170

 

НАУКА - КУЛЬТУРЕ

 

Э. М. РУТМАН

Москва

 

Аршавский В.В. Межполушарная асимметрия в системе поисковой активности (К проблеме адаптации человека в приполярных районах Северо-Востока СССР). Владивосток, 1988. 135 с.

 

Открытие функциональной межполушарной асимметрии (МПА), начавшееся в 60-е гг. работами Р. Сперри, можно назвать одним из открытий века. Ныне уже почти не счесть работ в этой области, непросто и рассмотреть все возникающие в ней противоречия и новые проблемы. Вместе с тем выкристаллизовываются знания, позволяющие переходить от академических исследований к изучению человека в реальной жизни, обогащению его возможностей: профилактике ошибок воспитания и улучшению

 

171

 

условий развития в онтогенезе, индивидуализации обучения, адаптации и т.п. Эти вопросы как раз и являются предметом исследования в недавно вышедшей книге В.В. Аршавского.

Автор рассматривает МПА в контексте стратегии мышления, разделяя доминирующее на сегодня представление, согласно которому МПА — это различие полушарий не только и не столько по их роли в продуцировании и понимании речи, сколько по типу переработки информации, по принципам организации контекстуальной связи между элементами информации — словами и образами (однозначной — в левом и многозначной — в правом полушарии у правшей). Оба типа восприятия и переработки информации, присущие разным полушариям, рассматриваются автором как равноправные, равноуровневые подсистемы, которые оперируют разными языками, по-разному контактируют с миром, обеспечивая во взаимодействии целостную систему психической деятельности человека.

Основным предметом исследований автора была связь особенностей психофизиологической адаптации к окружающей среде с особенностями МПА, прослеживаемая не в лабораторном эксперименте, а в реальной жизни. Возможности для такого исследования автор увидел, занимаясь проблемами адаптации местного и некоренного населения в приполярных районах СССР. Он исследовал МПА у 2038 здоровых человек, включавших жителей Москвы, представителей коренного населения северовосточных районов СССР (отдельно анализировались характеристики МПА у десяти народностей Севера) и приехавших (с учетом длительности проживания). Было проведено также исследование групп людей, имеющих заболевания, связанные с адаптацией, в больницах Москвы и Северо-Востока СССР, изучены состав (местные и пришлые) и характеристики МПА у детей вспомогательных школ с диагнозом олигофрении в стадии дебильности, изучалась также наследственная обусловленность типа МПА.

Автор обнаружил существенные различия в картине распределения фенотипов МПА среди пришлого и коренного населения Северо-Востока: преобладание правополушарного и смешанного типов у местного населения по сравнению с пришлым. Различия проявляются и при анализе возрастных изменений МПА: сдвиг с возрастом от правополушарного типа к левополушарному наблюдается во всех случаях, но у детей пришлого населения даже до десятилетнего возраста левополушарный тип представлен чаще, чем у детей коренных жителей. В 10—15 лет у первых наступает полный переход к доминированию левого полушария, который у местного населения в такой степени вообще не возникает. Обнаружились некоторые различия между местными народностями: наибольшая частота смешанного типа за счет снижения частоты правополушарного наблюдалась у якутов и ительменов. Автор обнаружил высокий уровень наследуемости типа МПА, выявив одновременно и несомненные средовые влияния, особенно в раннем возрасте, когда «правополушарность» матери может как ключ к замку подходить к «правополушарности» ребенка, закрепляя его.

В связи с этим специальная глава посвящается педагогическим и медико-педагогическим проблемам, связанным с необходимостью учета особенностей МПА при воспитании и обучении, а также при диагностике уровня умственного развития. Автор отмечает существующие в системе образования недостатки, связанные с незнанием или недопониманием специфики МПА при диагностике и обучении. Отсюда — гипердиагностика олигофрении и развитие так называемой обученной беспомощности у детей местного населения при обучении в рамках традиционной педагогики. В.В. Аршавский показывает также, что недоучет типа МПА при обучении повышает риск нарушений адаптации, реализуемой через поисковое поведение, у местного населения. Это подтверждается и результатами специальных исследований связи поисковой активности с особенностями МПА, проведенных с регистрацией ЭЭГ во время сна (глава 7). Автор приходит к выводу, что поведение «правополушарных» индивидов, а особенно лиц со смешанным типом МПА является более адаптивным, а «левополушарных» — менее адаптивным в современных экстремальных условиях северо-востока. Автор показывает также, что у лиц с разным типом МПА поисковая активность реализуется по-разному в зависимости от экологических условий: в неэкстремальной среде обитания активные формы поведения более свойственны лицам с левополушарным и смешанным типами, в экстремальных условиях активное реагирование больше присуще людям с правополушарным и смешанным типами реагирования. Компенсаторные стрессозащитные механизмы быстрого сна, по полученным данным, оказываются более нарушенными у лиц левополушарного типа, что дополнительно увеличивает для них риск дезадаптации.

 

172

 

Таким образом, проведенное исследование показало, что проникновение в регионы северо-востока современной «левополушарной» цивилизации может приводить к затруднениям психической адаптации преимущественно «правополушарного» местного населения. С другой стороны, «левополушарность» пришлого населения делает его менее адаптивным к экстремальным условиям. Автор обнаружил, что уже в первичном миграционном потоке на север растет число лиц с правополушарным типом реагирования, их количество имеет четкую тенденцию к возрастанию при увеличении длительности проживания на севере, тогда как количество лиц с левополушарным типом МПА уменьшается за это же время. Отмечено также, что среди неадаптированного пришлого населения преобладает левополушарный тип за счет правополушарного и смешанного. Преимущество правополушарного типа для адаптации в экстремальных условиях автор рекомендует учитывать при организации миграции, профотборе и т.п.

К сожалению, объем рецензии не позволяет остановиться на глубоких и актуальных размышлениях В.В. Аршавского о значении МПА в контексте интеграции культур, равно как и рассмотреть не всегда бесспорные интерпретации, и предложить иные. Главное чувство, которое испытываешь, прочитав эту книгу,— радость от появления итога большого и глубоко осмысленного труда, воплощающего столь желанную — и столь редкую пока — связь академической науки с реальной жизнью. Книга представляется мне не только значительным научным событием, она важна и для педагогики, и для организации Образования, для развития систем профилактики стресса, для решения проблем миграции, интеграции культур, наконец — вообще для культуры, если вспомнить определение Б.Л. Пастернака: «культура — это плодотворное существование».