2

Матрица парных корреляций

 

Характеристика

Коэффициенты корреляций

1

2

3

4

5

6

7

Истерия

1,00

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Депрессия

0,09

1,00

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Маскулинизация/феминизация

0,88*

0,16

1,00

 

 

 

 

Паранойя

0,36

-0,71*

0,46*

1,00

 

 

 

 

 

 

Психастения

0,47*

-0,44*

0,66*

0,92*

1,00

 

 

 

 

Шизотимия

0,25

0,15

-0,09

-0,50*

-0,61

1,00

 

 

Гипомания

-0,39

-0,07

-0,69*

-0,60*

-0,82*

0,74

1,00

Примечание: здесь и далее звездочкой отмечены коэффициенты, значимые на 5%-ном уровне достоверности.

 

Здесь видны значимые связи между отдельными парами характеристик, и только. Анализ корреляционных плеяд избыточен и малоинформативен. Правда, можно было бы пойти в направлении анализа графов, но предпочтительнее все же факторизация этой матрицы: нет необходимости в графике, да и теория графов гораздо менее известна психологам, чем факторный анализ.

В табл. 3 приведен главный результат анализа — факторная структура психологического контекста рисунков детей.

 

Таблица 3

Факторная структура рисунков детей

 

Характеристика

Факторы

Напряженность

Подавленность

Раздражительность

Истерия

0,511*

0,756*

0,358

Депрессия

-0,183

0,602*

-0,774*

Маскулинизация/феминизация

0,75б*

0,622*

0,107

Паранойя

0,809*

-0,300

0,503*

Психастения

0,95б*

-0,134

-0,253

Шизотимия

-0,672*

0,599*

0,425*

Гипомания

-0,947*

-0,028

0,301

Информация в факторе

54%

26%

19%

 

 

Вся информация описывается тремя факторами. Анализ факторных нагрузок позволяет без труда и вполне однозначно интерпретировать выделенные факторы.

Первый фактор отражает такие психические состояния, как застревание аффектов, напряжение, тревожность, истероидная окраска соматических недомоганий, трудности в контактах, невысокая активность, и потому назван напряженность.

Второй фактор отражает такие психические состояния, как подавленность, беспокойство, растерянность, плохая социальная приспосабливаемость, неумение концентрировать внимание, потеря продуктивности, и потому назван подавленность.

Наконец, третий фактор отражает такие психические состояния, как склонность к дистрофии, повышенная раздражительность, ригидное мышление, злопамятность, и потому назван раздражительность.

Уже этот результат убеждает в том, что сугубо качественные и во многом интуитивные представления и описания аномалий детской психики, связанные с Чернобыльской катастрофой, заслуживают самого пристального внимания, так как в целом эти представления находят подтверждение на операциональном уровне анализа продуктов детского творчества. Действительно, психика детей из зоны радиоактивного заражения

 

32

 

аномальна, хотя и не патологична. Поэтому воспитательные и педагогические действия с такими детьми должны корректироваться с учетом этих неблагоприятных факторов.

Далее хотелось бы уточнить сведения об особенностях психического уклада отдельных детей, чьи рисунки были проанализированы. Это достигается путем расчета регрессионных выражений, связывающих гипотетическое значение фактора (в данном случае: напряженность, подавленность, раздражительность) со значениями психологических характеристик. Здесь следует оговорить, что в данной работе, с целью упростить анализ, значением психологических характеристик служило число присутствия/отсутствия (частота) этой характеристики в психологическом контексте рисунка, а не их суммарная выраженность (сумма значений).

Завершением расчетной процедуры служит вычисление значений факторов по всем исследованным рисункам. Все рисунки группируются в пять компактных групп в пространстве с осями “напряженность” и “подавленность”, различия между которыми в некоторых случаях весьма значительны. Менее значительны, но все же вполне рельефны, различия в других плоскостях (“напряженность — раздражительность” и “подавленность — раздражительность”), где число групп колеблется от трех до пяти. Из этого следует, что дети (возможно, потому, что они еще дети) сами пытаются преодолеть депрессирующее действие какого-то внешнего фактора. Понятно, что эта информация и должна служить основой для индивидуального подхода к психологической реабилитации детей.

 

ВЫВОДЫ

 

1. В работе изложены основные принципы и показан пример использования формализованного метода Арт-экспресс для психологического описания состояний детей на основе анализа продуктов их художественно-изобразительной деятельности. Метод, не требующий непосредственного контакта с ребенком, может быть использован и в педагогической практике, не внося при этом “помехи” в основной процесс учебно-воспитательной деятельности учреждения.

2. Исследование подтвердило некоторые тревожные предположения о возможных аномалиях психики детей из зоны радиоактивного заражения Чернобыльской АЭС.

3. Результат свидетельствует о необходимости принятия мер по коррекции психического развития детей из зоны радиоактивного заражения, а также позволяет уточнить глубину и характер аномалий психики отдельных детей, что, хотелось бы надеяться, послужит разработке адекватных рекомендаций по их реабилитации.

 

 

1. Адлер Ю.П., Маркова Е.В., Грановский Ю.В. Планирование эксперимента при поиске оптимальных условий. М., 1976.

2. Батов В.И. Личностное в рисунке: вопросы диагностики. Искусство и эмоции // Материалы международного научного симпозиума 17—21 сентября 1991 г. Пермь, 1991.

3. Батов В.И., Чапко Е.Е. Политика или искусство: исследование личности политического деятеля // Психол. обозр. 1996. № 1(2). С. 22—25.

4. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

5. Болдырева С.А. Рисунки детей дошкольного возраста, больных шизофренией. М., 1974.

 

33

 

6. Каталоги собраний Государственной Третьяковской галереи: В.Г. Перов, И.Н. Крамской, В.В. Верещагин. М., 1955; В.Д. Поленов, И.И. Левитан, В.А. Серов, М.А. Врубель. М., 1956.

7. Лоули Д., Максвелл А. Факторный анализ как статистический метод. М., 1967.

8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 30. М., 1955—1981.

9. Пустыльник Е.И. Статистические методы анализа и обработки наблюдений. М., 1968.

 

 

Поступила в редакцию 10.VI 1996 г.