Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в девятнадцатилетнем ресурсе (1980-1998 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

130

 

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

 

ЛАТЕРАЛИЗАЦИЯ ИНДИВИДУАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА КАК ФАКТОР АСИММЕТРИИ ПЕРЦЕПТИВНЫХ ПРОЦЕССОВ

 

Ю.В. БРАГИНСКАЯ, Б.М. ВЕЛИЧКОВСКИИ, П.Н. ПРУДКОВ

 

Исследование функциональной асимметрии мозга предполагает поиск ответов на два основных вопроса. Во-первых, какие именно функции латерализованы, какие типы задач или какие составляющие той или иной деятельности реализуются посредством того или другого полушария? Ответ на этот вопрос часто предлагается в форме вербальной — невербальной [37], аналитической — холистической [44], последовательной—параллельной [28], произвольной — непроизвольной [18], абстрактной—конкретной [12] и других дихотомий. Во-вторых, необходимо выявить, какие механизмы лежат в основе специализации полушарий. Именно на этом вопросе мы бы и хотели остановиться. Для ответа на него следует прежде всего определить, отражает ли функциональная асимметрия различия в кортикальной представленности рецепторных звеньев соответствующих анализаторов или же существенной является асимметрия репрезентаций левой и правой половин внетелесного индивидуального пространства.

Как отмечал А.Р. Лурия, «существенной особенностью пространственного восприятия человека является тот факт, что оно всегда представляется несимметричным, проявляющим отчетливую латерализацию: мы различаем в воздействующем пространстве правую и левую сторону, перед — зад, индивидуально эти геометрические координаты не являются равноценными» [16; 148]. Отметим, что взаимное расположение предметов безотносительно к наблюдателю задает так называемое аллоцентрическое пространство. В отличие от него индивидуальным пространством мы именуем пространство, направления которого определены по отношению к медианной плоскости тела субъекта. Кроме того, существует телесное пространство, имеющее четко выраженные левую и правую половины. Обычно левая и правая стороны телесного и индивидуального пространства совпадают. Однако легко создать ситуацию их рассогласования, которая бы позволила судить о том, на какую систему координат, «задающих» левое и правое, ориентируется субъект.

В ряде работ была показана склонность испытуемых ориентироваться при идентификации стимулов на гравитационную вертикаль, если ситуация допускала выбор одной из систем отсчета. В.С. Гурфинкель и его коллеги [9] считают, что имеет место перешифровка из координат рецептивного поля в координаты пространственного положения. Однако по крайней мере в зрительной модальности, установлено, что испытуемые одинаково быстро выносят перцептивные суждения, опираясь на ретинальные или гравитационные координаты [29]. Роль гравитационных координат в эффектах латерализации была показана в одном из экспериментов, в котором определялась точность опознания букв при тахистоскопическом режиме предъявления [30]. Буквы экспонировались на воображаемом циферблате в положении 1, 3, 5, 7, 9, 11. Точность опознания определялась, когда испытуемые держали голову прямо, а также когда голова была повернута на 60° влево или вправо. Была выделена группа испытуемых, обнаруживших значимую разницу в точности опознания букв в левом и правом зрительном поле (преимущество правого поля зрения) именно в гравитационных координатах. Из экспериментов по визуальному делению линий на две равные части Дж. Брэдшоу с соавторами [25] также делают вывод о том, что гравитационные координаты детерминируют перцептивную асимметрию по крайней мере не в меньшей степени, чем анатомические связи.

Неравнозначность левого и правого полупространств проявляется и в ситуации свободного обследования окружения. Анализ произведений живописи достаточно давно

 

131

 

привел к констатации того факта, что если картина отражается в зеркале, то меняется не только ее внешний вид, но и смысл [3]. М. Гафрон [34] провела исследование картин Рембрандта, в котором показала, что субъективно зритель отождествляет себя с левой стороной, и все, что появляется в левой части картины, имеет большее значение. Л.Р. Зенковым [11] был проведен анализ памятников русского изобразительного искусства, содержащих вербальные и образные компоненты. Из 70 произведений живописи XIV—XVI вв. 43 содержали надписи, причем 41 имели надписи в правой стороне иконы. В 63 произведениях композиция была асимметричной. Из них в 58 образный смысловой центр располагался в левом углу.

В работе Дж. Леви [39] изучалось предпочтение левшами и правшами одного из вариантов зеркально-симметричных слайдов. Выяснилось, что слайды, которые испытуемые правши квалифицируют как более привлекательные, имеют более тяжелые предметы справа. Результаты, по мнению автора, подтверждают модель функциональной асимметрии М. Кинсбурна. Согласно этой модели, активация одного из полушарий приводит к сдвигу внимания к контрлатеральному полупространству [38]. В данном случае деятельность по осмотру слайдов активирует правое полушарие, сдвигая внимание к левой стороне картины. Если исходить из того, что субъективно кажущиеся сбалансированными картины более привлекательны, то для достижения такой сбалансированности необходим перенос «центра тяжести» картины в правое полупространство.

Было показано, что правая часть лица (т. е. левая по отношению к наблюдателю) в большей степени репрезентирует все лицо, причем это связано не с асимметрией лица, а с перцептивной пространственной асимметрией [36]. Исследование восприятия химерических лиц (рисунки или фотографии, составленные из половинок двух разных лиц) в ситуации свободного сканирования выявило тенденцию считать более счастливыми лица с левой по отношению к наблюдателю улыбающейся половиной [40]. В другой ситуации свободного сканирования, а именно в задаче поиска слова, рифмующегося с заданным, было обнаружено, что слова из правой половины листа испытуемые обнаруживают успешнее, чем из левой [41].

С начала 60-х гг. функциональная асимметрия мозга начала интенсивно исследоваться на здоровых испытуемых с помощью тахистоскопического предъявления стимуляции в левое и правое поля зрения, дихотического прослушивания, дигаптического предъявления. Валидность этих методик объяснялась тем, что они позволяют обеспечить начальную латерализацию процессов обработки информации. Считалось, что начальная латерализация достигается за счет преимущества контрлатеральных связей в нервной системе по сравнению с ипсилатеральными [37]. Выше упоминались работы, в которых асимметричные эффекты были получены в условиях нетахистоскопического предъявления. Наметилось также направление исследований, ставящее своей задачей установление связи эффектов латерализации с асимметричной представленностью в мозгу левой и правой половин пространства [23], [27], [30], [42]. Основной методический прием состоит во введении рассогласования между координатами схемы тела и координатами индивидуального пространства. В одной из ранних работ [6] мы описали результаты, полученные на левополушарной и правополушарной дигаптических задачах в условиях совпадения стороны руки и стороны полупространства и в условиях их рассогласования. Для правополушарной задачи была обнаружена инверсия перцептивной асимметрии при перекресте рук, для левополушарной задачи данная инверсия не наблюдалась. В настоящей работе нас интересовало, насколько универсальными являются эти результаты относительно выбора модальности. В контексте выявления связи эффектов латерализации с репрезентацией пространства зрительная модальность [24] изучена существенно менее подробно тактильной (см. [23], [29]) и слуховой (см. [42], [46], [50]).

 

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

 

В качестве стимульного материала нами была предложена задача, в которой создавался конфликт между локализацией стимула слева или справа и его ориентацией соответственно налево или направо. Мы полагали, что в данной ситуации возможно выявление эффекта, напоминающего известный феномен Струпа [49]. Этот феномен первоначально был обнаружен при решении задачи называния цвета букв некоторого слова. Если цвет краски и названия цвета не совпадают, то время вербальной реакции по сравнению с контрольным условием увеличивается (эффект интерференции). Если цвет краски и значение слова соответствуют друг другу, то время реакции уменьшается (эффект конгруэнтности). В нашем исследовании интерференция вводилась не на уровне восприятие — номинация (воспринимаемый признак — его название), а между

 

132

 

двумя воспринимаемыми характеристиками.

Учитывая то, что локализация объекта предшествует восприятию его конфигурации ([7], [8]), следовало ожидать, что при необходимости выносить суждения о признаках объекта его локализация будет оказывать интерферирующее воздействие. Эффект Струпа традиционно рассматривался в качестве примера влияния непроизвольных процессов на актуальное восприятие. В нейропсихологии имеется точка зрения, согласно которой водораздел между функциями полушарий проходит но линии произвольных/непроизвольных процессов [18], [19]. Это значит, что следовало ожидать различий в процессах селективной интерференции в левом и правом полушариях. Целью I эксперимента было выявить эффект латерализации в условиях конфликта между локализацией и ориентацией.

Методика. В эксперименте участвовало 18 человек в возрасте 20—30 лет с нормальным или скорректированным до нормального зрением. Стимулы представляли из себя четыре стрелки, ориентированные влево или вправо и предъявляемые в случайном порядке слева или справа на 3° от точки фиксации, которая предъявлялась в центре экрана дисплея, управляемого ЭВМ «Электроника 100/25». Испытуемый сидел на расстоянии 80 см от экрана. Ему предъявлялось 120 основных проб, по 30 проб на каждый стимул. Стрелки появлялись в случайном порядке. Перед каждой пробой испытуемый фиксировал точку, предъявляемую на 500 мс в центре экрана. Время экспозиции стрелки — 150 мс. Зависимой переменной служило время реакции на ориентацию стрелки. Время фиксировалось ЭВМ автоматически. Половина испытуемых отвечала правой рукой, половина — левой.

Результаты и их обсуждение. Анализировалось время правильных ответов. Рассматривались только те протоколы, в которых количество ошибочных ответов не превышало 7 %. Данные подвергались двухфакторному дисперсионному анализу: первый фактор — поле зрения, в котором предъявлялся стимул, второй — совпадение/несовпадение поля зрения и ориентации стрелки (интерференция/конгруэнтность). Значимым оказался вклад второго фактора (F (1; 29) =19,54, р<0,001), что свидетельствует о существовании феномена Струпа в выбранных нами условиях.

Хотя разница между эффектом интерференции в левом и правом поле зрения не достигает значимой разницы (взаимодействие факторов F (1; 116) =1,36, р<0,25), однако по средним временам видна тенденция

 

Таблица 1

 

Время реакции на ориентацию стрелок, мс (I эксперимент)

 

Поле зрения

Совпадение ориентации и локализации

Несовпадение ориентации и локализации

Левое Правое

500

510

570

540

 

к наличию большего эффекта в левом поле зрения (правое полушарие). Тогда мы посчитали различие между средними разностями по каждому испытуемому между стимулами с совпадением локализации и ориентации и стимулами, в которых ориентация и локализация не совпадали. Критерий Стьюдента оказался равным 1,75, р<0,05.

Таким образом, при создании конфликта между локализацией и ориентацией стрелок было обнаружено значимое замедление времени реакции на стрелки, предъявляемые слева и ориентированные направо, по сравнению с реакцией на стрелки, предъявляемые слева и ориентированные налево, и аналогичная, но несколько меньшая, разница для разноориентированных стрелок, предъявляемых справа. Мы ожидали, однако, что данная разница будет значимо больше для стрелок, экспонируемых слева. В данном предположении мы опирались на упоминавшиеся нейропсихологические работы [18], [19], в которых было показано преимущественное участие правого полушария в непроизвольных, а левого — в сознательно контролируемых процессах.

В I эксперименте преимущественное участие правого полушария в обнаруженном нами варианте эффекта Струпа наблюдалось лишь как тенденция (разница в 70 мс для левого поля зрения против 30 мс разницы для правого поля зрения оказалась статистически не значимой). Целью II эксперимента был поиск условий для выявления более выраженных различий в полученном в первом эксперименте феномене между левым и правым полями зрения за счет введения в качестве стимулов вместо стрелок линий разной ориентации. В литературе имеются указания на преимущества правого полушария в детекции таких линий [33], [51].

Методика. В эксперименте участвовало 20 испытуемых в возрасте 20—30 лет с нормальным или скорректированным до нормального зрением. В качестве стимулов использовались линии с углом наклона 20°, 40°, 60°, 80°, ориентированные влево или вправо относительно воображаемой вертикали, предъявляемые в левое и правое поле

 

133

 

зрения, всего 16 стимулов. Предъявлялось 160 основных проб. Все остальные условия — аналогично I эксперименту.

Результаты и их обсуждение. Анализировалось время реакции правильных ответов на ориентацию линий относительно воображаемой вертикали. Обработка данных осуществлялась с помощью трехфакторного дисперсионного анализа: первый фактор — угол наклона, второй — поле зрения, третий — совпадение/несовпадение ориентации и местоположения линии. Предварительный анализ средних показал отсутствие значимых различий для линий с углом наклона 40° и 60°, поэтому дисперсионному анализу подвергались только данные, полученные для линий 20° и 80°. Значимым оказался вклад фактора наклона (F (1; 9) =5,22, р<0,05), фактора совпадения/несовпадения локализации и ориентации (F (1; 9)=25,36, р<0,0001), а также взаимодействие фактора поля зрения с фактором наклона (F (1; 36) =12,36, р<0,0005). Качественный анализ показывает, что феномен Струпа для линий с углом наклона 80° был зафиксирован в левом поле зрения, для наклона 20° — в правом поле зрения.

 

Таблица 2

 

Время реакции на ориентацию линий, мс (II эксперимент)

 

Угол наклона

Левое поле зрения

Правое поле зрения

80°

совпадение

600

690

 

несовпадение

690

710

60°

совпадение

690

670

 

несовпадение

670

660

40°

совпадение

710

690

 

несовпадение

680

680

20°

совпадение

670

570

 

несовпадение

680

640

 

На первый взгляд, результаты II эксперимента могут показаться несколько неожиданными. Было установлено два интерференционных эффекта: для линий с углом наклона 80° задержка при несовпадении ориентации линии и ее локализации наблюдалась в левом поле зрения, для линий с углом 20° — в правом. Однако анализ литературы позволил установить, что эти результаты согласуются с полученными в работе [51], в которой был обнаружен эффект превосходства левого поля зрения в случае избирательного ответа на одну из линий с ориентацией 15°, 30°, 45°, 60° и контрастирующий с ним эффект превосходства правого поля зрения при избирательном ответе на горизонталь, вертикаль или линию с углом наклона 45°.

Авторы связывают это с большей возможностью вербального кодирования во втором случае. Альтернативное объяснение такого рода феноменов содержится в концепции специализации полушарий Л.И. Леушиной с соавторами [14], [15]. Согласно данной концепции, способы опознания стимулов, специфичных для полушарий, таковы, что легко различимые стимулы лучше опознаются левым полушарием, трудно же различимые стимулы — правым. Существует подтверждение данной точки зрения и на слуховой модальности. В эксперименте по дихотическому прослушиванию эффект левого уха для различения частоты тонов смещался в сторону эффекта правого уха в случае хорошо дифференцируемых (сильно различающихся) частот [26]. Эффект правого уха коррелирует с четкой локализацией и пространственной разнесенностью стимулов [43].

Итак, асимметрии в непроизвольном реагировании в данном исследовании обнаружено не было. По-видимому, стоит различать участие мозговых структур во врожденных автоматических процессах (в данном случае пространственной локализации) и непроизвольных процессах, отличающихся отсутствием у субъекта сознательной установки. Латерализация может быть установлена по способу (произвольному или непроизвольному) восприятия и запоминания идентичного в обоих случаях стимульного материала. Пространственная же локализация, будучи врожденным автоматизмом, лишь в незначительной степени поддается сознательной регуляции. Полученные нами результаты получают естественное объяснение, если предположить, что первичные функции могут быть латерализованы в меньшей степени, чем более сложные.

Целью III эксперимента было решение основной задачи исследования: установление особенностей влияния латерализации индивидуального пространства на асимметрию перцептивных процессов. Для этого вводилось рассогласование между лево-правыми ретинальными координатами и координатами индивидуального пространства.

Методика. В эксперименте участвовало 18 испытуемых в возрасте 20—30 лет с нормальным или скорректированным до нормального зрением. Стимулами служили линии с углом наклона 20° и 80°, всего 8 стимулов. В эксперименте использовалось 120 основных проб. В случайном порядке предъявлялась точка фиксации на 6° слева или

 

134

 

от центра экрана, на которой испытуемый должен был фиксировать взгляд в течение 500 мс, не поворачивая головы, что специально оговаривалось в инструкции. Затем на 3° левее или правее точки фиксации на 150 мс предъявлялись основные стимулы. Стимулы, предъявляемые левее точки фиксации, оказывались в правом полупространстве относительно медианной плоскости тела; стимулы, предъявляемые правее точки фиксации, оказывались в левом полупространстве. Зависимая переменная была той же, что в I и П экспериментах.

Результаты и их обсуждение. Время реакции правильных ответов подвергалось двухфакторному дисперсионному анализу отдельно для линий с углом наклона 20° и 80°. Первый фактор — совпадение/несовпадение ориентации и локализации, второй фактор — поле зрения.

Значимым для наклона 80° оказался фактор совпадения/несовпадения ориентации и локализации (F (1; 14) ==5,23, р<0,05 фактор поля зрения (F (1; 14)=4,81, р<0,05), а также их  взаимодействие

 

Таблица 3

 

Время реакции на ориентацию линий, мс (III эксперимент)

 

Угол наклона

Совпадение ориентации

Левое поле зрения (правое индивидуальное пространство)

Правое поле зрения (левое индивидуальное пространство)

80°

совпадает

780

740

 

не совпадает

770

780

20°

совпадает

690

770

 

не совпадает

750

670

 

(F (1; 56) ==4,11, р<0,05). Для наклона 20° значимым оказался фактор совпадения/несовпадения ориентации и локализации (F (1; 14)=6,48, р<0,025) и взаимодействие фактора поля зрения с фактором совпадения/несовпадения (F (1; 56)==8,29, р<0,01).

Результаты III эксперимента позволяют дать ответ на вопрос о механизмах, лежащих в основе латерализации. В этом эксперименте за счет смещения точки фиксации при фиксированном положении головы стимулы, предъявляемые справа от точки фиксации, экспонируемые в левом полупространстве, попадали в правую часть ретины, создавая таким образом конфликтную ситуацию для эффектов латерализации. Аналогично стимулы, предъявляемые слева от локализованной справа точки, оказывались справа относительно вертикальной медианной плоскости испытуемого. При ответах на ориентацию линий с углом наклона 80° в левом поле зрения был обнаружен эффект интерференции между локализацией и ориентацией, когда точка фиксации находилась в центре экрана (II эксперимент). В III эксперименте при введении рассогласования между сетчаточными координатами и координатами индивидуального пространства эффект интерференции наблюдался в левом полупространстве, которое попадало в правое поле зрения. В левом поле зрения, которое находилось в правом полупространстве, эффект отсутствовал. Как отмечалось выше, для наклона 20° в нейтральных условиях II эксперимента был обнаружен эффект правого поля зрения. Этот эффект полностью сохранился и в III эксперименте, т.е. для правого поля зрения, попадающего в левое полупространство.

Анализ исследований тактильной модальности заставляет предположить существование межмодальных механизмов латерализации. Взаимодействие руки и полупространства изучалось в экспериментах, проведенных на детях. В описываемой работе [27] влияние латерализации индивидуального пространства на эффекты асимметрии изучалось на следующих задачах: сравнение текстур поверхностей и воспроизведение последовательности прикосновений к пальцам рук. В первой задаче было обнаружено преимущество левого полупространства независимо от того, какая рука выполняла задание. Во второй задаче был зафиксирован эффект превосходства правой руки независимо от стороны индивидуального пространства.

Аналогичные результаты, свидетельствующие о неравнозначности влияния организации индивидуального пространства на задачи, адресуемые левому или правому полушарию, были получены нами на взрослых испытуемых [6]. Продемонстрированы инверсия эффекта превосходства левой руки при введении рассогласования между координатами схемы тела и индивидуального пространства при тактильной идентификации трехмерных бессмысленных фигурок и отсутствие инверсии эффекта превосходства правой руки в задаче тактильной идентификации букв.

Целый ряд наблюдений больных с мозговой патологией указывает на различия в отражении пространства левым и правым полушариями. Было показано нарушение тактильного восприятия пространства у пациентов с поражением правого полушария в задаче поиска цели в лабиринте с помощью

 

135

 

указательного пальца ипсилатеральной, т.е. не иннервируемой пораженным полушарием руки — больные затрудняются найти камешек с помощью правой руки в левом полупространстве [31]. Аналогичных нарушений при поражении левого полушария не наблюдалось. Среди нейропсихологических синдромов известен феномен односторонней пространственной агнозии, или синдром игнорирования [21], [22]. Больные с этим синдромом не воспринимают зрительные, слуховые, тактильные стимулы, исходящие из одной из сторон индивидуального пространства. При поражении правого полушария игнорирование контрлатеральной стороны пространства возникает в 45 % случаев, а при поражении левого — в 9 % [32]. Кроме того, односторонняя пространственная агнозия при поражении левого полушария существенно отличается от правосторонней. Оптико-пространственные нарушения у больных при поражении левого полушария отсутствуют, они без труда ориентируются во внешнем окружении. Пространственные нарушения выступают в виде нарушения разрядного строения числа, дефектов узнавания и написания букв, в виде своеобразных литерных параграфий и парамнезий [13].

У больных с односторонними поражениями мозга [20] и в ситуации одностороннего выключения полушарий с помощью электросудорожной терапии [10] обнаружены различия в отражении пространства правым и левым полушарием, доминантность правого полушария в репрезентации феноменального пространства. Правосторонний электрошок приводит к нарушению локализации звуков, оставляет пространственную локализацию звуков сохранной. При дихотическом прослушивании после правостороннего электрошока субъективный звуковой образ смещается вправо, что ведет к изменению точки отсчета деления на левую и правую половины индивидуального пространства. Часть пространства слева оказывается как бы пустой. Иными словами, при угнетении правого полушария нарушаются взаимоотношения между индивидуальным и реальным пространствами [1].

Существует традиционная точка зрения [47], согласно которой локализация звука заключается в сравнении активации левого и правого полушарий, которые связаны с соответствующими контрлатеральными ушами. Эта модель предсказывает потерю способности локализовать источники звука в случае выключения одного из полушарий. Альтернативная гипотеза, заключающаяся в том, что в полушариях представлены контрлатеральные стороны пространства, предсказывает трудности в локализации звуков только из контрлатеральной стороны пространства [35], [51]. По-видимому, указанные различия в репрезентации индивидуального пространства в левом и правом полушариях — отличительное свойство человека [5]. В экспериментах на животных [4] показано отсутствие различий во влиянии удаления слуховой коры левого и правого полушарий на восприятие латеральных звуков. Данные свидетельствуют о том, что внешнее звуковое поле у животных отображается в центрах контрлатерального полушария симметрично. Возможно, что «речевая загруженность» левого полушария оказала влияние на неравнозначность механизмов, ответственных за асимметричные эффекты.

Как говорилось выше, восприятие может осуществляться в рамках аллоцентрического пространства, индивидуального пространства или пространства собственного тела. Установлено, что поражение левого полушария чаще приводит к затруднению при ориентации в пространстве собственного тела (например, если требуется указать на определенную часть тела), а симметричное поражение правого полушария приводит к нарушению в восприятии внешнего пространства [48]. Восприятие аллоцентрического пространства, при котором локализация предметов оценивается друг относительно друга и независимо от наблюдателя, является продуктом более позднего развития в онтогенезе по сравнению с индивидуальным, или эгоцентрическим, по терминологии Ж. Пиаже, пространством (см. [2], [17]). Можно предположить, что для аллоцентрического восприятия требуется развитое взаимодействие обоих полушарий при ведущей роли левого полушария. За восприятие же предметов относительно медианной плоскости тела отвечает правое полушарие, а за телесное пространство — левое.

 

ВЫВОДЫ

 

1. Несовпадение локализации и ориентации стимула приводит к значимому увеличению времени реакции на ориентацию по сравнению с условием совпадения локализации и ориентации. Это указывает на существование варианта феномена Струпа в виде интерференции между двумя воспринимаемыми признаками.

2. При незначительном отклонении линии от воображаемой вертикали вариант феномена Струпа наблюдается в левом поле зрения (правое полушарие), при максимальном

 

136

 

же отклонении — в правом ноле зрения (левое полушарие). Обнаруженный факт соответствует гипотезе о различных способах опознания в полушариях.

3. Введение рассогласования между ретинальными координатами, отображающими левое и правое направления, и координатами индивидуального пространства позволило выявить два механизма, ответственных за функциональные асимметрии:

а) для левополушарных задач — связанный с начальной латерализацией рецепторного входа;

б) для правополушарных задач — обусловленный различиями в репрезентации левой и правой половин индивидуального пространства.

 

1. Альтман Я. А., Балонов Л. Я., Деглин В. А., Меншуткин В. В. О роли доминантного и недоминантного полушарий в организации пространственного слуха // Физиология человека. 1981. № 1. С. 12—20.

2. Ананьев Б. Г., Рыбалко Е. Ф. Особенности восприятия пространства у детей. М., 1964. 303 с.

3. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. М., 1974. 392 с.

4. Бару А. В., Калмыкова И. В. О роли полушарий головного мозга в локализации источника звука животными // Взаимоотношения полушарий мозга: Мат-лы Всесоюзн. конф. / Отв. ред. В. Н. Мосидзе. Тбилиси, 1982. С. 10—11.

5. Брагина Н. Н., Доброхотова Т. А. Функциональные асимметрии человека. М., 1981. 288 с.

6. Брагинская Ю. В. Функциональная асимметрия мозга и эгоцентрическое пространство // Вестн. МГУ. Сер. 14. Психология. 1987. № 1. С. 66—68.

7. Величковский Б. М. Функциональная структура перцептивных процессов // Основы психологии. Т. 4. М., 1982. С. 219—245.

8. Величковский Б. М. Образ мира как гетерархия систем отсчета // А.Н. Леонтьев и современная психология / Под ред. О.В. Овчинниковой и др. М., 1983. С. 155—164.

9. Гурфинкель В. С., Дебрева Е. Е., Левик Ю. С. Зависимость интерпретации тактильных стимулов от ориентации рецептивного поля // Физиология человека. 1985. № 1. С. 3—6.

10. Деглин В. А., Ивашина Г. Г., Николаенко Н. Н. Роль доминантного и недоминантного полушарий мозга в изображении пространства // Нейропсихологический анализ межполушарной асимметрии мозга / Отв. ред. Е.Д. Хомская. М.: Наука, 1986. С. 58—71.

11. Зенков Л. Р. Некоторые аспекты семиотической структуры и функциональной организации «правополушарного мышления» // Бессознательное: Природа, функции, методы / Под общ. ред. А.С. Прангишвили, А.Е. Шерозия, Ф.В. Бассина: В 4 т. Т. I. Тбилиси: Мецниереба, 1978. С. 740—751.

12. Кок Е. П. Зрительные агнозии. Л., 1967. 224 с.

13. Корчажинская В. И., Попова Л. Т. Мозг и пространственное восприятие. М., 1977. 88 с.

14. Леушина Л. И., Невская А. А., Павловская М. Б. Различие способов обработки зрительной информации в правом и левом полушариях // Психол. журн. 1981. Т. 2. № 3. С. 81—94.

15. Леушина Л. И., Невская А. А., Павловская М. Б. Асимметрия полушарий головного мозга с точки зрения опознания зрительных образов // Сенсорные системы: Зрение / Под ред. Л.И. Леушиной, А.В. Бару. Л., 1982. С. 76—91.

16. Лурия А. Р. Высшие корковые функции человека. М., 1969. 504 с.

17. Обухова Л. Ф. Концепция Жана Пиаже: за и против. М., 1981. 191 с.

18. Симерницкая Э. Г. Доминантность полушарий. М., 1978. 95 с.

19. Хомская Е. Д. О роли левого полушария мозга в произвольной регуляции психической деятельности // Взаимоотношения полушарий мозга: Мат-лы Всесоюзн. конф. / Отв. ред. В.Н. Мосидзе. Тбилиси, 1982. С. 145.

20. Ченцов Н. Ю., Симерницкая Э. Г., Обухова Л. Ф. Нейропсихологический анализ нарушений пространственных представлений у детей и взрослых // Вестн. МГУ. Сер. 14. Психология. 1980. № 3. С. 63—71.

21. Battersby W. S. et al. Unilateral spatial agnosia (inattention) in patients with cerebral lesions // Brain. 1956. V. 88. P. 675—686.

22. Bisisch E., Luzzatti C., Parani D. Unilateral neglect, representational schema and consiousness // Brain. 1979. V. 102. P. 609—618.

23. Bowers D., Heilman K. Pseudoneglect effects of hemispace on tactile line bisection task // Neuropsychologia. 1980. V. 18. P. 491—498.

24. Bowers D., Heilman К. М., Abell T. Hemispace — VHS compatibility // Neuropsychologia. 1981. V. 19. P. 757—765.

25. Bradshaw J. L. et al. Bisecting rods and lines: Effects of horizontal and vertical posture on left-side understimation by normal subjects // Neuropsychologia. 1985. V. 23. P. 421—425.

26. Bryden М. Р., Murray J. Е. Toward a model of dichotic listening performance // Brain and Cognition. 1985. V. 4. P. 241—257.

27. Burden V. et al. Hand and hemispace in tactual tasks in children // Neuropsychologia. 1985. V. 23. P. 515—525.

28. Cohen. G. Hemispheric differences in serial versus parallel processing // J. Exp. Psychol. 1973. V. 97. P. 349—357.

29. Gorballis М. С., Zbrodoff Е., Roldan С. Е. What's up in mental rotation // Perception and Psychophysics. 1976. V. 22. P. 104—113.

30. Corballis М. С., Аnuza Т., Blake L. Tachistoscopic perception under head tilt // Perception and Psychophysics. 1978. V. 24. P. 274—284.

31. De Renzi E. Disorders of space exploration and cognition. Chichester: Wiley, 1982. 267 p.

32. De Renzi E., Faglony P., Scotti G. Hemispheric contribution to exploration of space through visual and tactile modality // Cortex. 1970. V. 6. P. 191—203.

33. Fontenot D. J., Benton A. L. Perception of direction in the right and left visual fields // Neuropsychologia. 1972. V. 10. P. 447—452.

34. Gaffron M. Right and left in pictures // Art Quarterly. 1950. V. 13. P. 320—331.

35. Geffen G., Quinn K. Hemispheric specialization and ear advantages in processing speech // Psychol. Bull. 1984. V. 96. P. 273—291.

 

137

 

36. Gilgert Ch., Bakan P. Visual asymmetry in perception of faces // Neuropsychologia. 1973. V. 11. P. 355—362.

37. Kimura D. Functional asymmetry of brain in dichotic listening // Cortex. 1967. V. 3. P. 163—178.

38. Kinsbourne M. The cerebral basis of lateral asymmetry in attention // Acta Psychologica. V. 33. P. 163—178.

39. Levy J. Lateral dominance and aesthetic preference // Neuropsychologia. 1976. V. 14. P. 431—445.

40. Levy J. et al. Asymmetry of perception in free viewing of chimeric faces // Brain and Cognition. 1983. V. 2. P. 404—419.

41. Levy J., Kueck L. A right hemispatial field advantage on verbal free-vision task // Brain and Language. 1986. V. 27. P. 24—37.

42. Morais J., Bertelson P. Spatial position versus ear of entry as determinant of auditory laterality // J. Exp. Psychology: Human Perception and Performance. 1975. V. 1. P. 252—262.

43. Muray J. The role of spatial complexity in the perception of speech and pure tones in dichotic listening // Brain and Cognition. 1986. V. 5. P. 452—464.

44. Nebes R. D. Hemispheric specialization in commissurotomized man // Psychol. Bull. 1974. V. 81. P. 1—14.

45. Phillips D. P., Gates G. R. Representation of the two ears in the auditory cortex: a re-examination // Internat. J. of Neuroscience. 1982. V. 16. P. 41—46.

46. Pierson J. M., Bradshaw J. L., Nettleton N. С. Head and body space to left and right, front and rear: II Unidirectional competitive auditory stimulation // Neuropsychologia. 1983. V. 21. P. 463—473.

47. Rosenzweig M. Cortical correlates of auditory localization and related perceptual phenomena // J. of Comparative and Physiological Psychology. 1954. V. 47. P. 269—276.

48. Semmes J. et al. Correlates of impaired orientation in personal and extrapersonal space // Brain. 1963. V. 86. P. 747—772.

49. Stroop J. Studies of interference in serial verbal reactions // J. Exp. Psychol. 1935. V. 18. P. 643—662.

50. Tweedy J., Rinn W., Springer S. Performance asymmetries in dichotic listening: The role of structure and attentional mechanisms // Neuropsychologia. 1980. V. 18. P. 331—338.

51. Umilta С. et al. Hemispheric differences in the discrimination of line orientation // Neuropsychologia. 1974. V. 12. P. 165—174.

 

Поступила в редакцию 11.XI 1988 г.