81

НЕКОТОРЫЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ИНТЕРЕСА В ТРУДЕ

М.А. КОТИК

В последние годы, в связи с перестройкой всех сфер жизни нашего общества, в средствах массовой информации то и дело слышатся призывы к более полному использованию человеческого фактора в труде. Причем такие призывы нигде не поясняются: в чем и как конкретно можно лучше и полнее использовать человека в труде? Очевидно, подразумевается, что здесь все всем ясно. Однако вопрос этот не такой уж простой, и он, как мне представляется, заслуживает специального психологического анализа.

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Если в самом общем плане определить роль психологической и педагогической науки в повышении эффективности труда, то здесь можно выделить три главные задачи: достижение более высоких результатов труда; повышение удовлетворенности рабочего своим трудом; гармоническое развитие личности рабочего в процессе труда.

Среди названных задач наибольшее внимание уделяется первой задаче, фактически обусловливающей продуктивность труда. И решается она в основном за счет поиска методов и средств рационализации труда. При этом предполагается, что попутно решаются вторая и третья задачи: если человек будет продуктивно работать и хорошо зарабатывать, то будет удовлетворен своим трудом, что, в свою очередь, будет способствовать его гармоническому развитию. Однако сторонники этого подхода не учитывают тот факт, что психологические механизмы, определяющие удовлетворенность рабочего своим трудом, базируются на его эмоциональных проявлениях, т. е. на иррациональном аспекте деятельности, который далеко не всегда согласуется с факторами рационализации труда. О возможностях и психологической природе такого рассогласования я скажу несколько позже, пока же очень кратко остановлюсь на известных подходах более полного использования человеческого фактора за счет рационализации и за счет гуманизации труда.

В конце прошлого века американский инженер Ф. Тейлор предложил систему рационализации труда, позволяющую посредством более полного использования человеческих возможностей рабочих существенно повышать его производительность. Сущность этой системы заключается в следующем. Если рабочего снабдить удобным для труда типовым оборудованием и инструментом, если его обучить правильным приемам труда, позволяющим совершать точные, быстрые и экономные движения с минимальными затратами энергии, если наладить хороший контроль за его работой и точный учет произведенной продукции с соответствующей стимуляцией рабочего — то все это позволит значительно повысить результаты его труда [7]. При этом подходе полностью игнорировалась личность рабочего: привлекательность для него данного труда, его удовлетворенность трудом, влияние этого труда на здоровье рабочего, на развитие его личности. Предполагалось, что если труд оплачивается, то удовольствия, в которых рабочие нуждаются, они могут купить за счет этих денег где-то на стороне.

Тейлоровский подход был продуктивен применительно к труду, не требующему от человека особой квалификации, к условиям избытка рабочей силы и крайне низким притязаниям рабочих. Однако с научно-технической революцией середины нашего века существенно возросли требования к квалификации рабочих, выросло их самосознание. Все это привело к тому, что тейлоровский — сугубо утилитарный — подход к повышению продуктивности труда перестал давать былой эффект. Появилась необходимость в поиске принципиально новых путей использования человека в труде с учетом его интересов, притязаний.

Так в середине 60-х гг., как антипод тейлоризму, возникла идея гуманизации труда, которая к началу 70-х гг. оформилась в самостоятельную теорию под тем же названием. В истоках этой теории лежали мысли Ш. Фурье о роли эмоциональных тяготений при взаимодействии людей, идеи Э. Мэйо о роли человеческих отношений в труде, воззрения А. Маслоу о человеке, реализующем свои высшие потребности, положения Ф. Герцберга о «мотиваторах», развивающих деятельность, о роли фактора ответственности в достижении успеха [2], [4].

Основы теории гуманизации труда, получившей наиболее полное воплощение в трудах французских социологов (И. Деламот, О. Желинье, К. Леви-Лебуайе и другие) базировались на мысли эмоционального вовлечения рабочего в процесс труда. Причем привлекательность труда здесь должна была достигаться не столько за счет положительной

стимуляции его результатов, сколько за счет целого ряда психологических факторов, относящихся к его процессу: предоставления рабочему широкой самостоятельности в принятии решений, в проявлении инициативы, риска и принятия на себя ответственности за его последствия. Однако следует отметить, что авторы этой теории, обосновывая ее в социальном плане и приводя практические подтверждения ее эффективности, не раскрывали психологические механизмы: почему проявления инициативы, творчества, риска делают труд эмоционально привлекательным.

О некоторых таких механизмах я и хочу рассказать в этой статье. Чтобы более четко и доходчиво поставить проблему, которая далее будет обсуждаться, я позволю себе рассказать об одном случае, который некогда произошел со мной и фактически натолкнул меня и на данную проблему, и на ее изучение.

Как-то летним вечером в Таллинне, когда стояла пора белых ночей, я ехал в такси из пригорода в центр и разговорился с водителем. Это был довольно приятный молодой человек, он интересно рассказывал о радостях и горестях своей работы. Машин на дороге было немного, мы спокойно беседовали, и так незаметно проходила дорога. Вдруг неожиданно, без всякой на то нужды, он сделал чрезвычайно опасный обгон, и именно в тот момент, когда мы поравнялись со встречной машиной. Заметив мое замешательство, водитель самодовольно сказал: «А правила я не нарушил». На мой вопрос о том, как он стал водителем, видимо, поняв, что меня интересует, он бойко ответил: «Не подумайте, что случайно, мне с детства нравилась эта профессия. Но если вот так целыми днями «крутить баранку», то и любимое дело тоже может наскучить». А потом, как бы невзначай, добавил: «Если я за день раз десять так не встряхнусь, мне просто неинтересно будет работать».

Этот случай меня и удивил, и надолго озадачил. О том, к чему я пришел, я и хочу рассказать.

НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОСЫЛКИ

Здесь я остановлюсь на трех теоретических посылках, которые мне потребуются для дальнейшего изложения.

Посылка первая. Среди различных видов деятельности рассмотрим трудовую, учебную, игровую, творческую. В каждом из указанных видов деятельности можно выделить два показателя: процесс и результат. И здесь важно обратить внимание на ту роль, которую играет в каждом виде деятельности тот и другой ее показатель.

Так, в трудовой деятельности (впрочем, как и в учебной) наиболее важным является результат. Здесь все усилия педагогов, психологов, физиологов, эргономистов и других специалистов сосредоточены на том, чтобы с наименьшей затратой сил и средств достичь более высоких результатов.

По-иному обстоит дело в игровой деятельности. Здесь первостепенное значение приобретает процесс. На это указывал еще И. Кант, замечая, что игра содержит цель в самой себе. А.Н. Леонтьев писал, что игра не является продуктивной деятельностью, ибо ее мотивы лежат не в ее результате, а в содержании самого действия [7]. Организуя игру, люди уже не стараются упрощать ее процесс (как это было в труде или учебе) — это привело бы к утрате интереса к ней. Здесь, наоборот, идут по пути искусственного усложнения процесса. Так, для мотогонок выбирают не гладкие шоссе, а ледяные или гаревые дорожки, выдумывают различные головоломки — и все это делается для того, чтобы усложнить задачу игры и дать возможность человеку при ее разрешении в большей мере самоутверждаться и получать от игры большее удовольствие. Нечто подобное происходит и в творческой деятельности. В истинном творчестве самым важным оказывается процесс поиска решения и самовыражения в этом процессе, получения радостей в «муках творчества».

Посылка вторая. Любой вид предметной деятельности может рассматриваться как некоторая система, в которой человек при посредстве определенных

орудий (или без них) взаимодействует с ее предметом в данных условиях и среде. И.М. Гельфанд и М.Л. Цетлин [3] показали, что действие такой системы может быть представлено в виде некоторой функции от многих переменных, которые можно разделить на две большие группы. Первая группа переменных, условно названная существенными, предопределяет функционирование данной системы. Вторая группа объединяет переменные, условно названные несущественными: последние, хотя и отражаются на работе системы, но не имеют в ней решающего значения. Авторы отметили, что системы, где переменные той и другой группы устойчиво сохраняют свою принадлежность к группе, можно назвать хорошо организованными.

Такое разделение переменных можно проиллюстрировать на системе деятельности водителя автомобиля. В ней имеются параметры, жестко детерминированные правилами дорожного движения и другими государственными нормами, отклонение которых за допустимые пределы выводит систему из строя — все эти переменные существенные. В то же время здесь имеется немало параметров, которые волен выбирать сам водитель (на какой «передаче» ехать, в какой позе сидеть и др.) — такие переменные относятся к категории несущественных.

Посылка третья заключается в следующем утверждении: чем более опасной представляется человеку данная деятельность (т.е. чем выше в ней цена допущенной ошибки), тем при меньших шансах реализации опасности ситуация воспринимается уже как тревожная. Указанная закономерность была установлена нами в массовом эксперименте при изучении отношения людей к физическим и социальным опасностям в их труде [6].

МОДЕЛИ РАЗВИТИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Рассмотрим развитие предметной деятельности на примере труда водителя автомобиля — деятельности, которая широко известна. Начнем с учебной деятельности. Она обычно осуществляется под руководством педагога, который по мере накопления учащимся знаний и навыков ставит перед ним все более сложные задачи. Причем каждая такая задача сводится к приобретению умений выдерживать в заданных пределах определенные существенные переменные.

Динамику развития деятельности можно представить графически: субъекта деятельности изобразить кружком, его информированность определить числом стрелок в этом кружке, а сложность (неопределенность) возникающих у него задач — числом стрелок вне кружка, направленных вверх. Для учебной деятельности эта динамика представлена на рис. 1, 1. Проследим развитие такого процесса.

В начале обучения, когда информированность субъекта оказывается ниже неопределенности возникающих у него задач (рис. 1, la), он, как следует из работ [9], [10], будет реагировать на такую ситуацию эмоциями тревоги. Эти эмоции будут сопровождаться активацией нервной системы субъекта, мобилизацией его внутренних ресурсов, что, естественно, будет способствовать продуктивности обучения и в результате — росту его информированности. Когда же информированность субъекта достигнет уровня, необходимого для решения возникающих у него задач, и он будет их успешно разрешать — все это породит эмоции успеха (рис. 1, 16), что, в свою очередь, будет способствовать успешности дальнейшего обучения.

Затем педагог поставит перед учащимся-водителем уже более сложные задачи, вводя в них дополнительные существенные переменные, которые также требуется выдерживать в заданной норме. Поэтому субъект снова столкнется с ситуацией, когда его информированность окажется ниже неопределенности решаемых задач, что снова

Рис. 1. Схема проявлений субъекта в учебной (1), трудовой (2), трудовой с элементами творческой (3) и трудовой с элементами игровой (4) деятельности.

породит у него эмоции тревоги (рис. 1, 1в). Все это будет способствовать успешности обучения и решения и этих — более сложных — задач. Достигнутый успех будет снова сопровождаться положительными эмоциями (рис. 1, 1г). Далее описанный процесс будет повторяться до тех пор, пока учащийся не научится выдерживать в заданных пределах все существенные переменные системы, иначе говоря — все обязательные правила вождения и эксплуатации автомобиля.

После этого водителю уже можно доверить самостоятельное вождение автомобиля, и здесь начинается этап его трудовой деятельности, развитие которой представлено на рис. 1, 2. Обозначим для сокращения комплекс существенных переменных, которые требуется выдерживать в данной деятельности, стрелкой с индексом Σ. Соответственно такой же стрелкой обозначим и информированность субъекта, необходимую для выдерживания в норме этих существенных переменных.

На рис. 1, 2а представлена ситуация, когда существует баланс между требованиями задачи и возможностями субъекта. Однако с накоплением опыта работы у субъекта будет расти информированность и когда-то она превысит неопределенность возникающих у него задач (рис. 1, 26). При этом, как показывает К. Прибрам [9], возрастет чувствительность субъекта относительно управляемой системы, что вызовет у него мотивацию к расширению сферы своей деятельности. Это приведет к тому, что субъект начнет замечать некоторые несущественные переменные и почувствует себя способным использовать их для улучшения результатов труда (раньше ему было не до них — только бы справиться с существенными переменными). В подобной ситуации у субъекта, по выражению К. Прибрама, появляется «заинтересованность» по отношению к этим новым переменным и стремление их использовать для повышения качества труда. Так, например, водитель начнет замечать, что может более плавно тормозить автомобиль (этот параметр является несущественным), и когда он реализует свои избыточные возможности и, наряду с существенными переменными, научится использовать и эту несущественную переменную (на рис. 1, 2 такие переменные изображены маленькими стрелками с кружком), он будет испытывать эмоции от успеха (рис. 1, 2 в).

Далее, с накоплением новых умений, водитель снова ощутит избыток своей информированности по отношению к неопределенности текущих задач и у него снова появится мотивация к дальнейшему расширению деятельности (рис. 1, 2г). Так, постепенно включая в процесс деятельности все новые переменные, водитель будет улучшать ее результаты и совершенствовать свое профессиональное мастерство.

Однако и этот уровень деятельности еще не является предельным — профессиональная деятельность может развиваться и далее. И здесь можно выделить два пути ее развития. Остановимся отдельно на каждом из них. Рассмотрим вначале путь внесения в процесс труда элементов творческой деятельности, развитие которого представлено на рис. 1, 3.

Для того чтобы стать на этот путь, нужно прежде всего достичь высокого уровня профессионального мастерства, т.е. способности, наряду с выдерживанием в норме всех существенных переменных, свободно использовать и несущественные для получения высоких результатов труда (рис. 1, 3а). Однако с накоплением нового опыта возможности субъекта еще больше возрастут и при этом, как уже отмечалось, у него появится мотивация к дальнейшему развитию деятельности, которая будет сопровождаться ростом чувствительности. Причем его чувствительность возрастет не только по отношению к внешним параметрам системы, но и к собственным ощущениям, переживаниям, возникающим в процессе деятельности (рис. 1, 3б). И свои чувства, ощущения, порождаемые этой деятельностью, он сможет выражать так же, как и свою информированность.

Так водитель, достигнув данного уровня развития деятельности, начнет ощущать себя как бы слитым с автомобилем, воспринимать его как продолжение

собственного тела и будет испытывать стремление выразить себя в процессе управления им. А такая деятельность, в которой на передний план выходит стремление к самовыражению, как уже говорилось, относится к категории творческой. При этом водитель будет вести машину не просто мастерски, но еще и «красиво», с искусством.

Пример с водителем здесь не очень показателен. Для иллюстрации этого уровня развития деятельности лучше использовать пример с музыкантом, в деятельности которого четко просматриваются существенные и несущественные переменные. Так, все, что задано правилами игры на данном инструменте, все, что записано в нотной партитуре,— это существенные переменные. Несущественные же переменные — это все средства, с помощью которых музыкант передает свое отношение к музыкальному произведению, дает ему свою трактовку. Сюда относятся сила и плавность звука, его вибрация, интонация, экспрессия. Пока музыкант за счет своей техники, знаний, умений точно выдерживает в норме существенные переменные и воспроизводит звучание данного музыкального произведения, он действует на уровне профессионального мастерства. Когда же при этом он начинает выражать свое отношение к этому произведению, передавать свои чувства, выражать себя как личность в этом процессе, это уже проявление его творчества, искусства.

Однако вернемся к примеру водителя и описанию его деятельности. На данном уровне ее развития он, наряду с информацией, начинает передавать в систему и свои эмоции, т. е. не только рациональные, но и иррациональные (эмоциональные) проявления (причем осознанные и бессознательные). На рис. 1, 36, где эмоциональная компонента возможностей субъекта изображена волнистой линией со стрелкой, показано, что на такую ситуацию он реагирует, как уже отмечалось, появлением мотивации к расширению деятельности и в данном случае стремлением к самовыражению своих чувств. И эти чувства он передает через несущественные переменные системы.

Однако свои эмоции субъект выражает по-иному, чем он выражает свою информированность. Если избыток информационных возможностей в обычном труде он выражает включением в деятельность лишь отдельных несущественных переменных, то при внесении в процесс труда элементов творчества он использует для самовыражения целые комплексы несущественных переменных. На рис. 1, 3 они изображены в виде звездочек, как бы объединяющих в себе несколько таких переменных. И действительно, когда идет речь о творческом исполнении музыкального произведения, имеется в виду комплексное использование целого ряда несущественных переменных — тут и интонация, и экспрессия, и вибрация, и многое другое в их неповторимых связях и сочетаниях. Ведь еще Микеланджело говорил, что «совершенство складывается из мелочей, но совершенство — не мелочь».

Итак, ощутив стремление к самовыражению (рис. 1, 36) и реализовав его в процессе деятельности, субъект будет испытывать положительные эмоции (рис. 1, 3в). С накоплением опыта у него начнут возникать новые потребности к самовыражению (рис. 1, 3г), которые будут реализовываться в новых комплексах несущественных переменных (рис. 1, 3д). Так, все более полно и тонко, будет познаваться субъектом данная предметная деятельность и соответственно протекать процесс его творческого самовыражения — процесс, который может развиваться безгранично, а сопутствующие ему эмоции всегда будут делать его радостным.

Теперь обратимся к другому пути развития трудовой деятельности, основанному на внесении в нее элементов игровой. Он начинается так же, как и только что описанный путь — с достижения высокого уровня профессионального мастерства. Однако здесь субъект использует свои избыточные возможности уже не для самовыражения, как было в случае творчества, а для самоутверждения, Развитие деятельности по такому пути иллюстрируется на рис. 1, 4.

Субъект, осознав избыток своих возможностей

и уверовав в свое мастерство (рис. 1, 4б), может стать на путь преднамеренного усложнения процесса деятельности — внесения в нее более сложных задач, разрешая которые можно доказать свои возможности и таким образом сделать деятельность более интересной. Однако не всякое усложнение деятельности может дать такой эффект. Так, например, опытный водитель не ощутит радости от того, что проедет лишний десяток километров — от этого неопределенность задачи возрастет незначительно и невелика будет радость от ее разрешения. А вот внесение в процесс деятельности элементов опасности (что, как было показано в третьей посылке, сильно повышает неопределенность задачи, а следовательно, и радость от ее разрешения) — это уже волнующе и интересно.

Следуя по такому пути, субъект за счет несущественных переменных может создавать для себя задачи с высокой степенью опасности и неопределенности, порождая таким образом состояние «боевого» возбуждения (рис. 1, 4в), а затем, благодаря тренировке и внутренней мобилизации, разрешать такие задачи и испытывать при этом чувство удовлетворения (рис. 1, 4г). Однако со временем решение и таких «опасных» задач превращается в привычное дело и перестает приносить былые радости. Поэтому субъект пойдет на дальнейшее усложнение задач за счет внесения в свою деятельность еще больших опасностей для поддержания угасающего интереса к ней и достижения желаемого самоутверждения (рис. 1, 4д). И, вероятно, нет нужды доказывать, что такой путь поддержания интереса в труде способом «щекотания нервов» может привести к несчастью. Именно с таким вариантом поведения я столкнулся в случае, который описал выше.

Нужно заметить, что существуют объективные причины, способствующие «соскальзыванию» некоторых людей, особенно молодых и относительно способных, на этот опасный путь поведения. Это, во-первых, свойственная молодым людям большая склонность к риску. Во-вторых, те, кто сравнительно легко освоил профессию, ищут и потом легких путей поддержания интереса в труде. Чтобы внести в труд элементы творчества, требуются кроме способностей также немалые усилия, воля и упорство. Достижение же интереса в труде с помощью внесения в него элементов игры — более легкий, но и более опасный путь. Он оказывается для молодых людей зачастую более предпочтительным. И практика это подтверждает: именно молодые люди, хорошо освоившие профессию, на третьем—пятом году работы отличаются особенно большим числом аварий и несчастных случаев [6].

В описанном примере шла речь о внесении в трудовую деятельность элементов игры и риска, связанного с физической опасностью. Однако таким же путем можно поддерживать интерес в труде за счет внесения в него элементов социальной опасности. Так, рабочий или руководитель, который отказывается от старых апробированных методов работы и в поиске новаций проявляет инициативу, тоже подвергает себя опасности, беря на себя ответственность за их последствия. Такое поведение тоже может быть представлено схемой, изображенной на рис. 1, 4. Разница заключается только в том, что процесс здесь будет развиваться значительно медленнее. Однако это не уменьшит эмоциональную привлекательность этого процесса. Наоборот, относительно длительное время, необходимое для внедрения новации, а затем продолжительный период накопления ее результатов обусловит длительное пребывание субъекта в состоянии «боевого» возбуждения и радостного ожидания успеха, т.е. на длительное время будет обеспечен интерес в труде.

ОБЪЯСНЯЮЩИЕ ТЕОРИИ

По поводу описанных выше моделей развития трудовой деятельности резонно может возникнуть вопрос: почему развитие трудовой деятельности выходит за пределы ориентации только на результат, ведь проявление трудового мастерства тоже сопровождается эмоциональными подкреплениями и может развиваться безгранично? И все

же, несмотря на это, у рабочих возникает тенденция внесения в процесс труда элементов творчества или игры.

Вероятно, труд на уровне мастерства в чем-то не совсем устраивает рабочего. И здесь можно назвать некоторые причины. Во-первых, на уровне мастерства прогресс в деятельности бывает не столь уж значительным и ощутимым. Во-вторых, мастер, привыкший, что работа протекает успешно, слабо реагирует на успехи в труде. Его больше волнуют возможные неудачи, но они у опытных рабочих бывают довольно редко. Поэтому трудовая деятельность на уровне мастерства протекает обычно без особых эмоций. В то же время у активных и деятельных людей имеется явная потребность в самовыражении и эмоциональных подкреплениях в процессе и результатах труда и это, вероятно, толкает их на путь дальнейшего совершенствования и развития этого процесса.

Здесь возникает и другой вопрос: как можно объяснить тот факт, что именно элементы творчества или игры значительно повышают эмоциональную привлекательность обыденного труда?

Некоторые ответы на эти вопросы можно найти в работах канадских ученых, которые установили связь между уровнем внешней стимуляции субъекта, его активацией и возникающим у него при этом гедоническим тонусом (эмоциональной привлекательностью).

Так, Д. Берлайн [13] пришел к заключению, что сильная внешняя стимуляция, возникающая при решении сложных и «опасных» задач, так же сильно активизирует человека, как и скучная монотонная работа. Минимальная активация, по его мнению, возникает при решении задач средней сложности, и именно они оказываются наиболее эмоционально привлекательными для него.

Д. Хебб [15] при изучении этого вопроса пришел к, выводу, что между внешней стимуляцией и активацией субъекта существует линейная зависимость и для человека малопривлекательна как низкая, так и высокая активация и что средний ее уровень оказывается для него наиболее предпочтительным. Та и другая теории по-своему объясняют, почему люди, достигнув высокого уровня профессионального мастерства, когда в труде почти все познано и нет особой внешней стимуляции, начинают вносить в этот процесс элементы творчества или игры. Согласно этим теориям, люди пытаются так преобразовать процесс деятельности, чтобы достичь уровня активации, при котором она становится более эмоционально привлекательной.

В подтверждение мысли о том, что условия успешного и благополучного труда порождают у человека тягу к риску, к опасности, можно привести оригинальную теорию В.А. Файвишевского [11]. Польза подключения к процессу труда различных игр подтверждается и рядом зарубежных работ [12], [14], [16]. Из-за ограниченного объема данной статьи не представляется возможным говорить о них более подробно. Однако на положениях одной из теорий, непосредственно касающейся обсуждаемого вопроса, я остановлюсь более подробно. Здесь имеется в виду теория английских психологов М. Аптера и К. Смита [1], в которой устанавливается связь между уровнем активации субъекта и его гедонистическим тонусом.

Согласно этой теории в нервной системе человека действуют две альтернативные системы, управляющие его активацией. Одна такая система способствует избеганию активации: при ее действии субъект испытывает наиболее приятное состояние, когда активация минимальна, а наименее приятное — при ее максимальной величине. Вторая такая система направлена, напротив, на поиск активации. Когда она действует, то наиболее приятное состояние возникает при максимальной активации (радостном или «боевом» возбуждении), а наименее приятное — при минимальной активации (расслаблении). Закономерности действия той и другой системы представлены на рис. 2а, где пунктиром изображена кривая, соответствующая теории Д. Хебба [15], которая, по мнению авторов, является результатом совместного действия двух указанных систем.

Рис. 2. Изменение гедонического тонуса в зависимости от активации (по М. Аптеру).

Свои идеи М. Аптер и К. Смит сформулировали в теории реверса активности, согласно которой по ходу выполнения профессиональной деятельности возможны переключения организма с одной системы регуляции на другую, с соответствующей сменой гедонистического тонуса субъекта. В рамках теории объяснима смена эмоциональных состояний субъекта в рассматриваемой нами динамике развития и трансформации трудовой деятельности (рис. 1—4).

Так относительно учебной и трудовой деятельности, когда деятельность человека направлена на результат, его эмоциональное состояние обусловлено то тревогами по поводу трудностей возникающих задач, то приятной релаксацией после их успешного разрешения, можно заключить, что здесь действует система избегания активации. Происходящие изменения в активации субъекта и его гедонистическом тонусе иллюстрируются на рис. 26. Осознанию трудности задачи и возникновению по этому поводу тревоги, с сопутствующей ей высокой активацией, соответствует движение по кривой избегания активации вправо вниз. А успешному разрешению этой задачи — обратное движение по этой кривой со сменой тревожного (неприятного) состояния на приятное состояние релаксации.

Если теперь, с позиции теории реверса активности, оценить трудовую деятельность с элементами игровой, то можно заключить, что она ориентирована на поиск дополнительной активации для самоутверждения в этом процессе. Как можно заключить из рис. 2в, субъект, преднамеренно создавая трудности и опасности в деятельности и вызывая связанное с ними состояние «боевого» возбуждения, как бы перемещается по кривой поиска активации вправо-вверх. После же успешного разрешения «опасной» задачи у него возникает приятное состояние релаксации, что означает реверс активности — переход с кривой поиска активации на кривую ее избегания. Далее у субъекта появится снова желание проверить себя на «опасной» задаче. Это означает реверс активности с переходом от системы избегания активации к системе ее поиска. И далее описанный выше цикл изменения активации и гедонистического тонуса будет снова повторяться.

Оценим теперь с точки зрения теории реверса активности трудовую деятельность с элементами творческой. Как видно из рис. 1, 3, такая деятельность проникнута стремлением к самовыражению, т. е. связана с системой поиска активации для обретения вдохновения и творческого возбуждения. Согласно рис. 2в, это соответствует движению по кривой поиска активации вправо вверх. Когда же происходит акт самовыражения, это соответствует реверсу активности с кривой поиска на кривую избегания активации, и творческое возбуждение сменяется на приятное состояние релаксации после достигнутого

успеха. Затем у субъекта снова появится желание выразить свои чувства, произойдет реверс активации на кривую ее поиска и описанный процесс будет снова повторяться.

Приведенный анализ дает возможность объяснить, почему трудовая деятельность с элементами творческой или игровой оказываются для субъекта более предпочтительной, чем обычный труд на уровне мастерства. В обычной трудовой деятельности приятное эмоциональное состояние возникает только после успешного решения трудовой задачи. В деятельности же с элементами творчества или игры приятное состояние вначале возникает от творческого или «боевого» возбуждения, а потом оно сохраняется после акта самовыражения или самоутверждения. При этом создается длительно действующий и устойчивый высокий гедонистический тонус. Если к тому же учесть, что в обычной трудовой деятельности на уровне мастерства успешное решение задач уже не вызывает особых эмоций, то легко понять стремление активной категории людей к внесению в нее элементов творчества, а у кого не хватает на это способностей или упорства — стремление пойти по более легкому пути: с внесением в процесс труда элементов игры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершая статью, нужно отметить, что все предшествующие рассуждения велись в расчете на то, что субъект ограничен постоянно действующими существенными переменными и в этих рамках, за счет использования несущественных переменных, он ищет пути самовыражения и самоутверждения. Однако для этого есть и другой способ: выйти из этих ограничивающих рамок. Здесь не идет, конечно, речь о нарушении заданных норм, а просто о переходе на другую работу, где эти рамки более раздвинуты, где больше поле деятельности для самовыражения и самоутверждения.

Такое стремление раздвинуть границы существенных переменных особенно типично для людей творческих профессий. Так, для способного музыканта-исполнителя рамки, заданные композитором, оказываются тесными, и он становится импровизатором на тему данного композитора. Потом и эти рамки могут оказаться для него тесными, и он начинает выступать как исполнитель так называемой спонтанной музыки, где уже нет ни конкретного произведения, ни его основы. Здесь для музыканта открывается широкое поле для самовыражения, ограниченное лишь возможностями игры на данном инструменте, и музыкант, как может, выражает свои чувства, заражая ими слушателей. Некоторые талантливые музыканты-исполнители раздвигают рамки существенных переменных и так становятся дирижерами, где простор для самовыражения уже больше, а потом композиторами, где этот простор еще больше. Таким путем шли Паганини, Штраус. И вообще, чем более творческой является личность, тем больше она нуждается в самовыражении, тем больше ее тяготят рамки существенных переменных, в которые она поставлена. И не случайно П.Л. Капица использовал по этому поводу выражение «творческое непослушание», подкрепляя свою мысль словами З. Фрейда: «Гений и послушание — вещи несовместимые» [5]. Вероятно, стремление к власти незаурядных людей движимо теми же побуждениями.

Итак, на вопрос, что требуется для более полного использования «человеческого фактора» в труде, кратко можно ответить: создать для него такие рациональные условия, которые бы открывали простор для его рациональных и эмоциональных проявлений.

1. Аптер М. Дж. Теория реверсивной человеческой активности // Вопр. психол. 1987. № 1. С. 162—169.

2. Влас В. Г. Критический анализ современной французской социально-психологической теории и практики «гуманизации труда»: Канд. дис. М., 1980. 180 с.

3. Гельфанд И. М., Цетлин М. Л. О некоторых способах управления сложными системами // Успехи математических наук. 1962. Т. 17. Вып. 1. С. 3—26.

4. Жеманов О. Н. Буржуазная индустриальная социология. М., 1974. 134 с.

5. Капица П. Л. О творческом непослушании // Наука и жизнь. 1987. № 2. С. 80—83.

6. Котик М. А. Психология и безопасность. Таллинн, 1987. 440 с.

7. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1965. 572 с.

8. Лучков В. В. К истории становления междисциплинарных связей инженерной психологии // Вопр. психол. 1979. № 2. С. 156—163.

9. Прибрам К. Языки мозга. М., 1975. 464 с.

10. Симонов П. В. Эмоциональный мозг. М., 1981. 211 с.

11. Файвишевский В. А. О существовании неосознанных негативных мотиваций и их проявлении в поведении человека // Бессознательное: Природа, функции, методы исследования: В 4 т. / Под общ. ред. А.С. Прангишвили, А.Е. Шерозия, Ф.В. Бассина. Т. III. Тбилиси: Мецниереба, 1978. С. 433—445.

12. Add spice to your safety program with awards and incentive // Occupational Hazards. 1985. V. 47. N 9. Р. 53—57.

13. Berlayn. D. (ed.) Studies in the new experimental aesthetics. N. Y., 1974.

14. Dionne E. D. Motivating workers with incentives // National Safety News. 1980. N 1. P. 75— 79.

15. Неbb D. Drives and the C. N. S. (Conceptual nervous system) // Psychol. Rev. 1955. N 62.

16. Nemec М. М. Safety contest sparks worker interest // Occupational Hazards. 1978. N 8. P. 47—48.

Поступила в редакцию 2.IX 1988 г.