9.2812

59

 

ТЕМАТИЧЕСКИЕ СООБЩЕНИЯ

 

ОСОБЕННОСТИ ВОСПРИЯТИЯ РИСКА РАДИАЦИОННОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ СПЕЦИАЛИСТАМИ И НЕСПЕЦИАЛИСТАМИ В ОБЛАСТИ АТОМНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ

 

М. В. КРОЗ, С. А. ЛИПАТОВ, О. В. ЧИНКИНА

 

Экологические, медико-биологические, экономические и политические последствия беспрецедентной по масштабам аварии на Чернобыльской АЭС достаточно давно и устойчиво привлекают внимание специалистов, государственных и политических деятелей, широкой общественности. Накоплен значительный объем различных данных, выработаны и реализуются соответствующие программы деятельности. Однако в изучении психологических последствий Чернобыльской катастрофы сделаны лишь самые первые шаги (см., например, [4], [9]).

Эмпирические исследования отношения населения к объектам атомной энергетики, проведенные после Чернобыльской аварии, как зарубежные [11], так и отечественные [2], [4], свидетельствуют о том, что психологическая природа негативного отношения к АЭС обусловлена чувствами боязни, страха как того, что реально случилось, так и того, что может произойти с объектами атомной энергетики. Эти объекты большинством воспринимаются как постоянный источник риска для здоровья и самой жизни, связанного в первую очередь с воздействием радиации на организм человека.

Так, в исследовании украинского психолога В. А. Моляко [4] большинство респондентов наиболее опасным последствием Чернобыльской аварии назвали возможность заболевания от радиации (69 % взрослых, 74 % студентов, 51 % школьников). В исследовании, проведенном Институтом социологии РАН в 1991 г. в пяти областях России, подвергшихся радиоактивному загрязнению, выявлено, что самым мощным по интенсивности переживанием при упоминании об АЭС является чувство опасности для здоровья (90,9 % респондентов), далее идут мысли об угрозе для природы (81,6%), о несчастных случаях, авариях (81,1 %), о радиоактивности вокруг АЭС (75,3%). Среди различных факторов,    являющихся источником опасности, риск радиации для опрошенных находится на третьем месте по значимости [9].

Международная комиссия по радиологической защите (МКРЗ) определяет риск, связанный с радиацией, как вероятность того, что данный индивид подвергнется определенному неблагоприятному эффекту радиационного воздействия [6], или, точнее, как вероятность того, что у потенциально облученного индивида или его потомков появится серьезное нарушение здоровья [7]. Социальная приемлемость работы атомных электростанций определяется МКРЗ аналогично другим сферам деятельности [8]. Так, комиссия полагает, что метод определения приемлемости риска в работе, связанной с облучением, заключается в сравнении оценки этого риска с риском от других профессий, а радиационный риск для населения разумно рассматривать в свете других видов риска, имеющих место в повседневной жизни населения.

Данный подход к понятию риска и его оценке принят в технике, где риск

 

60

 

определяют как вероятность неожиданных последствий какого-либо действия или события за определенный период времени [10]. Исследования риска сводятся, как правило, к количественной оценке вероятности    определенного ущерба (заболевания или гибели человека) в единицу времени. Эта мера принимается в качестве оценки индивидуального риска. Групповой или коллективный риск — это сумма индивидуальных рисков [3]. Базирующаяся на данном подходе концепция приемлемого риска [3], [10] сводится к нахождению путей удовлетворения потребностей (при применении любой технологии) с минимально возможным ущербом (чтобы степень риска не превышала заранее установленных пределов).

Однако такой «технический» подход к изучению риска часто подвергается критике, так как он практически игнорирует тот факт, что человека страшат не те или иные объективные обстоятельства, а связанные с ними субъективные представления о вреде. Восприятие риска многомерно, крайне субъективно и, с точки зрения специалистов-экспертов, во многом иррационально, т. е. факторы, увязываемые субъектом с опасностью, по их мнению, слабо связаны с риском (см. [5]). Все это справедливо и для восприятия риска от радиации.

Иной подход к проблеме риска принят в рамках психологии. Действительно, степень риска, весомость угрозы в значительной степени определены объективными параметрами ситуации, в которой действует человек. Однако человеческое поведение вообще и поведение в ситуации опасности в частности диктуются не самими по себе объективными условиями, а тем, как они отражаются, воспринимаются субъектом. «Абсолютно объективного» риска, который совершенно не зависит от того, осознается он или нет, не существует [5]. Именно поэтому психология оперирует понятием воспринимаемого (perceived) риска, под которым подразумевается сочетание субъективной вероятности неблагоприятного события (потери, несчастного случая и т. п.) и оценки его возможных негативных последствий [13], [14].

В соответствии с данным подходом при изучении психологических механизмов, на основе которых формируется отношение людей к объектам атомной энергетики, восприятие риска от ионизирующей радиации может быть рассмотрено как субъективная оценка вероятности пострадать от воздействия ионизирующего излучения, т. е. оценка степени опасности радиации для здоровья и жизни субъекта, членов его семьи, детей.

Достаточно многочисленные исследования восприятия    экологического (в том числе радиационного) риска выявили множество факторов, влияющих на его субъективную оценку [12], [15]. В то же время пока еще остаются слабо изученными следующие вопросы: от чего в большей степени зависит уровень восприятия радиационной угрозы — от близости источника риска («средовой» фактор) или от степени научной и профессиональной осведомленности о предмете («субъектный» фактор), и есть ли различия в природе восприятия риска радиации между специалистами в области атомной энергетики и другими группами населения. Прояснить эти вопросы позволяют результаты, полученные в рамках двух комплексных научно-исследовательских проектов и представленные в данной статье.

Первый из этих проектов был выполнен на кафедре социальной психологии факультета психологии    МГУ им. М. В. Ломоносова в 1990 г. по теме: «Исследование социально-психологических аспектов формирования отношения населения к объектам атомной энергетики» (рук. А. И. Донцов). Второй проект являлся совместным исследованием кафедры социальной психологии МГУ и клинического отдела Института биофизики МЗ СССР, осуществленным в 1991 г. по теме: «Исследование   социально-психологических факторов, влияющих на восприятие риска от ионизирующей радиации работниками Чернобыльской АЭС» (рук. А. И. Донцов и Ф. С. Торубаров).

В первом исследовании изучались

 

61

 

мнения об атомной энергетике различных категорий населения. При этом все опрошенные были разбиты на следующие группы:

1) педагоги (учителя, завучи, директора школ) из различных городов СССР, проходившие обучение в МГУ на курсах повышения квалификации (47 человек);

2) студенты III курса Московского инженерно-физического     института (41 человек);

3) инженерно-технические работники комбината химических волокон,       г. Тверь (68 человек);

4) рабочие того же комбината (44 человека);

5) сотрудники совместного предприятия «Центрон», г. Тверь (105 человек);

6) жители деревни Глебово Истринского района Московской области (50 человек).

Таким образом, всего было обследовано 355 человек, в том числе 145 мужчин (40,7%) и 211 женщин (59,3%) в возрасте от 19 до 67 лет. Отдельные группы формировались таким образом, чтобы можно было изучить различия в оценках между сельскими (6 группа) и городскими (остальные группы) жителями, рабочими (4 группа), инженерно-техническими работниками (3 группа) и гуманитариями (1 группа), лицами, проживающими на различном расстоянии от действующих атомных станций (Москва, Московская область, Тверь).

За исключением второй группы (студенты-физики), лишь три респондента имели специальное образование и профессиональный опыт в области атомной энергетики. Что касается студентов, то представлялось важным изучить мнение будущих специалистов в данной сфере, имеющих лишь основы специального образования (III курс) и минимальный профессиональный и жизненный опыт (хотя самооценка уровня знаний в области атомной энергетики и радиационной безопасности у ряда респондентов из данной группы была явно завышена).

Во втором исследовании анализировались оценки риска радиационного воздействия, данные 1819 работниками Чернобыльской АЭС (примерно 40 % от общей численности персонала станции). В выборку вошло 1257 мужчин (69,1 %) и 562 женщины (30,9 %) в возрасте от 19 до 59 лет. Практически все обследованные имели специальные знания в области атомной энергетики, были знакомы с требованиями радиационной безопасности, обладали профессиональным опытом и стажем работы на объектах атомной энергетики от 1 года до 24 лет, а также соответствующим жизненным опытом (большинство респондентов на момент исследования имели льготы, предусмотренные для лиц, принимавших участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС).

В обоих случаях основным методом сбора данных был анкетный опрос. Анкеты, использованные в этих исследованиях, существенно различались, но в обеих респондентам задавался идентичный вопрос: «В жизни каждого человека много повседневных опасностей. Оцените, пожалуйста, насколько вероятной Вам представляется угроза пострадать от...» Далее им давался список из девяти (во втором исследовании — из восьми) источников риска (витальных опасностей), угрожающих здоровью и жизни человека (см. табл. 1), в том числе и опасность радиационного воздействия. Респонденты с помощью 5-балльных шкал оценивали вероятность подвергнуться каждой из указанных в списке опасностей (от 1 — маловероятно, до 5 — очень вероятно). Подобный методический прием позволял оценить не только субъективную оценку вероятности риска подвергнуться радиационному воздействию как таковому, но и место и удельный вес данной опасности среди других источников риска, связанных с различными техноген-ными («дорожно-транспортные происшествия») или социогенными («действия хулиганов или преступников») опасностями. Для того, чтобы оценить место радиационной опасности в общей структуре воспринимаемых рисков у респондентов, подсчитывались усредненные оценки по каждой группе, которые затем ранжировались.

Таким образом, сравнение оценок воспринимаемого риска у различных

 

62

 

групп позволяло выяснить, какого рода факторы в наибольшей степени влияют на их формирование: средовые или субъектные. В первом случае наиболее высокие оценки риска должны были бы продемонстрировать работники ЧАЭС, поскольку близость четвертого энергоблока и последствия аварии на нем объективно намного увеличивают для них опасность подвергнуться радиационному воздействию по сравнению с жителями Твери, Москвы или Московской области. В противоположном случае сравнительно более низкие (относительно других групп) оценки работников ЧАЭС свидетельствовали бы о доминирующем влиянии субъектных факторов: специального образования, профессиональных знаний, опыта работы и проживания в условиях повышенной радиационной опасности. Как утверждается в литературе, к психологическим факторам оценки риска относится степень осведомленности об опасности. «...Неполное или неверное знание может привести и зачастую при водит к преувеличению опасности, в частности, в отношении радиации...» [10; 25].

 

 

Таблица 1

Данные респондентами усредненные оценки  вероятности пострадать от различных источников риска и ранги этих оценок

 

 

* — средняя групповая оценка риска по 5-балльной шкале;

** — место (ранг) данной опасности среди других источников риска.

 

Основные результаты исследования, представленные в табл. 1, продемонстрировали следующее.

1. Усредненные оценки рисков по всем выделенным источникам опасности существенно выше у неспециалистов в области атомной энергетики (первое исследование), чем у работников ЧАЭС (второе исследование). Данный результат несколько неожидан, поскольку за год, прошедший между двумя исследованиями,  социально-экономическая и политическая ситуация в стране еще более обострилась и следовало скорее ожидать обратного эффекта. Возможно, ведущую роль здесь сыграли региональные факторы или своеобразие условий жизни в Славутиче.

2. Наиболее высоко из всех опасностей респондентами всех выделенных групп (за исключением студентов-физиков) оценивается вероятность подвергнуться радиационному воздействию

 

63

 

(1 место по пяти группам первого исследования, а также 1 место во втором исследовании). Таким образом, опасность радиационного воздействия воспринимается как наиболее серьезная большинством обследованных. Этот факт свидетельствует о том, что проблемы радиационной безопасности после Чернобыльской аварии волнуют и воспринимаются как высокозначимые самыми различными группами населения: от работников ЧАЭС до крестьян Московской области.

3. Наиболее высокие оценки риска подвергнуться радиационному воздействию были получены среди опрошенных жителей г. Твери (3—5 группы первого исследования). Вероятно, решающим фактором, объясняющим выявленное различие в оценках, послужила близость проживания обследованных к атомной станции (рядом с г. Тверью расположена одноименная АЭС), поскольку уровень специальных знаний у представителей данных групп приблизительно одинаков. Среди жителей г. Твери, в свою очередь, наиболее высокие оценки риска были получены у работников химкомбината. Вероятно, в данном случае на уровень воспринимаемого риска повлияли их знания о степени опасности современного высокотехнологичного производства.

4. Оценки воспринимаемого риска радиационного воздействия у работников ЧАЭС существенно ниже, чем у неспециалистов в области атомной энергетики (первое исследование). Таким образом, подтверждается гипотеза о том, что субъектные факторы (профессиональный опыт и уровень специальных знаний) в большей степени влияют на оценки риска радиационного воздействия, чем средовые (реальные условия проживания и работы в непосредственной близости к потенциальному источнику радиационного поражения).

5. Наиболее низкие оценки риска по данному фактору (как по абсолютному значению, так и по месту среди других витальных опасностей — 6 ранг) были получены у студентов МИФИ (2 группа в первом исследовании). Эти данные не явились исключением: в ответах и на другие вопросы анкеты студенты-физики проявили наиболее позитивное отношение к объектам атомной энергетики. Подобный результат объясняется, с одной стороны, профессиональной принадлежностью и наличием специальных знаний у обследованных, причем знаний как реальных, так и приписываемых, и, с другой стороны, отсутствием реального профессионального опыта. Как показали другие данные исследования, студенты в наибольшей степени по сравнению с остальными респондентами склонны позитивно относиться к научно-техническому прогрессу, они доверяют своим преподавателям, в том числе и в области ядерной физики. Около 20 % опрошенных студентов собираются в дальнейшем работать в области атомной энергетики. Кроме того, это молодые физически здоровые люди, в большинстве не имеющие семей. Все это обусловило их низкие оценки возможной опасности радиационного воздействия и общий оптимизм в оценке всех опасностей (средние оценки у них несколько ниже, чем в других группах первого исследования).

Большой интерес представляют характерные особенности природы восприятия риска радиационного воздействия у различных групп населения. Специально для выявления данного феномена в анкетах дополнительных вопросов не ставилось, однако при статистической обработке результатов использовался следующий методический прием. Были подсчитаны интеркорреляции оценок между каждой парой предложенных респондентам источников риска (коэффициент корреляции произведения моментов Пирсона — r ([1; 66]). При этом предполагалось, что теснота связей показателя «риск радиационного воздействия» с другими пунктами косвенно свидетельствует о том, с какими опасностями данный риск ассоциируется у обследованных.

В табл. 2 представлены фрагменты матриц корреляции показателей по двум исследованиям: корреляции риска радиационного воздействия с остальными. Нумерация оценок рисков аналогична приведенной в табл. 1.

 

64

 

Оценки риска атомной энергетики были наиболее тесно связаны как раз с оценками опасности заразиться СПИДом (r = 0,468), а также с оценками возможности пострадать от загрязнения среды в результате аварии на промышленном предприятии (r = 0,450)[1]. Последнее, вероятно, объясняется некоторым сходством причин опасности: авария на АЭС — это тоже авария на предприятии, только другого типа. Самые слабые взаимосвязи были получены с субъективными оценками опасности пострадать в результате дорожно-транспортного происшествия (r = 0,121) и лишений, вызванных ростом цен и дефицита (r = 0,117),—рисками, источники которых хорошо знакомы респондентам.

 

Таблица 2

Взаимосвязи показателя риска радиационного воздействия с другими витальными рисками

 

 

Примечание: Все коэффициенты превышают уровень значимости для a==0,01 за исключением двух, отмеченных знаком (*). Данные коэффициенты превышают критическое значение для a =0,05.

 

Очевидно, что в восприятии неспециалистов опасность радиационного поражения отнюдь не является привычной, а ее последствия — предсказуемыми. Напротив, радиация, равно как и людей с проблемами атомной энергетики, особенностями воздействия радиации на организм человека и мерами радиационной безопасности во многом определяет психологическую природу восприятия риска радиационного воздействия. Для специалистов это привычная, хорошо знакомая опасность, что позволяет им прогнозировать ее уровень и соответственно соизмерять свои действия, а для неспециалистов это непонятная, несколько мистическая и поэтому пугающая угроза. Указанные особенности восприятия, вероятно, косвенно влияют и на величину оценок риска.

Данный вывод подтверждается и другими результатами первого исследования. Так, в нем было зафиксировано, что восприятие неспециалистами атомных электростанций и той угрозы, которую они представляют для окружающей среды и здоровья людей, отличается от восприятия промышленных предприятий других типов, как высокотехнологичных и потенциально экологически опасных («химический комбинат»), так и менее опасных («молокозавод», «пекарня»). Оценки риска, связанного с деятельностью данных предприятий, тесно коррелировали между собой.

Анализ корреляционных матриц показал, что все риски в восприятии респондентов тесно связаны между собой, в том числе и риск радиационного воздействия. Более углубленное изучение взаимосвязей оценок продемонстрировало наличие противоположных тенденций в данных первого и второго исследования.

Так, у работников Чернобыльской АЭС (второе исследование) риск подвергнуться радиационному воздействию был наиболее сильно связан с риском пострадать от лишений, вызванных ростом цен и дефицита (r = 0,357), и с риском пострадать от тяжелого отравления

65

 

пищевыми продуктами  (r = 0,308). Таким образом, он в сознании респондентов, вероятно, в наибольшей степени ассоциируется с данными опасностями — вполне обыденными, привычными, житейскими, имеющими весьма прозаичные и легко объяснимые причины.

Наименее тесно риск радиационного воздействия связан с опасностью заразиться СПИДом (r = 0,198). При этом, в отличие от, например, пищевого отравления, СПИД в общественном мнении не является обыденной житейской опасностью, а работники ЧАЭС, как и остальные респонденты — не специалисты в данной области. Это редкая в наших условиях болезнь, скорее всего, обладающая в глазах неспециалистов особой природой: она характеризуется внезапностью, непредсказуемостью поражения, фатальной неизбежностью постепенного ухудшения состояния больного, отсутствием эффективных методов лечения. Другими словами, данная опасность необычна и малопонятна неспециалистам. Таким образом, в системе представлений работников ЧАЭС опасность радиационного воздействия, вероятно, характеризуется   обыденностью и рутинностью, для них (в силу специфики их работы) это повседневная житейская угроза, непосредственно связанная с их профессиональной деятельностью.

Совершенно иной характер взаимосвязей был получен в первом исследовании. Оценки риска радиационного воздействия у неспециалистов коррелировали, однако все они практически не были связаны с оценкой угрозы, вызванной работой атомных станций. Эти данные еще раз подтверждают, что страхи, связанные с воздействием радиации и с атомными электростанциями как ее потенциальными носителями, имеют у неспециалистов особую, во многом иррациональную, отличную от других страхов природу.

 

ВЫВОДЫ

 

1. Как показывают результаты проведенных исследований, оценки риска подвергнуться радиационному воздействию довольно высоки у всех групп обследованных (как специалистов, так и неспециалистов в области атомной энергетики) и занимают центральное место в структуре различных витальных опасностей, угрожающих жизни и здоровью человека. Несомненно, что высокая субъективная значимость данной проблемы вызвана в первую очередь масштабами последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

2. На оценки риска пострадать от радиационного воздействия наибольшее влияние оказывают субъектные факторы: наличие специальных знаний в области атомной энергетики, профессиональный и житейский опыт, степень знакомства с вопросами радиационной безопасности. Влияние средовых факторов (территориальная близость к источнику радиационной угрозы) значительно слабее и наиболее ярко проявляется в случаях, когда указанные субъектные характеристики сравниваемых групп приблизительно одинаковы.

3. Уровень профессионализма в области атомной энергетики не только определяет значения субъективных оценок воспринимаемого риска, но и влияет на природу данного восприятия. Так, специалисты (работники ЧАЭС) воспринимают угрозу радиационного воздействия как вполне обыденную, привычную и даже, можно сказать, рутинную. В то же время у неспециалистов в области атомной энергетики и радиационной безопасности данная угроза воспринимается как особая, непривычная, обладающая уникальными свойствами, сходными с опасностью заразиться СПИДом. Указанные особенности восприятия оказывают влияние на характер оценки риска радиационного воздействия.

 

1. Бурлачук Л. Ф., Морозов С. М. Словарь-справочник по психологической диагностике. Киев, 1989.

2. Головаха Е. И., Панина Н. В., Чурилов Н. Н. Общественное мнение о современном состоянии и перспективе развития атомной энергетики // Социол. исслед. 1991. № 8. С. 51—55.

3. Ковалев Е. Е. Радиационный риск на земле и в космосе. М., 1976.

4. Моляко В. А. Формирование образа экологической катастрофы на примере Чернобыльской атомной аварии // Вопр. психол. 1992. № 5—6. С. 16—22.

 

66

 

5. Никитин С. М., Феофанов К. А. Социологическая теория риска в поисках предмета // Социол. исслед. 1992. № 10. С. 297—298.

6. Оптимизация радиационной защиты на основе анализа соотношения затраты — выгода: Публикация 37 МКРЗ. М., 1985.

7. Принципы радиационной защиты при удалении твердых радиоактивных отходов: Публикация 46 МКРЗ. М., 1988.

8. Радиационная защита: Рекомендации МКРЗ: Публикация 26: Пер. с англ. / Под ред. А. В. Моисеева. М., 1978.

9. Социальное самочувствие населения в условиях повышенного экологического риска (По результатам Чернобыльской аварии). Научный доклад / РАН. Ин-т социологии. Центр общечеловеческих ценностей. М., 1992.

10. Чухин С. Г. Социально-экономические критерии приемлемости радиационного риска новых радиационных технологий. М., 1991.

11. Lidell М. К., Perry R. W. Effects of the Chernobyl accident on public perceptions of nuclear lant accident risks // Risk Analysis. 1990. N 3. Р. 393—399.

12. Nelkin D., Brown M. S. Workers at risk: Voices from the workplace. Chicago, London: University of Chicago press, 1984.

13. Otway H., Thomas K. Reflections on risk perception and policy // Risk Analysis. 1982. V. 2. N 2. Р. 69—82.

14. Slavic P. Perception of risk // Science. 1987. V. 236. P. 280—285.

15. Stallen P. J. M., Tomas A. Psychological aspects of risk: The assessment of threat and control. Amsterdam, 1982.

 

Поступила в редакцию 23. VI 1993 г.