Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в восемнадцатилетнем ресурсе (1980-1997 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

19

 

ВОЗРАСТНАЯ И ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

 

ОЦЕНКА КОГНИТИВНЫХ И ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ КОМПОНЕНТОВ ЗОНЫ БЛИЖАЙШЕГО РАЗВИТИЯ У ДЕТЕЙ С ЗАДЕРЖКОЙ ПСИХИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

 

Н.Л. БЕЛОПОЛЬСКАЯ

 

Общеизвестен значительный вклад Л.С. Выготского в развитие целостного понимания психики нормального и аномального ребенка. Его подход, базирующийся на оценке качественных новообразований детского возраста, в значительной степени определил последующие отечественные исследования и социальную практику в области дефектологии [3]. В частности, и по настоящее время классификация, критерии диагностики умственной отсталости и выбор специальной программы обучения опираются на заложенные Л.С.  Выготским традиции [5], [6].

Л.С. Выготский был первым, кто указал на ограниченность традиционного подхода к оценке хода нормального и аномального психического развития ребенка, базирующегося на измерении актуального состояния интеллектуальных и личностных качеств. Он предложил оценивать не только актуальный уровень психического развития, но и “зону ближайшего развития”, которая отражает психический потенциал развития личности.

Другое важное теоретическое положение Л.С. Выготского — единство аффекта и интеллекта — не нашло достаточного отражения в понимании зоны ближайшего развития ребенка. Однако именно объединение этих двух важнейших положений представляется продуктивным как в теоретическом, так и в практическом отношении.

До последнего времени диагностические исследования интеллектуальных и аффективно-личностных особенностей аномальных детей велись как бы параллельно, только косвенно касаясь друг друга. Рассматривая зону ближайшего психического развития ребенка, ученые в основном обращались к характеристике интеллектуального развития. Не секрет, однако, что результат тестирования когнитивных навыков существенно зависит как от формы подачи инструкции, так и от ситуации тестирования в целом. Каждому исследователю известны случаи, когда ребенок отказывался отвечать или давал неадекватные эмоциональные реакции на ситуацию тестирования, обнаруживал отсутствие

 

20

 

интереса к предложенному заданию и т.д. Положительная мотивация, эмоциональное подкрепление, доступная форма предъявления инструкции являются неотъемлемой частью диагностической процедуры, хотя эти моменты зачастую теряются при интерпретации получаемых результатов. Поэтому представляется правомерной гипотеза, что зона ближайшего психического развития ребенка включает две размерности: когнитивную и эмоционально-смысловую.

Понятно, что разные оценочные процедуры могут иметь различные соотношения интеллектуального и эмоционального компонентов. В соответствии с целью исследования нужно было подобрать такое задание, в котором интеллектуальный и эмоциональный компоненты были бы существенным образом взаимосвязаны и взаимозависимы. Доступный для ребенка уровень выполнения тестового задания являлся бы в этом случае показателем актуального состояния психического развития, а способ подачи материала и средства, необходимые для его выполнения, отражали бы некоторые резервы психического развития ребенка.

Мы остановили свой выбор на задаче понимания смысла коротких рассказов, которая хорошо известна в практике психологической диагностики ([4], [7], [8] и др.). Понимание смысла вербально предъявленной ситуации предполагает как определенный уровень осмысления, так и определенное отношение к ситуации, описанной в рассказе. Для детей с интеллектуальной недостаточностью наиболее подходящим материалом являются короткие рассказы, на понимании которых в меньшей степени сказываются недостатки внимания, умственной работоспособности и памяти. В эксперименте сравнивались интеллектуальные и эмоциональные особенности детей с нормальным развитием и с задержкой психического развития, которые определяли их возможности в понимании смысла коротких рассказов. Независимыми переменными являлись виды помощи экспериментатора, которые необходимы были ребенку для полного понимания смысла, а также формы предъявления рассказа, которые способствуют более полному и правильному пониманию.

 

МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

 

В построении методики мы опирались на работу Р. Селмана, использовавшего разновидность клинического метода Ж. Пиаже, когда ребенку задают вопросы по прочитанному рассказу. Было установлено, что дети до 6 лет находятся на нулевой стадии понимания, которая характеризуется эгоцентрической точкой зрения. Другими словами, в этом возрасте дети не могут отличить собственное мнение по данному вопросу от мнений персонажей рассказа. С 6 до 8 лет дети находятся на первой стадии понимания, когда начинают осознавать, что другие люди могут иметь иные точки зрения.

Анализируя ответы детей 6—7 лет с интеллектуальной недостаточностью, мы обнаружили среди неправильных ответов большое количество ответов эгоцентрического типа. Таким образом, по Р. Селману, многие наши испытуемые находились на нулевой стадии понимания, что характерно для детей более младшего возраста.

Опираясь на данные Р. Селмана, мы разработали шкалу уровней понимания коротких рассказов в баллах: 4 балла — самостоятельное полное

 

21

 

понимание ребенком рассказа, 3 балла — частичное понимание или понимание с эмоциональной помощью (когда экспериментатор поддерживал ребенка эмоционально, предлагая не торопиться, подумать, высказывал уверенность, что ребенок справится с заданием, и т.д.), 2 балла — понимание с эмоциональной и рациональной помощью (когда экспериментатор не только подбадривал ребенка, но и задавал ему наводящие вопросы), 1 балл — понимание рассказа с эгоцентрической точки зрения, 0 — молчание, отказ или неадекватный ответ.

Были отобраны три рассказа разной степени сложности, известные в патопсихологической практике. В первой серии эти рассказы предъявлялись в стандартном варианте (ребенку читали рассказ, а затем задавали вопросы, чтобы выяснить его понимание). Во второй серии рассказы предъявлялись в персонифицированном варианте (ребенку предлагали рассказ, в котором он является действующим лицом).

 

Приведем пример. Стандартный вариант рассказа “Сахар”.

“Один мальчик очень любил пить чай с сахаром. Один раз мама налила ему чашку чая и положила туда два кусочка сахара. А мальчик не захотел пить чай, а захотел достать ложкой сахар из чашки и съесть его. Однако в чашке сахара не оказалось. Тогда мальчик заплакал и закричал: "Кто съел мой сахар?"”

Следуют вопросы к рассказу: Кто взял сахар? Куда делся сахар?

Персонифицированный вариант рассказа. “Один раз ты, Саша (следует имя испытуемого), пил чай. Мама налила тебе чашку чая и положила туда два кусочка сахара. Но ты не захотел пить чай, а захотел ложкой достать сахар из чашки и съесть. Однако сахара в чашке с чаем не оказалось. Кто взял сахар? Куда делся сахар?”

В третьей серии рассказ предъявлялся в драматизированном варианте (разыгрывался сюжет рассказа в реальной деятельности). Действующим лицом был сам ребенок.

 

Понимание рассказов во всех сериях оценивалось по пятибалльной шкале.

В исследовании приняли участие 100 детей с нормальным психическим развитием, 100 детей с задержкой психического развития, 100 детей с легкой степенью умственной отсталости. Возраст этих детей находился в диапазоне 6—6,5 лет. Диагнозы задержки психического развития и умственной отсталости были поставлены в Медико-педагогической консультации НИИ коррекционной педагогики РАО. Дети с нормальным психическим развитием были исследованы психологом и психоневрологом в массовых садах.

 

РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКСПЕРИМЕНТА

 

Результаты первой серии эксперимента показали, что при стандартном предъявлении рассказов дети с нормальным интеллектом в 100% случаев понимали смысл первого, самого простого рассказа. Понимание более сложных рассказов распределялось в определенном процентном отношении по разным уровням, однако примерно половина детей дала самостоятельно правильные ответы и в этих случаях (рис. 1).

 

СТАНДАРТНОЕ ПРЕДЪЯВЛЕНИЕ

 

Рассказ “Сахар”

 

Рис. 1. Оценки уровня понимания рассказов при стандартной форме предъявления.

Шкала понимания: 0 — молчание, отказ, неадекватный ответ; 1 — эгоцентрическая точка зрения; 2 — понимание с эмоциональной поддержкой и рациональной помощью; 3 — частичное понимание с эмоциональной поддержкой; 4 — полное самостоятельное понимание рассказа

 

Дети с задержкой психического развития разделились на группы по уровням понимания всех трех рассказов и соответственно по видам помощи, необходимой им для понимания. Как видно на рис. 1, процент детей, давших самостоятельные правильные ответы, достаточно высок только для первого рассказа (71%), тогда как для второго рассказа он составил только 11%, а для третьего — 0%. Многие дети с задержкой психического развития обнаружили эгоцентрическую точку зрения в понимании смысла рассказов: соответственно 60% и 33%. Большему количеству детей с ЗПР по сравнению с детьми с нормальным психическим развитием потребовалась

 

22

 

рациональная и эмоциональная помощь для полного понимания всех трех рассказов.

Дети с легкой степенью умственной отсталости показали довольно целостный тип понимания при стандартном предъявлении рассказов. Как видно на рис. 1, никто из детей с умственной отсталостью не показал полного понимания ни одного из предложенных рассказов. Только 11 детей из 100 сумели воспользоваться помощью для того, чтобы понять смысл первого, самого легкого рассказа. Понимание двух других рассказов в лучшем случае оказалось возможным на эгоцентрическом уровне. Уровень неадекватных ответов был стабильно высоким.

Таким образом, эксперимент показал существенные различия в возможных уровнях понимания коротких рассказов детьми с ЗПР, умственно отсталыми и детьми с нормальным психическим развитием. В то же время мы увидели и большие индивидуальные различия внутри каждой группы, что дало нам основания продолжить эксперимент по выявлению резервов зоны ближайшего развития детей с ЗПР и умственной отсталостью.

Во второй серии экспериментов детям с нормальным развитием предъявляли персонифицированные варианты второго и третьего рассказов, так как первый рассказ все дети поняли в стандартном варианте предъявления. Оказалось, что персонифицированный

 

23

 

рассказ помогает детям повысить уровень понимания смысла и оставить эгоцентрическую точку зрения (рис. 2).

 

ПЕРСОНИФИЦИРОВАННОЕ ПРЕДЪЯВЛЕНИЕ

 

Рассказ “Сахар”

Рис. 2. Оценки уровня понимания рассказов при персонифицированной форме предъявления.

Шкала понимания: 0 — молчание, отказ, неадекватный ответ; 1 — эгоцентрическая точка зрения; 2 — понимание с эмоциональной поддержкой и рациональной помощью; 3 — частичное понимание с эмоциональной поддержкой; 4 — полное самостоятельное понимание рассказа

 

Детям с ЗПР предъявляли персонифицированные варианты всех трех рассказов. Как видно на рис. 2, персонификация помогает и детям этой категории повысить уровень понимания рассказов.

Так, практически все дети поняли первый рассказ и сумели воспользоваться предложенной помощью для понимания второго рассказа. Наибольшие трудности возникли с третьим рассказом, однако и там 60% детей обнаружили полное понимание смысла.

Предъявление персонифицированных вариантов рассказов детям с умственной отсталостью практически не повысило уровень их понимания: были получены те же показатели, что и при стандартном предъявлении рассказов.

В третьей серии экспериментов тем детям, которые не достигли полного понимания в предыдущих сериях, предлагалось разыграть ситуацию рассказов практически.

Дети с нормальным развитием и дети с ЗПР быстро понимали смысл ситуации и часто давали правильные ответы еще до того, как процедура была завершена (рис. 3).

 

ДРАМАТИЗИРОВАННОЕ ПРЕДЪЯВЛЕНИЕ

 

Рассказ “Сахар”

 

Рис. 3. Оценки уровня понимания рассказов при драматизированной форме предъявления.

Шкала понимания: 0 — молчание, отказ, неадекватный ответ; 1 — эгоцентрическая точка зрения; 2 — понимание с эмоциональной поддержкой и рациональной помощью; 3 — частичное понимание с эмоциональной поддержкой; 4 — полное самостоятельное понимание рассказа

 

Для детей с умственной отсталостью этот метод оказался довольно эффективен. 60% испытуемых дали

 

24

 

правильные ответы на вопросы по первому рассказу и 27% сумели воспользоваться помощью экспериментатора. Полученные данные показывают, что уровень понимания второго и третьего рассказов повысился. Однако для некоторых детей из этой группы даже такой метод оказался недостаточно эффективен, что свидетельствует, по-видимому, о более грубом нарушении психического развития у данных детей по сравнению с другой частью этой группы.

Таким образом, эксперимент не только продемонстрировал актуальный уровень психического развития испытуемых, но и позволил оценить зону их ближайшего психического развития. На понимание детьми смысла коротких рассказов оказывает влияние много параметров, и мы пытались представить разнообразные виды помощи в форме двумерной шкалы, включающей интеллектуальную и эмоционально-смысловую размерности.

Пример ее использования изображен на рис. 4, где приведены типичные результаты, показанные детьми из разных групп. На этом рисунке можно увидеть как диапазон ответов детей, так и степень перекрытия ответов в группах с разным первичным диагнозом. Очевидно также, что если детям с ЗПР бывает достаточно персонифицировать рассказ, чтобы обеспечить полное его понимание, то умственно отсталые дети оказываются восприимчивы только к драматизированной

 

25

 

 

форме предъявления. Таким образом, уровень понимания ребенком смысла и условия, необходимые для понимания, отражают как актуальное состояние его психического развития, так и зону ближайшего развития в когнитивном и эмоциональном аспекте.

 

1. Белопольская Н.Л., Лубовский В.И. Дифференциально-психологическая диагностика детей с интеллектуальной недостаточностью // Психол. журн. 1993. Т. 14. № 4. С. 89—97.

2. Выготский Л.С. Проблема обучения и умственного развития в школьном возрасте // Избранные психологические исследования. М., 1956.

3. Выготский Л.С. Проблема умственной отсталости // Собр. соч.: В 6 т. Т. 5. М., 1983.

4. Зейгарник Б.В. Основы патопсихологии. М., 1973.

5. Лубовский В.И. Психологические проблемы диагностики аномального развития детей. М., 1989.

6. Принципы отбора детей во вспомогательные школы / Под ред. Г.М. Дульнева, А.Р. Лурия. М., 1960.

7. Рубинштейн С.Я. Экспериментальные методики патопсихологии и опыт применения их в клинике. М., 1970.

8. Selman R.L. The growth of interpersonal understanding. N.Y.: Akad. Press, 1980.

 

Поступила в редакцию 27.VIII 1996 г.