53

РАСЧЛЕНЕННОСТЬ КОГНИТИВНОЙ СФЕРЫ И ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ ОБРАЗНЫХ ОБОБЩЕНИЙ У СТАРШИХ ШКОЛЬНИКОВ

С. А. ЗАХАРОВА

Изучение любого вида познавательной деятельности — восприятия, памяти, мышления — сталкивается непременно с необходимостью рассмотрения качественного своеобразия когнитивных схем. Под когнитивными схемами подразумеваются прежде всего особенности извлечения и обработки индивидом информации при решении познавательных задач, направляющие его познавательную активность [7]. Когнитивные схемы складываются под влиянием возраста,

обучения, индивидуально-психологических особенностей. Их можно рассматривать как внутреннее психологическое условие, сказывающееся на процессе и успешности выполнения той или иной познавательной деятельности. Важность учета этого внутреннего психологического условия подчеркивалась многими исследователями.

Уже И.М. Сеченов выделял в памяти «драгоценную способность разлагать переменные чувствования на части и сочетать воедино факты, разделенные временем и пространством» [8; 362]. Он предполагал слияние в памяти человека отдельных сходных впечатлений в обобщенные единицы, а причину забывания видел в более поверхностном и менее расчлененном восприятии. Результаты исследований, проведенных впоследствии и использовавших задания, предусматривающие разную глубину анализа материала, вполне согласуются с этим положением [6; 12]. Однако разные условия в смысле глубины анализа материала можно создавать не только разной инструкцией по способу работы с этим материалом; разная глубина анализа возникает за счет внутреннего психологического условия — неодинакового развития и качественного своеобразия когнитивных схем у разных индивидов.

В работе будут рассмотрены некоторые показатели такой качественной особенности когнитивных схем, как их расчлененность. Этот параметр изучался нами в разных его проявлениях: с одной стороны, как когнитивный стиль независимости от перцептивного поля, с другой — как развитие и соотношение сигнальных систем (с.с.) действительности. Когнитивный стиль «полезависимости — поленезависимости», или, более широко, «психологической дифференцированности», позволяет оценить зависимость восприятия от организации перцептивного поля, способность к перцептивному вычленению, а в более широком смысле — склонность действовать независимо от включающего контекста и вообще внешних референтов [16]. Интересно в основном то, что при полезависимом когнитивном стиле в восприятии доминирует целое, а части воспринимаются недостаточно дифференцированно. При независимости от поля части воспринимаются как отдельные, а целое — как структурированное. Таким образом, у индивидов, отличающихся по степени поленезависимости, можно предполагать разный анализ зрительно воспринимаемого материала в смысле его членения, выделения из контекста. При разном развитии и соотношении с.с. предполагается различие в когнитивных тактиках, связанное с разными уровнями обработки информации. По мнению Н.И. Чуприковой [10], разница между людьми художественного и мыслительного типов заключается в глубине такого членения явлений внешнего и внутреннего мира, где ведущим фактором является слово. Обобщение на первосигнальном уровне основано на целостном паттерне возбуждений, а с помощью слов происходит дробление, расчленение целостного чувственного отражения действительности. Обобщению на второсигнальном уровне предшествует поэтому большая глубина аналитического членения воспринятого материала.

Разница в когнитивных схемах, в способах извлечения и переработки информации сказывается на особенностях эталонов памяти, составляющих жизненный опыт индивида и определяющих его когнитивную тактику при необходимости самостоятельной ориентировки в новом, незнакомом ему материале. В качестве такого материала в нашем исследовании были взяты рисунки четырех художников-карикатуристов, а задачей испытуемых было самостоятельное обучение распознаванию стиля этих авторов. Обращалось внимание на качество анализа рисунков, тип вербально выделяемых и фиксируемых в памяти признаков. Обучение распознаванию стиля художников использовалось нами как модель формирования обобщенных эталонов памяти, необходимых для правильной классификации рисунков. Выбор художественного стиля в качестве материала обусловливался следующими соображениями. Во-первых, это естественный стимул реальной жизни, семантически богатый, лишенный

узкой, лабораторной ограниченности. При различении стиля набор релевантных признаков не ограничен и заранее не известен испытуемому, как в задачах на формирование искусственных понятий [5; 11], т.е. испытуемый свободен в выборе релевантных признаков, и по тому, какой вид признаков он предпочитает, можно судить об особенностях его когнитивной тактики. Во-вторых, художественный стиль — это категория образная, общее впечатление от работ художника, которое не обязательно может быть представлено на вербальном уровне [14; 15], что также должно сказаться на типе признаков, упоминаемых испытуемым для обоснования выбора одного из четырех художников.

Задачами работы являлись:

1. Сопоставление успешности распознавания сложных зрительных стимулов с типом вербально выделяемых при этом признаков у учащихся старших классов.

2. Выявление связи предпочитаемых типов вербально выделяемых признаков художественного стиля у старшеклассников с некоторыми показателями расчлененности когнитивной сферы.

МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Эксперимент был проведен на 24 испытуемых в возрасте 15—18 лет (старшеклассники, учащиеся училищ).

Методика по обучению распознавания стиля художников. Эта методика была предложена К.М. Шоломием и состояла в следующем. Испытуемым предлагались карикатуры четырех авторов. Карикатуры были выполнены на политическую тему. За один опытный день испытуемому предлагалась одна серия рисунков (32 рисунка, по 8 рисунков каждого автора), порядок следования карикатур разных авторов в серии был случайным, но одинаковым для всех испытуемых. Всего серий было 4. Перед каждой серией испытуемому показывалось по одному рисунку каждого автора, они были разными для каждой серии, но одними и теми же для всех испытуемых. Испытуемый всегда мог сравнить между собой эти предшествующие сериям рисунки, время их рассматривания не ограничивалось. Затем их убирали и во время выполнения серии испытуемому больше не показывали. Рисунки в сериях предъявлялись по одному, и задачей испытуемого было установить автора рисунка в каждом случае. После того как испытуемый называл автора, экспериментатор спрашивал: «Почему?» — и фиксировал ответ испытуемого. При неправильном определении автора экспериментатор называл испытуемому истинного автора карикатуры. После показа всех 32 рисунков серии вычислялся процент правильных ответов испытуемого. Если правильных ответов в серии было больше 90 %, то считалось, что испытуемый обучился распознавать стиль предложенных авторов, и дальнейшие серии не проводились. Если испытуемый не достигал уровня 90 %, то с ним проводились все 4 серии. Для каждого испытуемого подсчитывалось число указанных им признаков при правильных опознаниях художников по всем проведенным с ним сериям и число правильных опознаний также по всем сериям. Затем вычислялось среднее число признаков, приходящееся на 1 правильное опознание художника у данного испытуемого.

Тест включенных фигур Г. Уиткина. Тест был разработан Г. Уиткином [16] и использовался для оценки полезависимости—поленезависимости как когнитивного стиля. Испытуемым предлагалось найти предварительно показанные простые геометрические фигуры, которые включены как часть в более сложный узор, маскирующий их. Независимые от поля испытуемые — это те, кто быстро находит требуемые фигуры, полезависимые могут вообще не найти нужную фигуру в узоре за отпущенные им на это 3 мин. либо тратят на поиск гораздо больше времени, чем поленезависимые. Тест содержал 12 проб. Оценивался средний балл, т.е. среднее время нахождения простой фигуры в сложном узоре по 12 пробам. По величине среднего балла испытуемые делились по медиане на относительно полезависимых и относительно поленезависимых.

Диагностическая методика М. Н. Борисовой.

Методика разработана М.Н. Борисовой [4] и использовалась для оценки развития и соотношения I и II с. с. Она основана на сопоставлении успешности испытуемого в серии (5 проб) на узнавание эталона (графическое изображение листа) и успешности в серии (5 проб) на описание по памяти эталона, предъявленного в ряду с похожими на него изображениями («описать, чтобы любой человек мог найти»). В серии на узнавание для успешности необходимо запечатление эталона (экспозиция 3 с) и сохранение этого следа в неискаженном виде в кратковременной памяти. В серии на описание успешность достигалась путем анализа изображения с выделением необходимых признаков и четким словесным обозначением этих признаков. К четким словесным признакам не относились (как это было принято М.Н. Борисовой) образные сравнения, субъективные и оценочные признаки. Успешность в каждой серии оценивалась в баллах — по 1 баллу за каждую выполненную пробу. По количеству баллов в серии на узнавание оценивалось развитие I с.с. (0—2 — низкое, 3—5 — высокое), точно так же по числу баллов в серии на описание оценивалось развитие II с.с. По соотношению успешности в этих двух сериях выносилось заключение о преобладании у испытуемого I или II с.с. или об их равновесии.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

По методике распознавания стиля художников обучились (т.е. набрали за серию больше 90 % правильных ответов) 13 человек, примерно половина испытуемых. Для характеристики типов признаков, упоминавшихся испытуемыми при правильном опознании художника, была совместно с Н.И. Чуприковой и К.М. Шоломием разработана классификация. Она включала в себя следующие размерности: неопределенность — определенность, глобальность — локальность и мономодальность (зрительную) — модальную свободу для определенных признаков, т.е. каждый признак относился к неопределенному или определенному, к глобальному или локальному, а для определенных признаков отмечалась еще их модальная свобода либо мономодальность. К неопределенным относили высказывания либо вообще лишенные ссылок на какие бы то ни было особенности рисунков («не знаю», «так кажется»), либо высказывания, в которых эти особенности назывались, но никак не характеризовались («стиль», «лицо»). К определенным относились высказывания, в которых давалась та или иная характеристика особенностей рисунка — либо чисто описательная, либо в виде образного сравнения или оценки («примитивизм», «много черного цвета», «круглые лица», «нос огурцом»). К глобальным относили высказывания, касающиеся особенностей карикатуры в целом («манера», «все в движении»), а к локальным — высказывания, относящиеся к части карикатуры («нос», «штриховка прямыми линиями»). К мономодальным относились такие определенные высказывания, которые не выходили за рамки зрительной модальности, носили преимущественно описательный характер без попытки оценить, дать образное сравнение или вообще как-то субъективно отнестись к изображенному («фон закрашен черным», «нет штриховки»). К модально свободным относились те определенные высказывания, которые включали в себя либо другую модальность, либо оценку рисунка или его части, либо эмоциональное отношение к рисунку или его части, либо образные сравнения («мягкий рисунок», «выразительные лица», «под Маяковского», «пальцы-обрубки»).

Эти размерности были выбраны на основе эмпирических данных, а также с учетом классификаций высказываний испытуемых в исследованиях вербализации образов [2], [3]. В нашей классификации термин «модально свободные признаки» не совсем точен, поскольку мы относили к модально свободным и образные сравнения, часть из которых являлась сравнением зрительных образов. Однако их объединяла с модально свободными признаками семантическая неоднозначность для

разных испытуемых в противовес семантической однозначности мономодальных признаков. Для характеристики этой, как бы повышенной степени субъективности вербально выделяемого признака мы и использовали термин «модальная свобода» как свобода от описания того, что непосредственно изображено в карикатуре.

Как отмечают А.В. Беляева и В.Н. Носуленко, «вербализованный образ» — продукт сложного взаимодействия: с одной стороны, сказывается влияние индивидуальных особенностей актуализации познавательного процесса на выбор речевых средств при вербализации, с другой — субъективная организация систем языковых значений определенным образом влияет на характер протекания познавательного процесса» [2; 141]. Мы подвергли изучению обе эти стороны, сопоставив успешность протекания познавательного процесса с типами вербально выделяемых признаков, а также сопоставив некоторые показатели целостности — расчлененности когнитивных схем с предпочтением вербального выделения того или иного типа признаков (табл. 1).

В табл. 1 представлено среднее число вербализованных признаков, приходящееся на одно правильное опознание художника в группе обучившихся распознавать стиль художника и в группе менее успешных. Отдельно указано как среднее число всех упомянутых испытуемыми признаков, так и признаков трех изучавшихся размерностей. Для понимания этой и следующих таблиц напомним, что сумма числа неопределенных и числа определенных признаков равна числу всех упомянутых признаков, то же относится к сумме глобальных и локальных признаков, т.е. эти размерности не зависят от других размерностей. Дихотомия же мономодальные — модально свободные относится только к определенным признакам и поэтому их число в сумме равно числу определенных признаков. Поскольку абсолютная величина числа определенных признаков может сильно варьировать, изменения того же плана будут происходить и с абсолютной величиной числа мономодальных и модально свободных признаков, т.е. это признаки зависимые от размерности определенность — неопределенность. Поэтому для оценки собственно размерности мономодальность — модальная свобода мы будем сравнивать соотношение модально свободных и мономодальных признаков в группах, а не абсолютную величину их числа.

Таблица 1

Среднее число разных типов вербально выделяемых признаков на 1 правильное опознание художника у испытуемых с разной успешностью обучения распознаванию стиля художников

Испытуемые	Число признаков
Испытуемые	всех	неопределенных	определенных	глобальных	локальных	мономодальных	модальносвободных
Обучившиеся	2,05	0,92	1,13	0,85	1,20	0,54	0,59
Менее успешные	1,32	0,99	0,33	0,65	0,67	0,20	0,13

Из табл. 1 видно, что у испытуемых, обучившихся распознавать стиль художника, по сравнению с менее успешными по этой методике гораздо выше число признаков, приходящееся на 1 правильное опознание. Эти различия достоверны (t=3,03, p<0,01)1, т.е. более успешные испытуемые основывают свое решение о принадлежности карикатуры тому или иному автору не на одном или двух признаках, а обычно на комплексе признаков. Конечно, мы можем учесть только вербализованные признаки, но и на основании их можно заключить, что чем больше признаков выделяется при анализе рисунка, тем успешнее проходит обучение распознаванию стиля. Здесь возможны некоторые индивидуальные различия, на которых мы остановимся ниже. Теперь вернемся к табл. 1 и посмотрим, по каким типам признаков обучившиеся испытуемые

отличаются от менее успешных. В первую очередь надо отметить достоверное преобладание у обучившихся испытуемых определенных признаков (t=3,57, р<0,01). Неопределенных признаков менее успешные испытуемые употребляют примерно столько же, сколько и успешные, однако определенных признаков у них явно меньше. Выходит, что при решении такой, казалось бы, наглядной задачи, как различение художественных стилей, где, по данным ряда авторов ([13], [14], [15]), знание стиля не обязательно предполагает вербальное описание его, чем точнее вербальное высказывание, чем более полно характеризуется выделенный признак, чем меньше недоговоренность, возникающая за счет частично образной, частично вербальной репрезентации признака, тем, как правило, успешнее протекает обучение. Обучившиеся испытуемые достоверно превышают менее успешных также по числу локальных признаков (t=2,33, p<0,05), т.е. не только дифференцированность самого речевого высказывания (его определенность), но и более дифференцированное восприятие рисунка, ориентация не только на целостное впечатление от карикатуры, но и выделение в ней отдельных частей и опора на признаки, касающиеся этих отдельных частей, способствуют обучению распознавания стиля художников. Это тенденция в целом, здесь существуют индивидуальные особенности, которые подробнее мы рассмотрим при анализе связей между когнитивным стилем полезависимости, степенью развития I и II с.с. и тенденцией к вербальному выделению разных типов признаков. Однако следует, наверное, подчеркнуть, что в нашей выборке все испытуемые, у которых число определенных признаков превышало число неопределенных и одновременно число локальных признаков превышало число глобальных, обучились распознавать стиль художника. У обучившихся испытуемых несколько выше число модально свободных признаков по сравнению с мономодальными (отношение мод. своб./мономод. признаки=1,09), а у менее успешных выше число мономодальных признаков (отношение мод. своб./мономод. признаки=0,65). Абсолютное число этих признаков в группах успешных и неуспешных разное за счет преобладания в первой группе определенных признаков вообще. Вспомним, что в экспериментах К.В. Бардина с соавт. [1] при возрастании трудности в различении звуков по громкости испытуемые переходили к различению их по «дополнительным признакам», что способствовало успешности различения. Эти «дополнительные признаки» весьма сходны с модально свободными признаками по нашей классификации. При обсуждении своих результатов вышеупомянутые авторы достаточно убедительно показали, что при большой разнице между сигналами по параметру громкости целесообразно проводить различение именно по этому параметру, однако когда разница по параметру громкости становится меньше разницы по «дополнительному параметру», то предпочтение отдается этому последнему. Наши данные позволяют предположить, что, по-видимому, существует неодинаковая субъективная различимость стиля художников по одному и тому же параметру. Так, если один испытуемый легко может отличать одного художника от остальных по способу наложения штриховки или по форме носа, то для другого испытуемого опора на эти признаки является непродуктивной, зато он гораздо легче может опознать художника по признаку, включающему его собственное отношение к рисунку либо в виде образного сравнения, либо оценки качества изображения. Таким образом, можно полагать, что в случаях затруднения опознания по мономодальным признакам использование модально свободных признаков может обеспечить более высокую успешность в различении. Именно такую связь между большим числом модально свободных признаков и успешностью в распознавании стиля мы наблюдаем в наших результатах, правда, в виде тенденции.

С успешностью обучения распознаванию художественных стилей в нашей выборке связана большая поленезависимость испытуемых по тесту Г. Уиткина и более высокий уровень

развития II с.с. по методике М.Н. Борисовой, однако эти связи проявляются лишь в виде тенденций. Мы полагаем влияние тех или иных индивидуальных характеристик целостности — расчлененности когнитивных схем на успешность обучения опосредованным склонностью использовать при опознании признаки разных размерностей. Поэтому ниже мы рассмотрим связь числа разных типов признаков с показателем поленезависимости и со степенью развития и преобладания с.с. (табл. 2).

Таблица 2

Среднее число разных типов вербально выделяемых признаков на 1 правильное опознание художника у поленезависимых и полезависимых испытуемых

Испытуемые	Число признаков
Испытуемые	всех	неопределенных	определенных	глобальных	локальных	мономодальных	модальносвободных
Поленезависимые	1,93	1,02	0,91	0,70	1,23	0,44	0,47
Полезависимые	1,50	0,85	0,62	0,82	0,68	0,32	0,29

Поленезависимые испытуемые превосходят полезависимых по общему числу вербализованных признаков, по числу неопределенных и определенных признаков, однако эти данные статистически незначимы. Достоверные различия между группой поленезависимых и группой полезависимых испытуемых отмечаются по числу локальных признаков стиля, где поленезависимые намного превосходят полезависимых (t=2,35, p<0,05; табл. 2). При этом по числу глобальных признаков поленезависимые испытуемые несколько уступают полезависимым. Так как тест включенных фигур оценивает степень выраженности у индивида перцептивного вычленения [16], ломки организованного зрительного поля с целью сохранить часть его для использования в другом контексте, мы можем понять, какой вклад вносит более выраженное перцептивное вычленение в решение задачи на распознавание художественных стилей. По соотношению модально свободных и мономодальных признаков поленезависимые и полезависимые испытуемые отличаются мало: у поленезависимых отмечается некоторый крен в пользу модально свободных признаков, а у полезависимых — в пользу мономодальных признаков. Таким образом, всякая свобода от контекста вербально выделяемых признаков художественного стиля (их определенность, т.е. достаточно полноценный перевод того, что сказано языком образа, в вербальный план; их локальность, т.е. дробление целостного впечатления от рисунка и опора при опознании на часть или совокупность отдельных частей; модальная свобода определенных признаков, т.е. не следование за логикой материала, а «создание» признака за счет включения особенностей материала в логику имеющейся у субъекта познавательной структуры, в его иерархию ценностей) связана с относительной поленезависимостью испытуемого по тесту включенных фигур Г. Уиткина, но в разной степени и по-разному у разных испытуемых. Наибольшая же связь показателя поленезависимости обнаруживается с локальностью упоминаемых признаков стиля художников.

По результатам выполнения методики М.Н. Борисовой испытуемые были разделены на четыре группы: I — с высоким развитием обеих с.с. (7 человек), II — с низким развитием обеих с.с. (3 человека), III — с высоким развитием I с.с. при слабом развитии II с.с. (художественный тип) (5 человек) и IV — с высоким развитием II с.с. при низком развитии I с.с. (мыслительный тип) (9 человек). В табл. 3 представлено среднее число вербально выделяемых признаков художественного стиля для каждой из этих групп.

При анализе табл. 3 остановимся на следующих фактах. По общему числу всех вербально выделяемых признаков стиля художников на последнем месте находится группа III с высоким развитием I с.с. при слабом развитии II с.с. В этой группе наблюдается также ярко выраженное преобладание числа неопределенных признаков над определенными

Таблица 3

Среднее число разных типов вербально выделяемых признаков на 1 правильное опознание художника в группах с разным развитием и соотношением сигнальных систем

Группы	Число признаков
Группы	всех	неопределенных	определенных	глобальных	локальных	мономодальных	модально свободных
I Высокое развитие обеих с.с.	1,77	0,66	1,12	0,71	1,06	0,52	0,60
II Низкое развитие обеих с.с.	1,95	1,19	0,76	1,18	0,77	0,40	0,36
III Высокое развитие I с.с. и низкое — II с.с.	1,24	1,03	0,21	0,68	0,56	0,08	0,13
IV Высокое развитие II с.с. и низкое — I c.с.	1,85	1,06	0,79	0,70	1,15	0,44	0,35

(t=5,73, р<0,01). Мы полагаем, что как немногочисленность вербально выделяемых признаков, так и их неопределенность связаны с преимущественно образной репрезентацией различительных признаков стиля у испытуемых этой группы. При сравнении III группы с группой I, где при таком же высоком уровне развития I с.с. имеется еще и высокая степень развития II с.с., мы видим резкое возрастание числа определенных признаков, их становится больше, чем неопределенных. Различия по числу определенных признаков между этими группами статистически значимы (t=3,04, p<0,05). Достаточно неожиданным является тот факт, что развитие II с. с. само по себе без развития I с.с. (группа IV) не дает преобладания определенных признаков над неопределенными, хотя у трех испытуемых из данной группы это имеет место (все они характеризуются, правда, «максимальным» баллом в серии на узнавание для вынесения диагноза о все еще низком уровне развития I с.с). Таким образом, тот показатель развития II с.с., который мы получаем в методике М. Н. Борисовой, оказывается не связанным с вербальной дифференцированностью высказывания об особенностях рисунков художников, которая выражает размерностью определенность признака художественного стиля. Для такой вербальной дифференцированности признака необходимо развитие обеих с.с. Отметим еще один факт, наблюдающийся в виде тенденции: в группах I и III, которые объединяет высокое развитие I с.с, в отличие от групп II и IV с низким развитием I с.с, среди определенных признаков стиля модально свободные преобладают над мономодальными. Особенно это заметно в группе III: там вообще вербализуется мало определенных признаков, но среди них чуть не вдвое больше модально свободных. Внутри же группы I имеется сходная тенденция — чем меньше определенных признаков упоминает испытуемый, тем больше среди них доля модально свободных признаков. Создается впечатление, что модально свободные признаки — это те образно представленные впечатления от рисунка, которые удалось вербализовать благодаря включенности в них ощущений другой модальности, эмоциональных компонентов, ярких образных ассоциаций, т.е. за счет расширения круга включаемых связей на невербальном уровне удалось избавиться от неопределенности в вербальной формулировке образно репрезентированного признака, однако не полностью, а с сохранением семантической неопределенности и неоднозначности. Можно предположить, что преобладание модально свободных признаков стиля над мономодальными является результатом

более широкого первосигнального анализа изображений.

Посмотрим, наконец, с какой же размерностью вербально выделяемых признаков стиля художников связано развитие II с.с. Оказывается, испытуемые с высоким развитием II с.с. (группы I и IV) достоверно чаще используют локальные признаки стиля, а не глобальные (t=2,32, p<0,05), т.е. высокое развитие II с.с. по методике М.Н. Борисовой связано в первую очередь с более высоким уровнем перцептивного членения, и этот аспект является общим для методики М.Н. Борисовой и теста включенных фигур Г. Уиткина. Эти данные согласуются с результатами исследования И.В. Тихомировой [9], показавшей связь поленезависимости по тесту «вставленных» фигур Готтшальдта с преобладанием у испытуемых II с.с. Таким образом, развитие II с.с. при решении задач на категоризацию сложных зрительных стимулов выступает в первую очередь как показатель расчлененного восприятия, а не таких особенностей речевых высказываний, как их связность или выразительность.

На успешность обучения распознаванию стилистических категорий могут повлиять не только особенности перцептивной абстракции, заключающиеся в самостоятельном выделении тех или иных характеристик стиля как различительных признаков, но и эффективность способов оперирования с уже выделенными признаками. Мы сопоставили успешность обучения распознаванию стиля художников, т.е. успешность в самостоятельном формировании естественных понятий, с эффективностью способов самостоятельного поиска искусственных понятий по методике Дж. Брунера с соавт. [11]. Обнаружилось, что испытуемые, обучившиеся распознавать стиль художников, демонстрируют и более эффективные стратегии при формировании искусственных понятий. Однако следует подчеркнуть разницу при оперировании признаками в решении задач Дж. Брунера, где признаки просты, немногочисленны и легко установить идентичность объектов по тому или иному признаку, и в решении задачи на распознавание стиля художников, где признаки часто сложны, а о полной их идентичности в разных примерах стилистической категории не может быть речи.

Нами был обнаружен также более высокий общий уровень успеваемости по всем школьным дисциплинам испытуемых, успешно обучавшихся различению стилистических категорий, по сравнению с менее успешными. Таким образом, наши данные могут быть полезны методистам и педагогам старших классов, ибо из них вытекает необходимость формирования у школьников расчлененности когнитивной сферы для более успешного усвоения ими сложных обобщений. Чем больше связей (признаков) выделяется в материале, тем, как правило, успешнее строили наши испытуемые сложные обобщения. Мы также показали, что успешности формирования сложных обобщений способствует опора на признаки, касающиеся отдельных частей объекта, и на признаки, в которых дается та или иная характеристика объекта. Поэтому надо учить расчленять объект на свойства и содержательно характеризовать эти свойства, причем не обязательно (и не желательно часто), чтобы это были чисто описательные характеристики.

ВЫВОДЫ

1. С успешностью в самостоятельном обучении правильной категоризации художников по стилю связаны число и тип вербально выделяемых признаков стиля. Успешному обучению сопутствует большее число вербально выделяемых признаков стиля, а также преобладание среди упоминаемых признаков определенных и локальных признаков.

2. Такие характеристики расчлененности когнитивной сферы, как поленезависимость по тесту Г. Уиткина и более высокое развитие II с.с. по методике М.Н. Борисовой, наиболее тесно связаны с локальностью вербально выделяемых признаков художественного стиля. Определенность вербально выделяемых признаков стиля наиболее

связана с высоким развитием обеих с.с., а модальная свобода определенных признаков — с высоким развитием I с.с. Наименьшее число вербально выделяемых признаков художественного стиля отмечалось у старшеклассников с высоким развитием I с.с. и низким развитием II с.с. (представители художественного типа).

1. Бардин К.В., Садов В.А., Цзен Н.В. Новые данные о припороговых феноменах // Психофизика сенсорных и сенсомоторных процессов / Отв. ред. Ю.М. Забродин. М.: Наука, 1984. С. 40—70.

2. Беляева А.В., Носуленко В.Н. Вербализация образа сложного сигнала в структуре психофизического эксперимента // Психофизика сенсорных и сенсомоторных процессов / Отв. ред. Ю.М. Забродин. М.: Наука, 1984. С. 139—149.

3. Беляева А.В., Самойленко Е.С. Монолог и диалог в задачах вербализации образа // Психологические исследования познавательных процессов и личности / Отв.ред. Д. Ковач, Б.Ф.Ломов. М.: Наука, 1983. С. 106—121.

4. Борисова М.Н. Методика определения соотношения первой и второй сигнальных систем в условиях зрительного запоминания // Типологические особенности высшей нервной деятельности человека / Отв.ред. Б. М. Теплов. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1965. С. 307—332.

5. Брунер Дж. Психология познания. М., 1977. 412 с.

6. Зинченко П. И. Непроизвольное запоминание. М., 1961. 560 с.

7. Найссер У. Познание и реальность. М., 1981. 230 с.

8. Сеченов И. М Избр. философ. и психол. произв. М., 1947. 646 с.

9. Тихомирова И.В. Особенности организации познавательной деятельности и проблема преобладания сигнальных систем действительности // Психология личности: теория и эксперимент: Сб. науч.тр. / Отв.ред. В.В.Давыдов. М.: Изд-во АПН СССР, 1982. С. 121 — 125.

10. Чуприкова Н.И. Принцип словесно-знаковой сигнализации, речевое общение и умственное развитие // Вопр. психол. 1983. № 5. С. 19—29.

11. Вruner J. S., Goodnow J. L., Austin G. A. A study of thinking. N.Y.: Wiley, 1956.

12. Craik F. I. M., Lockhart R. S. Levels of processing: A framework for memory research // J. Verb. Learn. and Verb. Behav. 1972. V. 11. P. 1—21.

13. Hartley J., Нота D. Abstraction of stylistic concepts // J. Exp. Psychol.: Hum. Learning and Memory. 1981. V. 7. P. 33—46.

14. Walk R. D. Concept formation and art. Basic experiment and controls // Psychonomic Sci. 1967. V. 7. P. 237—238.

15. Walk R., Karusaitis K., Lebowitz C., Falbo R. Artistic style as concept formation for children and adults // Merril-Palmer Quart. of Behav. and Devel. 1971. V. 17. P. 347—356.

16. Witkin H. A., Oltman P. K., Raskin E., Kapr S. A. A manual for the embedded figures test. Consulting Psychologists Press Inc. Palo Alto, California, 1971.

Поступила в редакцию 22.XI 1985 г.

1 Достоверность различий определялась по критерию Стьюдента.