Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в девятнадцатилетнем ресурсе (1980-1998 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

146

 

О СОДЕРЖАТЕЛЬНОЙ ВАЛИДИЗАЦИИ ТЕСТОВ, СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫХ ПО ВИДУ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

 

А.А. БАРТАШНИКОВ

 

Современная психодиагностика достаточно глубоко разработала общие вопросы валидизации тестов, ориентированных на оценку функциональных и структурных составляющих интеллекта [1], [2], [3], [7].

В своем крайнем выражении функциональный подход к диагностике интеллекта заключается в анализе ряда интеллектуальных функций, безотносительно к тому, в каких видах деятельности они проявляются

 

147

 

и какова реализующая их структура умственных действий. Сюда относятся прежде всего тесты, определяющие уровень развития той или иной функции. Структурный же подход направлен на изучение системы умственных действий в конкретных, исторически сложившихся видах профессиональной деятельности, безотносительно к тому, какие интеллектуальные функции она реализует. Структурный подход обеспечивается главным образом тестами достижений. Особый интерес представляет группа тестов, занимающая промежуточное положение и решающая задачи одновременно и функционального, и структурного подходов. Речь идет о тестах интеллектуальных функций, специализированных по конкретным, исторически сложившимся видам деятельности и призванных решать задачи психологического контроля процесса формирования профессиональных навыков. Специфические вопросы разработки именно этих тестов и являются предметом рассмотрения в данной статье.

Разработка теста интеллектуальной функции общего назначения (внимание, память и др.) осуществляется прежде всего на основе моделирования тестом тех признаков, которые входят в содержательное определение исследуемой функции (имманентная [2], или конструктная [7] валидизация). При этом создатель теста не ставит перед собой цель определения характера связи между тестом и каким-либо конкретным видом интеллектуальной деятельности. По-иному обстоит дело при разработке теста достижений. Здесь теоретическая валидизация теста состоит в обязательном определении релевантных фрагментов целостной структуры умственных действий моделируемой деятельности. Для создателя теста важным является обеспечение максимально высокой корреляционной связи между успешностью выполнения теста и моделируемой деятельности.

Обладая в одно и то же время признаками и первой, и второй группы, специализированные тесты интеллектуальных функций в процессе разработки выдвигают, таким образом, двойные требования к процедуре валидизации. Проблема теоретической валидизации этих тестов состоит в необходимости выделить из моделируемой деятельности такие поведенческие проявления, которые оптимально репрезентируют моделируемую функцию и не искажают при этом структуру самой деятельности. Удобной иллюстрацией здесь может быть материал исследований, проведенных при разработке теста оперативной памяти, специализированного по виду деятельности шахматистов-спортсменов.

В качестве метода содержательной валидизации специализированного теста мы предлагаем упорядоченную процедуру сравнительного анализа структуры умственных действий в тесте и в моделируемой деятельности, построенной на основе общепринятой структуры формирования спортивных двигательных действий [9].

1. Анализ стимульного материала и правил оперирования с ним.

2. Анализ внутренней, операциональной структуры умственных действий, определяющих моделируемую функцию: а) пространственные и временные характеристики операций, заключающиеся в их последовательности и продолжительности; б) динамические и ритмические характеристики операций, заключающиеся в степени акцентирования внимания на различных элементах объекта деятельности и операциях.

3. Анализ внешней структуры умственных действий, определяющих моделируемую функцию.

4. Анализ особенностей структуры деятельности, определяемых ее мотивационной организацией.

Согласно Ю.З. Гильбуху и Л.П. Удодовой, под оперативной памятью, в отличие от кратковременной, понимается «длительный и непрерывный процесс, в котором операции восприятия, запоминания, сохранения, переработки, воспроизведения и забывания определенных порций информации чередуются и переплетаются друг с другом. При этом объектом запоминания становятся не только сигналы, поступающие извне, но и собственные предшествующие действия... в том числе продукты мысленной и имажинативной переработки воспринятой ранее информации» [4; 121 —122]. В шахматах оперативная память сводится к непрерывной мысленной трансформации зрительного образа ситуации на шахматной доске в процессе расчета вариантов [8].

Рассмотрим три разработанных нами варианта специализированного теста оперативной памяти для шахматистов-спортсменов: ОПШ (оперативная память шахматиста) (рис. 1), ОПШ-2 (рис. 2) и ОПВ (оперативная память — взаимодействие) (рис. 3). Несмотря на то, что характер деятельности во всех трех вариантах теста один и тот же — удержание в памяти непрерывно трансформируемого образа ситуации (3—7 фигур на шахматной доске) согласно последовательно поступаемым извне стимулам, процесс выполнения теста в каждом случае специфичен.

В тесте ОПШ [8] экспериментатор задает

 

148

 

поле, на котором следует мысленно переместить одну из фигур, а испытуемый должен ответить, какая единственная фигура и с какого поля имеет возможность совершить заданный ход, и мысленно зафиксировать ее новое расположение. Последующие мысленные ходы испытуемый совершает с учетом предыдущих. В случае ошибочного ответа (или равноценного ему двадцатисекундного молчания) экспериментатор поправляет испытуемого, после чего работа продолжается. Если совершается три ошибки подряд [4], тестирование приостанавливается и на шахматной доске восстанавливается позиция, образ которой должен был зафиксировать испытуемый к данному моменту. Тестирование продолжается до 40 правильных ответов. Инструкция ориентирует испытуемого уделять внимание скорости и точности работы в равной мере.

 

Рис. 1. Стимульный материал (в скобках — ожидаемый ответ испытуемого)

Вступительная игра: 1. е2 (f4), 2. f6 (с3), 3. g4 (е6), 4. d5 (c5).

Зачет: 5. g3 (e2), 6. f8 (f6), 7. d3 (d5), 8. h3 (g4), 9. h6 (f8) и т. д.

Рис. 2. Стимульный материал

Вступительная игра: 1. Лс3 (Кс5), 2 е6 (Cf6), 3. h4 (Фf3).

Зачет: 4. d1 (Лс3), 5. с6 (Ке6), 6. g5 (Ch4), 7. f2 (Фd1), 8. b3 (Лс6), 9. g6 (Kg5) и т. д.

Рис. 3. Стимульный материал

Вступительная игра: 1. Сf1 (Kh3), 2. Kf4 (Ле4), 3. Ле5 (Фс5).

Зачет: 4. Фb4 (Kf4), 5. Kg2 (Cf1), 6. Се2 (Ле5), 7. Лg5 (Kg2), 8. Ke1 (Фb4), 9. Фс4 (Се2) и т.д.

 

В тесте ОПШ-2 экспериментатор задает поле, на которое следует мысленно переместить очередную фигуру. Испытуемый должен мысленно проследить это перемещение, зафиксировать новое расположение фигуры, определить следующую, единственную (согласно методике) ближайшую от нее фигуру, для которой будет задано очередное перемещение, и назвать ее и ее координаты. Остальные условия те же, что и в тесте ОПШ. Однако, если испытуемый совершит три ошибки подряд, эксперимент не приостанавливается, в связи с чем процедура тестирования носит непрерывный характер. Инструкция ориентирует испытуемого прежде всего на точность и лишь во вторую очередь — на скорость работы. В тесте ОПВ, так же как и в тесте ОПШ-2, испытуемый мысленно прослеживает и фиксирует задаваемые перемещения фигур. Однако каждое очередное перемещение совершается уже не ближайшей, а единственно функционально необходимой взаимодействующей с только что мысленно перемещенной фигурой. В отличие от предыдущего теста при подаче очередного стимула экспериментатор повторяет название совершающей ход фигуры. Работа приостанавливается теперь уже после каждого ошибочного ответа, и испытуемый должен самостоятельно или (в случае затруднений) с помощью экспериментатора мысленно восстановить и назвать расположение фигур в позиции, образ который должен был зафиксировать к данному моменту. Правило «20 секунд» здесь не применяется, однако, если молчание продолжается более одной минуты, фиксируется отказ, который в данном случае в отличие от предыдущих тестов к ошибке не приравнивается, и экспериментатор помогает испытуемому восстановить образ ситуации. Длительность тестирования ограничивается 40 ответами независимо от их правильности. Инструкция ориентирует испытуемого преимущественно на точную работу. Соревновательный характер мотивации, начиная с теста ОПШ-2, стимулировался информацией испытуемых о среднегрупповых квалификационных нормах и собственных показателях.

 

149

 

Экспериментальная апробация всех трех вариантов теста на шахматистах высокой квалификации показала их высокую надежность и практическую валидность, но не дала достаточного математического основания, чтобы отдать предпочтение какому-либо из них. Рассмотрим теперь все три варианта методики с точки зрения содержательной валидности и влияния структуры техники их выполнения на соревновательный навык расчета вариантов.

Анализ стимульного материала. Шахматная доска, фигуры и правила их перемещения в основном соответствуют требованиям к стимульному материалу в моделируемом виде деятельности. Абсолютному соответствию объективно препятствовали следующие два требования: необходимость «выведения из-под нагрузки» процессов мышления, свойственных целеполагающему характеру шахматной игры, и необходимость обеспечения однородности и оперативной доступности теста для испытуемых наряду с нетрудоемкостью и удобством его разработки. Эти требования обеспечивались, во-первых, устранением элемента борьбы (отсутствие цели игры — дать мат королю и уничтожить его фигуры), во-вторых, максимальным упрощением правил (отсутствие имеющих ограниченную подвижность по сравнению с другими фигурами королей и пешек, разделения фигур на белые и черные, правил взятия и чередования очереди хода). Имеющие место отклонения от формы шахматной игры не искажают, а наиболее лаконично выражают структуру моделируемого вида деятельности.

Анализ внутренней структуры умственных действий. На основе проведенных О.К. Тихомировым исследований глазодвигательной активности у шахматистов-спортсменов при выборе хода [11] можно выделить в качестве определяющих функцию оперативной памяти следующие, составляющие один шаг (действие, цикл), исследовательские операции (по Ю.З. Гильбуху — поведенческие проявления):

основные прямые проигрывания, посредством которых испытуемый мысленно преобразует ситуацию на доске и заключающиеся в мысленном перемещении фигур на новые места расположения. Эти операции являются центральными в механизме функции оперативной памяти при расчете вариантов, по спортивной терминологии — основным звеном техники;

предварительные исследовательские операции, протекающие по форме прямых (при определении функциональных возможностей фигур) и обратных (при планировании основных исследовательских действий) проигрываний. Эти операции предшествуют центральным;

исследовательские операции, устанавливающие функциональные взаимоотношения между элементами (фигурами или полями) доски в реальной или воображаемой ситуации, способствующие формированию зрительного образа и соответствующие процессам воссоздающего воображения, т. е. эти операции имеют иной «операциональный смысл» [10; 62—75], нежели сходные с ними по форме проигрывания. Эти операции наблюдаются преимущественно перед предварительными проигрываниями;

«объединяющие», избирательные движения взора с фигуры на фигуру, связанные со смысловым укрупнением единиц деятельности. Эти операции встречаются после операций, устанавливающих функциональные взаимодействия, но перед основными проигрываниями [10; 42—45, 52—53].

Структура выполнения теста ОПШ предполагает правильную последовательность всех перечисленных операций. Однако основным звеном техники здесь является предварительное обратное проигрывание, заканчивающееся называнием вслух испытуемым исходного поля. В результате центральное в расчете вариантов прямое проигрывание деактуализируется, смазывается и в отдельных случаях вообще выпадает из операциональной структуры, смазываются также и необходимые для сохранения зрительного образа операции, устанавливающие функциональные, пространственные и смысловые связи между фигурами. Таким образом, отрицательная роль операциональной структуры теста ОПШ проявлялась в формировании вредного для соревновательной практики навыка поверхностного «пробегания» промежуточных позиций в ходе расчета вариантов. Кроме того, смещение в тесте ОПШ основного звена техники на обратное проигрывание при многократном тестировании одних и тех же испытуемых способствовало формированию у них другого вредного стереотипа (установка на обратные проигрывания) и его интерференции. Отрицательное влияние этого стереотипа обнаружилось при переходе испытуемых к работе на последующие варианты теста.

В тестах ОПШ-2 и ОПВ отсутствуют предварительные прямые и обратные проигрывания, не являющиеся обязательными в операциональной структуре оперативной памяти шахматистов. В то же время в обоих тестах внимание акцентируется на центральном для расчета вариантов звене основных прямых проигрываниях. В этих тестах в большей мере представлены также и способствующие формированию зрительного

 

150

 

образа операции установления функциональных и пространственных связей между фигурами. В противоположность тесту ОПШ-2, имеющему, кроме того, лишнюю, хотя и «неподнагрузочную» операцию оценки дальности, тест ОПВ имеет также более адекватный соревновательному удельный вес операций установления функциональных взаимосвязей между фигурами. Все это в конечном счете определяет оптимальность его внутренней структуры.

Анализ внешней структуры умственных действий. Согласно проведенному А.А. Котовым анализу процесса расчета вариантов в шахматной партии, можно выделить позиции со структурами двух основных типов: «ствол» и «кустарник» [5]. Позиция со структурой типа «ствол» имеет один, достаточно длинный форсированный вариант, позиция со структурой типа «кустарник» — несколько коротких вариантов «стволов», имеющих разветвления на первых же ходах. Более сложные случаи сводятся к различному сочетанию описанных выше вариантов.

Классифицируются также позиции и по признаку количества непосредственно участвующих в борьбе фигур. Кроме случаев, в которых на протяжении всей форсированной игры число участвующих в борьбе фигур остается постоянным, можно выделить ситуации, в которых их число уменьшается (в связи с взаимным уничтожением) или, наоборот, увеличивается (в связи с вовлечением в борьбу новых сил, ранее бездействовавших).

Структура всех трех вариантов теста строится по типу «ствол» и сохраняет неизменное число играющих фигур. В связи с тем, что структура типа «кустарник» фактически является сложным вариантом структуры типа «ствол», выбор последней в качестве основы при разработке теста следует считать оптимальным с точки зрения требований лаконичности и однородности содержания методики.

Мотивационная организация. Построение теста исключает влияние теоретических и подсознательно накопленных профессиональных знаний на успешность его выполнения, что позволяет уравнять в этом плане всех испытуемых. Однако аналогичное обеспечение равной исходной и текущей мотивации в процессе выполнения теста не представляется возможным ввиду неповторимого своеобразия личности каждого испытуемого. Решение проблемы мы видим в создании таких равных условий для испытуемых, которые стимулировали бы возникновение у каждого из них мотивации, близкой по интенсивности и структуре к профессиональной (например, в условиях соревнований).

Точность расчета вариантов объективно занимает более высокое место в структуре мотивации шахматиста-спортсмена по сравнению с его скоростью. В тесте ОПШ, если испытуемый не уверен в ответе, то чаще всего он ориентируется на скоростную часть установки инструкции. К этому его располагают и стимулы, подающиеся независимо от того, успел ли он зафиксировать новое расположение фигур.

В тестах ОПШ-2 и ОПВ испытуемый не может дать очередной ответ, пока не зафиксирует новое положение мысленно перемещенной фигуры, установив ее функциональные связи с остальными. Именно эта картина и наблюдается при выборе очередного хода в процессе расчета вариантов в турнирной партии. В случае возникновения неуверенности в тестовой ситуации испытуемый, согласно своему стилю игры, может дать либо свойственный ему импульсивный ответ, либо, если не удастся самому восстановить позицию, прекратит работу. Однако в первых двух вариантах теста ошибка не требовала последующего уточнения места расположения фигур, более того, в случае двадцатисекундного молчания испытуемому все равно засчитывалась ошибка, что провоцировало импульсивный ответ даже у тех испытуемых, которым это было несвойственно в турнирной партии. В тесте ОПВ отказ не приравнивается к ошибке и потому, как и в шахматной партии, определяет адекватный уровень самоконтроля. Прекращение эксперимента и последующее мысленное восстановление позиции при первой же ошибке, имеющие место в тесте ОПВ, исключают также пустую работу испытуемого, которая хотя и наблюдается на практике, но имеет сомнительную информативную ценность при тестировании.

Таким образом, тест ОПВ наиболее удачно моделирует структуру мотивации в условиях соревнования, в то же время еще не все резервы использованы для обеспечения ее адекватной интенсивности.

Итоговая характеристика. Тест ОПШ имеет нарушенную операциональную структуру, что является противопоказанием для его применения в практике шахматного спорта в качестве как основы для разработки тренировочных упражнений, так и средства диагностики. Лишняя операция во внутренней структуре теста ОПШ-2, очевидно, не принесет вреда испытуемым, однако наиболее целесообразной с точки зрения содержательной валидности, а следовательно и тренировочного процесса, следует

 

151

 

признать внутреннюю структуру теста ОПВ. Лучшей следует признать также и методику теста ОПВ в целом.

Выводы. Проведенный посредством предлагаемой выше упорядоченной процедуры сравнительный анализ структуры умственных действий показал целесообразность применения в практике шахматного спорта одного варианта специализированной методики диагностики оперативной памяти и нецелесообразность применения двух других. Успешность анализа позволяет признать корректность данного метода содержательной валидизации и рекомендовать его в практику разработки тестов интеллектуальных функций, специализированных по виду деятельности. Отдельные его фрагменты могут быть использованы и при разработке тестов других групп. В то же время следует отметить известную ограниченность возможностей его применения. В частности, очевидным является то, что выработанная процедура сравнительного анализа может быть достаточной только для тех тестов, которые моделируют процессом выполнения интеллектуальные функции, представленные жестко структурированными алгоритмами. В то же время при разработке тестов эвристических и свернутых интеллектуальных функций, очевидно, должны проводиться иные процедуры содержательной валидизации. Однако и для тестов жестко структурированных функций предлагаемая процедура содержательной валидизации не может считаться, на наш взгляд, законченной. Дополнительные возможности здесь открывает разработка формально-логических алгоритмов на основе некоторых идей Ж. Пиаже [6]. Эти вопросы и должны явиться предметом дальнейших исследований.

 

1. Анастази А. Психологическое тестирование: В 2 т. Т.1. М., 1982. 318 с.

2. Гильбух Ю. З. Актуальные вопросы валидации психологических тестов // Вопр. психол. 1978. № 5. С. 108—118.

3. Гильбух Ю. З. Проблема теоретического обоснования предмета испытаний при разработке психологических тестов // Вопр. психол. 1982. № 1. С 29—39

4. Задачи и методы профессиональной психодиагностики / Под ред. В.И. Войтко, Ю.З. Гильбуха, Киев, 1981. 188 с.

5. Котов А. А Тайны мышления шахматиста М., 1970. 160 с.

6. Пиаже Ж. Избр. психол. труды. М., 1969. 659 с.

7. Психологическая диагностика: Проблемы и исследования / Под ред. К.М. Гуревича. М., 1981. 232 с

8. Симкин Ю. Е, Суханов В. Ю., Барташников А. А. Объективная диагностика оперативной памяти у шахматистов-спортсменов // Теория и практика физической культуры. 1984. № 2. С. 55—56.

9. Теория и методика физического воспитания: Учебник для ин-тов физ культуры / Под ред. Л.П. Матвеева, А.Д. Новикова. М., 1976. 304 с.

10. Тихомиров О. К. Психология мышления. М., 1984. 272 с.

11. Тихомиров О. К. Структура мыслительной деятельности человека М., 1969. 307 с.

 

Поступила в редакцию 15.V 1985 г.