9.2812

42

 

ОРГАНИЗАЦИЯ МОТИВАЦИОННОЙ ВКЛЮЧЕННОСТИ ЗАИКАЮЩИХСЯ И ИХ БЛИЗКИХ В ПРОЦЕСС СОЦИОРЕАБИЛИТАЦИИ

 

Н. Л. КАРПОВА

 

В методике социореабилитации, разработанной Ю.Б. Некрасовой, заикание понимается как одна из крайних форм нарушения речевого общения. Для пациентов, проходящих курс лечения по данной методике, характерно обостренное отношение к проблеме общения и самореализации, большая выраженность страдания и, как следствие, высокий уровень осознания своих трудностей. Опыт работы с логоневротиками и многочисленные исследования в этой области указывают на необходимость активного включения усилий не только самих пациентов в процесс избавления от недуга, но и членов их ближайшего окружения — родителей и родственников. Именно глубокая мотивационно-личностная включенность обеих сторон в происходящее лечение является основным условием действительного выхода из логоневроза, который представляет собой системное нарушение не только речи, но также общения и личности.

Чтобы повысить эффективность процесса социореабилитации пациентов, страдающих логоневрозом, мы выявили особенности воспитания в семьях пациентов, послужившие в свое время поводом для закрепления личностного и речевого дефекта, особенности характера родителей, степень их причастности или отчужденности по отношению к дефекту, а также уровень заинтересованности в излечении близкого человека [5].

На сеансах эмоционально-стрессовой психотерапии, разработанной К.М. Дубровским, присутствие родителей и родственников пациентов было обязательным. Ю.Б. Некрасова на всех этапах работы с пациентами также приглашала их близких, и был уже накоплен большой опыт включения последних в различные виды и формы «лечебного перевоспитания» (В.Н. Мясищев) заикающихся подростков и взрослых. Но этот же опыт и основные принципы оригинальной авторской методики социореабилитации показывали, что привлечение родителей и родственников к работе должно происходить путем специальной организации мотивационной включенности их в лечебный процесс.

В 1989 г. было начато обследование 35 семей будущих пациентов, и в выполнение заданий включились 79 родителей и родственников. На основе психотерапевтической диагностики, разработанной Ю.Б. Некрасовой для пациентов, был создан диагностический блок для их родителей и родственников, который подтвердил основной принцип методики: диагностика может стать одновременно и терапией (нами было получено более 140 ответов на психологические тесты и опросники и более 180 анализов библиотерапевтических произведений, отличавшихся большой глубиной и высокой степенью самораскрытия и самоанализа).

Рассматривая мотив как системный и целостный способ организации человеческой активности (а в данном случае речь шла о формировании мотивации-побуждения родственников к активному включению в процесс излечения уже взрослого и много раз безуспешно лечившегося человека), мы сразу предположили, что будет две группы выполняющих задания: те, кто психологически вовлечется в процесс работы, и те, кто лишь формально включится. Мотивационная вовлеченность

 

43

 

членов ближайшего окружения пациента в процесс социореабилитации организовывалась на всех этапах работы1 посредством специфических методов и приемов.

Одна из основных целей первого (пропедевтического) этапа, проводимого в течение нескольких месяцев «на расстоянии» (без непосредственного контакта с пациентом и его родственниками),— мотивационно-стимулирующая [2]. И если при выполнении первых заданий мы часто встречали у родителей и родственников пациентов такие слова: «Вся надежда на Вас» (мама 25-летнего Б. А.); «Я думаю, у меня слишком мало энергии, чтобы достичь цели одной» (мама 20-летнего Ю. А.); «Только Вы можете помочь моему сыну. Я для него прежде всего мать со всеми своими слабостями, несмотря на то, что сама педагог...» (мама 22-летнего С. В.); или совсем однозначно: «Юлия Борисовна, сделайте моего сына счастливым!» (мама 35-летнего Г. А.),— то постепенно все больше появлялось таких ответов: «Готов помогать — приеду с сыном» (отец 37-летнего Ш. А.).

Основным средством организации мотивационной включенности и вовлеченности на пропедевтическом этапе является разработанная Ю.Б. Некрасовой динамическая психотерапевтическая диагностика, в основе которой — нетрадиционный метод библиотерапии (лечение книгой) и диагностика «в связке» (художественное произведение предлагается одновременно со специально подобранным психологическим тестом или опросником) [4]. Такая необычная диагностика вызывает у родителей, так же как и у пациентов, интерес к предстоящей работе, изменение потребностно-мотивационных установок и взгляда на свою роль в процессе излечения родственника; также происходит снятие возможных сопротивлений и осуществляется психологический механизм «раскачки» ригидной системы поведенческих стереотипов. Так, письмо со вторым заданием мама 23-летнего Л. А. (уже пенсионерка) начала словами: «Дорогие друзья! Дел много, голова кругом, а надо писать? И о чем? О «Гадком утенке»? А вы знаете, мне кажется, в моем возрасте это очень трудно...» И дальше на трех больших листах она дает рассказ о соседском мальчике — друге сына, которого с III класса родители сдали в интернат для слаборазвитых детей, поскольку «в школе он не прижился». Но парень потом отслужил в армии, закончил институт — «вырос во взрослого лебедя». И, радуясь жизненной победе соседского мальчика, мама Л. А. пишет: «А вот о сыне такого не скажу... ведь он не был «гадким утенком» — он и хороший, и умный, и красивый. А сейчас он жесткий (не жестокий), ленивый... Что-то я просмотрела, чего-то в него не вложила...» И заканчивает свое письмо такими словами: «Я как Иона из рассказа А.П. Чехова «Тоска», мучаюсь и волнуюсь... высказываюсь приходящим друзьям и знакомым... Ионе же было хуже — он совсем одинок».

Так уже в процессе выполнения предложенных заданий происходит переход от простой включенности в работу в состояние заинтересованного осмысления личностных и семейных проблем через сопереживание и эмоциональную идентификацию с героями специально подобранных высокохудожественных произведений, их литературных метафор и смыслов. Это позволяет углубить и дополнить «портрет неповторимости» не только пациентов [4], но и членов их семей, а также «портрет неповторимости» каждой отдельной семьи, что дает необходимый диагностический и содержательный материал для психотерапевтической работы как с группой пациентов, так и с группой их родителей и родственников [5].

Особо следует сказать о том, что результатом пропедевтического этапа, построенного на такой психотерапевтической

 

44

 

диагностике, является не только позитивное изменение настроя и мотивационно-окрашенное моделирование себя в предстоящем лечении заикающегося родственника («феномен вовлеченности»), но и постепенное выстраивание общего с пациентом смыслового поля: чтение одних и тех же художественных произведений и выполнение тестов вводят всех участников процесса лечения в область новых и значимых для терапии речевой коммуникации знаний. Здесь также происходит опосредованное обучение новому лечебному приему символотерапии (терапии лечебным символом) [4] — приемам опосредованной помощи своим «взрослым детям» в работе над речью и организации полноценного речевого общения с ними.

На втором этапе работы логопсихо-терапевтической группы (во время сеанса эмоционально-стрессовой психотерапии) у пациента происходит личностно-мотивационный взрыв, ведущий к эмоциональным и поведенческим изменениям. У присутствующих здесь родителей и родственников тоже происходит нечто подобное — эффект «параллельной эмпатии зала» [З]. Наблюдается и сходная с пропедевтическим этапом картина смены мотивации: от первоначальной включенности ("наблюдатель") — к дальнейшей вовлеченности — активному сочувствию и сопереживанию: «На сеансе у меня родилось ощущение праздника — светлое и чистое состояние души. Если в начале сеанса я, конечно, сострадала стоящим на сцене людям и желала им выздороветь, но как-то умом, то в конце сеанса я любила их! — именно такое было чувство: каждый из них был мне дорог и близок не менее, чем мой муж, который тоже стоял на сцене» (жена 32-летнего А. А.). И такое чувство было у многих: «Я могу с уверенностью сказать, что мои переживания не зацикливались на моем родном человеке — сестре, а в равной степени были поделены на всех» (брат 29-летней Р. С.); «Сеанс для нас, сидящих в зале, был гимном человеку, его силе, его неограниченным возможностям. Одинокое Я ушло, в силу вступило всесильное МЫ» (отец 23-летнего Л. А.). Таким образом, через методику сеанса закрепляется выраженная мотивация к излечению близкого человека.

Это состояние активности, направленное на соучастие в лечебном процессе, закрепляется при пролонгировании так называемой эмоциональной волны сеанса [3] на третьем этапе работы — в ходе двухмесячного курса активной логопсихотерапии. Задачей данного этапа и для пациентов и для их родственников стало поддержание выраженной мотивации. Средством решения данной задачи явилось введение родителей и родственников пациентов в особую символическую структуру языка занятий через знакомство с основными лечебными символами методики: «айсберг», «весы», «нарцисс» и др. Символика дает установку на творчество в межличностном общении, развивая и усиливая мотивацию через расширение и изменение привычных форм общения, и превращается постепенно в символотерапию — лечение целебным символом [4]. Поскольку каждый человек — это особая тема и символ, то для каждого члена группы лечебный символ имеет помимо общего и глубоко личностный смысл. И здесь сами пациенты отмечали в своих дневниках: «Нужны родители: не только потому, чтобы уменьшить тоску по дому, но и потому, чтобы отчитаться за свою работу над новой речью, за каждый ее шаг радоваться вместе, а не только увидеть большой скачок» (20-летний Ю. А. из Риги).

Анализируя весь пройденный курс логопсихотерапии в группе Ю.Б. Некрасовой, мама нашего 18-летнего пациента Ш. А. из Киева написала: «Лечение подходит к концу. И хочется многое сказать об увиденном и пережитом, которое никогда не забудется. Я счастлива тем, что мой взрослый ребенок как бы родился вновь, он говорит, он счастлив». Особо мама Ш. А. подчеркнула значение подготовительного этапа работы — библиотерапии: «Сын углублялся в творчество, пытался анализировать, размышлял. А как жаль

 

45

 

было его, когда он отождествлял себя с «Гадким утенком», или разрывалась душа, когда читал «Живые мощи». Но если это так, то душа жива, а живую израненную душу надо лечить...» О непосредственной работе в группе эта мама-инженер написала даже стихи, где есть строки:

«Мы все такие разные, а здесь — одна семья,—

Сроднила нас, наверное, библио — тера — пи —я».

Свой анализ мама Ш. А. закончила словами: «Всего не напишешь. Важно одно — «гадкий утенок» (и не один!) взлетел в небо лебедем!» — и пожеланием, чтобы такие группы создавали не только для заикающихся.

Таким образом, работа 25 родителей и родственников наших 16 пациентов в логопсихотерапевтической группе 1993 г. полностью подтвердила правильность и действенность основных принципов и авторских методов разработанной Ю.Б. Некрасовой системы социореабилитации по организации мотивационной включенности и вовлеченности в психокоррекционный процесс.

 

1. Карпова Н. Л. К вопросу об особенностях психокоррекционной работы с родственниками пациентов с нарушениями речевого общения // Тезисы докладов научной конференции «Проблемы психологии творчества в работе с людьми». Ч. II. Гродно, 1990. С. 55 - 56.

2. Некрасова Ю. Б. Библиотерапия на подготовительном этапе социальной реабилитации // Психотерапия в дефектологии / Под ред. Н.П. Вайзман. М., 1992. С. 80—102.

3. Некрасова Ю. Б. Сеанс психотерапевтического воздействия и некоторые психические состояния заикающихся // Вопр. психол. 1980. № 5. С. 32—40.

4. Некрасова Ю. Б. Особенности диагностики при реабилитации людей с нарушениями речевого общения // Вопр. психол. 1991. № 5. С. 123—129.

5. Некрасова Ю. Б., Карпова Н. Л. Проблема включения ближайшего окружения в процесс социореабилитации людей с нарушением речевого общения // Тезисы докладов научно-практической конференции «Психология педагогического общения». Кировоград, 1990. С. 218—219.

 

Поступила в редакцию 25.III 1994 г.