КОРОТКО О КНИГАХ

МОЗГ И ПСИХИКА

Oakley D. A. (ed.). Brain and mind. L. N. Y.: Methuen, 1985. 265 p.

Эта монография вышла в серии «Прогресс в психологии». Она представляет собой коллективный труд английских и американских психологов, нейропсихологов, психобиологов и психиатров под редакцией английского психолога Д. Окли. Основная проблема, которой посвящена монография,— соотношение мозга, психики и сознания.

Авторы подходят к исследованию с эволюционных позиций, подчеркивая важность эволюционной перспективы при изучении того, как связаны, мозг и сознание. Человек с его индивидуальными особенностями и психологическими свойствами предстает как часть значительно более широкой эволюционной картины мира. Психика рассматривается как результат активности биологической системы, которая перерабатывает информацию, создавая репрезентации (модели мира), и использует их для контроля за своим поведением. Мозгу отводится роль инструмента для создания моделей действительности, и соответственно содержание внутреннего мира рассматривается как эквивалент содержания психики. По мнению одного из авторов (Дж.О. Киф, гл. 3),

155

полная теория сознания должна состоять из психологической модели его сущности (она заключается в создании, хранении и использовании субъективных репрезентаций физического и социального мира, а также самого себя) и связей этой модели с пятью областями знаний: интроспекцией, наукой о нервной системе, этологией и психологией поведения, теорией эволюции и социологией институтов, созданных человечеством (религия, искусство, законы).

Основное положение, согласно которому психика (в том числе сознание) есть одно из свойств материи, возникшее в процессе ее эволюции, развивается X. Джеррисоном (гл. 1), рассматривающим эволюцию психики и размера мозга, а также Д. Окли (гл. 4— 5), анализирующим особенности когниций у животных (знания, которое животное имеет о среде обитания, окружающих особях и о себе). Автор полагает, что репрезентационные системы возникают при развитии и увеличении переднемозговых структур, особенно неокортекса. В филогенезе позвоночных повышение переднемозговой дифференциации обеспечивает более эффективное отражение мира. Так, ранним репрезентационным признаком является пространственное картирование, хорошо развитое у всех млекопитающих; оно обеспечивается филогенетически более старой гиппокампальной системой. Другие же репрезентационные системы, появившиеся в филогенезе позднее, больше зависят от эволюционно более молодых структур. Например, социальное моделирование, включая репрезентации самого себя, может быть достаточно выражено только у видов с развитым неокортексом (приматов, дельфинов), которые имеют дифференцированные репрезентационные системы, образующие основу для использования различных орудий, инсайтного обучения и других высших когнитивных способностей. Язык человека основывается на еще более сложной, преимущественно неокортикальной мозговой системе. Учитывая потенциальные преимущества увеличенных репрезентационных мощностей, авторы допускают возможность, что человеческий язык развивается первично как способ внутренней речи и только вторично приобретает коммуникативную функцию.

В главе 5 (Д. Окли) и 8 (Д. Окли и С. Имс) анализируются понятия awareness (осознание, знание) и consciousness (сознание) у животных. Д. Окли отмечает, что эти термины часто используются как синонимы, но он рассматривает их как самостоятельные категории. Первая — самая широкая категория. Она может существовать в трех формах: простого осознания (simple awareness), сознания (consciousness) и самоосознания (self-awareness). Простое осознание включает в себя три системы: рефлекторную, гомеостатическую и ассоциативную; оно основано на жестких (inbuilt) механизмах и наиболее элементарных реакциях. Его функция — обеспечивать немедленные адаптивные ответы на внешние стимулы. Вторая категория связана с появлением нервных моделей, способности создавать центральные репрезентации внешних событий и использовать их как основу поведения. Активность, связанная с обработкой информации при помощи подобных когнитивных систем, конституирует сознание. Оно дает знание о мире. Третья категория — осознание нашего собственного сознания. Чтобы избежать термина «осознание сознания», автор предлагает термин «самоосознание», отражающий осознание внутреннего мира и представляющий собой системы ререпрезентации. Это система высшей регуляции активности, она охватывает весь субъективный опыт.

Дж.О. Киф (гл. 3) на основе поведенческих и электрофизиологических данных развивает представления о септо-гиппо-кампальной системе мозга как субстрате сознания. Эта система служит интегрированию больших массивов мультимодальной информации в трехмерную структуру или в определенную последовательность. Предполагается, что она может работать по принципу голографической накопительной системы.

К сожалению, размеры рецензии не позволяют рассмотреть подробно все главы монографии. Очень интересные материалы представлены К. Отли (гл. 2) о репрезентациях физического и социального мира, Ф. Ньюком (гл. 6) — об изменяющихся уровнях активации и содержании сознания при поражениях различных частей мозга и Дж. ЛеДоксом (гл. 7) — о связи языка и сознания.

В книге предложен интересный и оригинальный подход к описанию информационных процессов, лежащих в основе психики, сознания и рефлексии, их мозгового обеспечения и эволюции. Хочется высказать лишь сожаление по поводу того, что авторы, хотя и ссылаются на работы некоторых советских исследователей (И.П. Павлова, А.Р. Лурия, Л.С. Выготского), не знакомы, очевидно, с очень близкими работами других советских исследователей: В.Л. Бианки, Д.А. Бирюкова, Л.В. Крушинского, Л.А. Фирсова, А.В. Яблокова и их сотрудников.

И.В. Равич-Щербо,

А.А. Ибатуллина

Москва