143

 

ВЛИЯНИЕ УСТАНОВКИ НА ПРОЯВЛЕНИЯ КОНФОРМНОСТИ ИНДИВИДА В ПОДСТАВНОЙ ГРУППЕ

 

М.А. ЦИСКАРИДЗЕ

 

Экспериментальное исследование изменения поведения индивида под влиянием группы, а именно конформности, началось с работ С. Аша [12] в 50-х гг. нашего столетия. Термин «конформность» часто встречается в социальной психологии, и в него вкладывается различный смысл.

Ч. и С. Кеслеры различают конформность двух видов: «согласие», когда индивид следует за группой, не находясь в согласии с собой, и «принятие», когда у индивида действительно меняются установки, взгляды в соответствии с поведением и это изменение вызвано группой. Г. Келман [14] выделяет в принятии два аспекта: «идентификацию», когда влияние определяется отношением к личности, обладающей высокой привлекательностью, и «интериоризацию», которая является настоящим принятием.

Признавая, что исследование природы конформного поведения, роли конформности в формировании личности и ее устойчивости является насущной задачей психологии, советские авторы считают необоснованным содержащиеся в упомянутых работах попытки переноса результатов исследования по конформизму на социальную жизнь. Так, В.Э. Чудновский [11] исследовал, в какой степени экспериментально обнаруженные факты конформного поведения могут быть показателем уровня устойчивости личности. А.В. Петровский подчеркнул важность учета содержательной стороны тех воздействий, которым подвергается испытуемый в исследованиях конформизма. Как альтернативу конформности он выдвинул коллективистическое самоопределение личности, теоретическому и экспериментальному анализу которого посвящен ряд работ [6], [7]. Исследуя соотношение коллективизма и конформизма, И.А. Оботурова [5] показала, что личность может противодействовать групповому давлению, если осознает, что оно противоречит ценностям коллектива, в который входит личность. А. А. Туровская [8] отмечает, что существенную роль для коллективистического самоопределения играют мера присвоенности цели и ее исходная привлекательность.

Конформное поведение внешне очень схоже с проявлениями внушаемости, хотя это два различных по своей психологической сущности явления. То, что Р. Кратчфилд [13] назвал «внутренней конформностью», по мнению А. В. Петровского, есть не что иное, как внушаемость — неосознаваемая личностью установка, определяющаяся мнением группы. Показано, что внушающее влияние мнения случайно собравшихся людей (неорганизованной группы) на ту или иную личность проявляется в большей степени, чем влияние мнения организованного коллектива [1]; степень внушаемости и конформности человека зависит от того, на каком уровне развития находится группа, в которой функционирует индивид [2].

В известных нам работах в эксперименты по исследованию конформности была включена либо зрительная сфера, либо процесс мышления, но везде основным моментом оставался недостаток информации, который и стимулирует влияние группы. Было выявлено, что конформность в одной ситуации не дает возможность предсказывать конформность в другой ситуации.

Цель нашего исследования — изучение конформности индивидов в ситуациях, которые являются моделями принятия решения.

Перед экспериментом испытуемым объясняли, что исследуется способность человека

 

144

 

прогнозировать последовательность событий. Задача испытуемых заключалась в угадывании случайной последовательности двух стимулов. В отличие от классических исследований конформности, где испытуемым не сообщается информация о верности их ответа, наши испытуемые получали такую информацию после каждого шага. Исследования проводились при двух различных установках испытуемых: на угадывание случайной последовательности стимулов (ситуация «имитации»),на игру с противником (ситуация «конфликта»).

В ситуации «имитации» была использована «управляемая рулетка» [9]. Она представляла собой ящик со встроенным в него вращающимся диском, по окружности которого были нанесены цифры «1» и «2». В крышке ящика было окошечко, закрывающееся пробкой. Испытуемый должен был как можно точнее угадать, на какой цифре остановится диск после вращения. Затем, после остановки диска, пробка снималась, и испытуемый мог увидеть в окошечке цифру. Прибор устроен так, что экспериментатор мог незаметно управлять последовательностью. Испытуемый же был уверен, что последовательность случайна.

В ситуации «конфликта» испытуемому предлагалась игра в карты с экспериментатором. Ему вручалась колода карт, состоящая из «0» и «+». Аналогичная колода была у экспериментатора. Оба должны были одновременно класть на стол по одной карте. Если на столе оказывались две одинаковые карты («++» или «00»), выигрывал испытуемый, в противном случае выигрывал экспериментатор. Испытуемого просили стараться выиграть как можно больше. В конце опыта в обеих ситуациях испытуемому сообщалось число выигрышей.

Различная установка испытуемых в описанных опытах создавалась различием сценариев. Экспериментатор всем своим поведением подчеркивал, что он только протоколирует результаты. В ситуации «конфликта» экспериментатор сообщал испытуемому, что обязательно попытается у него выиграть. Внешняя обстановка опытов (партнеры сидели за столом друг против друга, экпериментатор эмоционально реагировал на ход игры) также подчеркивала конфликтность ситуации.

При таком внешнем различии в обеих ситуациях предъявлялись одни и те же случайные последовательности двух стимулов с различным соотношением частот: серии А — с частотами 0,82—0,18 и серии В — с частотами 0,45—0,55.

В групповых опытах участвовали четверо испытуемых: трое подставных и один наивный. Одновременное участие в эксперименте нескольких испытуемых объяснялось лишь экономией времени. Порядок ответов был следующий: первый подставной, второй подставной, наивный испытуемый и третий подставной. Затем экспериментатор объявлял реально появившийся стимул.

В групповых опытах в ситуации «конфликта», перед тем как положить карту на стол, испытуемые после принятия решения о ходе должны были показывать остальным свою карту в том же порядке, в каком отвечали в ситуации «имитации». Если у испытуемого возникал вопрос о том, что означает выигрыш (его личный или всей группы), ему объясняли, что каждый должен стараться выиграть, а в конце опыта экспериментатор сообщит количество выигрышей/проигрышей.

Все испытуемые прошли через индивидуальные опыты и опыты с группой. В опытах с группой были использованы две ситуации: 1) нейтральная, когда все испытуемые находятся в одинаковых условиях: и подставные, и наивный испытуемые действительно стараются следовать инструкции экспериментатора; 2) ситуация влияния большинства, когда подставные испытуемые дают ответы, заранее предусмотренные экспериментатором.

Ответные последовательности составлялись так, чтобы было легче обнаруживать их влияние на наивного испытуемого. Для каждого из подставных испытуемых и для каждой серии (А и В) были составлены по две ответные последовательности (A₁, a₂ и b₁, в₂). Для ai и bi соотношение частот стимулов было таким же, как у экспериментатора (0,82—0,18 и 0,45—0,55 в сериях a₁ и b₁ соответственно), а для А₂ и В₂ это соотношение отличалось от частот последовательности экспериментатора (0,64—0,36 и 0,77—0,23 в сериях А₂ и В₂ соответственно). Таким образом в одних случаях (A₁ и b₁) подставным испытуемым обеспечивали выигрыш почти в 90 % случаев, а в других (А₂ и В₂) — 40—50%.

Итак, проводились две группы опытов: А — с равновероятными стимулами и В — с равновероятными стимулами в двух различных ситуациях («имитации» и «конфликта»).

Для выявления влияния группы на поведение индивида сравнивались результаты его работы в индивидуальных опытах с

 

145

 

результатами работы в группе. Для всех серий опытов подсчитывали: 1) соотношение частот в последовательностях наивных испытуемых; 2) число выигрышей испытуемых; 3) частоты совпадений ответов наивных испытуемых с ответами подставных; 4) коэффициент корреляции ответных последовательностей наивных испытуемых с последовательностью экспериментатора и ответными последовательностями подставных.

В каждой серии опытов принимало участие по 20 человек в возрасте 27—45 лет; 14 из них участвовали во всех сериях опытов. Результаты экспериментов обрабатывались на вычислительной машине APLIXI.

В индивидуальных опытах, как и в наших ранних исследованиях ([9], [10]), были выявлены четкие различия в поведении испытуемых в зависимости от установки. В ситуации «имитации», где испытуемый полагает, что имеет дело со случайной последовательностью стимулов, соотношение частот в его ответной последовательности в серии А близко к экспериментальному (25:75), в то время как при «игре с противником» частоты оказываются сближенными (34:66). В ситуации «имитации» число выигрышей несколько выше (65), чем в ситуации «конфликта» (52), что является следствием лучшего усвоения испытуемыми статистики предъявления последовательности стимулов.

Разбирая тактику поведения испытуемых, мы выявили, что частоты называния частого стимула имеют определенную динамику изменения. Для анализа этой «микростратегии» [10] в сериях А (с разновероятностными стимулами) были просчитаны частоты прогнозирования частого стимула в зависимости от номера по всей последовательности. Оказалось, что частота называния в прогнозе частого стимула после редкого вначале растет, а затем снижается. Указанная динамика прогнозирования частого стимула, названная динамикой «ожидания» (субъективной вероятностью появления) редкого стимула, более отчетливо выражена в ситуации «имитации», чем в ситуации «конфликта». Выявлена также тенденция к повторению в прогнозе подкрепляемого стимула и смене неподкрепляемого. Это так называемая тактика линейного автомата, и она более характерна для ситуации «конфликта».

Двое испытуемых (из 20) в ситуации «имитации» перешли на оптимальную стратегию, т.е. на прогнозирование все время только частого стимула.

Для серии В также выявлены четкие различия в зависимости от установки испытуемых. Если в ситуации «имитации» для испытуемых характерен преимущественный повтор предыдущего прогноза, то в «конфликте» такого нет. Так, после неудачного прогноза в ситуации «имитации» число повтора прогноза равно 28, а смен прогнозов — 20, в то время как в ситуации «конфликта» число повторов и смен прогнозов равно 22 и 26 соответственно. Учет успеха и неудачи прогноза (выигрыша/проигрыша) также выявил различия в поведении испытуемых. Если в ситуации «имитации» после неудачи растет число повторов прогнозов (от 50 до 85 %), то в ситуации «конфликта» наблюдается переход от смены прогноза (42 % в первой позиции) к повторению (56 % в третьей и 67 % в четвертой позициях).

Итак, приведенные результаты показывают, что нам удалось с помощью различий в установках выделить в структуре процесса прогнозирования два процесса: статистический вывод (угадывание цифры, которая появится в окошечке «рулетки») и рефлексивное рассуждение (анализ намерений противника, т. е. типичный конфликт).

Сравним теперь поведение испытуемых в этих двух ситуациях при работе в группе. Результаты обеих групп опытов (А и В), усредненные по всей группе испытуемых, представлены в табл. 1.

Таблица 1

 

Соотношение частот стимулов в последовательностях испытуемых при работе в группе для обеих ситуаций и всех серий опытов

 

 

Сравнение соотношения частот в последовательностях испытуемых (серия А) при работе с группой в двух разных ситуациях, как и в индивидуальных опытах, показало, что, как правило, в ситуации «имитации» частота редкого стимула всегда ниже, чем в ситуации «конфликта». Правда,

 

146

 

различия эти не одинаковы для разных испытуемых: например, испытуемый 18 в ситуации «имитации» в ответной последовательности имел соотношение частот 23:77, а в ситуации «конфликта» 38:62, испытуемая 19—15:85 и 25:75.

Анализ ответных последовательностей испытуемых также выявил различия в зависимости от ситуации. Здесь, как и в индивидуальных опытах, в ситуации «имитации» испытуемые больше ориентируются на статистику последовательности, в то время как в ситуации «конфликта» более существенным является исход игры — выигрыш/проигрыш на каждом шаге. В ситуации «имитации» в групповых опытах увеличилось число испытуемых, перешедших на «оптимальную стратегию» (четыре человека).

Таким образом, хотя при работе в группе налицо изменения в соотношениях частот стимулов в ответных последовательностях испытуемых, основные различия между ситуациями сохраняются. Следовательно, установка, созданная у испытуемых с помощью различий в экспериментальных ситуациях при индивидуальных опытах, сохраняется и в групповых опытах.

Чтобы выявить влияние группы на наивного испытуемого, мы подсчитали для всех серий опытов число совпадений прогнозов наивного испытуемого с прогнозами подставных. В ситуации «имитации» в сериях А (с разновероятными стимулами) в результате подсчетов оказалось, что среднее по группе число совпадений для редкого стимула[1] было равно 8, 12 и 15 для серий А₀, А₁ и А₂ соответственно, а число несовпадений — 9, 12 и 7. Таким образом, различия в средних значениях были выявлены только для серии А₂, в то время как у некоторых испытуемых наблюдались различия и в сериях А₀ и А₁. Поскольку разброс значений был велик, мы предположили существование двух различных групп и разделили испытуемых на группы в зависимости от суммарного по всем сериям опытов числа совпадений прогнозов наивных испытуемых с прогнозами подставных. В I группу, которую мы назвали группой зависимых, были включены испытуемые, у которых число совпадений (65) было больше среднего для всей группы (47), а во II — группу независимых — те, число совпадений у которых было 29, т. е. меньше среднего для всей группы. Процент совпадений ответов наивных испытуемых с ответами подставных в зависимости от ситуации для обеих групп опытов (А и В) представлен в табл. 2.

 

Таблица 2

 

Процент совпадений ответов наивных испытуемых с ответами подставных

 

 

Естественно, что различия выявились именно в I группе (зависимых). В ситуации «имитации», где испытуемые уверены, что имеют дело со случайной последовательностью стимулов, они больше рассчитывают на успешность других, так как могут полагать, что те лучше усвоили статистику последовательности. В ситуации же «конфликта», где, как полагают, «противник» может по своей воле делать ходы, рассчитывать на больший успех других не имеет смысла.

Для обеих ситуаций при разделении на группы по результатам серий опытов А (А₀, А₁ и А₂) в группу зависимых попали восемь человек, а в группу независимых — 12 человек. По результатам же серий В (В₀, В₁ и В₂) в обеих группах было по 10 человек. При этом в I группу вошли те же испытуемые, которые были в ней по результатам серий А, и еще двое испытуемых, которые перешли в нее из II группы.

Нужно отметить, что при разделении испытуемых на две группы были такие, которые по принятому нами критерию относились ко II группе. Однако отличие числа совпадений их ответов с ответами подставных от среднего по группе было невелико. Интересно, что при усложнении ситуации (увеличении неопределенности) в сериях В эти испытуемые перешли в I группу.

Подсчет коэффициентов корреляции ответных последовательностей наивных испытуемых с ответными последовательностями подставных

 

147

 

подтвердил полученное деление на группы. Значения коэффициентов корреляции для разных серий опытов изменялись в следующих пределах: 0,3—0,62 (серии А) и 0,3—0,64 (серии В) для испытуемых I группы и 0,01—0,08 (серии А и В) для испытуемых II группы в обеих ситуациях («имитации» и «конфликта»). Кроме того, в ситуации «имитации» коэффициент корреляции для всех серий опытов выше, чем в ситуации «конфликта».

Различия между ситуациями выявили и подсчеты частоты повторов ответов подставных испытуемых наивными при выигрыше/проигрыше на предыдущем шаге опыта. Сравнение коэффициентов корреляции ответов наивных испытуемых с ответами подставных показало, что у зависимых после выигрыша коэффициент корреляции выше (0,6—0,86), чем после проигрыша (0,3—0,4). Это особенно характерно для ситуации «конфликта», что еще раз подтверждает тот факт, что в ситуации «имитации» более существенна статистика предъявляемой последовательности, в то время как в ситуации «конфликта» на первый план выступает исход опыта — выигрыш/проигрыш на предшествующем шаге.

После разбиения на группы по показателям числа совпадений ответов наивных испытуемых с ответами подставных и коэффициентов корреляции между их последовательностями мы произвели подсчет частот стимулов в последовательностях наивных испытуемых уже по выделившимся группам (табл. 2).

Здесь можно видеть заметные различия в поведении испытуемых I группы в сериях А₂ и В₂. Эти различия особенно существенны в ситуации, «имитации». Если у испытуемых II группы (независимых) наблюдается постепенное приближение статистики ответных последовательностей к статистике последовательности экспериментатора от серии А₀ к серии А₂, то в I группе (зависимых) испытуемых частота редкого стимула остается достаточно высокой, что сближает их ответные последовательности с ответными последовательностями подставных. Аналогично и в серии В. В группе зависимых можно видеть снижение частоты одного из стимулов в соответствии с последовательностями подставных (серия В₂).

Из табл. 3 мы видим также, что в ситуации «конфликта» от серии А₀ к серии А₂, как и в ситуации «имитации», частоты стимулов в последовательностях наивных испытуемых приближаются к частотам в последовательностях экспериментатора. Такого приближения статистики ответных последовательностей наивных испытуемых к статистике последовательности экспериментатора в индивидуальных опытах в ситуации «конфликта» мы не наблюдали. Следовательно, наличие группы больше фиксирует внимание испытуемых на статистике предъявляемой последовательности стимулов.

 

 

Таблица 3

 

Соотношение частот стимулов в последовательностях испытуемых

для обеих групп и всех серий опытов по отдельным группам

 

 

Таким образом, анализ полученных данных показал, что созданная до начала эксперимента установка (в одном случае — на угадывание случайной последовательности стимулов, в другом — на «игру с противником») оказывает существенное влияние на поведение испытуемых в различных ситуациях. Наличие группы не меняет установку испытуемого, и основная тактика поведения остается той же, что и при работе отдельно. Испытуемые по-разному воспринимают ситуации «имитации» и «конфликта». Если в ситуации «имитации», с точки зрения испытуемого, экспериментатор не может вмешаться в исход опыта и лишь пассивно наблюдает за работой группы, успех которой целиком зависит от нее самой, то для ситуации «конфликта» важно, что экспериментатор сам выбирает свой ход. Здесь испытуемому приходится активизировать свою рефлексию: перед тем как сделать свой ход, он как бы ставит себя на место экспериментатора, прогнозирует его ход и затем уже, исходя из этого, выбирает свой, стараясь выиграть у экспериментатора.

 

148

 

Наряду с различиями в поведении испытуемых, обусловленными установкой, выявляются различия в поведении, обусловленные влиянием группы. Были выделены две группы: I — группа зависимых, или конформных и II — группа независимых.

Мы полагаем, что в поведении испытуемых значительную роль играет их установка по отношению к членам группы.

Согласно исследованиям Ш.А. Надирашвили [4] и Г.А. Маградзе [3], в каждом конкретном случае в формировании социальной установки значительную роль играют те фиксированные установки, которые есть у человека по отношению к социальному объекту, но эти фиксированные установки однозначно не могут определять его поведение. В каждый данный момент установка создается на основе единства потребностей личности, фиксированных социальных установок и тех социальных ситуаций, в которых находится личность в данный момент.

У участвующего в эксперименте человека создается актуально-моментальная установка, в которой представлены и возникшая у него на основе инструкции потребность точного прогноза последовательных событий, и его отношение к экспериментальной группе, и значимость, придаваемая экспериментатору, и степень уверенности в себе, и другие личностные факторы. Все эти компоненты создают фиксированную установку определенного вида, что обусловливает протекание различных видов поведения. В частности, в наших исследованиях особое значение приобретает либо знак отношения к группе, либо потребность в составлении правильного прогноза. С этой точки зрения поведение зависимых испытуемых, которые следуют за подставными, не учитывая процент их выигрышей, можно объяснить положительной установкой по отношению к группе, а поведение независимых испытуемых — установкой на точный прогноз предъявляемой последовательности. И хотя в некоторых случаях (при высокой частоте выигрышей подставных) следование за группой позволило бы им больше выигрывать, они не делают этого. Они стараются выполнить инструкцию, но делают это по-своему.

В группу независимых попали трое испытуемых, которые ведут себя совершенно нелогично. Они не следуют подставным испытуемым и в то же время не имеют собственной тактики, обладающей каким-либо логическим объяснением. Отрицательная корреляция их ответных последовательностей с последовательностями подставных указывает на противоположность их ответов. Мы назвали их антиконформными. Отличие ответов этих испытуемых от ответов подставных является, очевидно, следствием не их реальной независимости, а лишь страха показать свою конформность. Для них особенно важно не быть похожими на группу. С такой установкой они входят в группу, и эта установка настолько сильна, что она полностью определяет поведение этих испытуемых. Интересно, что у таких испытуемых в проведенных нами дополнительных опытах по определению уровня тревожности (с помощью методики Тейлор) он оказывается высоким (24—26) при среднем по группе 14. По имеющимся данным мы не получили четкой связи экспериментальных результатов с уровнем тревожности для остальных испытуемых. Как показали субъективные отчеты испытуемых, независимые предпочитали работать отдельно, вне группы. Присутствие группы мешало им сосредоточиться, сбивало с собственной тактики. У зависимых испытуемых таких жалоб не было, а некоторые из них откровенно говорили, что присутствие группы им помогает.

 

ВЫВОДЫ

 

1. Использованные нами методики позволили выявить существование двух групп испытуемых, различия в поведении которых можно отнести за счет их личностных особенностей.

2. Установка, выработанная у испытуемого с помощью различий в экспериментальных ситуациях в индивидуальных опытах, сохраняется и при работе в группе.

3. На поведение индивида в группе большое влияние оказывает установка испытуемого по отношению к группе.

4. Степень    конформности    (зависимости)   испытуемых определяется степенью неопределенности, а также ситуацией эксперимента.

 

1. Бакеев В. А. Влияние мнения неорганизованной группы и сложившегося коллектива на проявление внушаемости личности // Вопр. психол. 1971. № 4. С. 81—100.

2. Глазова Л. А. Предварительный отбор производственных коллективов для эксперимента и их социально-психологическая оценка // Нов. исслед. в психологии. М., 1974. С. 26—28.

3. Маградзе Г. А. Установка к социальным группам и конформность. Тбилиси, 1980 (на груз. яз.).

4. Надирашвили Ш. А. Социальная психология личности. Тбилиси, 1975.

 

149

 

5. Оботурова Н. А. Экспериментально-психологическое исследование коллективизма: Автореф. канд. дис. М., 1974.

6. Петровский А. В. Опыт построения социально-психологической концепции групповой активности // Вопр. психол. 1973. № 5. С. 3—17.

7. Петровский А. В. К построению социально психологической теории коллектива // Вопр. филос. 1973. № 12. С. 71—81.

8. Туровская А. А. Экспериментальное изучение зависимости группового поведения от степени присвоения целей деятельности // Вопр. психол. 1976. № 2. С. 42—49.

9. Цискаридзе М. А., Рухадзе И. А. Имитация и статистическая оценка в процессе прогнозирования // Вероятностное прогнозирование в деятельности человека / Под ред. И.М. Фейгенберга и Г.Е. Журавлева. М.: Наука, 1977.

10. Цискаридзе М. А., Иванников В. А. Субъективная вероятность и время реакции // Вопр. психол. 1970. № 4. С. 128—131.

11. Чудновский В. Э. О некоторых исследованиях конформизма в зарубежной психологии // Вопр. психол. 1972. № 4. С. 164—174.

12. Asch S. Е. Studies of independence and conformity // Psychol. Monogr. 1956. V. 70. N 9.

13. Crutchfield R. S. Conformity and character // Current Perspectives in Social Psychology. 1967. V. 12. N 2.

14. Kelman H. S. Compliance identification and internalization // J. of Conflict Resolution. 1950. N 2.

 

Поступила в редакцию 30.VI 1986 г.