Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в восемнадцатилетнем ресурсе (1980-1997 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

9.2812

50

 

ПСИХОЛОГИЯ И ПРАКТИКА

 

ГРАНИЦЫ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

 

С. А. КАПУСТИН

 

В предыдущей нашей работе [1] был проведен теоретический анализ трех ведущих психотерапевтических теорий: классического психоанализа 3. Фрейда [4], гуманистической психотерапии К. Роджерса [5] и логотерапии В. Франкла [3], в результате которого оказалось возможным выделить ряд универсальных положений, в неявном виде содержащихся во всех этих теориях и имеющих ключевое значение для понимания механизмов образования невротических симптомов.

Так, было показано, что в основе описания механизмов образования невротических симптомов лежат общие для всех этих авторов представления об идеальной норме жизни, в которой нет места невротическим заболеваниям. Нормальная жизнь — это жизнь, реализуемая человеком в согласии с ее сущностной природой. Понятие сущностной природы жизни определялось с помощью двух основных положений. Первое положение касалось объективно противоречивой целевой заданности человеческой жизни так, что реализация одной из целей препятствует реализации другой. Эти цели заданы в жизни человека объективно, независимо от его воли и желания, требуют от него их неукоснительной реализации, являются своего рода предначертаниями общечеловеческой судьбы. Второе положение характеризовало человеческую жизнь как абсолютно свободную, никем и ничем не определяемую, кроме самого человека. Эти два положения очень тесно связаны и взаимодополняют друг друга. Противоречивая заданность человеческой жизни свидетельствует о том, что жизнь задана как проблема, а не как готовое решение этой проблемы. Поэтому, несмотря на целевую заданность, жизнь полностью не предопределена. В ее природе свободный выбор задан как необходимая движущая сила, которая доопределяет объективно неопределенную конфликтную ситуацию, делает возможной ту или иную конкретную направленность человеческой жизни. Жить в согласии с сущностной природой жизни означает, что направленность собственного жизненного пути определяется самим человеком, исходя из осознания объективной конфликтное™ своего существования и необходимости реализации в своей жизни ее противоположных требований. При этом, осознание противоречивости собственного существования есть одновременно осознание человеком неопределенности конфликтной ситуации и, следовательно, необходимости самоопределения в ней, т. е. осознание того, что за него самого никто не может сделать жизненный выбор.

Главным препятствием, нарушающим гармонию согласия индивидуальной жизни человека с ее сущностной природой, и общей причиной невротических заболеваний является полярность оценочной позиции. Понятие оценочной позиции можно определить как пристрастное отношение человека к своей жизни, задающее ее целевую направленность, субъективную значимость реализации для самого человека тех или иных жизненных целей. Полярность оценочной позиции означает, что человек признает для себя реализацию только каких-то одних

 

51

 

жизненных требований и обесценивает реализацию противоположных. Важнейшей характеристикой полярной оценочной позиции является то, что она навязана человеку его социальным окружением, а не является результатом его свободного самоопределения. Следовательно, руководствуясь в своей жизни полярной оценочной позицией, человек неизбежно вступает в конфронтацию с сущностной природой жизни, так как он, с одной стороны, игнорирует объективно противоречивую целевую заданность жизни, а с другой — отказывается от свободного самоопределения в ней. Невротический симптом рассматривался всеми авторами указанных теорий как следствие влияния сознательно отвергнутых, оппозиционных по отношению к оценочной позиции требований жизни на психику и поведение человека, в результате которого человек начинает испытывать те или иные навязчивые чувства, мысли, желания, его жизнь становится отчасти неуправляемой и сознательно не контролируемой. В рамках индивидуальной жизни конкретного человека, занимающего полярную оценочную позицию, невротический симптом осознается как некое аномальное явление, которое мешает человеку жить и истинные причины которого неизвестны. Однако, с точки зрения природы человеческой жизни как вида, невротический симптом есть вполне закономерная, а потому нормальная реакция сущностной природы жизни на попытку человека жить вопреки ей. Невротический симптом свидетельствует о том (и в этом состоит символический смысл симптома), что индивидуальная направленность жизни человека не соответствует ее сущностной природе.

Сходство позиций авторов этих трех психотерапевтических теорий относительно природы невротических симптомов проявилось также в общности их взглядов по такому принципиальному вопросу, как основная цель психотерапии. Эта цель заключалась в разрушении полярности оценочной позиции невротика как главного препятствия для осознания объективно противоречивой целевой заданности его жизни. Лишенный своей полярной оценочной позиции, невротик как бы получает возможность вновь вернуться в ситуацию неопределенности, задаваемую противоречивыми требованиями жизни, и сделать свой собственный, никем не навязанный жизненный выбор. Тем самым, разрушение полярности оценочной позиции невротика одновременно является необходимым условием, дающим ему шанс на поступок, согласующийся с сущностной природой жизни, т. е. на свободный, собственный выбор своего жизненного пути с учетом осознания конфликтности жизни как объективной необходимости, а также с учетом своей прежней неудачной попытки разрешения конфликтной жизненной ситуации, приведшей к невротическому заболеванию.

В последующей нашей работе [2] было показано, что эти общие положения о природе невротических симптомов имеют более широкую сферу применения. Их можно также с успехом использовать для описания механизмов образования подавляющего большинства проблем клиентов психологической консультации, многие из которых не относятся к невротическим заболеваниям. Результаты этой работы позволили нам рассматривать данные положения как универсальные принципы, лежащие в основе описания механизмов аномального развития личности, итогом которого являются различного рода жизненные проблемы клиентов, нередко сочетающиеся с болезненными расстройствами психики и поведения. Соответственно и цель психологического  консультирования по этим проблемам также является универсальной, не зависящей от содержания проблем или симптомов психических расстройств.

Настоящая работа посвящена изучению вопроса о границах возможностей психологического  консультирования клиентов по проблемам, являющимся следствиями обсуждаемых в прежних

 

52

 

наших работах механизмов аномального развития личности [1], [2]. Основная наша задача состояла в том, чтобы теоретически обосновать существование объективных причин, ограничивающих возможности психолога в оказании помощи подобным клиентам психологической консультации, и продемонстрировать действие этих причин на конкретном материале консультационных случаев.

Проблема границ возможностей психологического консультирования непосредственно вытекает из сформулированных нами представлений об общей, универсальной цели консультирования. Разрушение полярности оценочной позиции является лишь необходимым, но не достаточным условием для устранения той или иной проблемы клиента или психического расстройства. Психолог своими профессиональными действиями может лишь создать условия для решения клиентом своих проблем, а именно: помочь ему осознать противоречивую целевую заданность его жизни, указать на связь его полярной оценочной позиции с теми проблемами, с которыми он обратился за помощью, помочь осознать клиенту необходимость самостоятельного решения его проблем. Окончательный исход консультирования зависит только от самого клиента, от его воли и желания встать на путь нормального развития и, тем самым, разрешить свои психологические затруднения. Между психологом и клиентом теоретически постулируется существование как бы невидимой границы, жестко разделяющей сферы их компетенции. Перейти эту границу психолог не имеет права по принципиальным соображениям, так как тем самым он автоматически лишает возможности клиента сделать свой выбор, который является необходимым условием нормального решения проблемы. Поэтому все усилия самого опытного и искусного консультанта могут оказаться напрасными, если не будет встречной активности клиента, если он сам не захочет или не заставит себя решать свои собственные проблемы. Зависимость исхода консультирования от воли и желания клиента существенно ограничивает возможности психолога в оказании ему помощи и свидетельствует о принципиальной непредсказуемости результатов консультирования.

Подобные ограничения возможностей психотерапевта в лечении неврозов, зависящие от встречной активности самого клиента, в той или иной форме отмечались всеми авторами трех анализируемых нами теорий. Так, 3. Фрейд отмечал, что, используя психоаналитический метод, «мы не можем гарантировать успеха лечения, так как он зависит от поведения больного, от степени его понятливости, от его выдержки и от того, насколько он пойдет навстречу нашим мероприятиям» [4; 21].     К. Роджерс считает, что эффективность психотерапии зависит от степени готовности самих клиентов решать свои проблемы: «Консультанты добиваются меньших успехов с клиентами, которые агрессивно зависимы, которые настаивают на том, что консультант должен взять на себя ответственность за их лечение» [5; 189]. В. Франкл, давая определение одному из основных своих методов — методу парадоксальной интенции, — также подчеркивал роль активности клиентов в лечении неврозов: «От пациента требуется, чтобы он захотел того (при фобии) или соответственно сам осуществил то (при неврозе навязчивых состояний), чего он так опасается» [3; 342].

В связи с обсуждаемой проблемой возникает вполне естественный вопрос, почему клиенты могут не захотеть решать свои проблемы, ведь они сами приходят в консультацию именно затем, чтобы разобраться в них и решить их? С нашей точки зрения, у клиентов объективно существуют довольно веские обстоятельства для того, чтобы не решать свои проблемы. Мы рассмотрим эти обстоятельства более подробно.

Действительно, на консультацию клиенты, как правило, приходят с очень большим желанием разобраться

 

53

 

в своих проблемах и найти способ их разрешения. Однако это желание точнее следует назвать благим намерением, так как клиенты еще не отдают себе отчета в том, что они сами причастны к возникновению своих же проблем, что проблемы являются прямым следствием целевой направленности их жизни, что, следовательно, подлинное решение проблем с необходимостью предполагает перестройку их собственных жизненных ориентиров и что без их внутренней решимости эта перестройка невозможна.

Достижение консультантом основной цели консультирования — разрушения полярности оценочной позиции — способствует осознанию клиентами истинных причин их проблем и реальных путей их решения. Однако именно в этот момент и возникают те самые обстоятельства, которые противодействуют воле и желанию клиентов самостоятельно решать свои проблемы. Начать решать проблемы объективно означает для клиента отказ от своей прежней целевой направленности в жизни, отречение от прежних идеалов, привычного образа жизни, т. е. от всего того, что давало ему опущение определенной осмысленности своего существования. Начать решать свои проблемы объективно означает для клиента признание собственной вины за те, может быть, очень трагические события или конфликты, которые произошли с ним или близкими ему людьми, и лишиться прежнего самоуважения. Наконец, начать решать свои проблемы объективно означает для клиента взятие на себя груза ответственности за их решение, готовность затратить на это определенные усилия и время.

Таким образом, решение проблемы — это неприятная и болезненная для клиента процедура, требующая от него большого мужества, усилий и, главное, терпения по перестройке своей ценностной направленности. В тот момент, когда рушится полярная оценочная позиция, клиент объективно оказывается в ситуации противоречивого выбора: начать решать проблему и одновременно терпеть все тяготы жизни, связанные с личностной перестройкой, или оставить в своей жизни все так, как было до консультирования, и терпеть наличие самой проблемы,— и в этой ситуации безболезненного решения не существует.

Наши теоретические рассуждения, обосновывающие необходимость существования подобной ситуации противоречивого выбора, в которой невольно оказываются клиенты после разрушения полярности их оценочной позиции, подкрепляются наблюдениями, сделанными в ходе консультационных бесед с клиентами. Эта ситуация проявлялась в специфическом состоянии клиента, которое мы назвали состоянием неопределенности выбора. Оно наблюдалось во всех, по нашему мнению, удачных случаях и может рассматриваться как своего рода объективный индикатор того, что консультанту удалось достичь основной цели консультирования — разрушить хотя бы на короткое время полярность оценочной позиции клиента, сделать ее деполяризованной. Продолжительность данного состояния варьировалась от нескольких секунд до нескольких дней.

Мы приводим описание основных феноменальных психологических характеристик этого состояния и основные формы объективного их проявления.

Состояние  неопределенности  выбора — это, прежде всего, состояние сильного душевного потрясения. Версия консультанта об истинных причинах проблем клиента как бы выбивает его из привычного ритма беседы, он выглядит явно взволнованным, нередко теряет контроль над своими эмоциями. У него наблюдается очень широкий спектр зачастую амбивалентных эмоциональных состояний, наиболее часто встречаемые из которых: растерянность, вина, агрессия, раскаяние, уязвленное самолюбие, отчаяние, надежда. Состояние душевного потрясения наиболее ярко проявляется в речи

 

54

 

клиента. Она становится сбивчивой, более отрывистой, грамматически и фонетически неправильной, слова подбираются с трудом, появляются высказывания с очень сильной эмоциональной окраской. Состояние неопределенности выбора — это еще одновременно и состояние задумчивости, размышления над проблемой. После разрушения полярности оценочной позиции клиента, он временами может как бы выпадать из разговора с консультантом. В его речи наблюдаются длительные паузы, периоды диалога с самим собой, во время которых он вслух размышляет и оценивает различные варианты решения своих проблем, спорит со своими воображаемыми оппонентами. Состояние неопределенности выбора — это также состояние конфронтации клиента по отношению к консультанту, что проявляется в его стремлении различными способами дискредитировать консультанта: обвинить его в некомпетентности, в недостаточном понимании проблемы, высказать недовольство манерой консультанта вести беседу и т. п.

Состояние неопределенности выбора довольно часто завершалось принятием клиентом того или иного решения прямо в консультации. Нередки были случаи, когда клиенты уходили, так и не придя ни к какому решению. Логически возможны два варианта решений, и оба эти варианта встречались в нашей консультационной практике. В одних случаях клиенты принимали версию консультанта об истинных причинах проблемы, демонстрировали явную решимость пойти по пути устранения этих причин и благодарили консультанта за оказанную им помощь. В других случаях версия консультанта оказывалась для них неприемлемой, и они обесценивали ее, аффективно дискредитируя при этом консультанта, требуя от него каких-то иных способов решения проблемы. Однако, с нашей точки зрения, для консультанта не имеет значения, принял ли клиент решение прямо на консультации или за ее пределами, и какое решение он принял. Понятно, что рано или поздно какое-то решение состоится и скорее всего не такое, которое он поспешно избрал на консультации, а более реалистичное, соответствующее его личностным ресурсам. Главное то, что консультация дала клиенту возможность сделать жизненный выбор со знанием дела, опираясь на знания об истинных причинах его проблемы, дала ему шанс воспользоваться этой возможностью.

В качестве иллюстрации состояния неопределенности выбора, его характеристик и форм проявления мы приводим описание и анализ одного из консультационных случаев.

 

История проблемы. Клиент (в дальнейшем — К.) — пожилая женщина, пенсионного возраста — обратилась с жалобами на проблемы во взаимоотношениях со своей невесткой. К. живет в отдельной четырех комнатной квартире с мужем, сыном, невесткой и двумя внучками. Сыну 33 года, невестке 26 лет, старшей внучке шесть  лет, младшей — около года. Сын женился семь лет назад. Сразу же после свадьбы невестка переехала жить к К. В то время она училась на первом курсе института. К. очень тепло приняла невестку, взяла на себя все хозяйственные заботы молодой семьи, сама ходила по магазинам и готовила на всех. Первые конфликты с невесткой начались на втором году их совместной жизни после рождения старшей внучки. К. с той же энергией принялась ухаживать за ребенком, а невестка начала изредка высказывать недовольство этой помощью. По ее мнению, свекровь либо делала что-то не так, как хотелось бы невестке, либо помощь оказывалась не вовремя. Другим источником конфликта явились родственники невестки. Они стали посещать ее более часто, нарушая порядок, заведенный К. в ее доме. К. начала обижаться на замечания невестки, в их взаимоотношениях наметился разрыв, который стал со временем все более и более углубляться. К. начала брать с молодой семьи деньги за питание, и вскоре они стали сами себе готовить. Первоначальные конфликты переросли в крупные скандалы. Невестка стала оскорблять К., кричать на нее, говорить, что ненавидит ее, что свекровь создает ей невыносимые условия для жизни. Конфликты и скандалы стали возникать по самым, казалось бы, безобидным поводам. После очередного крупного скандала К. пришла в консультацию. К. возлагает вину за проблему целиком и полностью на невестку, считая, что невестка очень плохо воспитана, так как она выросла в неблагополучной семье, в результате чего у нее сложился эгоистичный и скандальный характер. Пришла она в консультацию затем, чтобы ей помогли наладить с невесткой нормальные взаимоотношения.

 

55

 

Оценочная позиция клиента. Содержание основного идеала, задающего целевую направленность жизни К., состоит в том, чтобы быть полезной другим людям, оказывать им всяческую материальную и моральную помощь в трудную минуту, зачастую жертвуя своим собственным благополучием. К. активно не приемлет в себе и других людях такие черты, как эгоизм, черствость и невнимательность к нуждам других людей.

Причины конфликта и цель консультирования. Наша версия о причинах нарушений взаимоотношений К. с невесткой состояла в следующем. Основная причина конфликта заключалась в полярности оценочной позиции клиента. К. не могла спокойно смотреть на то, что невестка устает, ухаживая за ребенком, что молодая семья испытывает материальные трудности, что невестка не успевает и учиться, и управляться с домашним хозяйством, и т. д. Она считала своим долгом помочь невестке преодолеть многочисленные жизненные трудности. Чрезмерная помощь и опека со стороны свекрови лишила невестку возможности самостоятельно решать свои жизненные задачи, т. е. возможности жить в согласии с сущностной природой жизни. Скандалы и конфликты, устраиваемые невесткой, подчеркнутый эгоизм ее поступков являются вполне естественными реакциями ее сущностной природы жизни на попытки со стороны К. противодействовать ее реализации.

Цель консультирования заключалась в том, чтобы помочь К. осознать, что причины ее проблем очень тесно связаны со стремлением облегчить жизнь молодой семье, что решение проблемы зависит от того, сможет ли К. отказаться от чрезмерной опеки невестки и молодой семьи в целом.

Демонстрация состояния неопределенности выбора. Было проведено две беседы. Первая беседа длилась 1,5 часа. Вторая беседа состоялась через неделю и длилась 1 час. Цель консультирования была достигнута в конце первой встречи. Состояние неопределенности выбора наблюдалось в консультации в течение всего лишь нескольких минут, а реально продолжалось в течение нескольких дней после ухода из консультации. На вторую встречу К. пришла уже с вариантами готовых решений. Мы приводим практически дословно содержание конца первой беседы и начала второй. Некоторые фрагменты беседы исключены как не существенные, с точки зрения ее смысла. В тексте беседы наши комментарии даны в скобках. Условные обозначения: К.— клиент, П.— психолог.

 

П.: (Завершает одну из очередных попыток разрушения полярности оценочной позиции клиента.) «Поэтому, мне кажется, если говорить о каких-то более общих советах, то, во всяком случае, лучше оставить их (молодую семью) в покое».

К.: «Не помогать им?»

П.: «Сколько вашему сыну лет?»

К.: «33, ей - 27».

П.: «Вопросы снабжения продуктами в этом возрасте можно уже решать самим».

К.: «Да, да, да». (Впервые в беседе она допускает возможность для себя отказаться от помощи молодой семье.)

П.: «И многое, многое другое, что они должны сами решать. И когда они начнут это делать сами, тогда они почувствуют и уверенность, и к вам, возможно, будут относиться менее враждебно, поскольку вы им не навязываете себя и не ущемляете какие-то их права». (После этой фразы следует достаточно длительная полуминутная пауза, во время которой клиент находится в состоянии глубокой задумчивости. Выражение лица явно растерянное.)

К.: (После паузы голос дрожит, тон голоса явно растерянный и вместе с тем возмущенный.) «А как?!»

П.: «Хотя это вам очень трудно».

К.: (В том же тоне). «Вот я сижу и думаю. А как?! Как?! Как все это?! Как?! Я сяду и буду есть одна то, что я привезла?!» (Эмоциональный тон этой фразы свидетельствует о том, что для клиента неестественно, нелепо, противоречит ее сути жить вместе с молодой семьей и не помогать им.)

К.: (Расстроено и вместе с тем недовольно.) «Наше время истекает, но я оплачу второй час».

П.: «Вам трудно приезжать еще раз?»

К.: (В том же тоне.) «Нет, не трудно».

П.: «Может быть, нам не нужно торопиться. Вы подумайте над нашим разговором. Если у вас возникнут какие-то вопросы и потребность встретиться, то мы можем встретиться через неделю».

К.: (В том же тоне.) «Через неделю? Хорошо». (С упреком.) «Вообще я вам рассказывала, а вы только меня слушали, и на этом все закончилось...» 

 

56

 

(Оптимистично.). «В общем, я сделала для себя вывод — больше уважать молодую семью».

К.: (После недельного перерыва.) «Я все же приехала, потому что я сразу могу вам сказать, не знаю как, каким образом, но вы мне в какой-то степени помогли. Спасибо! Хотя я и уходила, была такая резкая, за что приношу вам свои извинения».

П.: «Я этого не заметил».

К.: «Вы видели, какие у меня были мысли. Только бы помириться. А потом уже, придя, я продумала весь наш разговор и приняла уже другие решения». «Муж подал объявление о размене, но ни сын, ни невестка об этом и слушать не хотят».

П.: «Я так понял, что вы внутренне решили оставить их в покое».

К.: «Да, да...» Может быть, я найду другой вариант, я не знаю, конечно. Может быть, мы оставим им эту квартиру...»

П.: «Когда вы сюда решили прийти, то что вы ждали от консультанта? Что хотели получить?»

К.: (Смеется). «Как мне помириться с невесткой».

П.: «А получается как бы немного противоположный ход, т. е. ...»

К.: (Перебивает). «Нет, это не противоположный ход. Вы дали мне правильную оценку, все сказали правильно. А это уже мое дело, как мне ориентироваться и как мне решать».

Последние фразы клиента мы используем в качестве заключения нашей работы. Это частное мнение клиента еще раз подтверждает правильность наших теоретических представлений о существовании невидимой границы между клиентом и консультантом, разделяющей сферы их влияния и потому ограничивающей возможности психологическое консультирования.

 

1. Капустин С. А. Проблема механизмов образования невротических симптомов // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1993. № 1. С. 24—31.

2. Капустин С. А. Поляризованная оценочная позиция как универсальная причина проблем клиентов психологической консультации // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1994. № 1.

3. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.

4. Фрейд 3. Лекции по введению в психоанализ. М.; Пг., 1923.

5. Rogers С. R. Client-centered therapy. Boston, 1965.

 

Поступила в редакцию 9. IV 1993 г.