153

 

ИССЛЕДОВАНИЕ ДИНАМИЧЕСКИХ ХАРАКТЕРИСТИК ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ РЕАКТИВНОСТИ В СВЯЗИ С ПРОБЛЕМОЙ АКТЕРСКИХ СПОСОБНОСТЕЙ

 

В. И. КОЧНЕВ

 

В нашей предыдущей работе [7] были выявлены три наиболее общих условия успешности актерской деятельности. Первое из них — наличие специфических механизмов оптимизации (ограничения) уровня активации нервно-психического аппарата актера в процессе переживания роли; второе — наличие специфических механизмов согласования динамических характеристик эмоционального состояния актера как изображаемого лица с динамикой образной «развертки», мысленно воспроизводимых актером обстоятельств «жизни роли»; третье — наличие сверх-сверх задачи достаточно высокого уровня обобщенности, сообщающей существенные энергетические преимущества действиям актера как сценического персонажа.

Второе из этих условий прямо и непосредственно указывает на определенное своеобразие динамических (в частности, скоростных) характеристик эмоциональной реактивности у людей, пригодных к актерской деятельности. На наличие отмеченною своеобразия указывают также и некоторые экспериментальные данные. В исследовании А.П. Ершовой получено существенно более выраженное увеличение амплитуды КГР и частоты сердечного ритма в ответ на мысленное представление эмоционально окрашенной ситуации у подростков, наиболее способных к актерскому творчеству [5]. В работе М.Н. Валуевой, посвященной общим проблемам произвольной регуляции вегетативных функций организма, отмечается сравнительно быстрое возвращение к фоновой норме частоты пульса у актеров после увеличения ее в ответ на намеренно вызванный страх [2]. По данным Н.П. Алексеева и соавторов, студенты театрального

 

154

 

вуза, успешно овладевающие основами актерской профессии, характеризуются значительно большей эффективностью управления КГР с помощью мысленного представления эмоционально окрашенных ситуаций и зрительной обратной связи. Причем эффективность управления проявляется не только в способности к произвольной активации, но и к произвольному угашению КГР [1].

Изучению особенностей динамики эмоциональной реактивности в связи с проблемой актерских способностей и посвящено настоящее исследование.

 

МЕТОДИКА

 

В программу исследования входило измерение динамических характеристик эмоциональной реактивности в ответ на реальные эмоциогенные раздражители и на мысленное воспроизведение наглядных представлений, имеющих выраженную эмоциональную окраску.

В качестве реального раздражителя применялся неожиданный удар электрическим током длительностью Юме средней для данного испытуемого интенсивностью (в две пороговые единицы). Затем испытуемому предлагались два основных задания. Первое из них — представить удар током, точно соответствующий по интенсивности реальному, и второе, более сложное, предполагающее трансформацию непосредственного чувственного опыта (удар током в две пороговые единицы) в переживание значительно большего по интенсивности («почти непереносимого») электрического удара. Испытуемый, таким образом, должен был дать короткий (локальный) эмоциональный «разряд» (один, а затем второй) в определенный момент времени и строго заданной интенсивности.

Описанная экспериментальная ситуация представляет собой существенно модифицированный вариант экспериментальной схемы, широко применяющийся в последнее время в работах с использованием объективной регистрации физиологических сдвигов, сопровождающих эмоциональные реакции актера [1], [2], [12], [13], [15]. Данная модификация позволяет более точно соотнести величины вегетативных сдвигов в ответ на реальный и равный ему по величине воображаемый стимул, с одной стороны, и на различающиеся по интенсивности воображаемые раздражители — с другой.

В качестве объективного индикатора эффективности выполнения предлагаемых в эксперименте заданий использовалась кожно-гальваническая реакция, регистрировавшаяся по методу Фере (ладонно-тыльное отведение)

Исследование зависимости величины и устойчивости КГР от значимости сигнала, связь этого показателя с процессом принятия решения и организации ответного действия позволило предположить вовлечение нервного аппарата эмоций в реализацию кожно-гальванического рефлекса и рассматривать его как вегетативный коррелят эмоциональной реакции [4].

Эта точка зрения подтверждается данными о существенном различии КГР при ориентировочном и эмоциональном поведении. Изменения КГР при ориентировочных реакциях значительно меньше по амплитуде и интенсивности, чем при эмоциях [10], [11]. Сравнительно высокая амплитуда КГР в ответ на применявшиеся нами раздражители (как реальные, так и воображаемые) свидетельствует о преобладании эмоционального компонента над ориентировочным. Таким образом, можно с достаточным основанием утверждать, что выявленные в нашей работе особенности динамики уровня активности при мысленном воспроизведении эмоционально окрашенных представлений являются особенностями динамики эмоциональной реактивности.

В результате предпринятых измерений были получены показатели амплитуды и времени КГР на действительный раздражитель (A; t), на первый (A1; t1) и второй (А2; t2) воображаемые стимулы. До и после опыта регистрировался уровень электрокожного сопротивления (Rдо оп.; Rп. оп.). Характеристикой сдвига уровня электрокожного сопротивления от начала к концу опыта служило отношение конечного сопротивления кожи к исходному (Rп. оп./ Rдо оп.).

В эксперименте участвовало 99 испытуемых — студентов I—IV курсов актерского отделения Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии. Уровень профессиональной успешности испытуемых определялся двумя показателями: суммарной (средней) оценкой, полученной на вступительном экзамене по актерскому мастерству, и суммарной (средней) оценкой успешности дальнейшего обучения по этому предмету. Первая из них выставлялась членами экзаменационной комиссии ЛГИТМиК, вторая — мастерами и педагогами каждого из исследуемых курсов в период проведения эксперимента.

На основании второй из этих оценок из общего числа испытуемых были выделены две крайние группы: наиболее успешная (32 человека) и наименее успешная (40 человек). Статистической мерой достоверности различий между этими группами служил

 

155

 

t-критерий Стьюдента. В корреляционном и факторном анализе использовались характеристики всех 99 испытуемых.

 

Таблица 1

Различия по КГР-показателям динамики эмоциональной реактивности

 

Группы		Показатели
		Rдо оп.	Rп. оп.		А	А1	А2	t	t1	t2	А/t	А1/t1	А2/t2
Наиболее успешная	М σ	66,30 28,28	43,70 25,72	76,31 22,84	6,15 6,86	4,54 4,74	5,23 6,71	60,67 37,22	35,27 30,86	32,80 35,20	18,36 10,46	40,81 26,91	51,53 25,38	+13,50	-22,49 48,39
Наименее успешная	М σ	79,30 30,98	24,90 22,87	46,52 22,77	5,21 6,10	2,70 3,52	2,16 4,13	58,23 39,19	62,07 36,90	59,67 31,96	14,47 10,43	17,97 21,24	18,61 25,90	+32,75 48,54	+1,33 39,07
Оценки разности средних	t p	1,87 0,10	3,23 0,01	3,31 0,01	0,61 не знач	0,10	2,26 0,05	0,28 не знач	3,35 0,01	3,35 0,01	1,56 не знач.	3,92 0,001	5,42 0,001	1,83 9,10	2,25 0,05

 

 

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

 

В табл. 1 представлены данные о различиях между крайними по успешности обучения основам актерского мастерства группами студентов театрального института по рассмотренным показателям динамики эмоциональной реактивности.

В ситуации до опыта наиболее успешную группу испытуемых отличает несколько меньший уровень электрокожного сопротивления (p<0,10); в ситуации после опыта, наоборот, существенно больший (p<0,01). Отношение конечного сопротивления кожи к исходному больше в наиболее успешной группе (p<0,1). Таким образом, лучшая группа испытуемых характеризуется более высоким исходным уровнем эмоциональной активации и одновременно менее выраженной тенденцией к увеличению этого уровня к концу опыта.

 

 

Рис 1. Фрагменты подлинной записи КГР у представителей наиболее (А) и наименее (Б) успешных групп испытуемых (1 — реакция на действительный, 2 — на первый и 3 — на второй воображаемые стимулы).

Стрелкой обозначен момент действия стимула.

 

Сравниваемые группы не различаются по амплитуде и времени реакции на дозированный в единицах электрокожного порога реальный удар током. Амплитуды реакций как на первый, так и на второй воображаемые стимулы больше в лучшей группе (соответственно p<0,10 и p<0,05). Время реакции на оба воображаемых раздражителя существенно меньше в наиболее успешной группе испытуемых (p<0,01). Таким образом, лучшая по результатам обучения группа характеризуется большей амплитудой и одновременно меньшим временем КГР на воображаемые эмоциогенные стимулы Соответственно различия между сравниваемыми группами по величине отношения амплитуд реакций на воображаемые эмоциогенные стимулы ко времени этих реакций достигают особенно высокого уровня статистической значимости (p<0,001). На рис. 1, воспроизводящем фрагменты подлинной записи КГР у двух испытуемых с разной актерской характеристикой, обсуждаемые

 

156

 

различия предстают достаточно наглядно.

Взвешенная разность амплитуд реакций на действительный и первый воображаемый стимулы имеет положительное значение в обеих экспериментальных группах. Однако величина этой разности несколько больше в наименее успешной группе студентов (p<0,10). Взвешенная разность амплитуд реакций на первый и второй воображаемые стимулы имеет отрицательное значение в наиболее успешной группе и положительное — в наименее успешной. Значимость различий по этому показателю достигает 5 %-ного уровня. Таким образом, лучшая группа студентов характеризуется большим соответствием амплитуды реакции на первый воображаемый стимул амплитуде реакции на действительный и более точным отражением величины различающихся по интенсивности воображаемых раздражителей.

Отмеченные различия достаточно определенно интерпретируются как различия в уровне продуктивности работы с воображаемыми эмоциогенными стимулами. Более высокий у испытуемых с лучшей актерской характеристикой уровень продуктивности выражается в большей эффективности произвольного воздействия на эмоционально-вегетативную сферу, с одной стороны, и в большей адекватности динамики эмоциональной реактивности по отношению к динамике мысленно воспроизводимых в ходе эксперимента представлений — с другой.

В самом деле, большая амплитуда реакций на воображаемые эмоциогенные стимулы прямо и непосредственно свидетельствует о более высокой эффективности произвольного воздействия на эмоционально-вегетативную сферу. Однако испытуемых с лучшей актерской характеристикой отличает не только большая амплитуда, но и одновременно меньшее время этих реакций. С точки зрения динамики, указанные различия могут быть обозначены как различия по параметру лабильности — инертности эмоционального возбуждения: в наиболее успешной группе уровень возбужденности возрастает быстро, своевременно и так же быстро снижается; в наименее успешной — повышается медленно и держится сравнительно долго. Иными словами, наиболее успешных испытуемых отличает не только более высокая, но и более специфическая (адекватная, лабильная) активность в ответ на воображаемые эмоциогенные раздражители. Наконец, различия по показателям соотношения амплитуд реакций на действительный и равный ему по интенсивности воображаемый стимул, с одной стороны, и реакций на различающиеся по интенсивности воображаемые раздражители— с другой, прямо и непосредственно выступают как различия в степени адекватности отражения интенсивности воображаемых стимулов.

 

Таблица 2

Интеркорреляция КГР-показателей динамики эмоциональной реактивности

 

п/п	Показатели	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15	16
1.	Rдо оп.	Х	50		32	36						-30	30	27	28		31
2.	Rп. оп.		X		65	76	-20	-28	-20	70		-47	36	36	32	20	37
3.	А			X	56	49	46				37		24	36	46
4.	А1				Х	82					-26		31	26	30	20	32
5.	А2					Х						-46	25	24	27	20	35
6.	t						Х			-24	37		-54			-20
7.	t,							Х	60	-27				-54	-36
8.	t2								Х	-29				-38	-40
9.										Х		-25					20
10.	А—A1(взвеш.)										Х					-25
11.	A1—А2 (взвеш.)											Х					-26
12.	A/t												Х	26	26	20	25
13.	A1/t1													Х	73	25	29
14.	A2/t2														Х	22	26
15.	Оценка вступ.															Х	26
16.	Оценка успешн.																Х

Примечание: Указаны значимые (p<0,05) коэффициенты корреляции. Нули и запятые опущены.

 

В табл. 2 представлена корреляционная структура рассмотренных показателей динамики эмоциональной реактивности и успешности

 

157

 

обучения основам актерского мастерства.

Первое, на что следует обратить внимание,— наличие достаточно определенных корреляционных связей показателей продуктивности выполнения предлагаемых в эксперименте заданий с непосредственной характеристикой продуктивности актерской деятельности наших испытуемых — оценкой успешности обучения основам актерского мастерства. Таким образом, рассмотренные характеристики степени эффективности произвольного воздействия на эмоционально-вегетативную сферу и адекватности динамики эмоциональной реактивности действительно могут служить существенными признаками предрасположенности к актерской деятельности.

Чем, однако, обусловлена сравнительно высокая продуктивность в эксперименте у испытуемых с лучшей актерской характеристикой?

На рис. 2 представлена схема интеркорреляций основных показателей, применявшихся в исследовании.

 

 

Рис. 2. Схема интеркорреляций применявшихся в исследовании показателей (1 — оценка успешности обучения, 2 — продуктивность в эксперименте, 3 — уровень эмоционального возбуждения в ходе опыта, 4 — величина сдвига уровня возбуждения от начала к концу опыта, 5 — время КГР). Сплошная линия — положительная связь, пунктирная — отрицательная связь.

 

Как видно из этого рисунка, обе характеристики продуктивности наших испытуемых (как в эксперименте, так и в учебной деятельности) отрицательно коррелируют с уровнем эмоционального возбуждения в ходе опыта и величиной сдвига этого уровня от начала к концу опыта. В свою очередь, оба последних показателя положительно связаны со временем реакций как на действительный, так и на воображаемые эмоциогенные стимулы.

Рассмотренные корреляционные связи свидетельствуют о том, что более высокому уровню успешности наших испытуемых (как в эксперименте, так и в учебной деятельности) соответствует более устойчивый (не превышающий определенных пределов) уровень эмоциональной активации в ходе опыта.

Следует подчеркнуть, что речь в данном случае идет именно об устойчивости, стабильности уровня активации в ситуации повышенной эмоциональной нагрузки, а отнюдь не о низкой активированности как свойстве, характеризующем данную группу испытуемых. Как было отмечено выше, наиболее успешная группа, напротив, характеризуется сравнительно большим уровнем активации в ситуации до опыта. По имеющимся литературным данным студентов-актеров отличает значительно более высокий, по сравнению, например, со студентами ЛГУ, уровень активированности по целому ряду сенсорных, сенсорно-перцептивных и кожно-вегетативных показателей [9], [16].

Отмеченный факт укладывается в рамки известной инвертированной V-образной зависимости продуктивности от активации. Согласно этой зависимости, до определенного момента увеличение возбужденности облегчает функционирование субъекта и для любой данной задачи имеется некоторый оптимальный уровень активации, за которым дальнейшее увеличение возбужденности сказывается отрицательным образом на деятельности. По-видимому, в связи с тем обстоятельством, что рассматриваемая выборка испытуемых характеризуется сравнительно высокой активированностью нервной системы, основным механизмом оптимизации уровня активации в условиях повышенной эмоциональной нагрузки является ограничение сдвигов состояния активированности. Для проверки этого предположения была построена эмпирическая линия регрессии оценки успешности обучения актерскому мастерству на величину сдвига уровня эмоционального возбуждения в ходе опыта. Форма полученной зависимости действительно может быть апроксимирована резко ассиметричной инвертированной V-образной кривой со значительно более выраженной нисходящей ее частью (рис. 3).

Рассмотренные данные хорошо согласуются с результатами уже упоминавшегося исследования Н.П. Алексеева и соавторов. В выводах их работы отмечается умеренное по своей абсолютной величине эмоциогенное учащение сердечных сокращений у наиболее способных студентов театрального вуза в ситуации повышенной эмоциональной нагрузки. «Высокая эмоциональная реактивность сама по себе не является показателем актерской одаренности или

 

158

 

профессионального мастерства» [1; 1026].

 

 

Рис. 3. Эмпирическая линия регрессии оценки успешности обучения актерскому мастерству на величину сдвига уровня эмоционального возбуждения в ходе опыта.

 

Устойчивость, стабильность уровня эмоционального возбуждения носит в нашем случае особый динамический характер. Как было показано выше, испытуемых с лучшей актерской характеристикой отличает значительно большая амплитуда КГР в ответ на воображаемые эмоциогенные стимулы. Речь, следовательно, идет не об абсолютном постоянстве уровня эмоциональной активации в ходе опыта, а о более динамичном колебании его вокруг определенного «рабочего оптимума», точнее, о более динамичном возвращении к этому уровню после окончания действия эмоциогенных раздражителей. Об этом свидетельствуют отмеченные выше корреляционные связи времени реакций на применявшиеся в эксперименте эмоциогенные стимулы (как действительный, так и воображаемый): меньшему времени этих реакций соответствует более устойчивый уровень активации в ходе опыта. По-видимому, высокая лабильность эмоционального возбуждения, высокая динамичность торможения после действия эмоциогенных раздражителей является существенным фактором оптимизации состояния активированности в специфических условиях сценической деятельности.

В табл. 3. представлены результаты факторизации корреляционной матрицы показателей динамики эмоциональной реактивности и успешности обучения основам актерского мастерства.

В первый, наиболее информативный фактор (28,6 % общей информации) с наибольшими факторными весами вошли показатели устойчивости уровня эмоционального возбуждения в ходе опыта, продуктивности в эксперименте и успешности обучения основам актерского мастерства. По-видимому, данный фактор с достаточной степенью определенности можно истолковать как фактор оптимизации уровня активации в ситуации повышенной эмоциональной нагрузки. Более оптимальному (не превышающему определенных пределов) уровню активации соответствует сравнительно большая продуктивность наших испытуемых — как в эксперименте, так и в учебной деятельности.

Во второй фактор (18,2 % общей информации) с положительными весами вошли амплитуды реакций на действительный и воображаемые стимулы; с отрицательным — отношение конечного сопротивления кожи к начальному. Этот фактор можно истолковать как фактор эмоциональной реактивности: чем больше фактор, тем больше интенсивность эмоциональных реакций как на единичный эмоциогенный стимул, так и на ситуацию опыта в целом.

В зависимости от уровня эмоциональной реактивности находится эффективность произвольного воздействия на эмоционально-вегетативную сферу: чем больше фактор, тем больше амплитуды реакций на воображаемые эмоциогенные стимулы.

 

Таблица 3

Факторная структура КГР — показателей динамики эмоциональной реактивности (после ротации)

 

№ п/п	Факторы
	I	II	III	IV
1	57
2	82
3		51	—51
4	65	50
5	78	44
6			—54
7				—59
8				—45
9	50	—62
10			—89
11	—34
12	36
13	30			85
14	31			67
15	31
16	38		54	32

Примечание. Указаны значимые (p<0,05) коэффициенты корреляции. Нули и запятые опущены.

 

Таким образом, продуктивность работы с воображаемыми раздражителями определяется одновременно двумя факторами: устойчивостью состояния активированности в условиях повышенной эмоциональной нагрузки, с одной стороны, и уровнем эмоциональной реактивности — с другой. Отметим, однако, своеобразие влияния того и другого фактора на уровень продуктивности: если реактивность определяет лишь степень эффективности воздействия на эмоционально-вегетативную

 

159

 

сферу, то устойчивость состояния активированности — и степень эффективности, и уровень адекватности отражения воображаемых стимулов.

В исследовании П.А. Жорова [6], посвященном вопросу о возможности классификации корково-подкорковых отношений в свете современных представлений о их роли в генерации и торможении КГР, были высказаны следующие предположения.

1. В характеристиках величины и скорости угашения КГР отражаются разные стороны корково-подкорковых отношений. Причем величина КГР однозначно не детерминирована, тогда как скорость угашения зависит главным образом от функции коры.

2. Можно выделить следующие типы корково-подкорковых отношений, как они выявились в динамике кожно-гальванических реакций. 1) При быстром угашении КГР: а) корковый (малые величины), б) корково-подкорковый (большие величины). 2) При медленном угашении: а) подкорково-корковый (малые величины), б) подкорковый (большие величины).

По-видимому, сочетание сравнительно большей амплитуды и меньшего времени КГР на воображаемые эмоциогенные раздражители у испытуемых с лучшей актерской характеристикой может быть обусловлено характерным для актеров корково-подкорковым типом регуляции динамики эмоциональной реактивности. Проверка обоснованности этого предположения требует специальных исследований. Тем не менее оно кажется достаточно реальным.

Во-первых, подобный тип регуляции соответствует основным положениям системы К.С. Станиславского, «главный секрет» которой — совокупность приемов произвольной активации «всей гаммы естественных непроизвольных реакций». «Надо уметь заставить себя переживать... Надо, чтобы переживание совершалось легко и без всякого насилия» [14; 215].

Во-вторых, большая эффективность произвольного воздействия на эмоционально-вегетативную сферу, с одной стороны, и большая адекватность произвольно вызванных эмоциональных реакций, большая четкость, строгая приуроченность этих реакций к возникающим в ходе эксперимента обстоятельствам, с другой, ассоциируются именно с корково-подкорковым типом регуляции, сочетающим высокую активность подкорковых структур с интенсивным регулирующим воздействием коры головного мозга.

Третий и четвертый факторы (соответственно 10,6 и 11,8% информации) достаточно определенно интерпретируются как факторы лабильности реакций на действительный (третий фактор) и воображаемые (четвертый фактор) эмоциогенные раздражители. В оба эти фактора с положительными весами входит оценка успешности на вступительном экзамене по актерскому мастерству. Анализ различий в характере корреляционных связей этой оценки и оценки успешности дальнейшего обучения основам актерской профессии с рассмотренными показателями динамики эмоциональной реактивности выходит за рамки данной статьи. Следует, однако, отметить существенно меньшую величину коэффициентов корреляции, даваемых первой из этих оценок по сравнению со второй (см. табл. 2). Можно предположить, что в процессе обучения основам актерского мастерства имела место достаточно существенная переоценка первых впечатлений об уровне актерских способностей наших испытуемых, причем в направлении, приближающем оценку этих способностей к нашей экспериментальной.

 

ВЫВОДЫ

 

Полученные экспериментальные данные в полной мере соответствуют второму из перечисленных в начале статьи условий успешности актерского творчества: степень адекватности динамики произвольно вызванных эмоциональных реакций по отношению к динамике вызывающих их представлений выступает непосредственной характеристикой успешности сценической деятельности.

Большей адекватности динамики произвольно вызванных эмоциональных реакций соответствует большая выраженность свойства автостабилизации [8] эмоционально-вегетативных функций, обеспечивающего сравнительно оптимальный (не превышающий определенных пределов) уровень активации в ситуации повышенной эмоциональной нагрузки. Таким образом, полученные экспериментальные данные в полной мере отвечают и первому условию успешности актерского творчества.

Существенным фактором автостабилизации эмоционально-вегетативных функций в специфических условиях сценической деятельности является сравнительно высокая лабильность эмоционального возбуждения, динамичность торможения последействия эмоциогенных раздражителей. Иными словами, оба рассмотренных условия успешности актерского творчества наиболее полно и однозначно реализуются в своеобразии динамики эмоциональной реактивности.

 

160

 

Это своеобразие обусловлено, с одной стороны, сравнительно высокой эффективностью управления динамикой эмоционального состояния, сравнительно интенсивным регулирующим воздействием коры головного мозга. С другой стороны, полученные результаты указывают на определенную зависимость эффективности произвольного воздействия на эмоционально-вегетативную сферу от уровня эмоциональной реактивности. Есть основание предположить, что сочетание высокой интенсивности произвольно вызванных эмоциональных реакций и адекватности динамики этих реакций относительно динамики вызывающих их представлений обусловлено специфическим для актеров типом корково-подкорковых отношений, сочетающим высокую активность подкорковых структур с интенсивным регулирующим воздействием коры головного мозга.

Полюс активированности, преобладание возбуждения является, как известно, благоприятной предпосылкой для проявления динамических характеристик психической активности [3; 31]. Наличие сверх-сверх-задачи сравнительно высокого уровня обобщенности, обусловливающей дополнительную мобилизацию энергетических ресурсов организма действующего на сцене актера, является, следовательно, благоприятной предпосылкой для проявления динамических характеристик эмоциональной реактивности в процессе переживания роли.

Таким образом, все три наиболее общих условия успешности актерской деятельности, перечисленные в начале статьи, так или иначе замыкаются на экспериментально выявленной специфике динамических характеристик эмоциональной реактивности, составляющей, на наш взгляд, природную основу специальных актерских способностей.

 

1. Алексев Н. П., Герасимов О. Г., Глазкова В. А., Лукьянов В. П., Монюков В. К, Русалова М. Н., Симонов П. В., Фролов М. В. Экспериментальное исследование эмоциональности студентов театрального вуза // Журн. высшей нервной деятельности. 1983. Т. XXXIII. Вып. 6. С. 1019—1027.

2. Валуева М. Н. Произвольная регуляция вегетативных функций организма. М., 1967. 97 с.

3. Голубева Э. А. Некоторые проблемы экспериментального изучения природных предпосылок общих способностей / Вопр. психол. 1980. № 4. С. 23—37.

4. Гращенков П. И., Латаш Л. А. О роли ориентировочной реакции в организации действия // Вопр. психол. 1965. № 1. С. 21—41.

5. Ершова А. П. Эмоциональная реактивность как компонент способности к актерскому искусству // Вопр. психол. 1968. № 2. С. 140—148.

6. Жоров П. А. Величина кожно-гальванических реакций и скорость их угашения как показатели типов корково-подкорковых отношений: Материалы Московской городской конференции молодых психологов. М., 1969. С. 7—8.

7. Кочнев В. И. К проблеме изучения актерских способностей // Вопр. психол. 1983. № 1. С. 108—112.

8. Небылицын В. Д Основные свойства нервной системы человека. М., 1966. 383 с.

9. Одерышев Б. С. Характеристики нейродинамических особенностей в целях определения профессиональных способностей // Теоретическая и прикладная психология в Ленинградском университете: Тезисы докл. / Под ред. Б.Г. Ананьева, А.А. Бодалева. Л., 1969. С. 91—93.

10. Ольшанникова А. Е. О некоторых физиологических коррелятах эмоциональных состояний // Проблемы дифференциальной психофизиологии. Т. VI / Отв. ред. В.Д. Небылицын. М.: Просвещение, 1969.  С. 98—122.

11. Ольшанникова А. Е., Дорогокупец В. Г К вопросу о соотношении кожно-гальванических компонентов ориентировочной и эмоциональной реакций // Проблемы дифференциальной психофизиологии. Т. VI / Отв. ред. В.Д. Небылицын. М.: Просвещение, 1969. С. 123—127.

12. Русалова М. Н. Экспериментальное исследование эмоциональных реакций человека. М., 1979. 171 с.

13. Симонов П. В. Психофизиологический подход к проблеме актерской одаренности // Наука о театре. Л., 1975. С. 318—325.

14. Станиславский К. С. Статьи, речи, беседы, письма. М., 1953. 783 с.

15. Суворова Н. И. Исследование эмоциональности актеров // Наука о театре. Л., 1975. С. 335—342.

16. Шафранская К. Д. Влияние интеллектуальной нагрузки на электрокожные показатели возбудимости // Теоретическая и прикладная психология в Ленинградском университете: Тезисы докл. / Под ред. Б.Г. Ананьева, А.А. Бодалева. Л., 1969. С. 89—91.

 

Поступила в редакцию 28.I 1985 г.