155

ОСОБЕННОСТИ РЕГУЛЯЦИИ МЫШЛЕНИЯ ПРИ ПАТОЛОГИИ ХАРАКТЕРА

И. А. КУДРЯВЦЕВ, А. Н. ЛАВРИНОВИЧ

ПРОБЛЕМА И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

В рамках одной из основных задач психологической науки — участия в научном обеспечении воспитания нового человека — важным направлением является развитие и воспитание в учебном процессе творческих способностей, творческого мышления учащихся. «Задача состоит в том, чтобы раскрыть психологическую структуру индивидуальных творческих способностей и найти пути их воспитания... дать учителю конкретные знания и методические приемы развития познавательных процессов и способностей, развития мышления...» [2; 16, 18]. Важное значение для решения этих задач имеют исследования различных форм личностной регуляции мыслительной деятельности, в которых раскрываются необходимые условия творческого, продуктивного мышления.

В основном эти исследования концентрируются в двух направлениях. В одном из них главное внимание сосредоточено на изучении эмоциональной и мотивационной ([3], [4], [16], [17]), в другом — на исследовании рефлексивной регуляции мыслительной деятельности [1], [9], [11], [15], [20].

В последнее время намечается сближение двух указанных направлений. Несмотря на различие предметов изучения, в работах обоих направлений получены сходные экспериментальные феномены. В частности, сходными являются феномены эмоциональной активации, сопровождающиеся специфической речевой продукцией ([4], [16]), и интенсификации рефлексивно-личностной регуляции в ситуации затруднения [9], феномены усиления критичности и степени отражения процесса решения в вербальном плане [17] и проявление контрольной функции рефлексивной регуляции в ситуации повышенной значимости [20]. Эти и другие результаты исследований позволяют считать целесообразным совместное рассмотрение двух форм личностной регуляции мышления в их взаимодействии.

В работах ведущих советских психологов неоднократно отмечалось, что анализ патологии позволяет раскрыть закономерности и механизмы функционирования и развития нормальной психики (Б.В. Зейгарник, 1976; Ю.Ф. Поляков, 1984). В настоящей работе на материале специфического и относительно малоизученного в психологических исследованиях вида психической патологии — психопатий — предпринимается попытка показать целесообразность совместного рассмотрения эмоциональной и рефлексивной регуляции мыслительной деятельности в их взаимодействии при анализе проблемы нарушений мышления у больных психопатиями. Выбор психопатий обусловлен тем, что их болезненная сущность полностью определяется аномальностью личностного функционирования и включает динамические, ситуационно обусловленные нарушения мыслительной деятельности, учет и своевременная психологическая и педагогическая коррекция которых имеют решающее значение для эффективной реализации процесса обучения и воспитания.

К настоящему времени в литературе накоплены определенные данные о специфике условий возникновения нарушений мышления у психологических личностей, их видах, показана зависимость их возникновения от особенностей ситуации, аффективного состояния субъекта, сохранности и эффективности компенсаторных механизмов. Вместе с тем собственно механизмы нарушений мышления у психопатических личностей остаются малоизученными.

Анализ литературы по проблеме нарушений мышления у психопатических личностей позволяет зафиксировать определенное противоречие: у больных психопатиями, наряду с формально сохраненным, в ряде случаев достаточно высоким интеллектом, выявляется наличие нарушений мышления [6], [7], [19].

Согласно мнению большинства авторов, болезненная сущность психопатий, определяющаяся патологией аффективно-волевой сферы, наиболее ярко выявляется в различных жизненных ситуациях затруднения или неуспеха, когда особая нагрузка падает на процессы регуляции. Как отметил П.Б. Ганнушкин: «Роль внешнего фактора в клинике психопатий имеет особенно большое значение — в качестве проявителя того, что при других условиях осталось бы скрытым» [6; 58].

Отмеченные клинические наблюдения позволяют предположить, что расстройства мышления у психопатических личностей обусловлены динамическими нарушениями в значимых для них ситуациях неуспеха баланса рефлексивной и эмоциональной форм регуляции мышления с доминированием последней

156

и, соответственно, снижением подконтрольности и опосредованности мыслительной деятельности.

Такой подход позволяет сформулировать следующие задачи экспериментального исследования:

1. Установить наличие влияния ситуаций неуспеха на мыслительную деятельность больных психопатиями.

2. Исследовать влияние этих ситуаций на соотношение рефлексивной и эмоциональной форм регуляции мышления у психопатических личностей.

3. Выявить специфику механизмов нарушений мышления при психопатиях различного круга.

МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Поставленные задачи определили основные требования к методическим средствам их решения:

Методика должна быть направлена на изучение мышления; в рамках методики должны быть разработаны средства для описания рефлексивной и эмоциональной регуляции; методика должна позволять моделировать ситуацию «неуспеха» в процессе осуществления мыслительной деятельности.

Выдвинутым требованиям полностью удовлетворяет методика решения творческих задач, разработанная и описанная В.К. Зарецким и И.Н. Семеновым [8]1.

Методика представляет собой модификацию широко применяемого в психологии для изучения мышления метода «думания вслух». В основу анализа речевой продукции испытуемых положено представление об организации мыслительной деятельности как функциональной взаимосвязи четырех иерархически соподчиненных уровней: личностного, рефлексивного, предметного и операционального, на которых осуществляется мышление [15].

Движение на предметном и операциональном уровнях отражает переход от условий задачи через формирование целостного представления о характере ситуации к схемам действий и конкретным решениям. Эти уровни образуют содержательную сферу мышления. Рефлексивный и личностный уровни регулируют движение на предметном и операциональном уровнях, отражая процессы рефлексивной и эмоциональной регуляции мышления. На рефлексивном уровне осуществляется контроль за логичностью и последовательностью процесса решения, осознание его. Личностный уровень отражает участие субъекта деятельности в мыслительном процессе и представляет собой совокупность его оценок составляющих ситуации, т. е. отражает собственно переживания субъекта и лежащие за ними его мотивы.

После первичной обработки речевой продукции подсчитываются следующие структурно-динамические показатели: 1) показатель продуктивности (тип полученного решения и время, затраченное на решение); 2) показатель организации — процентное распределение функций высказываний в соответствии с их отнесенностью к тому или иному уровню (здесь же реплики экспериментатора).

Для оценки динамики и фиксации изменений в организации мышления на протяжении решения задачи выделяются этапы решения [9]: этап реализации неверных оснований, который заканчивается в момент субъективного исчерпания возможных ходов в предметном содержании задачи, и, как следствие этого, появления переживаний «неуспеха»; этап движения в «блокаде», заканчивающийся в момент нахождения верного принципа решения; этап операциональной реализации найденного принципа решения и получения точного ответа.

Необходимость отказа в процессе работы над задачей от первоначальных неверных оснований и нахождение верного принципа решения позволяет моделировать специфический тип ситуации неуспеха — ситуацию внутриличностного конфликта [9], в которой, с одной стороны, актуально неадекватными ситуации оказываются привычные формы осуществления деятельности, выработанные и неоднократно апробированные в прошлом опыте решения задач, а с другой — возникает угроза самооценке и престижу испытуемого, ставятся под сомнение его возможности и способности.

Таким образом, методика позволяет проанализировать как движение в предметном содержании мыслительной деятельности, так и процессы его рефлексивной и эмоциональной регуляции в динамике их взаимодействия в специфической ситуации «неуспеха».

Методикой решения творческих задач был исследован 41 больной психопатией (мужчины), которые находились на стационарной судебно-психиатрической экспертизе во ВНИИОСП им. В.П. Сербского. 21 испытуемому был поставлен диагноз «психопатия истерического круга», 20 испытуемым — «психопатия возбудимого круга».

157

Для исследования были отобраны аномальные личности без экзогенноорганической и соматической патологий, со средним, среднеспециальным и высшим образованием в возрасте от 17 до 44 лет. Со всеми испытуемыми проводилось фоновое патопсихологическое исследование. Результаты исследования методикой решения творческих задач приведены в таблице. Для сравнения в ней также приведены данные об организации мыслительной деятельности у здоровых испытуемых, взятые из литературы [9], [20]. Дополнительно был проведен подсчет количества высказываний, относящихся к предметному и операциональному уровням, а также вариантов2 найденных решений по этапам.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

В норме успешно справляются с решением задачи только 40 % испытуемых, в остальных 60 % случаев точное решение найдено не было. Среднее время работы с задачей при успешном решении — 17 мин, при неуспешном — 26 мин. В случаях успешного решения отчетливо представлены все три этапа решения, в случаях неуспешного было зафиксировано только два этапа.

В группе аномальных личностей ни у одного из 41 обследованных испытуемых не было зафиксировано точного решения. Среднее время работы над задачей также оказалось значительно ниже, чем в норме: в группе аномальных личностей возбудимого круга — 6 мин, в группе аномальных личностей истерического круга — 11 мин. Несмотря на то, что в этих группах ни в одном случае не было зафиксировано точного решения, в группе аномальных личностей возбудимого круга в 75 % случаев, а в группе аномальных личностей истерического круга в 38 % случаев был отчетливо очерчен третий этап решения — этап развернутого отказа от дальнейшего участия в эксперименте. Таким образом, уже по общим показателям группа аномальных личностей существенно отличается от группы здоровых испытуемых: продуктивность мышления в группе аномальных личностей в эмоциогенной ситуации, а также время пребывания в ней оказываются существенно меньше, чем в норме.

Сопоставление по показателям организации мышления группы аномальных личностей и группы здоровых испытуемых также показывает их существенные различия. В норме на всем протяжении решения задачи как в случаях успешного, так и неуспешного решения отчетливо доминирует рефлексивный уровень регуляции мыслительной деятельности, являясь организующим и опосредствующим течение мыслительного процесса.

В группе успешно решивших задачу, т.е. нашедших правильный ответ, на втором этапе, происходит отчетливое увеличение количества рефлексивных высказываний (до 64 %). Это изменение в организации мыслительной деятельности отражает осуществление испытуемыми рефлексии, выделение ими в качестве объекта анализа уже не содержания условий задачи (количество предметных высказываний падает до 17 %), а проделанных логических операций и их оснований, которые привели к неверному решению, поиску причин возникших затруднений, что в конечном счете обусловливает нахождение верного решения.

В группе не решивших задачу на втором этапе, когда складывается ситуация неуспеха, количество рефлексивных высказываний практически не увеличивается. Количество предметных высказываний остается на том же уровне. Это позволяет сделать вывод о том, что испытуемые продолжают работать с содержанием задачи, поставленная цель — «решить задачу» — остается главной. Нацеленность на получение ответа, попытки мобилизоваться для преодоления содержательного затруднения отмечаются и в высказываниях, и в поведении здоровых испытуемых. Опосредованность рефлексивной регуляцией движения мышления на предметном и операциональном уровнях проявляется и в том, что формулировки испытуемыми решений сопровождаются изложением способа получения ответа, вербализацией, контролем и прослеживанием логических связей, приведших к такому решению. Некоторое увеличение количества высказываний, относящихся к личностному уровню (до 13%), отражает переживания испытуемыми возникших затруднений, однако не дезорганизует их мыслительную деятельность. Преимущественная направленность личностных высказываний на снижение значимости ситуации отражает способ переживания конфликта у здоровых испытуемых.

Таким образом, в норме на всем протяжении решения задачи доминирующей формой регуляции является рефлексивная, которая опосредует предметный план деятельности, сохраняется организованная деятельность,

158

цель которой — «решить задачу», интеллектуальные затруднения разрешаются когнитивными средствами. Возникающие по ходу решения отрицательные переживания остаются под контролем.

В группах аномальных личностей выявляется иная организация мыслительной деятельности, в основе которой лежит доминирование эмоциональной регуляции. Уже на первом этапе у них отмечается меньшее по сравнению с нормой количество рефлексивных высказываний и большее количество личностных (см. таблицу). Это свидетельствует о том, что у этих испытуемых первые неудачи в решении задачи вызывают более интенсивные эмоциональные переживания, чем у здоровых испытуемых. Однако достаточно высокий процент высказываний, относящихся к предметному уровню (29—30 %), говорит о том, что они продолжают работать с содержанием задачи.

На втором этапе решения, когда для всех испытуемых складывается ситуация неуспеха, у аномальных личностей происходит резкое увеличение количества личностных высказываний (до 32—36 %) и снижение количества рефлексивных (до 17—19 %). Это свидетельствует о том, что у них доминирующим, организующим движение на предметном и операциональном уровнях становится личностный уровень, отражающий переживания испытуемых. Эти изменения сопровождаются также падением количества высказываний, относящихся к предметному уровню (до 18—23 %), свидетельствуя о том, что аномальные личности в основном перестают работать с содержанием задания, цель «решить задачу» теряет свое главенствующее положение. Обусловленность движения на предметном и операциональном уровнях движением на личностном уровне проявляется и в том, что формулировки решений начиная со второго этапа сопровождаются у аномальных личностей защитными, направленными на дискредитацию ситуации или компенсаторный выход из нее высказываниями, а не изложением способа получения ответа, как в норме.

Как показано выше, в ряде случаев у них отмечается третий этап в решении задачи, когда переживания неуспеха оказываются настолько интенсивными (количество высказываний личностного уровня увеличивается до 66—67%), что приводят к полной дезорганизации мыслительной деятельности.

Таким образом, у психопатических личностей в ситуациях неуспеха доминирующей формой регуляции становится эмоциональная, которая организует предметный план мыслительной деятельности. При этом поставленная цель «решить задачу» теряет свое главенствующее положение, субъективно

Показатели продуктивности и организации мышления при решении творческой задачи в норме и у аномальных личностей

Испытуемые

Вид решения (успешное — неуспешное)

Среднее время решения (мин)

Этапы решения

Наличие третьего этапа

Показатель организации (%)

Психически здоровые испытуемые

Успешное

(40%)

Неуспешное

(60%)

iii

III

100%

Аномальные личности возбудимого круга

Неуспешное (100%)

III

75%

Аномальные личности истерического круга

Неуспешное (100%)

III

38%

Э — высказывания экспериментатора,

Л — высказывания, относящиеся к личностному уровню,

Р — высказывания, относящиеся к рефлексивному уровню,

П — высказывания, относящиеся к предметному уровню,

О — высказывания, относящиеся к операциональному уровню.

159

значимыми становятся поиски выхода из сложившейся ситуации, а не решение поставленной экспериментатором задачи.

Полученные результаты подтверждают исходную гипотезу исследования о том, что в значимых ситуациях неуспеха у психопатических личностей происходит динамическое нарушение баланса регуляторных влияний на мышление со стороны рефлексивной и эмоциональной форм регуляции с доминированием последней, и позволяют подойти к анализу механизмов возникновения динамических нарушений мышления у аномальных личностей.

Доминирование эмоциональной и редукция рефлексивной регуляции свидетельствует о том, что происходит усиление влияния эмоциональных переживаний на мышление и снижение осознанности и подконтрольности мыслительных действий. Это позволяет сделать вывод о том, что элементы ситуации увязываются не в соответствии с их объективными ролью и местом в мыслительной деятельности, а по степени их субъективной значимости, т. е. на основе смысловых, а не содержательных связей [5], [12]. Именно такого типа нарушения мышления содержатся в клинических описаниях аномальных личностей: аффективная логика, односторонность суждений, аморфность мышления.

Рассмотрение предметного и операционального уровней мышления, а также направленности высказываний, относящихся к личностному уровню, позволяет выявить конкретные механизмы нарушений мышления у аномальных личностей возбудимого и истерического круга, показать детерминированность мышления у них смысловыми, а не содержательными связями, а также реконструировать основную смысловую направленность деятельности в ситуации неуспеха при решении задач.

В группе аномальных личностей возбудимого круга на первом этапе решения организация мыслительной деятельности оказывается наиболее близкой к норме. Ведущим регуляторным уровнем является рефлексивный (25 % от общего количества высказываний). Количество предметных высказываний (29 %) свидетельствует, что испытуемые работают с содержанием задачи, отдельными фрагментами текста, формулируют решения. На этом этапе испытуемыми группы было найдено, кроме первого очевидного, но неверного решения, еще 11 вариантов решений. Указания экспериментатора на то, что найдено неверное решение, хотя и вызывают более интенсивные эмоциональные переживания, чем в норме (количество высказываний личностного уровня — 15 %), направленные в большинстве случаев на дискредитацию ситуации, все же не дезорганизуют мыслительную деятельность. Испытуемые начинают разворачивать и контролировать отдельные моменты своего рассуждения, рефлексия выступает в своей контрольно-проверочной функции [20].

На втором этапе у аномальных личностей возбудимого круга происходит смена доминирующего рефлексивного уровня регуляции на личностный (количество высказываний, относящихся к этому уровню, возрастает до 32 %). Сохраняется, однако, направленность переживаний на дискредитацию сложившейся ситуации «неуспеха» предлагаемой задачи («Глупая, дурацкая задача»). Указанные изменения регуляторных влияний сопровождаются изменениями на предметном и операциональном уровнях. На втором этапе решения во всей группе испытуемых только в одном случае был найден новый вариант решения по сравнению с первым этапом. В остальных 19 случаях на втором этапе отмечалось стереотипное воспроизведение при каждой попытке первого очевидного, но неверного решения и в единичных случаях — других из уже найденных и оцененных экспериментатором как неверные решения. Отсутствие новизны вариантов решений, стереотипное воспроизведение одного из них свидетельствует, что у аномальных личностей возбудимого круга в ситуации затруднения и неуспеха происходит фиксация эмоциональными переживаниями определенного варианта решения, который субъективно оценивается как наиболее правильный и, как следствие, исчезает внутренняя необходимость в дальнейшем поиске иных вариантов ответа. В показателях организации это находит отражение в снижении количества высказываний, относящихся к предметному и операциональному уровням (соответственно до 23 и 11 %).

Субъективное принятие одного варианта решения определяет и отношение ко всем остальным составляющим ситуации. Испытуемые стремятся дискредитировать сложившуюся ситуацию, предлагаемую задачу, необходимость дальнейшего решения, в некоторых случаях отмечались оценочные комментарии в адрес экспериментатора.

Эмоциональная фиксация одного варианта решения, активное настаивание на нем даже при неоднократных указаниях экспериментатора на его неправильность, а также формирующееся на этой основе негативное отношение ко всем остальным составляющим ситуации позволяет сделать вывод о том, что для аномальных личностей возбудимого

160

круга отказ от принятого решения субъективно невозможен, так как в ситуации затруднения и неуспеха в мыслительной деятельности это воспринимается ими как необходимость снижения самооценки.

Способ защиты самооценки у аномальных личностей возбудимого круга через эмоциональную фиксацию определенного варианта решения приводит к нарастанию ригидности, тугоподвижности предметных связей, стереотипности возникающих на их основе мыслительных операций. Отсутствие модификации предметных связей, стереотипное воспроизведение при каждой попытке одного и того же неверного решения вызывает нарастание отрицательных переживаний у испытуемых и обусловливает появление у большинства из них третьего этапа развернутого отказа, сопровождающегося полной дезорганизацией мышления и отреагированием накопившихся переживаний.

Таким образом, в основе нарушений мышления у аномальных личностей возбудимого круга лежит механизм эмоциональной фиксации — закрепления конкретного субъективно принятого результата деятельности. Все остальные составляющие ситуации оцениваются не в соответствии с их объективной ролью и местом, а в отношении к эмоционально фиксированному результату деятельности, т е на основании смысловых, а не содержательных связей. Преодоление ситуации затруднения и неуспеха осуществляется через ригидное настаивание на субъективно принятом. Следствием действия этого механизма оказывается потеря пластичности мышления, специфический для этой группы способ переживания конфликта с дискредитацией ситуации, выход из ситуации в форме аффективного взрыва.

Отличие группы аномальных личностей истерического круга от предыдущей группы состоит в том, что уже на первом этапе рефлексивный уровень у них не является доминирующим, организующим мыслительную деятельность (количество рефлексивных и личностных высказываний одинаково — 20 и 21 %), т.е. у них отношение к ситуации с самого начала оказывается аффективно окрашенным. По характеру переживаний аномальные личности истерического круга на этом этапе не отличаются от группы аномальных личностей возбудимого круга: переживания оказываются преимущественно направленными на дискредитацию ситуации затруднения. Однако, как и в группе аномальных личностей возбудимого круга, испытуемые на первом этапе работают с содержанием задачи, формулируют решения (количество предметных высказываний составляет 30 % от общего числа). На первом этапе испытуемыми этой группы было найдено 14 вариантов решений задачи.

На втором этапе, так же как и в группе аномальных личностей возбудимого круга, в этой группе происходит резкое увеличение количества личностных высказываний (до 36 %) и снижение количества рефлексивных (до 17%). Однако различие двух групп состоит в том, что на втором этапе у аномальных личностей истерического круга происходит изменение характера переживания проблемной ситуации: наряду со стремлением дискредитировать ситуацию затруднения, неуспеха у них отмечается появление переживаний своей несостоятельности, неспособности разрешить возникающие затруднения.

В отличие от группы аномальных личностей возбудимого круга, в этой группе на втором этапе было найдено девять новых, по сравнению с первым этапом, вариантов решений. Из них пять вариантов решений представляют собой так называемые выгодные решения [15]. Специфика этого типа решений состоит в том, что при их продуцировании не учитывается какое-то из условий задачи. Остальные варианты решения возникали у испытуемых этой группы не за счет анализа предметного содержания задания, как в норме, а благодаря применению различных процедур подсчета. В показателях организации это нашло отражение в резком снижении количества высказываний, относящихся к предметному уровню (до 18 %), и сохранении на прежнем уровне количества высказываний, относящихся к операциональному уровню (на первом этапе 13 %, на втором — 14 %).

Множественность возникающих в ситуации неуспеха вариантов неверных решений, операциональный способ их получения, наличие выгодных решений свидетельствует о том, что у аномальных личностей истерического круга движение в содержании задачи формально и организуется не как анализ ее условий, а как манипулирование отдельными элементами. Конкретное содержание каждого решения отступает на второй план. Субъективно значимым оказывается не столько нахождение точного решения, сколько формулировка любого варианта решения, формально удовлетворяющего поставленной извне цели «решить задачу» и позволяющего сиять момент отрицательной оценки со стороны экспериментатора.

Полученные результаты позволяют сделать вывод о том, что для аномальных личностей истерического круга, так же как и

161

для аномальных личностей возбудимого круга, в основе смысловой направленности их деятельности лежит стремление защитить свою самооценку, сложившееся представление о самом себе.

Этот вывод подтверждается данными о других особенностях поведения аномальных личностей истерического круга в ситуации неуспеха. Невозможность достижения успеха путем нахождения точного решения и получения таким образом положительной оценки экспериментатора, а также невозможность снять в рамках решения задачи отрицательные оценки (все предлагаемые испытуемыми решения оценивались как неправильные) обусловливает появление компенсаторного выхода. Им является переход от общения с экспериментатором в рамках задачи к непосредственному общению (в частности, количество высказываний экспериментатора на третьем этапе возрастает до 21 %). При этом отмечаются два способа организации общения: 1) попытки вовлечения экспериментатора в общение на темы, не связанные с решением задачи, чем снимаются отрицательные оценки «я» испытуемого со стороны экспериментатора при квалификации ошибочности найденных решений; 2) «провокация» экспериментатора на положительные оценки испытуемого через «самобичевание» — сознательное чрезмерное занижение самооценки. Как следствие таких способов выхода из конфликтной ситуации в 13 случаях из 21 не отмечалось кумуляции отрицательных переживаний и этапа развернутого отказа от решения задачи. В остальных 8 случаях отмечалась полная дезорганизация мыслительной деятельности.

Таким образом, пластичность, изменчивость предметного плана мышления у аномальных личностей истерического круга связана с тем, что он выступает для них лишь как повод для получения положительной или избегания отрицательной оценки экспериментатора, и в этом смысле предметный план детерминирован не объективными связями и отношениями, а ситуативно значимыми эмоциональными оценками отдельных объектов, смысловыми, а не содержательными связями.

Полученные экспериментальные данные подтверждают гипотезу о дисбалансе рефлексивной и эмоциональной форм регуляции мышления как механизма его нарушений у аномальных личностей. Общим отличием от нормы является нарастание интенсивности эмоциональных переживаний в ситуации затруднения (неуспеха) и доминирование эмоциональной регуляции над рефлексивной. Последнее выражается в детерминации мышления смысловыми связями в ущерб содержательным, что специфически проявляется при психопатиях различного круга и приводит к общему снижению продуктивности мышления у аномальных личностей, снижению его подконтрольности и опосредствованности.

Как отмечалось выше, различные авторы подчеркивают сохранность, в ряде случаев достаточно высокий уровень интеллектуального развития аномальных личностей. Однако, как показывают результаты настоящего исследования, в ситуациях, требующих преодоления затруднения и неуспеха в мыслительной деятельности, динамические нарушения личностно-мотивационной регуляции мышления не только препятствуют проявлению интеллектуальных возможностей, но и обусловливают снижение продуктивности мышления.

В рамках одного из основных подходов к изучению аномальных личностей подчеркивается, что для рассматриваемого варианта психической патологии характерно нарушение процессов нормального становления личности, приводящее к явлениям парциального инфантилизма [18], формированию дисгармоничной личностной структуры, недостаточной иерархизации и повышенной лабильности мотивационной сферы (И.А. Кудрявцев) аномальных личностей [10]. При этом степень выраженности личностной незрелости и дисгармоничности внутренней структуры в случаях сформировавшихся аномалий оказывается столь выраженной, что обусловливает не только нарушения процессов личностно-мотивационной регуляции мышления и снижение его продуктивности, но и приводит к общим нарушениям процесса адаптации [6].

Таким образом, анализ механизмов регуляции мыслительной деятельности у аномальных личностей свидетельствует о непосредственной зависимости продуктивности мышления, возможности раскрытия, проявления интеллектуальных возможностей, творческих способностей от общих особенностей внутренней структуры личности, степени ее гармоничности, зрелости, иерархизации и стабильности мотивационно-смысловой сферы.

Сказанное позволяет подчеркнуть особую значимость процессов воспитания гармоничной зрелой личности для всестороннего раскрытия познавательных, творческих способностей учащихся.

Важное значение данное положение приобретает в связи с тем, что собственно период становления личности, становления связной иерархии личностных смыслов

162

(А.Н. Леонтьев, 1975) — пубертатный период — приходится на вторую половину периода школьного обучения, когда закладывается основная сумма знаний учащихся, происходит интенсивное развитие познавательных способностей. Именно в этот период в поведении подростков отмечаются черты, которые в своем предельном выражении свойственны аномальным личностям (А.Е. Личко, 1983). Поэтому роль воспитания подростков, коррекции их поведения, препятствующего учебной деятельности, проявлению социальной активности, формированию готовности к общественно полезному труду [14] становится особенно важной.

ВЫВОДЫ

1. На материале одного из малоизученных видов психической патологии — личностных аномалий — показана целесообразность и продуктивность совместного рассмотрения эмоциональной и рефлексивной форм личностно-мотивационной регуляции мышления.

2. Расстройства мышления у аномальных личностей обусловлены динамическими нарушениями баланса рефлексивной и эмоциональной регуляции с доминированием последней.

3. Нарушения баланса указанных форм личностно-мотивационной регуляции приводят к детерминации мышления у аномальных личностей смысловыми, а не содержательными связями, что обусловливает снижение его продуктивности, опосредствованности и подконтрольности.

4. Анализ механизмов нарушения мыслительной деятельности у аномальных личностей указывает на тесную связь низкой продуктивности мышления при решении творческих задач с дисгармоничностью внутренней структуры личности и свидетельствует о важнейшей роли процессов воспитания наряду с обучением для развития творческого мышления учащихся, повышения его продуктивности.

1. Алексеев Н. Г. Познавательная деятельность при формировании осознанного решения задач. Автореф. канд. дис. М., 1975. 18 с.

2. Бодалев А. А., Ломов Б. Ф., Матюшкин А. М. Психологическая наука — реформе школы // Вопр. психол. 1984. № 3. С. 12—24.

3. Васильев И. А., Поплужный В. Л., Тихомиров О. К. Эмоции и мышление. М., 1980. 190 с.

4. Виноградов Ю. Е. Эмоциональная активация в структуре мыслительной деятельности: Автореф. канд. дис. М., 1972. 18 с.

5. Вилюнас В. К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976. 142 с.

6. Ганнушкин П. Б. Клиника психопатий: их статика, динамика, систематика. М., 1933. 142 с.

7. Дубинин А. М. Об интеллектуальной недостаточности психопатов // Труды института им. Ганнушкина. М., 1939. Вып. 3. С. 267—277.

8. Зарецкий В. К., Семенов И. Н. Методика определения стиля мышления руководителя // Практические занятия по социальной психологии для руководителей и специалистов народного хозяйства. Метод. пособие. Рига, 1980. С. 40—66.

9. Зарецкий В. К. Динамика уровней организации мышления при решении творческих задач: Канд. дис. М., 1984. 277 с.

10. Кудрявцев И. А., Сафуанов Ф. С. Эмоциональная и смысловая регуляция восприятия у психопатических личностей возбудимого и истерического круга // Журн. невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 1984. Т. 84. Вып. 12. С. 1815—1822.

11. Кулюткин Ю. Н. Рефлексивная регуляция мыслительных действий // Психологические исследования интеллектуальной деятельности / Под ред. О.К. Тихомирова. М.: Изд-во МГУ, 1979. С. 22—28.

12. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1959. 495 с.

13. Матюшкин А. М. Проблемные ситуации в мышлении и обучении. М., 1972. 208 с.

14. Матюшкин А. М., Кузьмина Н. В. Современное состояние и задачи детской, возрастной и педагогической психологии // Вопр. психол. 1983. № 6. С. 5—15.

15. Семенов И. Н. Опыт деятельностного подхода к экспериментально-психологическому исследованию мышления на материале решения творческих задач // Методологические проблемы исследования деятельности. Труды ВНИИТЭ. Эргономика. М., 1976. С. 148—187.

16. Тихомиров О. К. Психология мышления. М., 1984. 270 с.

17. Тихомиров О. К., Богданова Т. Г. Исследование структурирующей функции мотива // Психол. журн. 1983. Т. 4. № 6. С. 54—61.

18. Ушаков Г. К. Пограничные нервно-психические расстройства. М., 1978. 400 с.

19. Фрейеров О.Е. О нарушениях мыслительной деятельности при психопатиях // Проблемы общей и судебной психиатрии. М., 1963. С. 136—148.

20. Холмогорова А.Б. Нарушения рефлексивной регуляции познавательной деятельности (при шизофрении): Канд. дис. М., 1983. 219 с.

Поступила в редакцию 7.VI 1985 г.

1 В исследовании использовалась задача «Часы» [8].

2 В данной работе под вариантами подразумевались не только нормативные типы решений, но и различные ответы внутри них.