84

 

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ САМООБРАЗОВАНИЕ

 

НРАВСТВЕННОСТЬ, АГРЕССИЯ, СПРАВЕДЛИВОСТЬ

 

Сокращенное изложение главы из книги: Krech D., Grutchfield R., Livson N. Elements of psychologi. N. Y., 1974 (Креч Д., Кратчфилд Р., Ливсон Н. Элементы психологии. Нью-Йорк, 1974).

 

 

Знаете ли вы,

— что ребенок может считать сверстника виноватым в чем-то нехорошем только потому, что он наказан?

— что принцип «око за око» наиболее характерен для детского взгляда на справедливость?

— какой тип образования может повысить моральный уровень обучающегося?

— почему воровство наиболее распространено в тех обществах, где дети воспитываются в строгой дисциплине?

— как можно использовать любовь для воспитания ребенка с высокими моральными принципами?

— в чем именно готовность все разрешать ребенку приносит вред?

— каковы функции «козла отпущения»?

— что определяет наше поведение при столкновении с несправедливостью?

— каковы существенные различия в отношении к свободе слова в абстрактном и в конкретном случае?

 

*

 

Тема «индивид в обществе» по сути охватывает всю область социальной психологии, и можно было бы обойтись без дальнейших определений, тем более, что среди психологов нет единодушия в этом вопросе; однако несколько дополнительных соображений полезно высказать.

В определенном смысле содержание данной главы полностью посвящено взаимоотношениям между людьми, как индивидами, так и группами. Мы рассмотрим, как человек функционирует в социальной среде. Адекватное теоретическое объяснение сил и факторов, определяющих поведение индивида в обществе — одна из наиболее трудных задач, стоящих перед психологом. Изложение результатов исследований в области социальной психологии, предлагаемое читателю, в основном отражает эти трудности. Ограниченность объема не дает возможности привести многие примеры, но и помещенные здесь, можно надеяться, покажут наиболее характерные черты ситуации.

Мы начнем с рассмотрения того, как индивид узнает о стандартах добра и зла, на чем основаны все отношения с другими людьми.

 

ЭТИКА

 

Поскольку большая часть жизни человека проходит в контактах с другими людьми, одна из основных наших забот — узнать, приносит ли наш сосед себе и окружающим пользу или вред. Когда мы судим о человеке (включая себя) или описываем его, мы обычно оцениваем именно эту тенденцию: «Она надежный человек»; «Он всегда проявляет интерес и готовность помочь, но «услужливый дурак опаснее врага»; «На нее нельзя положиться: она старается понравиться, но в нужную минуту подведет»; «Он настоящий друг,

 

85

 

хотя мы придерживаемся разных политических взглядов».

Общество в целом, так же как и отдельный индивид, неизбежно озабочено положительным или отрицательным поведением своих членов. Законодательство определяет обстоятельства, в которых люди должны помогать друг другу, и запрещает действия, могущие принести кому-то вред. Общество оценивается в зависимости от преобладающего стиля поведения его членов точно так же, как и отдельный индивид. Те цивилизации, где агрессия и преступления распространены, рассматриваются как неадекватные с точки зрения гуманности, а их законы и установления — как не соответствующие основным правам человека. Те же общества, где посторонние люди доверяют и помогают друг другу и в которых они живут без угнетения и страха, оцениваются благоприятно.

Помимо рассмотренной выше оценки общества или индивида с точки зрения их полезной или вредной деятельности, нам присущи определенные взгляды на последствия плохого или хорошего поведения. Эти взгляды, естественно, определяют то, как мы воспитываем своих детей, относимся к равным, устанавливаем образ правления. Соответствующие взгляды весьма сильно различаются в разных обществах и даже в соседних общинах.

В этой главе мы рассмотрим некоторые теории и экспериментальные данные, касающиеся хорошего или плохого поведения. Мы исследуем основные концепции нравственности, агрессии, беспристрастности (или справедливости) и терпимости к несогласию. Учитывая историю воззрений на то, что есть добро и что есть зло, легко предсказать, что многие моральные истины, которых мы придерживаемся сейчас, в будущем будут рассматриваться как предрассудки или даже вредные и ошибочные представления (или вовсе нонсенс), препятствовавшие полному раскрытию потенциала человечества. В качестве примера можно вспомнить моральные императивы Англии XVI века: кальвинизм требовал от человека самоотверженного труда и почитания бога, богобоязненные родители воспитывали своих детей, исходя из убеждения, что если дети не слишком малы для того, чтобы умереть, они не слишком малы для того, чтобы попасть в ад, уделяя внушению страха божия не меньше внимания, чем современные родители — здоровью и развитию личности ребенка.

В настоящее время, как всегда и везде, разные люди имеют разные моральные убеждения. То, что с точки зрения одного — недопустимая агрессивность, с точки зрения другого — проявление мужественности и силы; что один видит как сексуальную распущенность, другой оценивает как проявление любви.

Многие американцы расходятся во мнениях относительно того, чем были многочисленные акты гражданского неповиновения во время войны во Вьетнаме: высочайшим моральным мужеством или вредными и безответственными действиями незрелых «чокнутых».

Определения морали. Ранние воззрения на мораль и ее воспитание у детей чаще всего выражались в религиозных терминах (приведенный выше пример кальвинистского учения подтверждает это). Другая давно возникшая этическая система связывает религиозное поклонение с властью правителей: отсюда божественное право королей.

Немногие из современных философов-этиков принимают эти определения морали; их взгляды редко совпадают. Может быть, все философы согласны только в том, что 1) этические системы основываются на представлении о соответствии или несоответствии поведения индивида определенным идеалам или принципам, 2) мораль (принципы, убеждения) находит отражение в поведении: то, что говорится, может находиться в соответствии или в противоречии с тем, что делается. За исключением этого, определения морали и морального поведения очень широко варьируют в различных теориях.

Интуитивистская теория морали говорит о том, что люди интуитивно знают, что этично, а что — нет; помимо этого утверждения, данная теория не предлагает никакого рационального базиса

 

86

 

для определения того, что морально. Таким образом, интуитивизм встречается с большими трудностями в объяснении этических различий между обществами и даже между индивидами внутри данного общества.

Попытка преодолеть проблемы, созданные интуитивистским подходом, привела к возникновению теории, известной как эмотивизм. Согласно ей, моральное убеждение — это команда, направленная на выполнение определенных правил. Таким образом, этическое поведение — это осознанное следование определенному своду правил. Многое из того, что мы обычно считаем моральным в поведении ребенка, подпадает под это определение: если взрослый учит ребенка не красть и ребенок, предоставленный сам себе, следует этому правилу, его поведение считается моральным. Однако согласно эмотивистскому подходу, любая пропаганда или реклама и даже неправильный свод правил оказывается составной частью этики. Эмотивизм не дает оснований для различения между этичным, легковерным, бездумным поведением или слепым повиновением.

Ограниченность применения и противоречия, присущие интуитивизму и эмотивизму, привели к возникновению альтернативной теории — предписательности. Последняя делает упор на осознанном и последовательном поведении. В соответствии с теорией предписательности, этические положения должны скорее указывать путь, а не влиять на поведение индивида непосредственно. Эти положения должны носить рациональный характер и иметь резонные основания (как пример, можно привести надпись на застекленной стене фабрики: «Пожалуйста, не бросайте камней: внутри работают люди»), а также быть достаточно общими: одно и то же положение должно быть применимо в сходных ситуациях.

 

РАЗВИТИЕ МОРАЛЬНЫХ СУЖДЕНИЙ

 

Моральные суждения, как и восприятие, мышление, ходьба, чувства и почти все проявления, на которые способен человек, подвержены развитию. Они никогда не возникают внезапно, в законченном виде, дающем возможность различать добро и зло. Нравственное взросление детей проходит несколько стадий. Некоторые индивиды так и не достигают взрослого уровня нравственности, в то время как другие проявляют моральную зрелость в отрочестве. Скорость прохождения детьми этапов нравственного развития зависит от уровня интеллекта, общества, в котором они живут, и от принятых в нем традиций воспитания детей. Однако последовательность стадий не меняется.

Пример 1. Дети, оказавшиеся перед моральной дилеммой. Л. Колберг (Гарвардский университет) изучал развитие моральных суждений у детей, подростков и взрослых: они должны были высказать свое суждение по такой, например, гипотетической ситуации. Женщине, больной раком, не помогают никакие лекарства. Испытываемая ею боль так ужасна, что она просит своего врача дать ей смертельную дозу снотворного, чтобы избавить от страданий. Должен ли врач в этих обстоятельствах прибегнуть к эвтаназии?

Были получены следующие ответы на вопрос о моральности эвтаназии:

Ребенок: Было бы хорошо дать женщине умереть, чтобы избавить ее от боли. Но это могло бы быть неприятно ее мужу — ведь это не то, что усыпить животное, он же нуждается в своей жене.

Подросток. Врач не имеет права на эвтаназию. Он не может дать жизнь и он не должен ее уничтожать.

Взрослый. Умирающей должен быть предоставлен свободный выбор, хочет ли она подвергнуться эвтаназии. Значение имеет качество жизни, а не сам ее факт. Если она считает, что не стоит жить, превратившись просто в нечто живое, но уже не человека, она имеет право выбрать смерть. Людям должна быть предоставлена возможность самим решать, что с ними будет.

Обращает на себя внимание то, что ребенок оценивал человеческую жизнь, исходя из чисто практических соображений, не обращаясь к общим моральным принципам. Подросток, согласно

 

87

 

Л. Колбергу, находится на следующей стадии развития моральных суждений и уже может рассматривать предложенную ему проблему с точки зрения абстрактного принципа — принципа святости жизни. Взрослый также считает жизнь величайшей ценностью, но делает упор на качестве жизни и на праве человека решать, хочет ли он жить любой ценой.

На основании многих ответов Л. Колберг создал теоретическую схему, в общих чертах параллельную теории Ж. Пиаже о стадиях когнитивного развития; согласно Л. Колбергу, развитие нравственного чувства есть последовательный прогрессивный процесс.

Им были предложены следующие градации: три общих уровня морали (предшествующей традиционному; традиционный, конформистский; самостоятельный, принципиальный) и внутри каждого из них шесть типов: 1) ориентация на возможное наказание, послушание; 2) наивный потребительский гедонизм; 3) мораль «пай-мальчика», ориентированная на поддержание хороших отношений, одобрение окружающими; 4) ориентация на авторитет; 5) мораль, основанная на признании прав человека и демократически принятого закона; 6) индивидуальные принципы, выработанные самостоятельно. Каждый из типов может быть применен к любой из характеристик нравственности (их существует более 30): в приведенном выше примере рассмотрена характеристика «Ценность человеческой жизни» и оценки могут быть классифицированы (в порядке следования) как принадлежащие типам 2, 4 и 5.

С точки зрения Л. Колберга, хотя социальное научение несомненно приводит к наполнению моральных понятий специфическим содержанием, его все же недостаточно, чтобы объяснить иерархическую природу продвижения индивида в плане морали. Биологическое взросление является важнейшей движущей силой нравственного развития, как это имеет место в когнитивном развитии (по Ж. Пиаже). Моральная стадия (как интеллектуальный возраст) коррелирует в значительной мере с календарным возрастом, но по мере того как человек взрослеет, его нравственное развитие делается все более независимым от возраста (как и интеллектуальные возможности).

В дальнейшем исследования, проводившиеся Л. Колбергом, привели его к некоторому пересмотру взглядов на тесную связь биологического взросления и достижения высоких уровней нравственности. Он предположил, что для достижения последних индивиду необходим опыт в разрешении более сложных нравственных дилемм и в контакте с жизненными реалиями той социальной системы, в которой он живет. Например, он обнаружил при обследовании лиц, отказавшихся от службы в армии во время войны во Вьетнаме, их прогресс от типа 4 к типу 6.

 

*

 

Ж. Пиаже, Л. Колберг и другие исследователи отмечали существование различных направлений нравственного развития; были также определены приблизительные возрастные границы его стадий. К первым могут быть отнесены следующие показатели:

1. Наличие интенции. Маленькие дети оценивают события в терминах их физических последствий, однако дети более старшего возраста принимают во внимание намерения индивида, совершившего то или иное действие. Например, восьмилетний ребенок наверняка сочтет, что разбить четыре дорогие чашки случайно — это хуже, чем разбить одну нарочно. Большинство четырнадцатилетних пришли бы к противоположному заключению.

2. Относительность. Маленькие дети считают, что любое действие может однозначно быть оценено как хорошее или плохое. По мере взросления они теряют этот категорический подход: они начинают понимать, что взгляды на одно и то же действие могут быть разными. Дети младшего возраста также полагают, что при расхождении в моральной оценке чего-то один из спорящих обязательно прав (обычно тот, кто старше).

 

88

 

3. Независимость последствий. Маленькие дети обычно судят о тяжести проступка по серьезности наказания за него; дети более старшего возраста оценивают проступок по тому, насколько важное правило поведения было нарушено, и по тому, какой ущерб был нанесен. Трехлетний ребенок обычно считает плохим другого малыша только потому, что того нашлепали, независимо от заслуженности наказания; взрослая аналогия такого взгляда на вещи — считать виновным того, кому предъявлено обвинение в совершении преступления (даже если впоследствии его и оправдают).

4. Готовность дать сдачи. Многие дети моложе 12 лет не могут поставить себя на место другого. Они действуют в зависимости только от своих чувств и потребностей и не способны понять, что движет другими. Дети склонны давать сдачи, если их обидели: дернуть за волосы того, кто их дернул, например. Некоторые дети, однако, достаточно рано проявляют готовность мириться и прощать.

5. Использование наказания для исправления и перевоспитания. Маленькие дети склонны считать, что за любой проступок нужно строго наказывать. Дети постарше считают более уместными мягкие наказания, достаточные для восстановления попранных прав «жертвы» и для исправления «преступника».

6. Натуралистические взгляды на неудачу. Дети младше восьми лет склонны видеть в несчастных случаях и неудачах наказания со стороны Бога или другой всемогущей силы. По мере взросления дети обретают способность отличать наказания от несчастного случая.

В целом, дети уделяют наибольшее внимание установленным правилам, букве закона (которую они способны понять), а не его духу, недоступному их восприятию. Они принимают правила как абсолют. По мере взросления, однако, ребенок начинает понимать, что правила создаются людьми для общего удобства, что они могут быть несовершенны и противоречивы и что нужно самому решать, каким нужно следовать.

Совершенно очевидно, что представленная картина развития нравственных представлений ребенка основана на наблюдениях за детьми, воспитывавшимися в традициях западной цивилизации и западной морали. Однако существует и некоторое число исследований, касающихся обществ не западного образца, и картина оказывается сходной. Таким образом, развитие этических представлений зависит от специфического опыта индивида.

Работа Дж. Дж. Трейси и X. Дж. Кросса дает возможность считать, что развитие моральных суждений может быть ускорено обучением и тренировкой. Исследование заключалось в оценке существующего нравственного развития 76 семиклассников и последующем предоставлении половине из них возможности участвовать в ролевых играх, требующих уровня нравственности на одну ступень выше, чем имевшийся в наличии. Через три недели все мальчики снова получили задание по оценке этических проблем. Испытуемые из экспериментальной группы продемонстрировали большую нравственную зрелость, чем их сверстники из контрольной группы, не имевшие возможности научиться более зрелым решениям. Ни уровень интеллекта, ни социоэкономический уровень семьи не оказывали влияния на способность к достижению более высокого нравственного развития.

Нравственные суждения являются важным, но не единственным фактором, определяющим поведение человека. Можно придерживаться весьма нравственных взглядов на ситуацию, но не иметь достаточного самоконтроля или мужества действовать в соответствии с ними, и наоборот. Однако предметом нашего рассмотрения в следующих разделах будут разнообразные связи, существующие между нравственными суждениями и поведением.

 

СОЦИАЛИЗАЦИЯ НРАВСТВЕННОГО ПОВЕДЕНИЯ

 

Вести себя нравственно — значит проявлять интернализированный контроль

 

89

 

над своим поведением: такой контроль препятствует совершению дурных поступков и благоприятствует совершению действий, полезных для окружающих. Мы считаем контроль интернализированным, если индивид раз за разом ведет себя этично в ситуации, когда ему не грозит наказание за отступление от моральных норм. Человек, у которого интернализовано большинство требований, налагаемых обществом, в котором он живет, может быть назван достигшим социализации.

Четкая граница между внешним и внутренним контролем отсутствует. Даже вполне социализированный взрослый может беспокоиться о том, какое впечатление производит его поведение и не сочтут ли окружающие его аморальным или безответственным. Характеристикой социализации и интернализации служит не то, помнит ли постоянно человек о своей референтной группе (друзьях, родителях, учителях и т. д.), а та реакция последней, на которую индивид ориентируется: если важным является то, последует ли наказание за неодобряемые действия, тогда индивид не достиг настоящей социализации; если же человека заботит оценка другими этичности его поведения, то социализация достигнута.

Как происходит интернализация? Как влияют этические взгляды человека на его действия, и наоборот? Каким образом родители влияют на моральное развитие своих детей?

Многие положения теорий нравственного развития базируются на результатах, полученных в возрастной психологии, где социализация рассматривается как процесс научения: как сделать этичное поведение настолько поощряемым, чтобы ребенок научился вести себя нравственно, а не эгоцентрически.

Детям свойственна эмоциональная привязанность к тем, кто их растит. Соответственно, примерно к середине первого года жизни ребенок обычно сильно привязан к заботящимся о нем родителям. Присутствие родителей и общение с ними очень приятно ребенку; их отсутствие неприятно и вызывает тревогу. Слова, улыбки, жесты, ассоциирующиеся с родительской заботой, имеют большую ценность для ребенка, а неодобрение, напряженность, предшествующие прекращению заботы, обретают отрицательное значение. Вполне возможно, что самая ранняя социализация поведения происходит именно через этот процесс научения: желательные формы поведения вознаграждаются вниманием и заботой, а нежелательные формы подавляются неодобрением. Но поощрение хорошего поведения и наказание за плохое являются лишь незначительной частью нравственной социализации. Большая часть форм поведения, которые мы будем рассматривать ниже, не свойственна маленькому ребенку.

Имеются данные о том, что на интернализацию влияет та забота о нем, которую ребенок испытал в раннем детстве. Если прочная эмоциональная связь со взрослым не сформирована в первый год жизни и не сохраняется на протяжении первых лет жизни ребенка, интернализации нравственных ценностей может вовсе не произойти. Этот аспект воспитания ребенка объясняет различия в морали как между разными культурами, так и внутри каждой из них. Кросс-культурные исследования показывают, что большое распространение воровства (без испытываемого при этом чувства вины) свойственно общественным формациям, где приняты меры достижения социализации строгостью, а не заботой.

Пример 2. Как вырастить ребенка вором. М. Бэкон, И. Чайлд и X. Берри из Йельского университета проанализировали данные о 48 общинах (8 африканских, 11 североамериканских индейских, 5 южноамериканских индейских, 16 островных тихоокеанских и 8 азиатских), где отсутствовала письменность, для выяснения вопроса о наличии связи между традициями воспитания детей и уровнем преступности. Общины были выбраны по признаку географического разнообразия и наличия информации о них (из проведенных ранее антропологических исследований). Уровень преступности определялся

 

90

 

по распространенности воровства (любого объекта — от зуба кита до песни) и причинения вреда определенной личности (насилие, клевета, наведение порчи). Оценивались также обычаи и традиции воспитания детей. Были обнаружены следующие ярко выраженные тенденции:

1. Общины, где родители были заботливы (отзывчивы на потребности ребенка, ласковы, не строги), отличались низким уровнем преступности.

2. Воровство было наиболее распространено в общинах, где для воспитания послушания, ответственности и самостоятельности применялись методы наказаний и строгости.

3. И воровство, и преступления против личности были весьма распространены там, где воспитание мальчиков было исключительно обязанностью матерей и где отсутствовала возможность возникновения тесных эмоциональных связей с отцами.

4. Преступления против личности были наиболее частыми в общинах, где детей грубо и неожиданно заставляли проявлять самостоятельность.

Полученные результаты подтверждают наблюдения, относящиеся к западной цивилизации: теплые, тесные связи ребенка и родителя (особенно родителя того же пола, что и ребенок) способствуют развитию нравственности.

 

*

 

Функция заботливости в нравственном развитии. Почему забота о ребенке необходима? Что еще, кроме заботливости, нужно для возникновения интернализации? На эти вопросы существует несколько ответов, дополняющих друг друга:

1. Дети более склонны подражать заботливому родителю, чем безразличному. Заботливое поведение понимается как уход за ребенком и внимание к нему; в этом смысле оно удовлетворяет обычным представлениям о нравственном поведении родителя, и таким образом заботливый взрослый представляет образец для подражания в моральном плане.

2. Заботливый родитель предоставляет ребенку возможность видеть, как его поведение отражается на окружающих. Ребенок должен научиться соотносить потребности, чувства и общее благополучие окружающих с приятными или нет последствиями своих действий. Наиболее раннее осознание последствий своих действий возникает у ребенка, когда его родители выражают неодобрение его поведению или проявляют удовольствие и привязанность к нему.

3. Любящий и заботливый родитель привлекателен для ребенка в смысле тесного взаимодействия с ним. Ребенок ищет, а не избегает контакта с ним, и именно эта близость усиливает потенциал воздействий, описанных выше.

Стили поддержания дисциплины. В добавление к заботе, для интернализации нравственного контроля необходимо и основанное на любви поддержание дисциплины. Такой вид дисциплины подразумевает постоянное общение с ребенком — объяснения, обсуждения, словесное неодобрение, если поведение ребенка этого заслуживает, интерес к движущим мотивам, предложения возможных путей действия, похвалу за хорошее поведение. Наказание, которое может применяться при этом — демонстрация неодобрения, отстраненность, кратковременная изоляция ребенка, а не физическое наказание, ругань, высмеивание или объявление во всеуслышание о прегрешении.

Два описанных вида поддержания дисциплины приводят к различным психологическим последствиям. Строгий стиль приводит к возникновению повышенной эмоциональности у ребенка, делая маловероятными его размышления о своих действиях или восприятие новой информации о моральных принципах. Любящий стиль дает ребенку возможность учиться и взрослеть с уверенностью в себе и гибкостью.

Другим важным различием является уровень тревожности ребенка. При основанном на любви стиле поддержания дисциплины родитель настойчиво предостерегает ребенка от нежелательных действий, объясняет причины этого и описывает обстоятельства, при которых такие действия особенно нежелательны.

 

91

 

Ребенок имеет возможность составить более абстрактное представление, уловить дух морального принципа, о котором идет речь, и иметь собственное суждение, а не слепо подчиняться принципу. Он также учится понимать, что он лишится одобрения родителей, если нарушит запрет. Как следствие этого, замышляя проступок, ребенок предвидит потерю родительского хорошего отношения и испытывает тревогу. Если искушение не слишком велико, тревога удерживает его от плохого поступка.

Изложенное выше краткое описание социализации как научения нравственному поведению представляет собой лишь один из взглядов на процесс. Существуют другие подходы. К ним относится концепция развития совести 3. Фрейда; она делает акцент на относительно неуправляемых психодинамических силах. Следует отметить, что концепции социального научения и психоаналитическая необязательно являются взаимоисключающими.

Любое описание нравственного развития неизбежно оказывается упрощенным. Каждый индивид подвергается многочисленным влияниям, и все их невозможно учесть. Эти влияния накладываются на индивидуальную физиологическую основу. Один ребенок от рождения медлителен, основателен, все делает методически. Другой быстр, нетерпелив, вспыльчив — то, что принято называть гиперактивным. Мириады влияний — в семье, в школе, с телеэкрана, на улице,— воздействуют на ребенка, и невозможно ни предсказать их результат заранее, ни объяснить его задним числом.

Время от времени каждый ребенок говорит матери: «Ну, все ребята так делают». Один ребенок, сказав это, все же на практике придерживается тех же ценностей, что и его родители; другой же, хотя, может быть, и из той же семьи, отвергнет большинство взрослых стандартов и будет ориентироваться только на сверстников. Ни то, как воспитывался ребенок, ни преобладающие поведенческие стандарты общества не могут дать всей информации о нравственном развитии и поведении ребенка.

 

АГРЕССИЯ

 

Из нашего обсуждения развития морали может создаться представление, что люди отличаются от животных степенью и сложностью усилий, направленных на развитие нравственности ребенка. Действительно, мы считаем нравственность присущей только людям. Но в то же время очевидно, что человек наиболее агрессивное и разрушительное существо на нашей планете.

Мы не хотим сказать, что агрессия — это нечто, противоположное нравственности: некоторые формы агрессии не рассматриваются обычно как аморальные. Но в большинстве случаев агрессия аморальна и, таким образом, неудивительно, что те же механизмы, которые ответственны за нравственное научение, лежат и в основе социализации агрессивных импульсов.

Определение агрессии. Наиболее распространенные описания агрессии включают очень широкий спектр проявлений, от спортивных соревнований до каннибализма и войны. Как можно объединить все это в едином определении? Существуют два приемлемых определения агрессии. Первое основано на оценке поведения: агрессия — это любой вид поведения, приносящего вред другому. Второе определение базируется на понятии намерения: агрессия — это любое действие, имеющее целью причинение вреда другому. Как любое бихевиористское определение, первое из них выделяет доступный наблюдению поведенческий критерий наличия агрессии: вред был причинен. Это представляется достаточно простым. Второе определение, однако, связано с проблемой: намерения не поддаются наблюдению. Казалось бы, выбор между двумя определениями ясен. Но попробуйте оценить с точки зрения определений агрессии следующие события:

1. Младенец, срыгнув, забрызгал все новое платье матери.

2. Человек, в чей дом проник грабитель, убил его.

3. Рассердившись, сын не пишет матери, которая ждет письма и переживает его отсутствие.

4. Дантист вырывает зуб у отчаянно

 

92

 

вопящего ребенка.

5. Конгрессмен не выступает с протестом против эскалации военных действий, хотя их морально осуждает.

6. Исполнитель нажимает на кнопку, приводящую в действие электрический стул, казня осужденного преступника.

Ни одно из определений агрессии не приложимо ко всем приведенным ситуациям. То, где рассматривается намерение, представляется более адекватным, но не решает всех проблем. Дантист, хотя и намерен произвести болезненные манипуляции, делает это ради благой цели, а не с намерением только причинить боль. Является ли агрессией отказ от действий, которым намеренно причиняется неприятность, как в случае с сыном, который не пишет матери, или со сдержанным конгрессменом?

Таким образом, вопрос выбора определения сложен, поскольку агрессия представляет собой многостороннее явление. Чтобы подойти к ней научно, нужно постараться увидеть различные стороны и их связи друг с другом, а не пытаться найти единственное исчерпывающее определение.

Социализация агрессии. Агрессия в младенчестве и раннем детстве часто проявляется совершенно откровенно. Большинство матерей не удивляются, когда их ребенок брыкается, дерется или ругается. Хотя такое поведение неприятно и не поощряется, оно не является ненормальным: многие психологи считают, что агрессия является врожденной. Контроль над агрессивными импульсами и непрямое их выражение, однако, не являются врожденными: они результат научения. Процесс научения контролировать свои агрессивные устремления или выражать их в формах, приемлемых в рамках данной цивилизации, называется социализацией агрессии. Очевидно, человек не перестает быть агрессивным, достигнув зрелости. Однако в результате социализации многие люди учатся контролировать свои агрессивные импульсы, что необходимо для жизни в обществе. Другие индивиды остаются весьма агрессивными, но учатся проявлять агрессию более тонко, через словесные оскорбления, скрытое принуждение, завуалированные требования и другие тактические приемы. Наконец, остаются люди, не подвергшиеся социализации, чьи агрессивные импульсы находят выход часто в физическом насилии.

Вопросу о том, как происходит социализация агрессии, посвящены многие исследования. Одной из ранних работ, оказавших сильное влияние на последующие, была работа Р.С. Сирса, Е.Е. Маккоби и К. Левина (1957): в ней говорилось, что в социализации агрессии присутствуют два важных и отчетливо различающихся фактора: 1)снисходительность (степень готовности родителя прощать поступки) и 2) строгость наказания родителем агрессивного поведения ребенка. Снисходительность относится к поведению родителя до совершения проступка. Ожидает ли родитель агрессии со стороны ребенка? В какой степени его поведение предостерегает ребенка, так что он не решался бы быть агрессивным? Строгость наказания относится к поведению родителя после совершения проступка. Как сильно он наказывает ребенка за проявленную агрессивность?

Поскольку снисходительность сама по себе не способствует возникновению тревоги (относительно как уже совершенных проступков, так и замышляемых), можно было бы ожидать, что агрессивность ребенка окажется пропорциональной снисходительности матери. Аналогично, поскольку наказания подавляют нежелательное поведение, можно было бы ожидать, что чем строже наказывается агрессия, тем меньше она проявляется. Однако такие предположения на практике оказываются упрощенными. Сирс и соавторы, на основе отчетов матерей, прибегавших к разным методам воспитания ребенка и оценивавших его агрессивность, получили результаты, отраженные в таблице. Из нее видно, что наиболее снисходительные родители (группа С) и наиболее требовательные (группа В) имели детей, чей уровень агрессивности мало различался. Родителями наименее агрессивных детей оказались те из них (группа А), кто не был ни снисходительным, ни склонным к применению наказаний; их позиция заключалась в

 

93

 

осуждении агрессии и доведении этого до сведения ребенка, но без строгих наказаний в случае проступка. Такое отношение, конечно, выражает заботливый стиль воспитания, о котором шла речь выше. Родители наиболее агрессивных детей (группа Д) вели себя так, как будто любое поведение детей приемлемо, не делая свое отрицательное отношение к агрессии заранее ясным; однако когда ребенок совершал проступок, он бывал строго наказан. Возникает вопрос: почему в этих обстоятельствах дети упорно продолжают быть агрессивными? Суровое наказание, что естественно и понятно, вызывает в ребенке враждебность и, таким образом, дальнейшую агрессивность. Кроме того, склонный к применению наказаний родитель, хотя и ненамеренно, подает ребенку пример агрессивного поведения: ребенок привыкает к тому, что агрессия есть нормальный путь преодоления фрустрации. Строгость родителя, если она последовательна и достаточно чувствительна для ребенка, может привести к подавлению агрессивных импульсов в присутствии родителя, но вне дома ребенок ведет себя более агрессивно, чем дети, которые воспитываются иначе.

 

 

 

Приведенный выше краткий обзор относится только к поведению в так называемых границах нормы. Средства массовой информации ежедневно обрушивают на нас яркие описания ситуаций, явно выходящих за эти границы. Причина этого — успех, которым пользуется такая информация у слушателей и зрителей. То, какое влияние оказывает постоянная демонстрация насилия на аудиторию и на детей в особенности, остается, несмотря на многочисленные исследования, нерешенным вопросом. Мы не будем обсуждать выводы (часто противоречивые), к которым приходят исследователи этой проблемы. Хотелось бы надеяться, что как взрослые, так и дети имеют эффективную защиту от, например, телевизионных ужасов и насилия; возможно, даже достигается определенный эффект катарсиса: накопившийся гнев находит себе безвредный для окружающих выход. Но для индивидов, которые с трудом управляют своими агрессивными импульсами, постоянное соприкосновение с информацией о насилии может обострить проблему и угрожать их самоконтролю.

В предыдущей главе (см.: Вопр. психол. 1991. № 6 ) были рассмотрены механизмы — иногда адаптивные, иногда нет,— избавления от фрустрации, гнева и тревоги, В социальной психологии наиболее часто рассматривается фактор «козла отпущения»: механизм отнесения фрустрации на счет невиновного в ней источника, часто других людей. Целые общественные группы, потерпевшие поражение в чем-то, могут возлагать вину за это на другие общественные группы, обычно более слабые. Фактор «козла отпущения» таким образом становится основой развития и поддержания нетерпимости. Чем чаще это случается, тем выше уровень несправедливости по отношению к индивиду и целым группам в данном обществе.

 

СПРАВЕДЛИВОСТЬ

 

Во всех человеческих цивилизациях в той или иной форме всегда встает вопрос: как среди членов определенной группы должны распределяться поощрения и наказания? Связанная с этим проблема социальной психологии выглядит так: что определяет наше восприятие

 

94

 

справедливого или несправедливого распределения усилий и благ?

Справедливость понимается как равенство и беспристрастность; ее наличие или отсутствие особенно чувствительно в любой системе, связанной с распределением между людьми того, что они заслужили. Хотя возможны расхождения во взглядах на то, как оценить «заслуги» каждого, общее представление о справедливости определяет наше социальное поведение в очень значительной мере. Очевидно, что этические взгляды и действия индивида существенно зависят от его представления о справедливости и о том, удовлетворяет ли им действительность.

Теория справедливости. При любом виде отношений — между друзьями, учеником и учителем, врачом и пациентом, членами спортивной команды, нанимателем и работником, мужем и женой,— каждый из них одновременно дает и получает. То, что, по мнению индивида, он дает, мы будем называть вкладом; то, что он получает,— благом. Дж.С. Адаме определил справедливые отношения как такие, где пропорция вклад/благо для каждого человека одинакова. Упрощенный пример этого таков: если врач, принимающий 40 пациентов в неделю, получает 40 000 долларов в год, он будет считать оплату своего труда справедливой, если его коллега, принимающий 30 больных в неделю, получает 30000 долларов, и несправедливой, если принимающий 10 пациентов врач получает за это 20 000 долларов в год. Другими словами, ситуация, в которой пропорция вклад/благо для лиц А и В неодинакова, воспринимается как несправедливая. При этом важно учитывать, что под вкладом и благом понимается то, что является тем и другим в восприятии индивида. Разные люди и целые общества могут по-разному понимать справедливость. Например, в Японии существенной частью вклада работника (определяющей оплату его труда) считается его возраст, образование, стаж работы в данной фирме и размер семьи; производительность труда рассматривается как менее существенный фактор.

Люди обычно не сравнивают себя с представителями совсем иных социальных или экономических групп. В случае если человек имеет большой опыт деятельности в определенной сфере, он может сравнивать себя не с конкретным коллегой, а с обобщенным стандартом, составленным на основании имеющегося опыта.

Г. С. Хоманс предположил, что в ситуациях, требующих разрешения проблемы справедливости, люди ищут «распределительной справедливости» — беспристрастности в распределении поощрений и наказаний. Он подчеркивал, что цель заключается не в достижении полного равенства и даже не в получении большего количества благ по сравнению с вкладом, а в поддержании справедливого соотношения этих параметров, как применительно к себе, так и применительно к другим.

Как реагируют люди, когда, как они чувствуют, справедливость нарушается? Скрытый гнев, возмущение или по крайней мере рост напряженности являются наиболее частыми откликами. Но этим не ограничиваются возможности человека. Существует множество путей исправления несправедливости: одни из них честные и объективные, другие — нереалистические, но относительно безвредные, некоторые же безответственные и пагубные. Представляет интерес ситуация, когда человек обнаруживает, что получает больше, чем заслуживает. Он может начать работать интенсивнее или по крайней мере считать, что он это делает; он может забыть о разнице своего вклада и отдачи; он может счесть себя более одаренным, чем другие. Однако маловероятно, что он предпримет шаги к уменьшению получаемых им благ.

Вера в справедливый мир. Очевидно, что для многих идея справедливости является интернализованной и они стараются сохранить веру в справедливый мир. Это нам обычно удается, несмотря на яркие примеры несправедливости, которые мы видим ежедневно. Как нам это удается?

В целом, наблюдая пример несправедливости и не имея возможности ее исправить, мы предпочтем (только бы не потерять веру в то, что незаслуженное

 

95

 

зло не может случиться с достойным человеком) заставить себя поверить в то, что жертва получает по заслугам. Социальные последствия готовности обвинять жертву идут весьма далеко. Жертва не только не получает помощи, но добропорядочные граждане, в попытке сохранить свое представление о мире как о справедливом, ее же и обвиняют. Многие примеры существующих предубеждений большинства против меньшинств (обычно ущемленных и угнетаемых) имеют корни как раз в настоятельной потребности оправдать испытываемую меньшинством несправедливость.

Таким образом, мы способны на иррациональные и безответственные действия ради поддержания веры в справедливый мир. Примером этого могут служить средневековые процессы над ведьмами. Однако нам не следовало бы относиться свысока к подобным проявлениям невежества наших предков, поскольку этот же механизм часто срабатывает и в современном обществе: охота на ведьм все еще продолжается, хотя и под другими названиями. Но существует шанс добиться прогресса в это области. Хотя интерес социальных психологов к анализу общественных и юридических установлении, аспектов культуры, благоприятствующих травле жертвы, носят относительно недавний характер, некоторые тенденции им удалось выявить. Их мы и рассмотрим ниже.

Факторы, влияющие на восстановление справедливости. До сих пор мы рассматривали две проблемы, связанные с нарушением справедливости: получение человеком больше или меньше того, что он считает заслуженным; трансформация бессилия помочь в восстановлении справедливости в веру в виновность жертвы. Теперь мы рассмотрим ситуацию, когда один человек причиняет зло другому. При каких обстоятельствах обидчик постарается возместить жертве ущерб?

Существует два основных пути, следуя которым обидчик может заглушить укоры совести: возмещение ущерба жертве или убеждение себя в правомочности своих действий. То, какой путь будет избран, определяется несколькими факторами. Первый более вероятен, если обидчик располагает средствами для помощи или может спасти лицо, не будучи вынужден публично оправдывать свои поступки. С другой стороны, обидчик может винить жертву, отрицать свою личную ответственность за несправедливость или преуменьшать урон, понесенный жертвой, и таким образом по существу отрицать наличие выраженной несправедливости. Для любого из нас эти приемы скорее всего узнаваемы, особенно если они применялись к нам, а не осуществлялись нами.

 

ТЕРПИМОСТЬ К НЕСОГЛАСИЮ

 

Предшествующее изложение показывает, что концепции нравственности и справедливости не могут быть определены однозначно. Для большинства читателей, мы надеемся, окажутся приемлемыми те общие и абстрактные определения, которые были приведены. Однако оценка того, является ли конкретное действие нравственным и справедливым, может быть различной. Это не должно удивлять изучающего психологию. Каждому индивиду свойствен уникальный набор мотивов, способ понимания поведения окружающих, отношение к любым событиям, ставящим вопрос о нравственности и справедливости. Осознание неизбежности разногласий по вопросам морали и трудностей их разрешения приводит к признанию многочисленных философских, легальных и политических проблем. Рассмотрение их во всей комплексности потребовало бы слишком много места и здесь невозможно. Мы рассмотрим лишь один связанный с ними психологический аспект: какие факторы ответственны за готовность индивида мириться с несогласием (как относительно его собственных взглядов, так и в отношении культурных и социальных норм, принятых в обществе). Во-первых, следует. различать абстрактное представление о терпимости к несогласию («Должна ли существовать свобода слова?») и представления конкретного человека о конкретном случае несогласия («Считаете ли вы, что нацистам

 

96

 

следует разрешить пропаганду их взглядов по телевидению?»). Данные опросов общественного мнения говорят о различиях в реакции на абстрактные и конкретные вопросы, касающиеся терпимости к несогласию: три четверти взрослых опрошенных поддерживают концепцию свободы слова, но меньше половины из них считает, что диссиденты различных направлений могут входить в правительство или даже публично высказывать свои взгляды.

Абстрактное представление о несогласии. Вера в абстрактную концепцию свободы мнений является одной из основных норм американской морали. Исследования Дж. Галлатина и Дж. Аделсона показывают, что американские подростки в среднем гораздо более склонны, чем их английские или немецкие сверстники, считать защиту прав человека законом (свободу слова и свободу совести, например) первоочередной задачей правосудия. Более того, эта тенденция усиливается с возрастом: если до 15 лет подростки считали более важным наличие эффективного уголовного законодательства, то позже они ставили на первое место непременные легальные гарантии личных свобод. Другие работы также подтвердили эту тенденцию; кроме того, увеличение значимости личных свобод было пропорционально уровню интеллекта, знаний, вовлеченности в политику, образования и росту времени просмотра телепередач. Одна из таких работ (Дж. Н. Кнутсон, 1972), где рассматривались более широкие понятия политического либерализма и как его частный случай — толерантность к несогласию, приводят к заключению, что иерархия потребностей А. Маслоу — полезный предсказательный инструмент: индивиды, занимающие низкие места в иерархии А. Маслоу (те, чей основной интерес — удовлетворение физиологических потребностей) склонны быть догматичными и ограниченными в своих взглядах; те же, кто движим потребностями более высокого уровня (самовыражением, например), проявляют большую широту в подходе к политическим и идеологическим вопросам.

Конкретные примеры несогласия. Представьте себе, что вы должны решить, допустима ли публичная пропаганда следующих взглядов: 1) белая раса от природы превосходит все остальные; 2) система свободного предпринимательства неизбежно ведет к социальной несправедливости; 3) следует разрешить аборты и даже оказывать им государственную поддержку, поскольку иначе грозит перенаселенность. Возможно, одно или несколько из этих утверждений покажутся вам аморальными, неправильными, опасными. Как вы, как человек, принимающий решение, посмотрите на запрет свободной пропаганды этих идей? Как бы вы лично ни ответили на поставленный вопрос, несомненно, что среди сторонников свободы слова найдется немало тех, кто запретил бы такую пропаганду. В чем же причина этого очевидного противоречия: терпимости в абстрактном случае и нетерпимости к конкретным проявлениям несогласия с вашими взглядами?

Вполне возможно, что некоторые из тех самых факторов, которые приводят к терпимости в абстрактном случае, приводят к неприятию конкретных идей. Для американца, например, свобода слова — составная часть принятой в обществе системы ценностей; но эта же система включает (если использовать приведенный выше пример) и веру в свободное предпринимательство. Таким образом, те самые социализация и образование, следствием которых является приверженность к свободе слова, приводят к отвержению конкретных ее проявлений. Это приложимо как к носителям либеральных взглядов, так и к консерваторам. Для либерала абстрактная вера в терпимость к несогласию есть часть целой системы взглядов, и необходимость разрешить пропаганду расового превосходства привела бы его к внутреннему конфликту. Как ни один человек не является независимым от общества, в котором живет, так и ни одна идея не существует в изоляции от других. Несмотря на все это, некоторые люди оказываются способны разрешить противоречия между абстрактными и конкретными ситуациями (по данным опросов — несколько

 

97

 

менее половины опрошенных). Таким образом, исходный вопрос может быть перефразирован: как возможно, что человек оказывается способен терпеть несогласие со взглядами, которые ему дороги и которых он твердо придерживается? Ответ на этот вопрос, как нам кажется, зависит от интенсивности конфликта между двумя убеждениями, личности индивида, способа обретения системы ценностей и структуры этой системы. Некоторые из этих зависимостей уже были рассмотрены выше, а некоторые будут обсуждены в следующих главах.

 

ВЫВОДЫ

 

1. Определение нравственного поведения неизбежно зависит от конкретной культуры в конкретный исторический период; даже с учетом этого оценка того, что нравственно, может разниться.

2. Один из взглядов на мораль заключается в том, что люди интуитивно осознают, что нравственно, а что — нет (интуитивизм). Другая теория — эмотивизм — приравнивает мораль к осознанному следованию определенным правилам, без какой-либо рациональной базы для таковых. Еще один подход — предписательность — требует от системы правил, которым следует индивид, рациональности и, как следствие, приложимости к различным ситуациям.

3. Нравственное развитие может рассматриваться как прохождение последовательных стадий: приоритет намерений по сравнению с последствиями, относительности по сравнению с абсолютом, обретение умения игнорировать уже наложенные санкции, вырабатывая собственную нравственную оценку.

4. Прохождение стадий морального развития зависит от возраста, но может быть ускорено специальной тренировкой (по крайней мере, применительно к представителям западной цивилизации).

5. Нравственность и социализация имеют место, только когда они надежно интернализированы. Важнейшие факторы этого — забота родителей о ребенке, основанные на любви дисциплинарные воздействия. Строгость в воспитании менее эффективна для развития навыков нравственного поведения.

6. Развитие нравственности в значительной мере зависит от научения неагрессивному поведению. Агрессия может быть определена по признаку причиненного вреда или по намерению причинить его. Ни то, ни другое определение не дает возможности создать четкую классификацию агрессивного и неагрессивного поведения.

7. Если агрессия может рассматриваться как врожденное качество, то контроль над агрессивными импульсами достигается только путем научения. Социализация агрессии приводит к отказу от ее прямых проявлений; она зависит от уровня снисходительности или склонности родителей прибегать к наказаниям. Наилучших результатов достигают родители, отличающиеся низким уровнем того и другого.

8. Психологически, справедливые отношения определяются равенством пропорции вклад/благо. Существуют разнообразные пути исправления совершенной несправедливости. Реакция на допущенную в отношении другого человека несправедливость зависит от наличия возможности ее исправить.

9. Терпимость к несогласию значительно более распространена в абстрактных, чем в конкретных случаях.

 

Перевела с английского

 А. В. Александрова