9.2812

80

 

ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

 

ПРЕПОДАВАНИЕ ПСИХОЛОГИИ В МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ

(К 80-ЛЕТИЮ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА И 50-ЛЕТИЮ КАФЕДРЫ ПСИХОЛОГИИ В МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ)

 

А. H. ЖДАН

 

С Психологическим институтом им. Л. Г. Щукиной, который был учрежден при историко-филологическом факультете Московского университета, связано создание системы подготовки психологических кадров в России.

До открытия института психология была представлена в Московском университете только как учебный предмет сначала на философском, а после его упразднения в 1863 г.— при кафедре философии на историко-филологическом факультете. Психологию преподавали философы — П. Д. Юркевич, М. М. Троицкий, H. Я. Грот, Л. М. Лопатин. Психология составляла неотъемлемую часть их философских воззрений, а преподавание психологии было лишь частью их педагогической деятельности, основное место в которой занимали философия, логика, этика. Преподавание психологии велось в форме лекций и семинарских занятий; оно имело образовательное значение и не готовило к проведению самостоятельных исследований.

К анализу постановки психологического образования в Московском университете неоднократно обращался Г. И. Челпанов, которому принадлежит выдающаяся роль в реорганизации преподавания и научных исследований в Московском университете.

В 1907 г. Г.И. Челпанов, до этого профессор кафедры философии Киевского университета им. Св. Владимира (1897 — 1906), был избран профессором по кафедре философии в Московском университете. С приходом Г.И. Челпанова положение психологии в Московском университете меняется коренным образом. В основу научно-исследовательской работы и организации процесса преподавания им были положены некоторые общие принципы и представления о психологии как науке. Во вступительной лекции в Московском университете 19 сентября 1907 г. «Об отношении психологии к философии» он рассмотрел этот вопрос, «правильное решение которого имеет существенное значение для судьбы психологии» [42; 71]. Не умаляя важности чисто эмпирических исследований в психологии, он утверждал необходимость для психологии философских предпосылок и в этом смысле — неотделимость ее от философии. «Если собиратели психологических фактов склонны относиться с презрением к философским обобщениям, то они находятся приблизительно в таком же положении, в каком находятся каменотесы, плотники и т. п., которые думают, что первенствующая роль в построении здания принадлежит им, а что невидимая рука архитектора, творца плана их работы, имеет второстепенное значение. Собиратели психологических фактов не знали бы, на что обратить внимание, если бы философия не поставляла проблем, на разрешение которых они в конце концов направляют свои усилия» [42; 82]. Высокая философская культура была положена Г.И. Челпановым в основу психологического образования и научных исследований. Анализируя положение психологии, он, сделал вывод о том, что к началу XX в. она начинает приобретать огромное научное и практическое значение. «Если XIX век принято называть

 

81

 

«веком естествознания», то несомненно, что текущее столетие будет называться «веком психологии». Огромные практические задачи, которые должна будет разрешить психология и которые по своей жизненной важности значительно превосходят технические задачи, разрешаемые естествознанием, несомненно сделают психологию центром научной работы» [43; 211]. Однако для Г.И. Челпанова несомненно отставание психологии от этих задач. Оно проявляется в слабой подготовке психологов, в том, что мало специалистов по психологии, почти нет учреждений, которые могли бы явиться местом разработки научной психологии, мало психологических лабораторий, их совсем нет при университетах. Источником всех этих недостатков Г.И. Челпанов считал неудовлетворительную организацию университетов, которая ведет начало от Устава университетов 1863 г. В этом Уставе было заложено неудачное соотношение «ученых и учебных задач»: преобладали учебные задачи. Отсюда и психология занимала место лишь как учебный предмет. Однако «в современном университете профессор не только должен преподавать предмет, но равным образом и руководить исследованиями» [43; 222].

По мнению Г.И. Челпанова, является также ошибкой прикрепление психологии после расчленения философского факультета по Уставу 1863 г. на два факультета — физико-математический и историко-филологический — только к историко-филологическому факультету, поскольку психология имеет и естественнонаучные предпосылки. Ввиду такого сложного положения психологии в системе наук, необходима самостоятельная кафедра психологии, на каком бы факультете она ни находилась, которая была бы независима от какой-либо науки [43; 222].

Совершенствование преподавания психологии в Московском университете стало на многие годы содержанием научной и педагогической деятельности Г. И. Челпанова. В Киевском (1897), а затем в Московском университете (1907) Челпанов учредил «Психологический семинарий», который называл «маленьким институтом» [11]. На базе семинария стало вестись преподавание психологии. Семинарий имел свое помещение, библиотеку, был оснащен приборами и приспособлениями для исследований по экспериментальной психологии и для демонстраций во время лекций. В 1909 г. вышло руководство Г.И. Челпанова по экспериментальной психологии для студентов [41]. В связи с ростом числа участников семинария возникла потребность в организации для преподавания и проведения исследований специального института [11].  Создание института явилось завершением начатого в семинарии преобразования психологической подготовки в университете. Регулярные научные и учебные занятия здесь начались с 1 сентября 1912 г.

С созданием Психологического института психология становится предметом не только преподавания, но и научного исследования. Единение науки и преподавания становится с этого времени одной из самых характерных особенностей университетской психологии. Кроме лекций, велись научные исследования, теоретические разборы в психологическом семинарии, практические занятия по экспериментальной психологии. В последующие годы преподавание психологии расширялось, развивалась структура института, росло число сотрудников. В 1919 г. было создано отделение прикладной психологии (зав. В. М. Экземплярский). В 1920 г. при филологическом факультете (после отделения исторического отделения от историко-филологического факультета в 1919 г.) был учрежден Кабинет этнической и социальной психологии (зав. Г. Г. Шлет). К 1921 г. в институте были следующие отделы:

1. Отделение общей психологии.

2. Практикум по экспериментальной психологии.

3. Отделение прикладной психологии с подотделами:

а) практикум по индивидуальной психологии;

б) практикум по психологии труда;

в) практикум по экспериментальной педагогике.

 

82

 

4. Лаборатория для самостоятельных исследований по экспериментальной психологии.

5. Кабинет этнической и социальной психологии.

Институт ставит своей целью энциклопедическое изучение психологии: при нем создается «Общество экспериментально-психологических исследований», состоящее из специалистов всех факультетов [13].

После Октябрьской революции началась реорганизация высшего образования в стране, особенно в области общественных наук. В Московском университете прошли многочисленные реформы. Начался процесс идеологизации образования и науки. Ухудшились условия работы в Институте и обучения в университете. В годы революции и гражданской войны не пополнялось оборудование лабораторий, не приобретала книг библиотека, были частые перерывы в подаче электрического тока. Помещения не отапливались. На заседании историко-филологического факультета 3 февраля 1920 г. было принято постановление: «1. Просить гг. профессоров и преподавателей перенести возможно большее количество часов занятий на частные квартиры и другие отапливаемые помещения, помимо Университета; 2. Возобновить, хотя бы отчасти, занятия с понедельника, 9 февраля, воспользовавшись двумя отапливаемыми комнатами Психологического института; 3. Поручить Президиуму ускорить назначение служителя в Психологический институт, взамен умершего, а также ускорить приведение в порядок железных печей в Институте» [7].

В 1921 г. после упразднения филологического факультета Психологический институт вошёл в Ассоциацию словесно-гуманитарных научных институтов при Московском государственном университете, а Г.И. Челпанов был утвержден его директором. Изменилась структура института — он стал разделяться на восемь секций (отделений): общей психологии, экспериментальной психологии, физиологической психологии, генетической психологии (психологии детского возраста, зоопсихологии), дифференциальной психологии, этнической и социальной психологии, прикладной психологии (педагогической психологии, психологии труда, криминальной психологии), истории психологии. В период существования института при факультете общественных наук (с 1921 по 1924 гг.) положение психологии в Московском университете ухудшается. Еще в конце 1920 г. в одном из писем Г.И. Челпанов отмечал: «В университете кое-какие занятия идут, но собственно не налаживаются. Уровень студенчества понижается все больше и больше. Научных занятий нельзя наладить потому, что все студенты служат (некогда читать), и кроме того, совсем нет книг» [10; 88]. Хотя уровень занятий по психологии и снизился, все же преподавание психологии продолжает занимать важное место в университетской подготовке. В  1925 г., по заключению Правления Московского университета, Психологический институт признавался учебно-вспомогательным учреждением, обслуживающим три факультета: общественных наук (ФОН), физмат и медфак. Г.И. Челпанов вел общефакультетский курс психологии на факультете общественных наук. Сотрудниками Института проводились семинарские занятия, занятия в практикуме по экспериментальной психологии. На разных отделениях ФОНа преподавались также педология (К. Н. Корнилов), социальная психология (Г. Г. Шпет), психология и педагогика мышления (А. Г. Цирес).

Г.И. Челпанов старался «по-прежнему удержать прежний тип занятий» [10; 89]. Однако делать это становилось все труднее. Так, на заседании Правления университета в 1922 г. не было утверждено представление Г.И. Челпанова о проведении практических занятий по экспериментальной психологии как якобы не предусмотренных планом преподавания на ФОНе. Затрудняется решение вопросов об оплате ассистентов Г.И. Челпанова, о количестве оплачиваемых часов практических занятий, о, числе участников практикума. Главная причина такого отношения к Г.И. Челпанову — его теоретическая позиция. А она оставалась неизменной на протяжении

 

83

 

всей его деятельности и состояла в приверженности эмпирической психологии, основанной на данных самонаблюдения и дополненных экспериментом. В обстановке развернувшейся в 20-х гг. перестройки психологии на основах марксизма и вызванной ею дискуссии по проблеме «психология и марксизм» позиция Г.И. Челпанова расценивалась как метафизика и идеализм, т. е. как не соответствующая марксизму. За такой оценкой скоро последовали и оргвыводы, завершившиеся отставкой Г.И. Челпанова.

Важная роль в критике Г.И. Челпанова принадлежала К. Н. Корнилову. В прошлом ученик Г.И. Челпанова, К.Н. Корнилов был оставлен после окончания историко-филологического факультета (1910 г.) научным сотрудником Психологического института. С 1916 г. К.Н. Корнилов — приват-доцент Московского университета. В 1921 г. по поручению Наркомпроса он организует педагогический факультет во 2-м МГУ, назначается его деканом и профессором кафедры психологии. Одновременно он продолжает работать в 1-м МГУ. После образования Ассоциации институтов при ФОНе был выдвинут председателем психологической секции Института научной философии. В июне 1923 г. К.Н. Корнилов написал заявление в Президиум ФОНа. В этом заявлении он указал на несоответствие психологии Г.И. Челпанова марксизму. В другом заявлении в июле 1923 г. К.Н. Корнилов дает отрицательную оценку психологическим курсам Г.И. Челпанова. «...Большинство предлагаемых курсов,— говорится в этом документе,— а также и лекторов, как и ходатайствующих об открытии этих курсов студентов составляют ядро тех научно-исследовательских курсов, которые были организованы при бывшем Психол. Институте проф. Челпановым, и существование которых было признано совершенно нецелесообразным новой коллегией Института Науч. Философии. По-видимому ту деятельность, которая была признана нецелесообразной в пределах Института, проф. Челпанов предполагает перенести казалось бы еще в менее подходящее место — на ФОН» [3]. 2 ноября 1923 г. деканат ФОНа сообщил К.Н. Корнилову о его назначении «Заведующим Психологическим институтом» [30]. 10 ноября 1923 г. ректор МГУ В. П. Волгин уведомил Г.И. Челпанова об отчислении его из университета, выразив ему «глубокую благодарность за долголетнюю службу и энергичные труды по созданию и организации Психологического института». 15 ноября Г.И. Челпанову было предложено сдать Психологический институт «лицу, указанному Деканом ФОН. О сроке и порядке сдачи Вам надлежит договориться с проф. К. Н. Корниловым». Материалы Архива МГУ и архива Г.ИМ. Челпанова, хранящегося в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (1-й МГУ. Уведомление Челпанову Г. И. / ОР РГБ. Ф. 326. Папка 37. Ед. хр. 43, 44) однозначно указывают на идеологический характер причин увольнения Г.И. Челпанова. Г.И. Челпанов так и понимал происходящее и в одном из своих писем подчеркивал: «Когда правительство объявило, что психология должна, подобно всем наукам, разрабатываться в духе марксизма, нас обвинили в том, что мы как метафизики и идеалисты для дальнейшей работы не годимся. Мы пытались доказать, что мы как психологи совершенно нейтральны, стоим на строго эмпирической точке зрения и в качестве таковых не можем быть ни идеалистами, ни материалистами. Но никого убедить не в состоянии. Главные наши изгнатели — это Корнилов и Блонский» [10; 90].

Отставка вызвала у Г.И. Челпанова, по его собственным словам, состояние депрессии. Можно только догадываться о глубине его переживаний от вынужденного бездействия, от происходившего на его глазах разрушения того, чему была отдана жизнь. «Грустно подумать,— делился он своими переживаниями в письме,— что они разрушат все то, что созидалось с таким огромным трудом» [10; 90]. После увольнения Челпанова «бывшие сотрудники института разбрелись в разные стороны» [10; 90]. Состав института обновился. Его новый директор привлекает к работе в институте молодых ученых — Л. С. Выготского,

 

84

 

А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьева. Подвергнув сокрушительной критике философскую и психологическую концепцию Г.И. Челпанова, К.Н. Корнилов провозгласил задачей коллектива института перестройку методологической базы психологии на основе марксизма [31]. Деятельность института в этом направлении проходила уже в период его отдельного от университета существования. После отделения от университета   (1925 г.) институт существует в качестве самостоятельного учреждения и получает новое название: Государственный институт экспериментальной психологии.

Начиная с 1925 г. преподавание психологии в университете осуществляется на этнологическом факультете, созданном в результате реорганизации ФОНа. Здесь К.Н. Корнилов проводил занятия по психологии и по экспериментальной психологии в свете разработанной им реактологии [17]. Читался курс по социальной и этнической психологии (В. А. Артемов), изложенной с марксистских позиций [1]. Дипломные работы по психологии оценивались с точки зрения их идеологической выдержанности и соответствия основным положениям марксизма [27].

В структуре созданного на базе этнологического факультета историко-фи-лософского факультета (1930 г.), в рамках его философского отделения была представлена и психология. Психологический цикл включал следующие дисциплины: психология, анатомия и физиология, практикум по экспериментальной психологии, физиология нервной системы, сравнительная психология, психотехника, социальная психология [38]. Психологический цикл готовил специалистов по психологии и психотехнике для проведения профотбора в органах Наркомтруда; при этом занятия по экспериментальной психологии проводились в лабораториях Государственного института экспериментальной психологии.

После выделения из состава университета гуманитарных факультетов (1931 г.) преподавание психологии прекращается (до 1942 г.). На 10 лет в области психологии в университете образовался вакуум. Сложившаяся система подготовки психологических кадров перестала функционировать. Прекратились исследования по психологии.

Сложным было положение психологии и в стране. Бурное развитие научного движения, воодушевленного задачей коренного изменения психологии, привело к появлению в 20-х гг. реактологии, рефлексологии и других попыток замещения психологии. В прикладных областях — педологии и психотехнике — вставали теоретической важности вопросы о соотношении разных дисциплин в этих синтетических науках. В этих условиях Л. С. Выготский отстаивал идею о необходимости сохранения психологии как науки. В своей культурно-исторической теории о развитии высших психических функций он наметил новое понимание предмета психологии и ее задач. Однако в связи с его вовлеченностью в педологическое движение развернулась идеологическая критика работ Л.С. Выготского и в соответствии с нормами тех лет его труды надолго были изъяты из обращения. С середины 30-х гг. начинает разрабатываться проблема   деятельности, провозглашается переход от изучения абстрактно взятых психических функций к изучению участия психики и сознания в реальной жизни человека. Выдвигается положение о формировании человека в процессе деятельности [32]. Вышедшая в 1935 г.   книга С. Л. Рубинштейна «Основы психологии» представляла собой «попытку дать целостную систему психологии, охватывающую основной экспериментальный материал и проникнутую единством методологической концепции» [33]. Проблема деятельности получила дальнейшую разработку в книге С. Л. Рубинштейна «Основы общей психологии». Эти труды С.Л. Рубинштейна имели принципиальное значение для восстановления статуса психологии как науки. Принцип деятельности открывал большие возможности для решения практических задач, скоро выдвинутых перед психологией начавшейся в 1941 г. войной.

В 1941 г. в структуре Московского университета был восстановлен философский

 

85

 

факультет. Встал вопрос об учреждении кафедры психологии. Признавалось, что «образование в настоящий момент в Университете кафедры психологии является необходимым не только в целях обеспечения нормального преподавания этой дисциплины на факультетах, но и в целях создания нормальных условий для вновь введенного в состав университета Института психологии1, который, становясь по образцу других научно-исследовательских институтов Университета научно-вспомогательным учреждением кафедры, приобретает необходимую связь своей исследовательской работы с работой учебной» [5].

Приказом Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР в Московском университете с 1 октября 1942 г. на философском факультете создавалась кафедра психологии. Заведующим кафедрой   был   назначен С. Л. Рубинштейн, отозванный   из ЛГПИ им. Герцена, где он заведовал кафедрой психологии. Одновременно он назначается также директором Института психологии при МГУ.

Знаменательно, что кафедра была учреждена в чрезвычайно трудное для страны время — годы Великой Отечественной войны. Этот факт свидетельствует об общественном признании психологии, о ее возросшей значимости в жизни общества. Переориентация психологии из дисциплины, замкнутой в мире субъективных переживаний, оторванных от реальной жизни и деятельности человека, и превращение ее в науку, которая включена в изучение самых животрепещущих вопросов практической деятельности человека, произошла на основе принципа деятельности. С введением Института психологии в состав университета восстановилась научная работа в области психологии.

С самого начала войны психологи активно включились в непосредственную помощь армии. Ряд сотрудников Института ушли на фронт (Л. М. Шварц, Ф. Н. Шемякин, Т. А. Репина и другие). А. Р. Лурия, Б. М. Теплов, А. А. Смирнов, А. Н. Леонтьев вступили в ряды народного ополчения, но были отозваны для работ оборонного характера в институте. Здесь в 1942 г. была создана психофизиологическая лаборатория (зав. К. X. Кекчеев) по разработке проблем ночного зрения применительно к условиям военных действий. Были разработаны методы, борьбы с ослеплением светом прожекторов, со снеговой ослепленностью (С. В. Кравков), ускорения темновой адаптации, сенсибилизации слуха и зрения, уточнения глазомерной оценки расстояния и др. Исследование порогов чувствительности показало сдвиги в зависимости от отношения к задаче и таким образом привело к выводу о том, что ощущение — не результат реакции органа на стимул, а продукт деятельности человека с предметом. Этот вывод имеет большое теоретическое значение.

После эвакуации части сотрудников института вместе с университетом в Свердловск развернулись работы в эвакуационном госпитале. Их возглавил А. Н. Леонтьев. Начальником медицинской части был П. Я. Гальперин, зав. психологическими лабораториями — А. В. Запорожец. Эти работы ставили задачей «способствовать наиболее полному и быстрому возвращению бойцам утраченной боеспособности и трудоспособности. Теоретическое значение этой проблемы в том, что ее разработка дает возможность на основе использования материала военных травм психологически подойти к проблеме восстановления и переключения навыков путем их включения в различным образом целенаправленные сознательные процессы» [25].

Кроме работ, непосредственно связанных с, военной тематикой, Институтом в 1942 г. разрабатывалась также проблема развития психики (А. Н. Леонтьев). Изучались процессы развития мотивов, чувств и эмоций у детей (Л. В. Благонадежина), вопросы психологии мышления (Б. М. Теплов), психологический анализ процессов понимания (А. Н. Соколов), процессы воображения при чтении художественной литературы (О. И. Никифорова), психология запоминания (А. А. Смирнов).

 

86

 

Результатом разработки узловых теоретических проблем явилось второе издание книги С. Л. Рубинштейна «Основы общей психологии», удостоенной в 1942 г. Сталинской премии. В 1943 г. С.Л. Рубинштейн был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР.

В 1943 - 1944 гг. продолжалась разработка тематики, имеющей оборонное значение [26]. Она шла по трем направлениям: исследовалась разработка путей повышения зрительной и слуховой чувствительности бойца в боевых условиях (К.Х. Кекчеев, С.В. Кравков); рассматривались психологические основы военного обучения (Е. В. Гурьянов); выявлялись психологические пути восстановления бое- и трудоспособности раненых бойцов (А.Н. Леонтьев). Разрабатывались общие вопросы военной психологии (Б. М. Теплов). Производилась дальнейшая разработка теоретических проблем по направлениям: психофизиологический комплекс   (лаборатория К.Х. Кекчеева, труды по психофизиологии движений Н. А. Бернштейна, исследования высших   корковых   функций А. Р. Лурия); психология мышления и речи (А. Н. Соколов); психология деятельности — изучение общих закономерностей ее строения и отдельных видов — деятельность актера, режиссера, музыкального и изобразительного искусства (Б. М. Теплов, П. М. Якобсон, А. А. Смирнов, Е. В. Гурьянов); проблема мотивов деятельности (А. Н. Леонтьев); история психологии (Н. А. Рыбников). Результаты работ были отражены в публикациях; важнейшими из них являются [15], [16], [39].

В 1944 г. с 30 июня по 2 июля  на кафедре психологии была организована научная конференция по итогам научной работы по линии изучения восстановления психических функций после военной травмы, на которой был обобщен опыт работы разных групп психологов в годы Великой Отечественной войны. Труды конференции опубликованы в университетском издании [40]. Преследуя практические цели, этот цикл исследований вместе с тем был направлен на решение фундаментальных теоретических проблем функционального развития — формирование координации движений конечностей, анатомически переделанных хирургическим вмешательством, восстановление утраченной гностической чувствительности, а также различные типы компенсаторных приспособлений [20]. Так началась экспериментальная разработка вопроса о возможности активного реконструирования у человека высших психических функций. Впервые начатая в этом цикле исследований, она была продолжена в последующие годы в лабораториях кафедры психологии.

С созданием кафедры психологии в университете восстанавливается преподавание психологии. Деятельность С.Л. Рубинштейна как заведующего была направлена на решение задач коренного масштаба, связанных в первое время с восстановлением и развертыванием психологического образования в университете. В качестве первоочередной встала задача комплектования кадров. Штатный список профессорско-преподавательского состава кафедры психологии на 1942 — 43 учебный год включал семь  человек: проф. С. Л. Рубинштейн, проф. А. Н. Леонтьев, проф. В. А. Артемов, проф. Б. М. Теплов, проф. А. А. Смирнов, доц. А. В. Запорожец, доц. П. М. Якобсон; из них только А.Н. Леонтьев был штатным сотрудником, остальные — совместители (все — сотрудники Института психологии).

Кафедра провела большую работу по организации двух отделений — отделения психологии на философском факультете и отделения языка, логики и психологии на филологическом факультете. Для обоих отделений были разработаны учебные планы, программы и т. п. Хотя кафедра входила в состав философского факультета, значительную долю своей работы она проводила на других факультетах — историческом, биологическом, юридическом, географическом, экономическом. Читались факультативные курсы по психологии на механико-математическом факультете и на факультете международных отношении.  Кроме  того,  учебно-педагогическую  работу  на  заочных отделениях МГУ (лекции и консультации) проводила кандидат

 

87

 

педагогических наук А. Г. Комм. По существу кафедра психологии превратилась в общеуниверситетскую кафедру. Интересно в связи с этим отметить, что отчеты С.Л. Рубинштейна о работе кафедры включены в отчеты о работе общеуниверситетских кафедр [26]. Как писал С.Л. Рубинштейн в отчете о работе кафедры за 1943 — 44 уч. г., хотя всюду читался общий курс, материал изменялся в соответствии с профилем факультета. На филологическом факультете было усилено внимание к вопросам психологии языка и психологии творчества, на историческом — к вопросам характера, на юридическом — к психологии свидетельских показаний, мотивам поведения, формированию личности. На биологическом факультете   большое место занимали вопросы фило- и онтогенеза психики.

В период работы кафедры под руководством С.Л. Рубинштейна происходило становление — и частью восстановление — традиций университетской  психологии. Это, во-первых, связь учебно-педагогической и научно-исследовательской работы. Университетская психология всегда была важной частью отечественной психологической науки. Как видно из штатного расписания кафедры, преподавателями университета были широко известные ученые. Органичное единство научной и учебной работы создавалось также посредством включения в научную работу студентов и аспирантов, поскольку курсовые и дипломные работы студентов, а также диссертационные исследования аспирантов составляли часть научной проблематики кафедры. Позже, в начале 50-х гг., при кафедре было создано научное студенческое общество. Его основателем был А. Р. Лурия. Затем большую работу по его организации проделала проф. Л. С. Цветкова, ученица и ближайшая сотрудница А.Р. Лурия. Именно с того времени стали традиционными ежегодные научные студенческие конференции, научные связи с другими университетами — Ленинградским, Тартуским и др., встречи студентов с видными отечественными и зарубежными психологами.

Во-вторых, стало традицией привлечение к преподаванию наиболее крупных ученых. Подытоживая работу кафедры в этом направлении, С.Л. Рубинштейн говорил в 1949 г.: «На кафедре психологии МГУ сосредоточено все, что есть лучшего в Москве, и даже почти все, что есть в Советском Союзе. Крупнейшие силы и цвет советской психологии объединены на кафедре психологии МГУ. В составе кафедры есть 2 члена-корреспондента Академии наук, 4 действительных члена Академии педагогических наук и т. д. Но дело не только в том, что есть заслуженные деятели, которые имеют всякие чины и звания. По моему мнению, доцентский состав кафедры как доцентский ничем не уступает профессорскому составу» [36]. В разные годы в университете преподавали Н. А. Бернштейн, М. К. Мамардашвили, П. К. Анохин, Я. Я. Рогинский, Н. Н. Ладыгина-Коте и другие известные ученые. В то же время большинство из сотрудников кафедры были совместителями, что создавало трудности в работе. Такое положение объяснялось недостатком квалифицированных психологических кадров, так как в течение многих лет не было организованной системы их подготовки. В связи с этим С.Л. Рубинштейн видел реальный путь решения кадровой проблемы в привлечении к преподаванию молодежи, подготовленной в университете. Такой подход к комплектованию кадров сохранился в университете и в последующем: в основном преподавателями становились выпускники факультета.

В-третьих, создавалась структура психологического образования. Учебные планы, программы курсов, все обучение в целом было нацелено на широкую, обеспечивающую глубокие теоретические знания подготовку и вместе с этим овладение методами экспериментальной и эмпирической работы.

Уже в 40-е гг. усиливается жесткая идеологическая цензура в сфере образования, науки и культуры. В послевоенные годы начался период «холодной войны». Это явилось важным условием усиления идеологической напряженности. В 1947 — 1951 гг. состоялись

 

88

 

 

 

Рис. Группа преподавателей кафедры психологии.

Сидят (слева направо): А. Г. Комм, О. И. Никифорова, С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, А. Р. Лурия, Ю. В. Котелова. Стоят: К. М. Гуревич, М. В. Соколов, Е. H. Соколов, 3. А. Решетова, Н. Ф. Талызина, П. Я. Гальперин.  Фото 1954 г.

 

дискуссии, которые «наводили идеологический порядок» в различных сферах—в философии (1947), биологии (1948), языкознании (1950), политэкономии (1951), в области литературы и искусства. Дискуссии проводились по инициативе ЦК партии. Они носили характер обличительной критики, были далеки от этических норм свободного обсуждения научных проблем. В ходе дискуссий устанавливалась единственно «правильная» линия в той или иной области науки и культуры. Разрабатывались мероприятия, направленные на осуществление всех указаний, полученных от идеологического руководства, и ликвидацию недостатков. По итогам критики производились увольнения ученых. Все это пережил и университет. Достаточно красноречиво об этом говорят повестки дня и стенограммы заседаний ученых советов тех лет.

Казалось бы, далекие от психологии, эти дискуссии не были только фоном, на котором проходила деятельность кафедры психологии. Они касались ее непосредственно. По указанию сверху, кафедра проводила заседания, на которых обсуждалось значение для психологии итогов сессии ВАСХНИЛ, гениальных трудов тов. Сталина, решений партийных съездов. Сложился характерный стиль научных публикаций, диссертационных исследований: изучаемые специальные вопросы обязательно должны были рассматриваться «в свете» или с позиций материалов идеологического плана и основываться на марксистско-ленинской теории.

В течение нескольких лет (1947— 1949) проходило обсуждение книги Рубинштейна «Основы общей психологии». Все завершилось освобождением Сергея Леонидовича от обязанностей заведующего кафедрой в апреле 1949 г. [14]. Короткое время (до 1951 г.) кафедрой заведовал Б. М. Теплов. С 1951 г. заведующим кафедрой и отделения назначается А. Н. Леонтьев. С.Л. Рубинштейн оставался профессором кафедры до марта 1958 г. и был отчислен в связи с длительной болезнью. В записке А. Н. Леонтьеву он писал: «...Характер нагрузки на кафедре (отсутствие аспирантов и дипломников, состояние моего здоровья и т. д.) сделали мою работу на кафедре нецелесообразной»

 

89

 

(полный текст записки находится на факультете психологии).

В результате деятельности А.Н. Леонтьева в положении психологии в Московском университете происходят большие организационные изменения в направлении приобретения ею все большей самостоятельности, завершившиеся созданием факультета психологии. Начало этой деятельности приходится на период развернувшейся в психологии кампании по перестройке науки на основе павловского учения о высшей нервной деятельности. Задача такой перестройки была выдвинута на объединенной сессии Академии наук СССР и Академии медицинских наук, посвященной проблемам физиологического учения И.П. Павлова, созванной по инициативе Сталина. Как писал об этой сессии один из основных докладчиков К. М. Быков, «сессия разгромила чуждые и глубоко враждебные учению Павлова концепции ряда физиологов (Орбели, Анохина, Бериташвили), пытавшихся занести в нашу науку зарубежные идеологические теории» [24; 6]. По словам докладчика, они принижали значение учения И.П. Павлова, занимались его ревизией и даже вели борьбу против его идейных основ. По уже отлаженной схеме в университете развернулась бурная деятельность по обсуждению материалов сессии. На ученом совете философского факультета в феврале 1951 г. говорилось о необходимости перестройки психологии, ее тесной увязки с достижениями в области павловской биологии, о развертывании лабораторий физиологии высшей нервной деятельности человека. Делались ссылки на «Правду», которая писала об отсталости психологии и педагогики, и особенно психологии. На этом заседании вносились предложения о разделении кафедры психологии на три: физиологии высшей нервной деятельности, анализаторов человека и физиологии органов чувств. В отчете на ученом совете философского факультета в марте 1951 г. А.Н. Леонтьев отмечал, что из готовящихся к защите 41 дипломной работы 20 связаны с разработкой учения И.П. Павлова [28]. В повестке дня ученого совета философского факультета стоял вопрос о плане научно-исследовательской работы кафедры психологии на 1953 г. и о перспективном плане в свете основных положений трудов тов. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» и «Экономические проблемы социализма в СССР», а также решений XIX съезда; в качестве основной была сформулирована проблема радикальной перестройки психологии в свете новых трудов тов. Сталина и на основе физиологического учения Павлова. Второй большой проблемой было названо исследование процессов всестороннего развития психики человека в условиях коммунистического воспитания [29].

С середины 50-х — начала 60-х гг. началась критика сталинизма. В решениях XX съезда КПСС (февраль 1956 г.) и постановлении ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 г. была подвергнута критике идеология и практика культа личности, субъективизма, волюнтаризма, взят курс на восстановление ленинских норм партийной жизни. Усиливается роль партии в жизни университета. Проводится линия на идеологизацию содержания обучения. В начале 50-х гг. кафедра марксизма-ленинизма была преобразована в кафедру истории КПСС. На всех факультетах вводится преподавание исторического и диалектического материализма, с 1963 г.— научного коммунизма. Расширяется преподавание научного атеизма. В учебной работе систематически перерабатываются учебные планы, предусматривающие подготовку специалистов широкого профиля, увеличивается объем практических и лабораторных занятий, устраняется излишняя дробность специализаций.

В 1953 г. был образован Совет кафедр логики, психологии и педагогики (председатель А. Н. Леонтьев). Создание совета явилось свидетельством возрастающей самостоятельности психологии.

На кафедре психологии, руководимой А.Н. Леонтьевым, развернулась интенсивная научно-исследовательская работа. Одной из ее важнейших особенностей была концентрация исследований на

 

90

 

немногих направлениях. В 50-е гг., когда на кафедре еще работал С.Л. Рубинштейн, под его руководством разрабатывались проблемы мышления [34]. Развернулись исследования по психофизиологии сенсорных процессов (Е. Н. Соколов [35]). Широкое развитие получили нейропсихологические исследования, проводимые на базе Нейрохирургического института им. Н. Н. Бурденко под руководством А. Р. Лурия. Они посвящены двум взаимосвязанным проблемам: локализации психических функций и их восстановлению после перенесенных очаговых поражений мозга [22], [23]. Развернулись патопсихологические исследования под руководством Б. В. Зейгарник [8]. С начала 50-х гг. начались исследования по управлению формированием умственных действий П. Я. Гальперина [6]. Сюда же относятся исследования: Н. Ф. Талызиной (по усвоению геометрического материала), О. И. Никифоровой (по изучению формирования типического образа на материале архитектуры и художественной литературы), аспирантки Н. И. Непомнящей (посвященное формированию умственных действий у умственно отсталых детей), 3. А. Решетовой (по изучению ориентировочной основы действия применительно к двигательным навыкам), а также работы, выполненные под  руководством А. В. Запорожца. А. Н. Леонтьев руководил исследованиями по проблеме функционального психического развития человека.

В 1961 г. была создана лаборатория инженерной психологии и началась исследовательская работа в этой области. Основной задачей лаборатории была разработка теоретических проблем: работа зрительной системы человека, переработка информации в ситуации выбора, психофизиологические механизмы оценки скорости и расстояний при управлении движущимися системами, эвристические приемы решения задач [12]. Кафедра выполняла большой объем работ по хозяйственным договорам с предприятиями.

В 1963 г. книга А. Н. Леонтьева «Проблемы развития психики» была удостоена Ленинской премии [21].

Развитие научной и учебной работы в университете уже в начале 60-х гг. переросло организационные формы отделения2. Психологическая наука, сложившаяся в самостоятельную широко разветвленную область научного знания, оказалась связанной не только с философией, но и с нейрофизиологией, с естественными науками в целом, с математикой. Необходимость изменения статуса психологии в университете назрела. Однако потребовалась огромная работа всего коллектива и особенно заведующего отделением А. Н. Леонтьева по превращению этой объективной необходимости в реальность. Всю свою энергию и душу Алексей Николаевич вложил в дело создания факультета. Среди людей, которые создавали факультет, были известные ученые: А. Р. Лурия, Е. Н. Соколов, А. В. Запорожец, П. Я. Гальперин, Б. В. Зейгарник, Н. Ф. Талызина, Г. М. Андреева, В. П. Зинченко, О. К. Тихомиров, Л. С. Цветкова,  Е. Д. Хомская, С. Н. Карпова, Н. Н. Данилова, С. Д. Смирнов, Ю. Б. Гиппенрейтер, О. В. Овчинникова, 3. А. Решетова, М. Б. Михалевская. Много сил и энергии для организации и развития факультета отдала Ю. В. Котелова, заместитель декана в 1966 — 1973 гг., создатель и первый руководитель практикума по экспериментальной психологии, организатор группы по психологии труда и научно-практических исследований по психологии в области промышленности. Ученые следующего поколения — В. Я. Романов, Б. М. Величковский, А. И. Подольский, А. И. Донцов, Ч. А. Измайлов, В. А. Иванников, И. И. Ильясов, А. Д. Логвиненко, А. Г. Шмелев, Б. С. Братусь продолжают сегодня работу по развитию факультета.

В декабре 1965 г. был издан приказ о преобразовании отделения психологии Московского и Ленинградского университетов в факультеты психологии и утверждена их структура. Деканом

 

91

 

факультета психологии был назначен А. Н. Леонтьев.

В момент создания в 1966 г. факультет имел в своей структуре три кафедры — общей и прикладной психологии, психофизиологии и нейропсихологии, педагогики и возрастной психологии; пять лабораторий — психофизиологии ощущений, инженерной психологии, нейропсихологии, генетической психологии, программированного (управляемого) обучения; кабинет педагогики; электромеханическую мастерскую. К 1970 г. на факультете было шесть кафедр — общей психологии; психологии труда и инженерной психологии; психофизиологии; нейропсихологии и патопсихологии; детской психологии; педагогической психологии и педагогики. В 1972 г. была учреждена кафедра социальной психологии. В 1989 г. была создана кафедра психологии и инженерии знаний. В 1991 г. в структуру факультета была включена кафедра психологии, педагогики и методики преподавания в высшей школе.

Особенностью развития психологии на факультете в период, когда им руководил А. Н. Леонтьев, было утверждение в преподавании и научных исследованиях единых творческих установок, восходивших к теории деятельности. Их развитие нашло отражение в фундаментальных трудах сотрудников. Некоторые из них отмечены высшей наградой университета — премией им. М. В. Ломоносова. Ломоносовской премии были удостоены: в 1967 г. А. Р. Лурия за труды по нейропсихологии, опубликованные в 1956— 1966 гг., в 1976 г. А. Н. Леонтьев за книгу «Деятельность. Сознание. Личность» (опубликована в 1975 г.), в 1978 г. Б. В. Зейгарник за цикл работ, посвященных проблеме нарушения и реабилитации психических функций при различных психических заболеваниях, опубликованных в 1962 — 1976 гг.

Большое место в работе факультета занимает создание новых учебных пособий. Отмечается непрерывный рост контингента учащихся и повышение качества подготовки специалистов. В обстановке усиления связи научной работы с практикой университетская психология получает все большую практическую направленность, хотя упреки в отрыве университетской психологии от практики продолжаются и в настоящее время3.

На счету факультета много крупномасштабных дел. На его базе в августе 1966 г. проходил XVIII Международный психологический конгресс. Его организация явилась результатом широкой международной деятельности факультета. Начиная с 1953 г. психологи факультета принимали активное участие во всех международных психологических конгрессах, симпозиумах, выезжали с научными докладами и лекциями в другие страны и принимали у себя зарубежных ученых. Ученые-психологи МГУ состоят во многих международных и зарубежных научных организациях. Поистине неоценимый вклад в развитие международных связей факультета внес А. Р. Лурия. Он развернул кипучую деятельность по связи с иностранными издательствами и изданию трудов сотрудников факультета за рубежом.

В октябре 1968 г. вышло постановление Совета Министров СССР «О включении психологии в перечень отраслей науки, по которым присуждаются ученые степени».

В 1970-е гг. на факультете был осуществлен грандиозный эксперимент по обучению четверых слепоглухих студентов.

С 1977 г. факультет имеет свой журнал «Вестник МГУ. Серия 14. Психология».

21 января 1979 г. умер Алексей Николаевич Леонтьев. С его смертью закончилась целая эпоха в жизни факультета и в развитии университетской психологии в целом. Деканом факультета был назначен профессор А. А. Бодалев. С 1986 г. факультет возглавляет профессор Е. А. Климов.

 

92

 

В последние годы в соответствии с новыми социально-политическими условиями, в которых развивается наше общество, работа по совершенствованию подготовки психологических кадров получает новое направление. Главной задачей становится установление большей, чем это было до последнего времени, координации с подготовкой психологов в университетах других стран. С возрождением атмосферы духовной свободы на факультете наблюдается большая открытость, готовность к диалогу с различными школами и направлениями, многообразие которых продолжает оставаться реальностью психологической науки, все еще находящейся в поисках определения своего предмета. При этом открываются широкие возможности для свободного выбора системы теоретических предпосылок. Деятельностный подход, долгое время считавшийся в   университете единственно научным, в русле которого велось преподавание и осуществлялись научные исследования, утрачивает сегодня свое монопольное положение. Ранее не признаваемые учеными факультета проблемы христианской антропологии, восточной психологической мысли, мистических исканий начинают теперь входить в поле их интересов. Сняты многочисленные идеологические табу с зарубежных психологических концептуальных схем и практических методов работы. В то же время общепсихологическая концепция С.Л. Рубинштейна, теория деятельности Леонтьева, теория формирования умственных действий П.Я. Гальперина, общепсихологические и нейропсихологические труды А.Р. Лурия, патопсихология Б.В. Зейгарник занимают важное место в учебных психологических курсах. Они продолжают выступать основой научных исследований, выполняемых сотрудниками факультета, в ходе которых развиваются. Сегодня деятельностный подход занял свое нормальное место в современной психологической науке как ее неотъемлемая часть.

Исторически оценивая путь, пройденный психологией в Московском университете, и признавая важность каждого этапа этого пути, мы с особым чувством обращаемся к началу реорганизации психологического образования. Установление союза университетской психологии с Психологическим институтом им. Л. Г. Щукиной сделало университет школой подготовки специалистов самого высокого класса. Имя Георгия Ивановича Челпанова, организатора и первого директора института, навечно вписано в летопись Московского университета. Деятельность Сергея Леонидовича Рубинштейна способствовала восстановлению лучших традиций университетской науки. В результате многолетней деятельности Алексея Николаевича Леонтьева в университете утвердился дух глубокого уважения к теории, к фундаментальным проблемам науки. Сегодняшний день факультета психологии стал возможным благодаря деятельности этих подвижников.

 

1. Артемов В. А., приват. доц. Социальная и этническая психология // Этнологический факультет 1 МГУ. Учебный план, программы и пособия. 1928 — 29 г.

2. Бехтерев В. М. Речь перед закрытием съезда // Труды Второго Всероссийского съезда по педагогической психологии. СПб., 1910. С. 379.

3. В Президиум факультета общественных наук // Архив МГУ. Ф. 18. Oп. 1. Д. 34. Л. 14.

4. В Президиум ФОНа 1-го МГУ от Корнилова К. Н. // Архив МГУ. Ф. 18. Oп. 1. Д. 119.  Л. 4.

5. Во Всесоюзный комитет по делам высшей школы при СНК СССР // Архив МГУ. Ф. 1. (Ректорат). Россыпь. Л. 13.

6. Гальперин П. Я. Опыт изучения формирования умственных действий // Доклады совещании по психологии 3 — 8 июня 1953 г. М., 1954. С. 188 — 220.

7. Заседание Историко-филологического факультета Московского университета. 1920 года,  месяца февраля, 3 дня, в 12 часов // Архив МГУ. Ф. 18. Oп. 1. Д. 16. Л. 1.

8. Зейгарник Б. В. Патология мышления. М., 1962.

9. Из истории русской психологии //  Вопр. психол. 1992. № 3 — 4. С. 43 — 50; № 5 — 6. С. 41.

10. Из переписки Г. И. Челпанова и А. М. Щербины // Психол. журн. 1991. Т. 12. № 5. С. 86 — 92.

11. Из трудов Психологического института им. Л. Г. Щукиной при Императорском Московском университете. Т. I. Вып. 1 — 2. С. 279. Психологический институт при Москсковском университете. История // Вопр. психол. 1992 № 3 — 4. С. 45.

12. Инженерная психология /   Под А. Н. Леонтьева, В. П. Зинченко, Д. И. Панова. М., 1964.

13. К проекту положения об Ассоциации словесно-гуманитарных научных институтов при Московском Государственном университете. 1921 г. Записка о Психологическом институте // Архив МГУ. Ф. 18. Оп. 1. Д. 20. Л. 74.

 

93

 

14. К столетию со дня рождения С. Л. Рубинштейна // Вопр. психол. 1989. № 4. С. 66 — 101; № 5. С. 56 — 64.

15. Кекчеев К. X. Ночное зрение. М., 1942. 2-е доп. изд. 1946.

16. Кекчеев К. X. Психофизиология маскировки и разведки. М., 1942.

17. Корнилов К. Н. Изучение поведения человека (психология) // Этнологический факультет 1-го МГУ. Общественно-педагогическое отделение. Учебный план на 1925 — 26 учебн. год.

18. Корнилов К. Н., профессор. Психология. Просеминарий // Этнологический   факультет 1 МГУ. Учебный план, программы и пособия. 1928 — 29 г.

19. Корнилов К. Н. Экспериментальная психология. Просеминарий // Этнологический факультет 1 МГУ. Учебный план, программы и пособия. 1928 — 29 г.

20. Леонтьев А. Н., Запорожец А. В. Восстановление движения: психофизиологическое исследование восстановления функций руки после ранения. М., 1945.

21. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1959.

22. Лобные доли и регуляция психических процессов / Под ред. А. Р. Лурия,  Е. Д. Хомской. М., 1966.

23. Лурия А. Р. Высшие корковые функции при локальных поражениях мозга. М., 1966.

24. Научная сессия, посвященная проблемам физиологического учения академика   И. П. Павлова (28 июня—4 июля 1950 г.). Вступительное слово. Доклады. Постановление. М., 1950.

25. Отчет о научно-исследовательской работе МГУ за 1942 г. // Архив МГУ. Ф. 1. Oп. 10. Д. 1014. Л. 38.

26. Отчеты о работе общеуниверситетских кафедр. Отчет о работе кафедры психологии Московского университета за 1943 — 44 уч. г. // Архив МГУ. Ф. 1. Oп. 10. Д. 840. Л. 29 — 32.

27. Протокол № 2 заседания Государственной квалификационной Комиссии по защите дипломных работ Этнологического факультета 1-го МГУ от 29 января 1929 г. // Архив МГУ. Ф. 18. Oп. 1. Д. 77. Л. 4.

28. Протоколы и стенограммы заседаний ученого совета философского факультета МГУ за 1951 г. // Архив МГУ. Ф. 13. Oп. 2. Д. 18.

29. Протоколы и стенограммы заседаний ученого совета философского факультета МГУ за 1952 г. // Архив МГУ. Ф. 13. Oп. 2. Д. 28.

30. Проф. К. Н. Корнилову // Архив МГУ. Ф. 18. Oп. 1. Д. 119. Л. 5.

31. Психология и марксизм. Сб. статей сотр. Моск. Государств. института эксперимент. психологии / Под ред. проф. К. Н. Корнилова. Л., 1925.

32. Рубинштейн С. Л. Проблемы психологии в трудах Карла Маркса //  Вопр. психол. 1983. № 2. С. 8 — 24.

33. Рубинштейн С. Л. Основы психологии. М., 1935.

34. Рубинштейн С. Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958.

35. Соколов Е. Н. Восприятие и условный рефлекс. М., 1958.

36. Протокол № 2 заседания Президиума совета университета от 17.1.1949 //  Вопр. психол. 1989. № 4. С. 80.

37. Сергей Леонидович Рубинштейн (личное дело профессора МГУ) // Архив МГУ. Ф. 1. Oп. 34—л. Д. 7730.

38. Учебный план философского отделения факультета истории и философии 1-го МГУ // Архив МГУ. Ф. 18. Oп. 1. Д. 83. Л. 74 — 75.

39. Уч. зап. МГУ. Вып. 90. Психология. Движение и деятельность. Сб. исследований кафедры психологии / Под ред. С. Л. Рубинштейна. М., 1945.

40. Уч. зап. МГУ. Вып. 111. Психология. Вопросы восстановления психофизиологических функций / Под ред. С. Л. Рубинштейна. М., 1947.

41. Челпанов Г. И. Лекции по экспериментальной психологии. Курс 1909 — 10 уч. г. Литографированное издание. Издано в виде книги под назв.: Введение в экспериментальную психологию. М., 1915.

42. Челпанов Г. И. Об отношении психологии к философии // Г. Челпанов. Сб. статей (Психология и школа). М., 1912. С. 71 — 83.

43. Челпанов Г. И. О положении психологии в русских университетах //  Вопр. философ. и психол. 1912. Кн. 114 (IV). С. 211 — 223.

44. Штатный список профессорско-преподавательского состава Московского ордена Ленина Государственного университета им. Ломоносова на 1942 — 43 уч. г. // Архив МГУ. Ф. 1. Oп. 34. Д. 375 «а». Л. 2.

Поступила в редакцию 1.II 1993 г.