ПЕРЕСТРОЙКА ПСИХОЛОГИИ: ПРОБЛЕМЫ, ПУТИ РЕШЕНИЯ

ПЕРЕСТРОЙКА ПСИХОЛОГИИ: ПРОБЛЕМЫ, ПУТИ РЕШЕНИЯ

(Круглый стол)

Продолжение. Начало см.: Вопр. психол. 1988. № 1, 2, 3.

А.С. Шаров (Омский пединститут). Проблема целостного изучения человека

При решении наиболее важных теоретических или практических задач необходимо опираться на целостное представление о человеке в контексте конкретного социального окружения. Это положение становится особенно актуальным, когда от наук о человеке требуется конкретная практическая помощь. В психологии вопрос о целостном изучении человека поднимается чаще всего на методологическом уровне и в качестве важнейших принципов изучения выдвигаются принципы комплексного, структурно-комплексного, системного исследования человека. Однако сам по себе подход еще не гарантирует, что мы будем изучать целостного человека. Поэтому при перестройке психологии не следует ставить во главу угла важнейшие, но все же отдельные категории психологии: психика, деятельность, общение и др. Более оправдано ставить вопрос об изначально целостном изучении человека, развивать концепции, которые претендуют на целостное видение человека. В качестве основного критерия должна быть перспективность работы. Познание целостного человека идет двумя путями: от практики к теории и от теории к практике, но все же реальная жизнь, перестройка психологии требует, чтобы мы уделяли больше внимания, чем сейчас, фундаментальным исследованиям, направленным на обобщение имеющихся эмпирических данных, или разработке теоретических концепций целостного представления о человеке.

Хотелось бы определить некоторые ориентиры, которые помогут подойти к психологии целостного человека. Во-первых, человек — это не пассивный продукт социализации, а активный деятель, который изменяет не только окружающий мир, но и себя. Поэтому следует изначально рассматривать человека как саморегулирующуюся систему, которая управляет своим поведением, воспитанием, психическими состояниями, психическими процессами и т.д. Тогда отпадет необходимость, например, рассматривать мышление только как обобщенное и опосредованное отражение действительности, так как основная его функция — это нахождение путей, способов, приемов решения практических или теоретических задач. Мышление в данном контексте — это специфический способ регуляции психических процессов, опираясь на которые создаются новые или отбираются оптимальные пути достижения целей, предвосхищается результат деятельности.

Во-вторых, чтобы не потерять при исследовании живого человека, его нельзя рассматривать в отрыве от конкретного социального окружения, это предполагает не столько учет средовых факторов, сколько их включение в единицы анализа. В этом случае анализ по единицам будет продуктивен. Эта тенденция давно наметилась

в нашей психологической литературе, когда в качестве единицы анализа выступали переживание, деяние, социальное действие и др. Человек опредмечивает и распредмечивает себя в реальной жизнедеятельности, и поэтому бытие человека и есть его реальная психология. При изучении целостного человека за точку отсчета необходимо брать внешне наблюдаемую, предметно воплощенную жизнь. Внутренний мир человека обязательно проявляет себя в реальном бытии (поведение, предметное окружение, пристрастия и т.п.). В третьих, с позиции целостного подхода необходимо изучать социальнопсихологические механизмы формирования и развития человека в контексте конкретной социальной среды: подростковая и юношеская субкультура, формы социального протеста и одобрения, социальные изменения общества и т.д. В этом случае психологические механизмы формирования и развития человека (подражание, внушение, заражение) будут выступать в своем единстве через конкретноисторические формы социализации, через определенную культуру ритуалы, обряды, традиции, уклад жизни, национальные привычки.

Перестройка психологии и ее отношений с практикой должна преимущественно ориентироваться на создание фундаментальных теоретических концепций целостного человека. В единицы анализа следует обязательно включать реальное социальное окружение, конкретные формы социальнопсихологических механизмов социализации.

С.А. Тохтабиев (КабардиноБалкарский агромелиоративный институт). Быть на переднем крае перестройки

Совсем недавно мы делали как бы очень важное дело: искали выгодные доказательства быстрого воплощения в жизнь нашей теории социального развития и закрывали глаза, а чаще прятали голову в песок схоластики, чтобы не видеть трещин мира, проходящих через души рядовых тружеников. Однако и сегодня, как и вчера, в социальной психологии мы даже не ставим вопрос: уютно ли человек в сложившемся социальном мире, а если нет, то что же стоит за этим? Почему многие из нас потеряли веру в себя, не говоря уже о доверии к окружающим? Чем вызван такой дефицит на добро и душевную теплоту? Отвечать на подобные вопросы должны прежде всего психологи. Велика их роль и в решении производственных заданий, их рекомендации должны помогать людям и коллективам выходить из экстремальных ситуаций.

Остановлюсь на двух пакетах проблем, составляющих передний край перестройки социальной психологии. Если касаться первого круга проблем, то здесь, на мой взгляд, психологи в первую очередь должны сформировать устойчивый социальный заказ на социальнопсихологические исследования в конкретных трудовых коллективах. Советы трудовых коллективов необходимо подвести к мысли, что без, скажем, экспертной оценки деловых и личностных качеств руководителей невозможно кардинальное повышение эффективности не только управления, а и всего производства. Любая другая оценка не будет научной и объективной. С этой целью на Центральном телевидении или на страницах психологических журналов необходимо открыть трибуну «психологии в трудовом коллективе», чтобы объяснить все преимущества научного обеспечения самоуправления. И вообще, не надо бояться саморекламы, она сегодня стала, наряду с оперативностью, родной сестрой таланта. Если мы не покажем все преимущества социальнопсихологического обеспечения демократизации жизнедеятельности трудовых коллективов, то кто же это за нас профессионально сделает? С другой стороны, нужно готовить психологов к работе в трудовых коллективах, создать продуманную систему переквалификации наших кадров, чтобы они помогали решать важные социальнополитические задачи.

Нет, пожалуй, области деятельности

человека, отношений между людьми, где не была бы нужна социально-психологическая помощь. Социальные психологи должны работать в качестве экспертов при партийных и советских органах, где их прямой задачей может стать помощь в оценке удовлетворенности людей жизненным уровнем, в решении национальных отношений, разработке новых и отправлении сложившихся традиций и обрядов, проведении праздников, демонстраций, собраний, митингов. Почему бы нам не изучить проблему «зритель и театр», показав причины зрелищного дискомфорта в условиях массовой культуры? Мы не оказываем пока сколько-нибудь серьезную помощь проведению деловых, рыночных, торговых операций (в целом маркетингу)? Почему бы нам не разработать советы или руководство к поведению наших специалистов на переговорах с деловыми партнерами за рубежом? Необходимо подумать и о разработке социально-психологических проблем управления в условиях перестройки, когда коллектив — это уже не только объект управления, а в значительной степени субъект самоуправления и самоорганизации.

И наконец, социально-психологические исследования должны выполнять функцию социальной защиты людей как на производстве, так и в повседневной жизни. Мы не дали пока рекомендаций о том, как снять нервное напряжение у рабочего, колхозника, учителя и ученика без особых материальных затрат. Предлагаем строить сауны, оздоровительные центры, а резервы лежат на поверхности. В этом отношении мы еще не преодолели своеобразный синдром боязни скопировать то лучшее, что есть в других странах. Но коль уж мы отстали, то давайте адаптировать к нашим условиям и заграничный опыт.

Таким образом, мы коснулись проблем второго пакета. Ясно, что при их изучении и решении не обойтись без хозрасчета. Интересную мысль высказал В.Г. Волович на страницах издаваемой в ЛГУ многотиражной газеты «Ленинградский университет», обращаясь к одной из сторон проблемы «человек в экстремальной ситуации». Он предложил организовать кооперативные школы выживания. Суть предложения в том, чтобы подготовить человека к встрече с экстремальными факторами природной среды. Мне кажется, что проблему нужно ставить и решать глубже и масштабнее. С психологической стороны она весьма мало изучена. Может быть, следует подумать о создании специальной программы на Центральном телевидении, обобщающей психологические, медицинские, философские исследования проблемы «человек в экстремальной ситуации». Ведь без междисциплинарного изучения трудно решать ее в полном объеме. Такая программа поможет поднять культуру знаний человека о себе самом как о целостной личности, которая способна управлять собой в любых ситуациях, включая и экстремальные.

Ю.З. Гильбух (НИИ психологии УССР). Камень, который презрели строители

Оценивая современное состояние отечественной психологии, нельзя не обратить внимание на сохраняющийся разрыв между возрастающими запросами общественной практики и методологическим обеспечением тех отраслей психологической науки, которым надлежит эти запросы непосредственно удовлетворять (психодиагностика, психологическая консультация, психотерапия, психологический профотбор и т.д.). Напрашивается выраженная параллель с тем, что уже имело место в советской психологии в 20-х — первой половине 30-х гг. Обнаружившаяся в тот период практическая слабость психологии была квалифицирована как методологический кризис. В частности Л.С. Выготский, используя известный образ, писал, что строители ее прикладных отраслей (психотехника, педология) презрели камень, который должен был стать краеугольным,— методологию, «принцип практики и философии» (Собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М., 1982. С. 388).

Указанный кризис носил, конечно, временный, исторически преходящий характер. Однако его практические проявления были истолкованы как свидетельство принципиальной ограниченности тех возможностей воздействия на общественную практику, которыми психология вообще располагает.

Последствия произведенной затем ликвидации ее прикладных отраслей ощущаются сегодня как никогда прежде. Решение практических вопросов, в которых психологическая наука призвана — в силу самой своей специфики — сыграть первостепенную роль (изучение динамики общественного сознания, разработка мероприятий, направленных на активизацию человеческого фактора, преодоление инерции практического мышления и т.д.),— все это происходит без активного участия психологов, чьи функции в этой области так или иначе берут на себя представители других гуманитарных профессий: журналисты и писатели, философы и экономисты.

Что же необходимо предпринять (учитывая упомянутые уроки прошлого) для укрепления методологического фундамента практической психологии?

Было бы неверным считать, что методологические стыки между психологической теорией и практикой локализуются в рамках прикладных отраслей. В действительности же формирование этих стыков должно начинаться в глубинных слоях теоретико-методологического базиса психологии — на уровне философской методологии. Ибо только здесь могут быть созданы необходимые предпосылки для овладения главным объектом практической психологии — психологической индивидуальностью человека.

Очевидно, разработкой такого рода проблем (на всех уровнях методологического знания — от диалектической логики до принципов построения отдельных практических техник) должны заниматься специалисты-методологи. Вместе с тем необходимо, чтобы при планировании главных направлении исследовательской работы основным ориентиром служили не «способности» и «научные интересы» потенциальных исполнителей (хотя эти факторы тоже должны соответствующим образом учитываться), а объективные потребности общественной практики. Только при этом условии возможен быстрый прогресс в рассматриваемой области. По-видимому, научно-исследовательским темам, имеющим на данном этапе приоритетное значение, целесообразно придать статус целевых программ или госзаказов со специфическим стимулированием и контролем выполнения. Среди целевых программ, реализация которых могла бы превратить психологическую науку в действенную силу, одно из центральных мест следовало бы отвести, например, таким: «методологическое обеспечение практической психологии», «психологизация кадров средней и высшей школы», «психологизация руководящих кадров предприятий и учреждений», «психологические факторы в реализации экономической реформы».

Разработку и осуществление таких программ целесообразно строить на демократических началах, с участием широких кругов психолого-педагогической общественности. Важную роль здесь может сыграть журнал «Вопросы психологии», сделавший одной из традиционных форм своей работы «круглый стол» и накопивший благодаря этому значительный опыт мобилизации общественного мнения. В дальнейшем журнал мог бы регулярно информировать сообщество о ходе выполнения принятых целевых программ, о возникающих трудностях, дискусионных вопросах и т.д.

Необходимо вообще продолжить и усилить линию на, повышение роли научных дискуссий в разработке теоретико-методологических проблем. При этом следует решительнее бороться против догматизма и начетничества, всячески культивируя товарищескую критику, искореняя комплиментарность в рецензировании рукописей и опубликованных работ. Было бы желательно в связи с этим проводить, как это делается в психологических журналах, издаваемых за рубежом, периодические обозрения состояния отдельных

концепций, теорий и т.п. (первое обозрение данной концепции обычно проводит сам автор спустя 20 лет после ее выдвижения).

Преодолению внутренней разобщенности проводимых исследований могло бы способствовать развертывание научным сообществом «кодификационной» работы, направленной на упорядочение терминологического «хозяйства» психологической науки. Вопрос этот отнюдь не технический, как может показаться на первый взгляд. Если почти каждая дискуссия в психологии прежде всего обнаруживает, что ее участники говорят как бы на разных языках, вкладывая в одни и те же термины («личность», «индивидуальность», «интеллект», «способности», «деятельность», «общение» и др.) различный смысл, и при этом выступающие ничем не обосновывают свой выбор, то такая ситуация, помимо всего прочего, свидетельствует о серьезном неблагополучии на методологическом фронте.

В заключение — о вопросе, который уже неоднократно поднимался в психологической прессе, но в решении которого не наблюдается сколько-нибудь заметного прогресса,— о создании специальной комиссии по паспортизации психодиагностических методик (в первую очередь тестов). Почему такая комиссия до сих пор не работает? В настоящее время в стране имеется уже достаточно многочисленный отряд специалистов, способных взять на себя эту функцию. Нужно лишь предоставить в распоряжение такой комиссии соответствующую материальную базу для систематического печатания (в виде буклетов и брошюр) тех методик, которые будут ею одобрены. Описания методик должны сопровождаться их развернутой оценкой (в частности, указаниями на их надежность и валидность, разного рода ограничения и т.п.). При этом наряду с вновь созданными следует издавать и широкоизвестные тесты.

Было бы желательно, чтобы затронутые здесь вопросы стали предметом обсуждения не только на настоящем «круглом столе», но и на очередном съезде психологов.

Е.В. Гильбо (Ленинградский электротехнический институт). О судьбе психоанализа

Мне кажется необходимым поднять серьезный разговор о том грустном положении, которое сложилось в результате длительного и еще продолжающегося засилья демагогии в нашей науке. У нас принято деление психологии на «марксистскую» и «немарксистскую», причем критерием является место жительства психолога: все советские психологи — «марксисты», зарубежных же можно причислить к таковым, только если они члены компартий. Все остальные — немарксисты, следовательно, их труды априорно ошибочны, а те, что выпускаются у нас — издаются в целях борьбы за утверждение марксизма в психологии. С помощью демагогии легко оправдать низкое качество исследований, отсутствие оригинальных идей — зато хватает цитат из классиков марксизма-ленинизма, которые, правда, трудно связать с текстом собственно психологической части исследования. Кроме того, такое положение открывает широкую возможность для различных демагогов зарабатывать дивиденды, занимаясь вместо науки «критикой вражьих идей» (правда весьма неубедительной). Это же предоставляет возможность представителям школ, называющих (не слишком обоснованно) себя «марксистами», зажимать другие научные направления, вынужденные развиваться вне стен университетов, чуть ли не подпольно.

Ярким примером этого является судьба психоаналитического направления в нашей стране. Его бурное развитие и успехи в 20-е гг. были прерваны чисто административным путем. Для этого оказалось достаточно объявить его «чуждым марксизму». Хотя именно психоаналитики как у нас, так и на Западе старались освоить марксизм и привнести его в психологию, тем не менее личной неприязни И.В. Сталина оказалось достаточно

для оголтелого шельмования психоанализа, как впоследствии генетики. Но если генетика была, хотя и поздно, реабилитирована после разоблачения культа личности, то в психологической науке лысенковщина еще держит свои позиции. В результате до сих пор психоаналитики вынуждены вести исследования и готовить учеников чуть ли не в тайне, а официально психоанализ ошельмован как враждебное течение.

Психоанализ никогда не проявлял враждебности к марксизму, наоборот, стремился развивать свои теории на базе марксизма — достаточно вспомнить работу Э. Фромма в этом направлении. Можно по-разному оценивать успех Фромма, но за что же объявлять его чуть ли не «продажной девкой империализма»?

В то же время трудно сказать, чтобы отечественная психология успешно освоила марксистскую методологию и стала действительно марксистской. Причинами этого явились и засилье демагогии, и отсутствие заинтересованности в создании такой психологии. В условиях административно-иерархической структуры общества, сложившейся у нас в 30—50-е гг., имелась отчетливая тенденция рассматривать человека как некую абстракцию, винтик механизма, лист бумаги. Такого человека легко воспитать — загрузив в него определенную сумму знаний, легко организовать — приказами, легко повышать его жизненный уровень — цифрами. Поэтому всех устраивало господство модели, представляющей человека как продукт среды, абстрагирующейся от биологической основы, от аффективной структуры личности.

3. Фрейда критиковали в основном за то, что он слишком много значения придавал биологическим детерминантам личности. Но вообще не придавать им значения — означает впасть в идеализм, абстрагироваться от существеннейших вещей. З. Фрейда обвиняли и в том, что он вообще не учитывал социального фактора. Это уже неправда, которую можно отстаивать лишь тогда, когда ко всем сочинениям психоаналитиков в библиотеках имеется весьма ограниченный доступ. Труды З. Фрейда пронизывает диалектика социального и биологического, может быть не очень последовательная, стихийная, но куда более глубокая, чем во многих наших «марксистских» работах.

Во всяком случае, создание действительно марксистской концепции личности сейчас невозможно без изучения аффективной структуры. А это невозможно без освоения наследия психоаналитиков, без изменения отношения к нему. Школы, изучающие личность как чисто социальный продукт, должны стремиться не к конфронтации, а к диалектическому взаимодействию с психоаналитиками.

Какой в общих чертах видится эта будущая концепция? Во-первых, она должна исходить из фрейдовской идеи, что аффективная структура личности определяется в основном первыми годами детства. Следует учесть роль сексуальных побуждений ребенка. При этом надо понимать, что под термином «сексуальность» в психоанализе подразумевается не то, что вкладывают в это слово французские журналисты и озабоченные ханжи.

Вообще следует учитывать важную роль бессознательного в структуре личности.

С другой стороны, важно понять, что социализация личности не сводится к какому-то усвоению, «интериоризации» культуры общества в целом. Социализация личности — не усваивание, а накопление опыта деятельности. И в этом опыте опять же участвует аффективная сторона личности. Какие-то бессознательные причины заставляют принимать или не принимать то или иное явление, стереотип. Кроме того, аффективная структура личности — тоже во многом результат социализации. Личность не усваивает культуру общества в целом. Она усваивает то, что связано с ее непом средственной деятельностью.

Далее, аффективную сторону общения надо учитывать и при изучении восприятия. Здесь огромную роль играет ассоциативное перенесение. Точно так же и когнитивное развитие и деят тельность нельзя рассматривать в отрыве

от бессознательного. Те или иные комплексы, ассоциации могут приводить к упорному забыванию или, наоборот, отчетливому запоминанию и усвоению информации, навыка, стереотипа. Особенно важен этот факт для педагогики.

Вообще, психоанализ очень многое может дать педагогике; особенно это касается воспитания детей на первом году жизни (профилактика неврозов, воспитание социально полезных черт характера, воспитание эмоций, тренинг коллективизма, взаимопонимания, внимания).

Одним из главных направлений перестройки психологической науки я считаю борьбу с лысенковщиной в психологии, реабилитацию неофрейдистского направления. Необходима широкая дискуссия в печати об отношении к психоанализу; те, кто занимается у нас в стране психоанализом, должны иметь возможность публично отстаивать свои идеи, публично отвечать на «критику». Необходимо восстановить разгромленный психоаналитический институт, создать кафедры психоанализа на факультетах психологии, ввести курс психоанализа в программы пединститутов, особенно дошкольных факультетов, переиздать выпуски ермаковской «Психологической и психоаналитической библиотеки», издать на русском языке работы Г. Салливена и Э. Фромма. Это создаст предпосылки для нормального развития психоанализа, синтеза его с достижениями советской психологии (особенно социальной) на основе марксизма, что позволит преодолеть и внутренний кризис самого психоанализа. Плодотворно будет применение психоаналитического подхода в педагогике, социологии, литературоведении, искусствоведении, историографии,— это позволит преодолеть догматизм и застой в этих науках.

Но главное и первое, что необходимо,— широкая и честная дискуссия сторонников и противников психоанализа, а также возможность для широкой общественности ознакомиться с ним не по трудам «критиков», а по первоисточникам и работам психоаналитиков. И здесь журнал «Вопросы психологии» может сыграть положительную роль.

В.А. Токарева (Ташкентский государственный университет им. В.И. Ленина). Усилить внимание к психологии нравственного воспитания личности

Прежде всего хочется выразить глубокое удовлетворение тем, что редакция журнала стала уделять первостепенное внимание вопросам перестройки психологической науки и все чаще обращаться к организации «круглых столов» как наиболее мобильной форме практической реализации принципов гласности и демократизации в деятельности психологов. В условиях, когда Всесоюзные съезды Общества психологов проводятся лишь один раз в пятилетие, а психологические конференции проходят, хотя и чаще, но, как правило, по сравнительно узкой проблематике, значение психологической трибуны «круглого стола» трудно переоценить. Следует, однако, отметить, что среди вопросов, рассматриваемых за «круглым столом», явно недостаточно (причем как в теоретическом, так и практическом плане) поднимается такая важнейшая и сложнейшая проблема, как «психология и нравственность». Вместе с тем нравственность является ключевым вопросом перестройки. Девальвация нравственных ценностей, нередко принимающая у части нашей молодежи (да и не только у молодых!) уродливую форму морального нигилизма, очень дорого обошлась нашему обществу, негативно сказалась на всех сферах его жизни. И большая доля вины в этом падает на психологию. Пожалуй, ни одна из отраслей психологии, равно как и их составляющие, на сегодняшний день не являются столь неразработанными, как психология воспитания и в первую очередь нравственного. Среди определенной части психологов исследование проблем психологии нравственного воспитания личности считается непрестижным и малозначимым в научном отношении. Не отсюда ли и «дефицит

духовности» (Д.С. Лихачев), и смещение нравственных ценностей, констатация, что «хромает в целом по стране воспитание» (А.А. Бодалев)? Я далека от мысли считать, что вина за такое состояние целиком ложится на психологию. Безусловно, на нравственное становление и развитие личности влияет весь уклад жизни, вся социальная атмосфера. И все же... у нас непростительно мало исследований по нравственно психологической проблематике. В этом мне пришлось неоднократно убедиться в процессе разработки и чтения спецкурса «Психология нравственного воспитания». Многие вопросы, освещаемые в нем, до сих пор относятся к числу недостаточно полно и глубоко изученных в психологической науке. Это прежде всего проблема нравственных убеждений, в частности превращения нравственных знаний в нравственные убеждения, психологический механизм этого перехода, который, к сожалению, еще полностью не раскрыт; не исследованы и специфические особенности его «срабатываемо-сти» на разных возрастных этапах развития личности, не разработаны достаточно надежные методики выявления нравственных убеждений, не выявлены наиболее эффективные психологические условия и приемы формирования нравственных убеждений у школьников и студентов в ситуации сложившихся реалий как результата застойных явлений в жизни нашего общества. Почти не поднятой психологической целиной остается формирование нравственного мировоззрения личности. Ждут научно-психологического изучения и такие проблемы, как мотивы нравственного поведения (в частности, методы их исследования, возрастная специфика их проявления и т.д.), нравственные идеалы, нравственные потребности, нравственные чувства и нравственно ценные психические состояния, формирование нравственных качеств личности, выявление уровня нравственной воспитанности, уровня нравственных притязаний личности и др. Кстати, такая важная личностная характеристика, как уровень нравственных притязаний, до сих пор вообще не была предметом специального психологического исследования. Само это понятие еще не имеет терминологического статуса и не нашло отражения в психологической литературе. Почему-то еще со времен К. Левина психологи предпочитают говорить об уровне притязаний вообще, не подразделяя на нравственные, социальные и др. притязания. А ведь в реальной жизни у каждой конкретной личности «срабатывает» не притязание вообще, а вполне определенное, обусловленное конкретными и значимыми для личности целями, сама постановка которых непосредственно связана с расчетом человека на определенный результат при их достижении. Как показывают проводимые нами исследования по изучению уровня нравственных притязаний студентов, выявление уровня притязаний дает достаточно емкую характеристику личности, презентируя ее нравственную направленность, активность, индивидуальный стереотип выбора целей в нравственной сфере деятельности, соотношение ее «потенций и тенденций» (Б.Г. Ананьев, В.Н. Мясищев), желаемый уровень самооценки своих нравственных качеств и другие личностные проявления. Поэтому вряд ли следует недооценивать теоретическое и практическое значение вопроса об исследовании уровня нравственных притязаний личности как важнейшей, я бы сказала, центральной составляющей уровня притязаний, являющегося, по общему признанию психологов, фундаментальным образованием личности.

В плане перестройки психологической науки в соответствии с требованиями жизни хочется обратить внимание и на такую проблему, как изучение психологии людей, состоящих членами всевозможных кооперативов. Необходимо не на уровне житейских представлений, а на основе глубокого психологического изучения иметь полную картину о моральных ценностях этих людей, о мотивах, которые ими движут, о том, как сама их деятельность в кооперативе скажется на развитии их нравственно-личностной сферы, каким будет «нравственный резонанс» у потребителей продуктов деятельности кооператоров

и многие другие вопросы. Личные наблюдения позволяют предвидеть негативные последствия в нравственном развитии личности некоторых кооператоров. Вполне может статься, что, насытив рынок товарами народного потребления, мы понесем определенные потери в нравственном облике советских людей. Вправе ли психологи остаться в стороне от научного исследования этой проблемы?

В заключение хочу подчеркнуть, что наряду с исследованием фундаментальных проблем психологическая наука должна ставить и разрешать проблемы, имеющие прямой выход в жизненные реалии, теснее увязывать научную проблематику с конкретными вопросами практики, больше заниматься психологическим прогнозированием происходящих социальных явлений.

В.Т. Дорохина, С.И. Равикович (Ворошиловградский государственный пединститут). Преподавание психологии в педагогическом вузе и возможности его перестройки

Психология как научная дисциплина имеет первостепенное значение в профессиональной подготовке будущего учителя. К сожалению, это осознается слишком поздно в практике работы школьного педагога.

На фоне специальных дисциплин программы педагогического вуза психология не может выдержать конкурса, и студенту приходится поступиться своими познавательными интересами, практической необходимостью. В школе же учителя оценивают по одному параметру— знание предмета и умение обучать детей, а психологические умения и навыки редко выделяются как профессионально важные качества учителя.

Сами по себе психологические сведения воспринимаются студентами и учителями на уровне внешнего занимательного интереса, не переходя во внутренний теоретико-познавательный интерес. Отсутствие психологической культуры определяется прежде всего сложившейся в школе экстерналистской традицией воспитания и обучения. «Деиндивидуализированное» педагогическое взаимодействие породило психологическую пустоту в профессионализме учителя.

Педагоги-новаторы потому и стали новаторами, что впервые по ходу своего педагогического поиска в какой-то мере использовали то психологическое богатство, которое за многие годы наработано в психологии.

Первым шагом в улучшении дела могли бы стать возвращение психологии в школьную программу, совершенствование и углубление вузовских программ и учебников, издание популярных пособий типа «Занимательная психология», увеличение количества семинарских и лабораторных занятий по дисциплинам психологического цикла, увеличение количества вопросов по психологии на государственных экзаменах в контексте проблемных педагогических ситуаций.

Современные задачи подготовки квалифицированного учителя для общеобразовательной школы требуют настоятельного пересмотра места и роли психологии в профессиональной подготовке будущего педагога в условиях работы педагогического вуза и училища — основной базы подготовки педагогических кадров.

С.С. Зорин (Глазовский педагогический институт.) Развивать систему психологических служб

Возрастающее значение в повышении производительности труда играет человеческий фактор. Недооценка его значения при решении задач руководства и управления тормозит освоение новой технологии и создание новых организационных структур на производстве. Практически каждый человек в своем трудовом коллективе участвует как в управлении, так и в управляемой подсистеме. Для оптимального функционирования любой системы (например, «человек — человек», «человек — коллектив», «коллектив — человек», «коллектив — коллектив») требуется определенное

поведение человека; это возможно тогда, когда руководитель и исполнитель обладают необходимой подготовкой и способностями принимать решения и оперативно действовать в соответствии с ними.

На наш взгляд, главная причина того, что производительность и качество некоторых современных предприятий, перешедших на хозрасчет и самофинансирование, далеки от возможностей имеющихся у них технических средств, состоит в недостаточно эффективной деятельности человека — руководителя и исполнителя, что в свою очередь является результатом их некомпетентности. Психологи должны принимать более активное участие не только в оценке руководителей, но и профессиональном отборе, обучении, расстановке кадров. А для этого необходимо всемерно развивать психологические службы (областные, районные, городские), где должны работать специалисты по социальной психологии, инженерной психологии и психологии труда, детской и возрастной психологии и т.д. Эти психологические службы должны координировать работу более мелких узкоспециализированных служб (на предприятиях, в учреждениях, школах, детских садах, вузах и т.п.). Всю работу этих психологических служб должен координировать психологический центр, основной целью которого должна стать централизованная ерганизация научно-исследовательской работы, разработка единых психодиагностических методик исследования, координация практической деятельности всех психологических служб, проведение конференций, семинаров, консультаций для психологов, консилиумов и т.п.

Развитию психологических служб поможет и издание психологической газеты. В ней могли бы обсуждаться проблемы социальной психологии, инженерной психологии и психологии труда, публиковаться ответы на письма читателей, содержащие вопросы или проблемы психологического свойства, проводиться отдельные консультации, даваться сообщения о конкурсных вакансиях на предприятиях, учреждениях, учебных заведениях, в школах и т.д.

Е.П. Верещак, П.С. Перепелица (НИИ психологии УССР). Больше внимания проблеме внедрения психологических разработок в практику

Одной из причин, препятствующих коренным преобразованиям психологической науки, является устаревший стереотип мышления самих психологов. Они смирились со своим относительно низким общественным статусом, сложившимися неблагоприятными обстоятельствами их деятельности (слабое научное и организационно-техническое обеспечение, отсутствие возможностей публикации полученных результатов, низкая зарплата, неоправданные потери сил и времени на выполнение несвойственных психологам функций и многие другие). Нет нужды доказывать, что эти недостатки сказываются на достижениях, на той конечной пользе, которую психологи должны принести обществу.

Не снижая объема фундаментальных исследований, совершенствуя при этом их теоретическую и экспериментальную базу, в психологической науке следовало бы, на наш взгляд, больше внимания уделять вопросам внедрения наработанного в практику с целью быстрейшего решения неотложных социальных заказов общества. Однако это, как нам кажется, невозможно без соответствующей дифференциации внутри самой психологической системы и без создания специальной службы. Для этого требуется гораздо большая интеграция научных сил психологов с представителями других наук, изучающих человеческий фактор. С этой же целью целесообразно по инициативе психологов создавать в порядке эксперимента исследовательские группы на хоздоговорной основе, куда можно было бы без ограничений привлекать специалистов, необходимых для практического осуществления научных разработок.