55

 

ОТНОШЕНИЕ К СОЦИАЛЬНОЙ СРЕДЕ У НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ПРАВОНАРУШИТЕЛЕЙ С КОРЫСТНОЙ ОРИЕНТАЦИЕЙ

 

Е.В. КУЧИНСКАЯ

 

Современный период характеризуется значительным ростом преступности среди несовершеннолетних, и в особенности такой ее разновидности, как корыстная. Существенным фактором роста данного вида преступности в настоящее время является резкое ухудшение экономической ситуации в стране, падение жизненного уровня большинства семей и вытекающая из этого невозможность для многих несовершеннолетних законным путем удовлетворить свои материальные потребности. Как свидетельствует статистика, число правонарушителей этой категории за последние пять лет увеличилось в два раза [11].

Значение приведенных данных определяется не только непосредственным ущербом, причиняемым противоправными действиями несовершеннолетних. Личность несовершеннолетнего преступника, по мнению Г.М. Миньковского, является "кристаллизационным центром" проблемы преступности вообще, а изучение и коррекция ее - одним из узловых вопросов борьбы с этим пороком.

Проблеме деформации личности правонарушителя, в том числе и несовершеннолетнего, в отечественной и зарубежной науке посвящено немало исследований. Несмотря на наличие альтернативных точек зрения по вопросу о правомерности выделения криминально-психологической реальности, обозначаемой понятием "криминогенная личность", объективное существование данной реальности подтверждается многочисленными экспериментальными исследованиями, проведенными как у нас в стране, так и за рубежом ([1], [2], [4]-[6], [13], [16]-[18] и др.). При этом принципиально важным является утверждение А.А. Реана о том, что центральные, определяющие различия между личностями преступника и непреступника лежат в сфере отношений личности к действительности, в сфере ее социальных установок и ценностей [13; 17].

Указанная сфера, являясь наиболее значимой при анализе противоправного поведения несовершеннолетних, остается тем не менее недостаточно изученной в целом ряде аспектов. Представляется, что ограниченность исследований в данной области в значительной степени определяется часто встречающимся рассмотрением несовершеннолетних правонарушителей как однородной группы, без учета их склонности к определенным видам преступлений - корыстным либо насильственным. Вместе с тем выявленная методом "распознавания

 

56

 

образов" и на основании этого математически подтвержденная дифференциация личностной структуры несовершеннолетних правонарушителей, склонных к совершению корыстных либо насильственных преступлений [5], требует самостоятельного углубленного анализа выделенных групп.

В настоящее время можно констатировать отсутствие углубленных экспериментальных исследований отношения несовершеннолетних правонарушителей с корыстной ориентацией к действительности, и прежде всего к ее социальным компонентам, что позволяло бы охарактеризовать центральные, "ядерные" деформации их личности, хотя отдельные аспекты данной проблематики затрагивались в работах Ю.М. Антоняна [1], А.И. Долговой [5], В.И. Литвинова [10], Л.Б. Филонова [12].

Исходя из изложенного выше цель нашего исследования состояла в изучении отношения несовершеннолетних правонарушителей с корыстной ориентацией к социальной среде, под которым понималось обобщенное отношение к социальным объектам, определяющее специфику межличностного взаимодействия. В исследовании участвовали осужденные мужского пола в возрасте от 15 до 17 лет, совершившие корыстные правонарушения и отбывавшие наказание в Костромской воспитательно-трудовой колонии (62 человека). В состав контрольной группы вошли правопослушные школьники в возрасте от 15 до 17 лет, учащиеся общеобразовательных школ Костромы (50 человек). В качестве методического инструментария были использованы: тест СМОЛ [8], опросник межличностных отношений - модифицированная версия опросника FIRO-B В. Шутца [14], методика "Человек как ценность" Н.И. Кашиновой [6], методика общей самооценки Г.Н. Казанцевой [13], оценка представления индивида об уровне латентной криминогенности социальной среды [9].

Выявление степени отклонения отношения к социальной среде от благоприятного в экспериментальной группе проводилось на основании результатов сравнительного эксперимента. В число измеряемых переменных были включены показатели, характеризующие существенные особенности данного отношения: базовые межличностные потребности во включении, контроле и аффекте (выраженное и требуемое поведение)1, отношение к другому человеку как к ценности, социальная дезадаптация, изоляция, субъективно оцениваемый уровень латентной криминогенности социальной среды.

Последующая математическая обработка данных была направлена на выявление достоверности различий по анализируемым показателям. Различия определялись в зависимости от характера распределения, с помощью t-критерия Стьюдента и критерия Манна - Уитни. Значения статистических критериев по каждой шкале представлены в таблице.

Как показывают результаты исследования, у несовершеннолетних правонарушителей с корыстной ориентацией имеет место высокий уровень статистически значимых отклонений по следующим показателям: "изоляция", "социальная дезадаптация" "антигуманное отношение к другому человеку как к ценности", "чувственно дефицитное поведение", "представление о латентной криминогенности социальной среды".

 

57

 

Таблица

Статистическая оценка различий, наблюдавшихся в распределении показателей личностных характеристик испытуемых в экспериментальной и контрольной группах

 

Обозначения: t — значения критерия Стьюдента; U — значения критерия Манна — Уитни;

* — p<0,05; ** — p<0,01.

 

Повышение значений в экспериментальной группе по шкале "Социальная дезадаптация" отражает такие присущие юношам-делинквентам поведенческие особенности, как нарушение прогнозирования своих поступков, неприятие общественных норм и требований, враждебное к ним отношение (асоциальность). Можно предположить, что усилению проявлений социальной дезадаптации способствует также и подъем профиля по шкале "Изоляция", свидетельствующий об "уходе в себя", своеобразии установок и суждений вследствие отрыва от социальной реальности.

У юношей-делинквентов с корыстной ориентацией также имеет место снижение значений по показателю, характеризующему потребность индивида в аффекте ("Ожидание теплых эмоциональных отношений со стороны окружающих"), отражающему наличие у них чувственно дефицитного поведения. Такое поведение проявляется в ослаблении эмоциональной привязанности, стремлении избегать близких личных отношений с окружающими. Вследствие этого затрудняется эмпатическая идентификация с другими людьми, что определяет неспособность юношей-делинквентов к сочувствию и состраданию.

О нарушении благоприятных межличностных отношений у несовершеннолетних правонарушителей с корыстной ориентацией свидетельствует и характерный для них уровень гуманистического отношения к другому человеку как к ценности. Этот показатель является крайне важным, поскольку он выступает в качестве критерия нормального - аномального развития личности: чем ближе отношение к другому человеку не как к самостоятельной ценности, а как к средству для удовлетворения личных потребностей и интересов, тем глубже степень личностной патологии [3; 30].

Исследование показало, что юноши-делинквенты строят свое взаимодействие с другими людьми, основываясь на представлении о них как об эгоистичных, жестоких, агрессивных, недоброжелательных, неискренних, безответственных. Это свидетельствует о выраженной аномальности их социального развития, глубокой степени личностной патологии.

 

58

 

Анализ субъективно оцениваемого уровня латентной криминогенности социальной среды свидетельствует о том, что несовершеннолетние правонарушители имеют тенденцию воспринимать окружающих людей как потенциально криминогенных, склонных к совершению корыстных правонарушений. Показательно, что юноши-делинквенты приписывают черты криминогенности в среднем 65% окружающих людей, а почти треть из них оценивают данный уровень как предельно высокий (выше 80%).

Для изучения латентной структуры отношения несовершеннолетних правонарушителей с корыстной ориентацией к социальной среде был проведен корреляционный и факторный анализ. В число анализируемых переменных были включены все показатели, изучавшиеся в сравнительном эксперименте; кроме того, в качестве дополнительных были введены личностные характеристики, играющие существенную роль в регуляции социального поведения (самооценка, ригидность), а также показатель продолжительности противоправной деятельности.

На основании результатов корреляционного анализа в структуре личности юноши-правонарушителя были выявлены подсистемы взаимосвязанных качеств (корреляционные плеяды), имеющие криминогенное значение. Так, в частности, в одну корреляционную плеяду вошли показатели "социальная дезадаптация", "изоляция", "ригидность", "самооценка". Положительная корреляционная взаимосвязь первых трех показателей (p<0,01) отражает существенную детерминанту делинквентного поведения, определяемую нарушением социальной приспособляемости, ригидностью мышления и аффекта, отрывом от социальной реальности. Отрицательная взаимосвязь указанных характеристик с показателем "самооценка" (p<0,01) свидетельствует об усилении данных негативных проявлений при снижении самоуважения, что говорит о ведущей роли именно негативного самоотношения в развитии делинквентного поведения несовершеннолетних.

Достаточно информативной представляется также и взаимосвязь показателей: "продолжительность противоправной деятельности", "представление о латентной криминогенности социальной среды", "зависимость" (p<0,01). Данная корреляционная плеяда отражает тенденции деформации личности юноши-правонарушителя под влиянием продолжительной противоправной деятельности. Указанные тенденции состоят в повышении субъективно оцениваемого уровня латентной криминогенности социальной среды, а также в развитии установки оппозиционности в отношениях с другими людьми.

Для выявления наиболее информативных комплексов качеств, характеризующих глубинную структуру отношения несовершеннолетних правонарушителей с корыстной ориентацией к социальной среде, была проведена факторно-аналитическая обработка данных методом главных компонент. В результате было выделено шесть факторов.

1. Отчужденность (19,7%)2. Фактор представлен показателями "социальная дезадаптация", "изоляция", "ригидность". Связь первых двух показателей уже была выявлена в результате корреляционного анализа и интерпретирована в аспекте детерминации делинквентного поведения. Вхождение названных показателей, наряду с ригидностью, в единый фактор, определяющий

 

59

 

наибольшую часть дисперсии индивидуальных значений, позволяет рассматривать данное сочетание как крайне важную, определяющую другие показатели подсистему взаимосвязанных качеств, функционирующих в структуре личности несовершеннолетнего правонарушителя в "режиме" взаимодействия и "сонастройки".

Наибольший вес в данном факторе (0,912) имеет показатель "изоляция", свидетельствующий об оторванности от социальной реальности, трудностях в оценке межличностных отношений и социальных экспектаций, высокой степени разногласия субъекта с окружающей средой и общепринятыми нормами. Изоляция в сочетании с социальной дезадаптацией и ригидностью, по всей видимости, указывает на наличие в структуре личности несовершеннолетнего правонарушителя особого системного качества - отчужденности, представляющей собой проявление таких жизненных отношений субъекта с миром, при которых он противопоставляет себя другим людям, испытывая при этом ту или иную степень своей обособленности.

Отчужденность выступает в качестве фактора, затрудняющего эмпатическую идентификацию с другими людьми и тем самым облегчающего совершение антигуманных действий по отношению к ним.

2. Деформация личности под влиянием антисоциальной деятельности (16,3%). В фактор вошли три переменные: "продолжительность противоправной деятельности", "избегание контроля", "представление о латентной криминогенности социальной среды". Взаимосвязь указанных показателей, как было отмечено при рассмотрении результатов корреляционного анализа, отражает влияние противоправной деятельности на деформацию личности несовершеннолетнего правонарушителя.

С наибольшим весом (-0,766) в рассматриваемый фактор вошел показатель "зависимость", причем отрицательный знак его факторного веса свидетельствует о значимости противоположного полюса - "избегание контроля". Особая важность данной характеристики становится понятной, если сравнить личность несовершеннолетнего правонарушителя с саморазвивающейся системой, у которой тем ярче выражено стремление к самосохранению и противодействию внешним факторам, чем больше она сформирована. Таким образом, рассматриваемый фактор отражает прежде всего целостность и устойчивость криминогенной деформации личности несовершеннолетнего правонарушителя, развивающиеся в ходе противоправной деятельности.

3. Потребность в принадлежности к группе (12,3%). Этот фактор объединил две переменные: "потребность быть принятым в группе" и "стремление устанавливать теплые эмоциональные отношения с другими людьми". Последний показатель, вошедший в фактор с наибольшим весом (0,642), отражает важнейшую психологическую потребность юноши-правонарушителя - потребность в принадлежности к группе, в которой он мог бы удовлетворить свои ведущие психологические потребности: в общении, в принятии и одобрении, в личностной ценности и самоуважении. Как правило, референтной для несовершеннолетнего правонарушителя оказывается группа с антисоциальной направленностью, членов которой объединяет прежде всего совместная антисоциальная и антиобщественная деятельность. Следовательно, в данном факторе отражаются

 

60

 

аффилиационные установки юношей-правонарушителей.

4. Межличностное поведение в области контроля, определяемое статусной позицией (10,3%). В данный фактор вошел всего один показатель - "стремление играть ведущую роль в группе", который отражает поведение индивида в области контроля (по В. Шутцу), связанное с установкой на доминирование либо подчинение в межличностных отношениях. Как свидетельствуют результаты факторного анализа, характеристика "доминирование - подчинение" представляет в структуре личности несовершеннолетнего правонарушителя относительно самостоятельную подсистему. Самостоятельность этого качества, по нашему мнению, объясняется тем, что оно определяется прежде всего статусом несовершеннолетнего правонарушителя в многостатусной иерархически организованной антисоциальной группе и тем самым имеет преимущественно внешнюю, а не внутреннюю детерминацию.

5. Ожидаемое поведение в области аффекта (9,3%). Фактор также представлен лишь одним показателем - "ожидание теплых эмоциональных отношений со стороны окружающих". Этот показатель характеризует аспект межличностного поведения индивида в области аффекта (по В. Шутцу), связанный с ожидаемым отношением со стороны окружающих. Результаты факторного анализа показывают, что в структуре личности несовершеннолетнего правонарушителя данная характеристика, так же как и предыдущая, является достаточно автономной, интегрированной в самостоятельную подсистему. По всей видимости, выявленная автономность определяется бессознательным характером проявления рассматриваемого личностного качества, что связано с особенностями ранней социализации несовершеннолетних правонарушителей, и в частности с испытанной большинством из них в детстве эмоциональной депривацией. Это, вероятно, и определило типичный и устойчивый способ поведения в аффективной сфере, связанный с отсутствием ожидания теплых эмоциональных отношений со стороны окружающих.

6. Паттерн отношения к другому человеку и самому себе (8,3%). В фактор вошли две переменные: "самооценка" и "отношение к другому человеку как к ценности". Можно говорить о представленном в шестом факторе специфическом личностном образовании, интегрирующем отношение к себе и другому человеку. Указанный паттерн имеет как позитивный, так и негативный полюс: на позитивном полюсе самоуважение сочетается с уважением к другому человеку (благоприятный вариант развития личности, по В.В. Столину), на негативном - отсутствие уважения к себе сочетается с антипатией к другому человеку и ожиданием презрения от этого другого (противоречивый вариант в развитии личности, по В.В. Столину). У юношей-правонарушителей с низкими оценками по этому фактору самонеприятие сочетается с неприятием других людей, принижением их ценности, отношением к ним как к "вещи", средству для удовлетворения своих личных потребностей и интересов.

Описанные факторы правомерно рассматривать в качестве интегральных психологических образований, характеризующих латентную структуру отношения юноши-правонарушителя с корыстной ориентацией к социальной среде с точки зрения ее существенных особенностей.

 

61

 

Представляет интерес выявление различных типов несовершеннолетних правонарушителей с корыстной ориентацией, различающихся по особенностям отношения к социальной среде. Для решения указанной задачи была проведена кластеризация исходных данных методом иерархических алгоритмов. В массив переменных входили те же показатели, что и при корреляционном анализе.

Результаты кластерного анализа свидетельствуют о том, что в качестве ведущего параметра внутригрупповой дифференциации испытуемых выступили показатели, связанные с криминогенной деформацией личности несовершеннолетнего правонарушителя - "представление о латентной криминогенности социальной среды" и "продолжительность противоправной деятельности"3. Кроме того, в качестве существенных показателей данной дифференциации выступили также показатели "отношение к другому человеку

 

62

 

как к ценности" и "самооценка". В результате были выделены четыре различные группы испытуемых.

Первая группа представлена испытуемыми с наименьшей личностной деформацией. Паттерн отношения к другому человеку и самому себе здесь является наиболее развитым среди всех выделенных в результате кластерного анализа типов и характеризуется сравнительно благоприятным отношением к другому человеку в сочетании с относительно благоприятной (среднего уровня) самооценкой. Показатели криминогенности в данной типологической группе наиболее низкие, что позволяет рассматривать ее как наименее криминогенную.

У испытуемых второй группы паттерн отношения к другому человеку и самому себе представлен противоречивым вариантом развития личности (по В.В. Столину), при котором отсутствие уважения к себе сочетается с антипатией к другому человеку. Этот паттерн может быть охарактеризован позицией "Я плохой, вы плохие", что в транзактном анализе рассматривается в качестве истока антисоциальной направленности. Поскольку показатели криминогенности здесь являются сравнительно низкими, можно предположить, что антисоциальное поведение несовершеннолетних правонарушителей этого типа определяется глубоким внутриличностным конфликтом, связанным с неприятием как самих себя, так и окружающих людей.

У испытуемых третьей группы паттерн отношения к другому человеку и самому себе характеризуется низким уровнем гуманистического отношения к другому человеку как к ценности и средним уровнем самооценки. Этот паттерн близок к позиции "Я хороший, вы плохие", которая в транзактном анализе рассматривается в качестве наиболее типичной для правонарушителя. Повышенные значения показателей криминогенности позволяют оценивать эту типологическую группу как более криминогенную по сравнению с двумя рассмотренными ранее группами. По-видимому, здесь проявляется эффект определенного повышения самооценки под влиянием продолжительной противоправной деятельности, экспериментально зафиксированной Г.К. Валицкасом и Ю.Б. Гиппенрейтер [4].

Сходной с предыдущей является четвертая группа, для представителей которой также характерны антигуманное отношение к другому человеку

 

62

 

как к ценности и средняя самооценка. Однако показатели криминогенности в этой группе являются наиболее высокими среди всех рассмотренных групп, что свидетельствует об устойчивой антисоциальной ориентации несовершеннолетних правонарушителей этого типа.

Изложенная типология позволяет сделать вывод о том, что во внутригрупповой дифференциации юношей-делинквентов с корыстной ориентацией с показателями, отражающими особенности их отношения к социальной среде ("представление о латентной криминогенности социальной среды" и "отношение к другому человеку как к ценности") важная роль принадлежит показателю "самооценка", что свидетельствует о тесной связи отношения к другим и самоотношения. Описанные четыре группы испытуемых могут быть рассмотрены в качестве операциональных типов несовершеннолетних правонарушителей с корыстной ориентацией и использованы в практической работе.

 

1. Антонян Ю.М., Голубев В.П., Курдюков Ю.М. Психологические особенности осужденных за кражи и индивидуальная работа с ними. М., 1989.

2. Беличева С.А. Основы превентивной психологии. М., 1993.

3. Братусь Б.С. Аномалии личности. М.: Мысль, 1988.

4. Валицкас Г.К., Гиппенрейтер Ю.Б. Самооценка у несовершеннолетних правонарушителей // Вопр. психол. 1989. № 1. С. 45 — 54.

5. Долгова А.И. Социально-психологические аспекты преступности несовершеннолетних. М., 1981.

6. Кашинова Н.И. Психологические методики и методические рекомендации по оценке психологических отношений личности. Л., 1989.

7. Крейдун Н.П. Психологическое содержание криминогенного комплекса личности и его динамика в условиях изоляции от общества: Автореф. канд. дис. Киев, 1991.

8. Козюля В.Г. Применение медико-психологического теста СМОЛ в практике ВТК. М., 1983.

9. Кучинская Е.В. Психологический анализ корыстной деформации личности несовершеннолетнего правонарушителя: Канд. дис. М., 1995.

10. Литвинов В.И. Причины и условия формирования групп несовершеннолетних, совершающих преступления с корыстной мотивацией // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 45. М., 1987. С. 118 — 125.

11. Материалы по комплексным проблемам криминогенной обстановки среди несовершеннолетних в Российской Федерации // Статистические данные о состоянии преступности несовершеннолетних в России за 1993 год. М., 1994.

12. Психология формирования и развития личности / Под ред. Л.И. Анцыферовой. М., 1981.

13. Реан А.А. Психологическая служба школы (принципы деятельности и работа с "трудными"). СПб., 1993.

14. Рукавишников А.А. Опросник межличностных отношений. Ярославль, 1992.

15. Столин В.В. Самосознание личности. М., 1983.

16. Hitchcock R. Understanding phisical abuse as a life stile // Individ. Psychol. 1987. N 17 P. 50 — 55.

17. Murthy K., Dekshina R. Impulse life, emotional reactivity, introversive and extratensive balance in criminal on Rorschach // Nimhans J. 1986. N 2. P. 121 — 124.

18. Quay H. Personality and delinquency // Juvenile delinquency. Princeton, N.J., 1965. P. 139.

 

Поступила в редакцию 17.I 1996 г.