103

 

ТАИНСТВО БРАКА И СЕМЬИ:

ВВЕДЕНИЕ В КОСМОЛОГИЮ ДОМОСТРОИТЕЛЬСТВА

 

Б. В. НИЧИПОРОВ

 

Введение. Встреча и любовь. Архетипическая структура семьи. Дом и его мистика. О блуде. Реплика о половом воспитании. Смерть отца. Заключение.

 

Посвящаю эту самую важную работу последних 10 лет моей жизни супруге моей, матушке Татьяне и детям: Илюше, Тосе и Ванечке.

 

ВВЕДЕНИЕ

 

И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному... (Книга Бытия, гл. 2, стих 18.)

 

Интерес к проблемам семьи, ее тайнам у автора этой статьи зародился давно.

По крайней мере последние 10—12 лет автор неустанно размышлял, читал о проблемах семьи. Кроме этого, он скромно трудился над созиданием и собственной «малой церкви». Именно так называет христианскую семью Иоанн Златоуст.

В данной статье речь пойдет не о том, «какие случаи бывают» в семьях. А в наших семьях, как известно, случаи бывают разные. Речь пойдет об онтологичности и архетипичности брака, о домостроительстве семьи не только как исторического, но и внеисторического, вечного установления Божия.

Современный сциентистский позитивизм — а это и есть то, что мы называем,

 

104

 

нередко, современной психологией, не знает понятия тайны. Современному психологу в рамках его, если так можно выразиться, профессиональных отправлений, как правило, чуждо чувство благоговения перед той неисчерпаемой бездной, которая именуется Человек, Личность, Душа. Тезис о том, что все рано или поздно будет познано — это тезис инфантильного, некритичного, антропоцентристского и рационалистического сознания. Семья — это одна из мировых, вселенских тайн. В связи с этим данная статья представляет лишь малый сколок скромного духовного опыта автора и рефлексию этого опыта

 

ВСТРЕЧА И ЛЮБОВЬ

 

И ввел ее Исаак.    В шатер Сарры, Матери своей, Взял Ревекку,         И она сделалась Ему женою,          И он возлюбил     Ее, и утешился Исаак в печали    По Сарре, матери Своей

(Быт. 24, 67)

 

В истоке, в начале любого брака — лежит встреча. Встреча юноши и девушки, мужчины и женщины. Встреча — это абсолютно не случайное, но промыслительное событие в жизни двух людей.

Встреча — это не первое знакомство, хотя эти два события — встреча и знакомство, могут совпадать — любовь с первого взгляда. Встреча — это некое уязвление, зарождение чувства, это начало откровения, которое мы и называем любовью. Встреча в ее мистико-психологическом смысле может состояться после многих лет знакомства.

Если брак строится на правильных духовных основаниях, то момент встречи как переживание постоянно обновляющегося чувства, всегда присутствует у супругов. Как это, скажем, хорошо показано в «Старосветских помещиках» у Н. В. Гоголя. Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна, а за ними и многие тысячи вполне реально существовавших и существующих семей, опровергают слова С. Надсона: «Только утро любви хорошо...»

Обновление чувства встречи возможно, как правило, только в Боге. В одном церковном песнопении говорится: «Святым Духом всяка душа живится». Если же этого нет, то, как правило, между супругами возникает дурное привыкание и сглаживается переживание встречи как абсолютно уникального и неповторимого в жизни супругов.

Мы говорим «как правило», потому что всегда есть исключения разного рода. Но мы условились рассуждать преимущественно архитипически.

Завершением встречи является брак. Но это не всегда так. У Джером Джерома есть прекрасно-правдивый рассказ об английском семействе, где муж и жена, как сейчас говорят, «уважали друг друга». Но совместные скорби и труды открыли их друг для друга, т. е. встреча произошла позже их бракосочетания. Церковные браки по благословению очень часто дают эту встречу уже после браковенчания. И в этом открывается величайшая слава Церкви Христовой! И так уже много веков.

Святые отцы говорили, что в браке надо стараться избегать грубых несоответствий в возрасте, образовании, внешних данных. Но вместе с тем никто никогда не углублялся в такие тонкости: кто из супругов любит Вивальди, а кто бифштекс и т. п. Никто не сверял параметры совместимости. Чудо брака состоит в том еще, что Господь часто соединяет, казалось бы, несоединяемое.

И вот сейчас я скажу то, чего мне, наверное, некоторые психологи семьи не смогут простить. Так вот, оказывается, что два таких человека — мужчина и женщина, юноша и девушка, сочетавшиеся браком в Боге, не могут не полюбить друг друга. У Данте Алигьери есть такие слова: «Истинная любовь не может не быть взаимной». И второе: если они и далее не оставят путь духовного самораскрытия, то они обязательно будут любить друг друга все больше и больше. В этом

 

105

 

смысле есть абсолютное тождество между встречей, которая состоялась как бы случайно и такой, например, о которой повествуется в житии преподобного Серафима Саровского: «Один молодой офицер посетил о. Серафима и просил у него благословления поступить в монахи. Выслушав его, прозорливый старец сказал: «Ты не ходи в монахи,— тебе надо жениться, и невеста твоя здесь. Ступай сейчас же в монастырскую гостиницу, там найдешь мать и дочь: вот эта-то дочь и есть твоя невеста. А от меня ты им скажи, чтобы они поскорее ко мне пришли». И офицер не только поверил словам преподобного, но и беспрекословно отправился искать свою невесту. Не нашедши в гостинице никакой матери с дочерью, он в раздумье вышел за монастырскую ограду, пошел по дороге и вдруг увидал приближающуюся к обители дорожную карету, в которой сидели две дамы. Они подъехали к монастырской гостинице, и офицер, следивший за ними, удостоверился, что это мать с дочерью. Твердо веря словам о. Серафима, офицер решил отправиться к прибывшим, передать им поручение святого старца и, кстати, взглянуть на свою будущую невесту. Дамы были поражены, когда неизвестный им офицер передал, что старец приглашает их к себе, однако немедленно отправились к нему. О. Серафим приветливо встретил пришедших, благословил их, потом взял и соединил руки дочери и офицера, говоря: «Господь вас благословит», а обернувшись к матери, сказал: «Это жених твоей дочери». Все трое были крайне изумлены, но подчинились и поступили согласно указанию прозорливого старца [2; 158]. Это, хотя и отчасти, приоткрывает нам то, что браки заключаются на небесах. И еще неизвестно (а вернее известно) — какие узы крепче — те, которые «средь шумного бала», или те, которые по благословлению старца.

Не собираясь утомлять вас скучными и во все времена непопулярными определениями любви, скажем лишь здесь одно. Тайной и одновременно ядром личности является образ Божий в человеке, святыня души. Она имеет по крайней мере три свойства. Первое. Образ Божий в человеке принципиально неуничтожим. В этом смысле во Христе нет и не может быть понятия «мертвый человек», как это существует в сатанинской мистике. Пока человек жив — есть надежда1. И порукой этому множество примеров — людей, пришедших в Церковь Божию, имея тяжелейшие грехи, но через покаяние и подвиг стяжавшие благочестие и даже святость. Он (образ Божий) может лишь умалиться от дурной, греховной жизни человека.

Второе. Образ Божий одновременно венчает и нашу личностную уникальность и неповторимость нашего «я». Чем ближе человек к Богу, тем ярче его неповторимость и уникальность. И чем дальше — тем он все больше теряет себя2.

И третье — это неисчерпаемость, глубина образа. В момент встречи приоткрывается лишь часть образа Божия. И лишь впоследствии, когда супруги молятся друг за друга. Господь открывает им их души в некоей никогда не достижимой полноте. И это абсолютно непохоже на психологическое исследование, скажем, бессознательного или еще чего-то подобного, к чему мы привыкли в исследованиях личности. И это не опытное узнавание, скажем, характерологических черт личности. Это вообще как бы не зависит от нас. Это дано. И кому дано — тот знает. А кому не дано — тот тоже знает, что не дано.

Событие взаимного узнавания образа Божия в супруге и вообще в человеке называется откровением. Этот процесс всегда взаимный. Откровение и любовь — это тождество. Не может быть познания и откровения вне любви. Вне любви порождается ложное знание. Откровение может сужаться или сглаживаться вовсе, если супруги (или кто-то из супругов) сходит со стези духовной жизни.

Откровение есть отблеск вечного. Само действие браковенчания и благословение

 

106

 

Божие на брак имеет силу вечного воссоединения супругов в Боге.

Есть две меры одухотворенности и благочестия в Боге, относительно таинства семьи и брака.

Одна мера — это полнота осознания того, что мистически, духовно муж и жена всегда один или одна.

Вторая мера также приемлема, но рангом ниже, и допускает второй и даже третий браки в случаях смерти одного из супругов, или других крайних обстоятельствах.

Полнота благодати и огромные возможности духовного самораскрытия в Церкви Христовой указывают нам на то, что полигамные браки — это снисхождение Божие к определенному духовному состоянию и возможностям того или иного народа.

Христианская моногамия — это подлинный возврат в Эдем, к прародительскому браку от грехопадения. И это совершается через тайну искупительной жертвы Иисуса Христа.

В любом счастливом браке есть эмоционально-чувственная антиномичность. Это относится, в частности, к сопереживанию, так сказать, брачного времени. Однако полюса этой антиномии неравны аксиологически, ценностно. С одной стороны, супруги всегда чувствуют некую неизъяснимую печаль, которая имеет экзистенциальный характер. И эта печаль о грядущем расставании в этой жизни. Во вневременном залоге расставание уже свершилось. Оно будет через 10 лет или через час — это безразлично. Но это печаль, говоря словами поэта, всегда светла в Боге.

И другой полюс — это также экзистенциальное предощущение вечности и второй, уже обновленной, встречи в вечности. И именно в этом смысле святитель Иоанн Златоуст пишет, что первые христиане имели такую полноту откровений и веры, что хоронили своих близких в состоянии тихой, светлой печали3.

 

 

АРХЕТИПИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА СЕМЬИ

 

...да прославится Отец в Сыне

(Ин. 14. 3)

Первым сакральным лицом семьи является Отец.

Отец имеет свойство рождать детей. И по плоти и духовно. Если отец предстательствует за детей в Боге, то Господь Сам, или через старца, открывает путь каждого из детей к Богу и отец старается способствовать тому, чтобы дети шли этим путем. Отец знает экзистенцию и уникальность каждого из детей.

Отец — это воплощенная жертвенность и любовь. Отец в Духе — это всегда священник, сознающий во всей полноте свою молитвенную ответственность за род. Священник даже не в смысле реального посвящения, а в отношении полноты предстательства пред Богом за род. Отец — это тот, кто осознает, что молитвой, скорбями, терпением Он призван к искуплению грехов рода. Отец своей жизнью выпрямляет путь рода к Богу.

Отец имеет силу и власть благословлять своих детей именем Божиим. Отец — господин для своих близких. Отец — это и слуга для своих близких. Отец семьи отчасти распространяет свое отцовство и на жену, как и Адам был по плоти отцом для Евы.

Второе Священное лицо — Сын.

Сын всегда меньше отца. Даже если он и больше отца, он все равно об этом не знает. Об этом говорит Господь в Евангелии: Ученик не выше учителя ... своего. (Мф. 10; 24) Сын мистически никогда не знает, что он может быть и больше отца, ибо он благоговеет перед отцом. Он не знает в полноте отца, ибо он не судья ему. Но сын знает и любит отца, ибо он любящий сын.

Существует роковой, демонический ареал в отношениях отца и сына. Следуя ему до конца, сын обязательно должен или убить отца, или противопоставиться отцу. Так случилось с Кроном, отцом Зевса. Так было с Лаем, отцом Эдипа. И эту демоническую планиду психология знает под именем Эдипов

 

107

 

комплекс. Но Зигмунд Фрейд, будучи неоязычником, в своей приверженности к Эллинической мифологеме, намеренно не заметил, что Сын Божий — Иисус Христос, препобеждает эти роковые отношения. И являет нам это множество раз. И это прежде всего его молитва в Гефсиманском саду, накануне страданий, где Он молился Отцу и говорил так: Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как я хочу, но как ты (Мф. 26, 39). И это наконец Слово Отца во время Крещения Сына Божия: Сей Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 3, 17).

З. Фрейд относился к греческой мифологии как психической реальности, но не захотел отнестись к реальности Иисуса Христа даже как и мифологии. И я думаю, что это не случайно для 3. Фрейда4.

Сын — чадо послушания. Никто не может стать отцом, не прошед искус сыновства. Послушание — это прямой путь сына к обретению отцовства.

Отношения Отца и Сына всегда иерархичны. В иерархичности нет полноты откровения. В этом их как бы недостаточность. Однако полнота откровения между отцом и сыном — достояние будущей жизни (хотя и жизнь в вечности также иерархична), достояние вечности. Тот отец, который чувствует неполноту в этой иерархичности и пытается преодолеть ее уже здесь и теперь — вместо искомого обретает либо ложную искренность, либо панибратство. Такой ложной открытости в данном случае всегда сопутствует чувство стыда. Вместо того чтобы смириться с тем, что здесь на земле нет полноты и гармонии, а во всех есть момент несовершенства, вместо того чтобы понять, что предощущение этой гармонии относится к вечности,— вместо этого многими горе-отцами раз за разом осуществляются попытки здесь на земле выстроить Царство Божие. А благими намерениями вымощена дорога ...известно куда. И наша социальная практика ярко свидетельствует об этом.

Подлинная иерархичность благодатна и исполнена любви, но и определенной строгости. Ибо у хорошего отца всегда есть задача приготовить сына к трудностям, скорбям этой жизни. И отец в известном смысле всегда строг. Наказанный и даже обиженный сын мистически всегда знает, что он любим отцом, ибо это так.

Мы помним библейскую историю поведения Хама, когда он увидел наготу своего отца, спящего и опьяневшего Ноя. Увидев отца — таким, Хам посмеялся над отцом перед своими братьями — Симом и Иафетом. Однако Сим и Иафет вошли в дом и, пятясь, дабы не видеть наготы отца, накрыли его. И это есть нравственно-психологический образ поведения сына, который видит недостатки и падение отца (или матери). Однажды Преподобному Серафиму один монах жаловался на неблагочестие игумена. Преподобный советовал ему молиться, чтобы Господь дал бы такое устроение души, чтобы и видеть и как бы не видеть эти недостатки. Аскетологический момент у отца и сына состоит в покаянном молитвенном видении своей недостаточности как отца или как сына. В самом же покаянии нет уныния, но есть надежда на помощь Божию в деле исправления и духовного становления.

Октябрьский переворот и последующие события деформировали у многих из нас родовое чувство. Родовое чувство, как известно, было всегда сильно, и не только у христиан. Так, Книги и Ветхого и Нового Завета исполнены родословными. Но известные исторические катаклизмы: уничтожение сословий, искусственное прерывание российской истории, осознание нашей истории после 17-го г. как чего-то совершенно нового («отречемся от старого мира») и, кроме того, возникшие во множестве нравственные и идеологические противоречия между отцом и детьми, не говоря уже о развале российской семейственности,— все это вкупе ослабило

 

108

 

родовое чувство. А это вроде бы плохо, так как род — это всегда фундамент, это психобиологический, культурный, экономический капитал для каждого сына в его становлении как отца.

Однако давайте вспомним родословную Иисуса Христа у евангелиста Луки. «Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати, и был, как думали, сын Иосифов, Илиев... Иосиев, Симеонов... Авраамов... Еносов, Сифов, Адамов, Божий» (Лк. 3. 23—38). Эта родословная и говорит нам о том, что в духовном смысле род только тогда имеет корень, когда он обожен, одухотворен. Отсутствие или снижение духовности рода ведет к снижению энергетики рода. Это выражается, скажем, буквально в том, что у нас сейчас нет ни духовных, ни физических, ни душевных сил рождать много детей. А у иных нет уже никаких сил вообще рождать детей. Часто это один ребенок в семье.

Но отсутствие чувства рода, зова предков вовсе не должно повергать нас в уныние. Духовная практика неофитов во Христе уже в наше, новейшее время, показывает, что можно и нужно черпать эту животворную энергию и духовные силы прямо в Церкви Божией. И, кроме того, подлинный род, очищенный веками,— это для нас род Христов.

В одном из песнопений, прославляющих Божию Матерь, поется: ...Ты бо ecu спасение рода христианского.

Третьим священным лицом в семье является жена. Мать.

Женское начало в семье имеет также свою антиномию. Женщина по своему происхождению вторична. «Не муж от жены, но жена от мужа» — говорит апостол (I Кор. 11, 8). А по достоинству—равна мужу. Нравственная архетипическая основа женщины — целомудрие. В своей предельной полноте оно выражено в Пресвятой Деве Богородице. Как известно, тайна Божией Матери состоит в том, что она Дева и родила Сына Божия. Будучи Матерью, осталась Непорочной. И это двуединство не могло не отразиться и на богородичном характере христианского благочестия у женщины христианки.

Продолжение следует

 

1. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета. М., 1988.

2. Житие, подвиги, чудеса и прославления преподобного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца. М., 1905.

3. Пушкин А. С. Сказка о царе Салтане. Собр. соч. Т. I. M., 1974.

4. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1987.

 

Поступила в редакцию 16.V 1991 г.