Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в девятнадцатилетнем ресурсе (1980-1998 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

118

 

ТЕМАТИЧЕСКИЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ

 

Ю. А. ГАГАРИН И КОСМИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

 

В. И. ЛЕБЕДЕВ

 

Ни одна отрасль науки и техники не развивалась так стремительно, как космонавтика. От запуска первого искусственного спутника Земли, осуществленного в 1957 г., до наших дней решено много сложных проблем, что в ближайшие десятилетия позволяет ожидать нового качественного скачка в деле освоения космического пространства — начала эры межпланетных полетов.

Всего 108 минут продолжался первый в мире пилотируемый космический полет, совершенный Ю. А. Гагариным ровно 25 лет назад. Полет к планете Марс будет длиться 259 суток. На орбите этой планеты космонавты будут ожидать благоприятного взаиморасположения Марса и Земли 450 дней. Все путешествие туда и обратно займет 968 суток (два года и восемь месяцев).

Одним из промежуточных этапов на пути к межпланетным полетам является создание долговременных орбитальных станций, на которых космонавты должны работать по несколько месяцев. На чертежах в конструкторских бюро в настоящее время создаются такие станции, которые будут существовать на орбите не годы, а целые десятилетия. Монтаж этих орбитальных станций проектируется производить из секций и блоков, доставляемых с Земли мощными ракетоносителями. Каждая секция может представлять собой, например, лабораторию определенного назначения или жилой отсек и иметь оборудование, которое после сборки станции войдет составной частью в общую систему энерго- и жизнеобеспечения. Кинотеатры, библиотеки, оранжерея, спортивные комплексы приблизят жизнь обитателей этих станций к привычной жизни на Земле. Таким образом, мечта К.Э. Циолковского об «эфирных городах» в наши дни воплощается в реальность.

Практика освоения человечеством космического пространства вызвала необходимость изучения особенностей психической деятельности человека в резко измененных (экстремальных) условиях существования. Появилась космическая психология, в развитие которой большой вклад внес Ю. А. Гагарин.

Отмечая 25-летний юбилей первого полета человека в космическое пространство, в этой статье мы попытаемся раскрыть только один аспект многогранной деятельности Ю. А. Гагарина — его вклад в психологическую науку. Для этого нам необходимо углубиться в историю развития космонавтики, а также достаточно широко процитировать как самого Гагарина, так и других авторов.

За несколько лет до запуска первого искусственного спутника Земли высказывались мнения, что живые организмы не смогут жить в условиях невесомости, так как из-за потери веса могут возникнуть глубокие нарушения физиологических функций. И не случайно, что «пассажиром» второго спутника, запущенного 3 ноября 1957 г., была собака по кличке «Лайка». Исследования, проведенные на спутниках, показали, что высокоорганизованные животные (грызуны, собаки и обезьяны) могут адаптироваться к длительному воздействию невесомости. Сомнения физиологов отпали, но оставались большие сомнения у психологов. Высказывались

 

119

 

предположения, что в космическом полете человек утратит возможность к разумным действиям, вследствие чего не только не сможет управлять системами корабля, но и причинит вред себе, вплоть до самоуничтожения. Хотелось бы отметить, что в основе таких пессимистических прогнозов лежали не только теоретические рассуждения, но и наблюдения за поведением людей в экспериментах, моделирующих некоторые факторы космического полета.

Изучение воздействия невесомости, этого основного и малоизученного фактора космического полета, проводилось при полетах на самолетах по параболе Кеплера. Привожу фрагмент из отчета Ю. А. Гагарина после его первого полета по параболе на истребителе: «...Ощущение приятной легкости... В пространстве ориентировался нормально. Все время видел небо, красивые кучевые облака».

У целого ряда лиц в состоянии невесомости возникали иллюзии падения, нарушения в восприятии пространства, достигающие полной дезорганизации и сопровождающиеся чувством ужаса. Такие реакции напоминали собой синдром «гибели мира», встречающийся при некоторых нервно-психических заболеваниях. Вот одно из наблюдений за испытуемым: «С первых секунд невесомости появилось двигательное возбуждение, сопровождающееся хватательными реакциями, непроизвольным нечленораздельным криком и своеобразным выражением лица (поднятые брови, зрачки расширены, рот открыт, нижняя челюсть опущена). Эта реакция наблюдалась на протяжении всего периода невесомости. После полета испытуемый о своих переживаниях рассказывал следующее: «Я не понял, что наступило состояние невесомости. У меня внезапно возникло ощущение стремительного падения вниз, и мне показалось, что все кругом рушится, разваливается и разлетается в стороны. Меня охватило чувство ужаса, и я не понимал, что вокруг меня происходит». О своих реакциях он ничего не помнил, и когда ему продемонстрировали кинопленку, зафиксировавшую его поведение, он был крайне удивлен увиденным.

Воздействие космической тишины и одиночества (первые корабли были рассчитаны на полет одного человека) моделировалось (материалы зарубежных исследований) в условиях строгой сенсорной депривации. В этих опытах испытуемых в затемненной комнате или звуконепроницаемой камере укладывали на кушетку. Для ограничения тактильной чувствительности на руки надевали перчатки или картонные футляры. В технически более совершенных экспериментах испытуемых в специальном кислородном снаряжении погружали в воду в специальном резервуаре. В этих опытах у испытуемых появлялись обманы чувств (слуховые и зрительные) и эмоциональные нарушения. Галлюцинаторные феномены наблюдались не только в условиях боксов, сурдокамер, но и, например, у американских летчиков в имитаторах космических кораблей. Так, один из пилотов во время эксперимента стал жаловаться на боль в глазах из-за расплывчатого изображения на экране телевизора, хотя экран был совершенно чист. После 22 часов пребывания в имитаторе корабля он стал кричать: «Очень жарко в кабине. Уберите телевизор! Он стал коричневым! Выключите его быстрее, становится жарко, как в аду!» Попытки экспериментатора убедить испытуемого, что его беспокойство не обосновано, так как телевизор работает нормально, были тщетны. Испытуемый был удален из имитатора в крайне возбужденном состоянии. Второму летчику во время 30-часового эксперимента стало казаться, что телевизор стал плавать в невесомости, среди приборов пульта управления он «увидел» какие-то незнакомые лица. Третьего пилота охватил панический ужас, когда на его глазах приборная доска начала «таять и капать на пол».

В основу сурдокамерных испытаний, проводившихся в нашей стране, был положен принцип Ф. Д. Горбова — воспроизведение профессиональной ситуации в моделирующем психологическом эксперименте. Ни у кого из советских космонавтов, готовящихся к первому

 

120

 

полету в космос, во время прохождения сурдокамерных испытаний не было выявлено нарушений в психологической деятельности, а по переносимости воздействия кратковременной невесомости все они были отнесены к стойкой группе.

В клинико-психологической характеристике Ю. А. Гагарина, составленной перед полетом, было записано: «На протяжении подготовки и тренировки к полету показал высокую точность при выполнении различных экспериментально-психологических заданий. Показал высокую помехоустойчивость при воздействии внезапных и сильных раздражителей. Реакция на «новизну» (состояние невесомости, длительная изоляция в сурдокамере, парашютные прыжки и др.) всегда была активной: отмечалась быстрая ориентация в новой обстановке, умение владеть собой в различных неожиданных ситуациях.

Одной из особенностей характера можно считать чувство юмора, склонность к добродушию, шутке.

При тренировках на учебном космическом корабле для него был характерен спокойный, уверенный стиль работы с четкими, лаконичными докладами после упражнения. Уверенность, вдумчивость, любознательность и жизнерадостность придавали индивидуальное своеобразие выработке профессиональных навыков» [4; 79].

Однако полной уверенности в том, что человек перенесет ускорения, длительное воздействие невесомости, эмоциональные нагрузки, космическое безмолвие и одиночество, воздействующие в совокупности, а не по отдельности, как это имело место в модельных экспериментах, не было. Сомнения в психической надежности человека во время полета побудили исследователей на первых космических кораблях ставить «логические замки»: для включения ручного управления кораблем космонавту на специальном пульте необходимо было набрать определенное число, которое до этого на протяжении всего полета нужно было удерживать в памяти. Создатели этой системы считали, что если у космонавта разовьются грубые нарушения психических функций, то он не сможет включиться в ручное управление кораблем.

Таким образом, перед первым полетом в космос на первом месте стояло решение не физиологических, а психологических вопросов: не нарушатся ли психические функции человека во время полета? Сможет ли он за пределами Земли жить и работать? На эти вопросы должен был ответить полет корабля «Восток» с человеком на борту.

8 апреля 1961 г. на заседании Государственной комиссии выступил Сергей Павлович Королев. «Не прошло и четырех лет с момента запуска первого спутника, а мы уже готовы к первому полету человека в космос. Здесь присутствует группа космонавтов, каждый из них готов к такому полету... Решено, что первым полетит Гагарин. За ним полетят другие. В недалеком будущем. Даже в этом году. На очереди новые полеты» [9; 98].

Иногда можно услышать рассуждения о том, что Ю.А. Гагарину просто повезло, а в принципе мог полететь любой из подготовленных к тому времени космонавтов. Говоря по-человечески, можно сказать, что Гагарину повезло. Но случайно ли пал выбор именно на него. С полной определенностью можно сказать — нет.

Ю.А. Гагарин был в высшей степени одарен способностью привлекать к себе людей. Он сразу же обращал на себя внимание: открытое лицо, обаятельная улыбка, голубые глаза, из которых как бы струилась доброта. Обладая врожденным даром мгновенно оценивать ситуацию, он выбирал нужную тональность для разговора. В беседе с ним сразу же возникало ощущение, что ему очень хорошо и интересно с вами. Он не говорил это словами, а просто смотрел на собеседника очень дружелюбно и внимательно выслушивал его. Скоро возникало впечатление, что вы не в первый раз встретились с ним, а давно и хорошо знаете его. Он любил острые шутки и тонкие анекдоты. Оптимизм, жизнерадостность его передавались окружающим, и с ним было легко и просто в любой обстановке. Будучи напрочь лишен эгоизма, корысти, Ю.А. Гагарин никогда не извлекал

 

121

 

для себя какую-то выгоду из того редкостного умения общаться, каким он обладал. У него была развита потребность доставлять радость другим. Ему было не по себе, когда он чувствовал, что кто-то обойден его вниманием. И в то же время это был волевой, дисциплинированный человек, который всегда видел перед собой ясную цель и шел к ней, не зная колебаний и сомнений. Он проявлял спокойствие и рассудительность в минуты самого жаркого спора. При подготовке к полету быстро схватывал все новое — в идеях, в технике, не оставляя ни одного вопроса невыясненным. Хорошие физические данные Ю.А. Гагарина сразу же проявились, как только он вступил на спортивную площадку. Довольно быстро среди космонавтов он стал неформальным лидером, и они были единодушны в мнении, что первым должен полететь Гагарин.

«Когда выбор был сделан,— записал 8 апреля 1961 г. член Государственной комиссии профессор К. Давыдов,— я поймал себя на мысли, что Юрий Алексеевич еще задолго до возникновения планов разработки «Востока» словно был судьбой предназначен для первого космического полета — настолько он всем своим обликом соответствовал представлению о том, каким должен быть советский космонавт» [7; 29].

Летчик-космонавт А. А. Леонов, лучший друг Гагарина, после его гибели писал: «...Мне приходилось встречаться со многими его воспитателями. Это его первая учительница, это его преподаватели в Люберцах, в профессионально-техническом училище, это мастера-литейщики. Они отмечали его природную одаренность и открытость к любой полезной работе. Они убеждены, что если бы Юрий не был космонавтом, он остался бы прекрасным летчиком. Не стал бы летчиком — получился бы прекрасный специалист-металлург. Потому, что незаурядная личность, если она есть, проявляется во всем... Сегодня, думая о Гагарине, еще раз убеждаешься, как поразительно верно был сделан выбор первого. Этот выбор первый гражданин Вселенной оправдал всей короткой, но блистательной жизнью» [11; 3].

Во время космического полета Ю.А. Гагарин вел переговоры с наземными пунктами управления полетом, выполнял различные психологические тесты, попробовал есть и пить, рассказывал о своём самочувствии и впечатлениях при восприятии космического пространства и земной поверхности. Вот несколько фрагментов из переговоров Ю. А. Гагарина с Землей.

Королев. Подъем! Желаю вам доброго полета!..

Гагарин. Все нормально! Поехали!..

Королев. Поехали, поехали, а как самочувствие? Я — Заря. Прием.

Гагарин. Заря, я — Кедр (позывной Гагарина.В.Л.). Самочувствие отличное. Продолжаю полет. Несколько растет перегрузка, вибрация...

Гагарин. Сброс головного обтекателя. Вижу реки... Отлично все видно. Различаю складки местности, снег, лес, облака над Землей — мелкие, кучевые и тени от них. Красота-то какая!..

Королев. Как самочувствие?

Гагарин. Самочувствие отличное... Произошло разделение, наступило состояние невесомости... Наблюдаю некоторое вращение корабля вокруг осей. Чувство невесомости никаких явлений не вызывает. Вот сейчас через «Взор» проходит Солнце, немножко резковат его свет. Небо черное, но звезд не видно. Может, мешает освещение...

Заря. Вас понял.

Гагарин. Произошло разделение с носителем в 9 часов 18 минут 07 секунд... Чувство невесомости переносится хорошо, приятно... Все плавает. Плавает все. Интересно!..

Гагарин. 10 часов 04 минуты. Нахожусь в тени Земли... Внимание! Вижу горизонт Земли. Очень красивый такой нежный ореол. Сначала радуга от самой поверхности и вниз. Очень красиво! Вижу звезды. Очень красиво! Вижу звезды. Очень красивое зрелище. Продолжаю полет в тени Земли. В правый иллюминатор сейчас наблюдаю звезду. Она проходит слева направо по иллюминатору. Уходит звездочка, уходит...

Весна. Вас понял (Весна — позывной Земли по коротковолновой связи.В. Л.).

 

122

 

Гагарин. Внимание, внимание! 10 часов 19 минут 15 секунд. Через «Взор» видно, как появилось Солнце. Объект вращается. Работает солнечная система ориентации. Пролетаю над морем. Направление движения над морем определить вполне возможно, движусь правым боком. Сориентировать объект вполне можно...»

Полет Ю.А. Гагарина показал, что человек может жить и работать в космосе. Дорога в космос первым гражданином Вселенной была открыта для человечества.

Первых космонавтов на учебном космическом корабле и других тренажерах готовили летчики-испытатели, не имеющие опыта полетов в космос, а также врачи-психологи. Сразу же после своего полета Ю.А. Гагарин, как имеющий опыт космического полета, включился в подготовку своих товарищей. Ю.А. Гагарина отличала любознательность, пытливость, он не ограничивался поверхностными знаниями, а стремился докопаться до сути явления. Вскоре после начала нашей совместной работы с ним он попросил подобрать для него литературу по психологии. Первой книгой, которую он «проработал», оставив подчеркивания карандашом на полях, была «Психология» — талантливо написанный учебник для средней школы Б.М. Теплова; второй — «Психология летнего труда» К.К. Платонова; третьей — «Человек и техника» Б.Ф. Ломова. Затем он стал подбирать себе книги сам. Следил за статьями, публиковавшимися в журнале «Вопросы психологии». Те знания по психологии, которые он извлекал из книг и журналов, для него не оставались какими-то абстрактными, лишь расширяющими кругозор знаниями. Общие закономерности психической деятельности Ю.А. Гагарин гибко использовал в практической работе по подготовке космонавтов и обеспечению полетов.

Академик С.П. Королев говорил о Ю.А. Гагарине, что в нем счастливо сочетаются природное мужество, аналитический ум, исключительное трудолюбие, что, «если он получит надежное образование, мы услышим его имя среди самых громких имен наших ученых». И Гагарин учился настойчиво и целеустремленно. Он блестяще защитил дипломный проект и с отличием окончил Военно-воздушную инженерную академию им. Жуковского. Государственная комиссия рекомендовала ему продолжить учебу в адъюнктуре. Но он не только учился в академии и занимался самообразованием, он постоянно работал и как исследователь по многим направлениям космонавтики.

Если говорить о вкладе Гагарина в космическую психологию, то его наблюдательность, гибкость ума, широта мышления и творческое воображение позволили ему решить целый ряд научных проблем. Творческая деятельность Гагарина в области космической психологии находила свой выход в выступлениях на различных совещаниях, конференциях, научных отчетах, статьях, которые публиковались не только в журналах, но и в различных сборниках. Результаты исследований были подытожены им в книге «Психология и космос» [4]1, которой было суждено стать его жизненным завещанием. Свою авторскую подпись на верстке он поставил 25 марта 1968 г., а через день его не стало.

История появления этой книги вкратце такова. Ю. А. Гагариным и автором этой статьи для издательства «Наука» была подготовлена рукопись монографии под названием «Психологические особенности подготовки космонавтов». После трагической гибели В. М. Комарова в ЦК ВЛКСМ попросили Ю. А. Гагарина, состоявшего его членом, переделать эту рукопись из научной в научно-популярную и рассказать молодежи о подготовке космонавтов, их полетах, о трудностях и опасностях, которые поджидают их на пути к звездам. Так появилась книга «Психология и космос». В ней Ю. А. Гагарин, мечтая о полетах к планетам Солнечной

 

123

 

системы, вначале сосредоточил свое внимание на вопросе, решение которого тогда стояло остро: кому отдать предпочтение в освоении космического пространства — человеку или автоматическим устройствам? Эту дилемму он решал в пользу первого.

Ю.А. Гагарин принял активное участие в составлении психограммы космонавта-профессионала, где ставились такие вопросы, на которые надо было получить ответ: какие задачи должен решать космонавт во время полета, какими психологическими качествами и характерологическими особенностями он должен обладать? Выяснилось, что космонавт должен уметь управлять летательным аппаратом во время различных маневров в пространстве и многочисленными системами на корабле и орбитальной станции. Он должен уметь проводить ремонтные и монтажные работы не только внутри корабля или станции, но и в открытом космическом пространстве. Обладать способностью ведения научно-исследовательских работ по многим отраслям науки, а также проводить испытания новых кораблей и технических систем. «Кроме того,— считал Ю.А. Гагарин,— космонавт должен обладать высокими чисто человеческими качествами и, конечно, иметь большое желание летать в космосе» [2; 9].

Разработка психограммы космонавта позволила усовершенствовать систему психологического отбора. Сам Ю.А. Гагарин прошел довольно жесткий отбор. «Меня вызвали на специальную медицинскую комиссию. Врачей было много, и каждый строг, как прокурор. Приговоры обжалованию не подлежали — кандидаты в космонавты вылетали со страшной силой... Из десяти человек оставляли одного...» Клинические и психологические обследования, начатые первой комиссией, были продолжены в авиационном госпитале. «Врачи выявляли,— продолжает свой рассказ Гагарин,— какая у нас память, сообразительность, сколь легко переключается внимание, какова способность к быстрым, точным, сообразным движениям. Для полета в космос искали горячие сердца, быстрый ум, крепкие нервы, несгибаемую волю, стойкость духа, бодрость, жизнерадостность. Хотели, чтобы будущий космонавт мог ориентироваться и не теряться в сложной обстановке полета, мгновенно откликаться на ее изменения и принимать во всех случаях только самые верные решения... Вновь отсеялось немало ребят...» [1; 24].

Конечно, требования к первым космонавтам были очень высокие, рассчитанные на двойной, а может быть и на тройной, запас прочности. В среднем из пятнадцати обследуемых летчиков-истребителей проходил один.

Уже будучи заместителем начальника Центра подготовки космонавтов, Гагарин был глубоко убежден, что космонавтов-профессионалов (командиров кораблей) необходимо отбирать из летчиков. Обосновывая свое мнение, он писал, что космонавту «нужно очень много знать и многое уметь, чтобы сочетать в своем лице и оператора, управляющего сложной машиной, и ученого, выполняющего большой объем научных исследований и наблюдений самого разнообразного характера. И при этом обладать многими специфическими качествами, чтобы сохранять высокую работоспособность в весьма сложных условиях. Этими качествами, как правило, обладает летчик, имеющий опыт полетов на современных самолетах» [2; 10].

Он задумывался тогда и над составом экипажей межпланетных кораблей и высказал следующее мнение: «Освоение космоса немыслимо без летчиков-космонавтов. Это главная космическая профессия. На самолетах вначале летали только летчики... Появились многоместные самолеты — родились штурманы, радисты, бортинженеры. Наконец, появились пассажиры. То же будет и в космонавтике. Уже первый многоместный космический корабль «Восход», пилотируемый Владимиром Комаровым, имел в составе своего экипажа космонавта-ученого и космонавта-врача» [3; 30].

Он стремился определить, какие специалисты потребуются для реализации межпланетного полета. Задумывался не только над сработанностью членов экипажа

 

124

 

при совместном управлении кораблем и его системами, но и над проблемами психологической совместимости в условиях длительной групповой изоляции. «Уже сейчас ясно, — писал он,— что участникам подобных экспедиций целесообразно, готовясь к полету, не только вместе тренироваться, но и отдыхать, проводить свой досуг, хорошо узнать друг друга. Все это позволит психологам, методистам, тренерам, врачам определить психофизиологическую совместимость экипажа, оттренировать, «сколотить» его и в то же время выявить тех, кто не подходит к данной группе и, следовательно, должен быть отстранен от участия в полете» [4; 102].

Его интересовали психологические аспекты ориентации человека в межпланетном полете. По этой проблеме в 1967 г. им была опубликована статья, в которой выявляются принципиальные различия ориентации с помощью приборов на самолетах, в орбитальных и межпланетных полетах. «При ориентации по приборам на самолетах и орбитальном корабле человек, проецируя свое местоположение на Земле, мысленно может представить себе тот или другой участок поверхности, поскольку он ранее жил и передвигался по ней, а также неоднократно видел ее с различных высот. В межпланетном же полете, определив с помощью приборов свое местоположение в пространстве, человек сможет представить только абстрактную точку в системе координат, в которой он находится. Ни в один телескоп он не увидит точку, куда корабль должен прийти в назначенный срок. Это объясняется тем, что траектория его полета будет рассчитана с упреждением... У космонавтов в межпланетном полете должна быть уверенность не только в показаниях приборов, но и в достоверности математических вычислений траектории, т. е. в достоверном отражении пространственных и временных отношений космических объектов с помощью теоретического (абстрактного) мышления» [5; 42].

Он активно искал методы защиты космонавтов от неблагоприятного воздействия психогенных факторов космического полета (сенсорный голод, ограничения личностно значимой информации, угроза для жизни, рассогласование эндогенных и экзогенных ритмов, социально-психологические ограничения и др.). Целый ряд его предложений по сохранению психической надежности и высокой работоспособности нашли в дальнейшем свое воплощение в практике освоения космического пространства. Причем он мог увидеть ту или другую психологическую проблему, которая была скрыта от взгляда исследователей, так как на тот период времени она не была актуальна. В частности, в 1965 г. он написал статью для одного из сборников, посвященную вопросам управления длительными космическими полетами. На основании только одного случая появления сверхценных идей у одного из испытуемых в модельном эксперименте в этой статье высказывалась мысль о необходимости создания службы психологической поддержки космонавтов в длительных полетах. Эта идея только в наши дни начала воплощаться в реальность. Вот что рассказал космонавт В.И. Севастьянов в 1979 г. о положительном воздействии на экипаж психологической поддержки в длительном полете, реализующейся в форме периодических бесед с доверительными для космонавтов психологом и врачом: «У нас установились с ними дружеские, деловые отношения. Получив четкие, ясные советы и разъяснения по всем мучившим нас вопросам относительно психических, физиологических и других реакций, возможных в полете, мы намного увереннее чувствовали себя как перед стартом, так и в полете. Возникшее доверие к психологу превращало сеансы связи с ним во время полета в дружеские беседы, краткие, но вселяющие в нас бодрость и уверенность в своих силах» [15; 34].

Ю.А. Гагарина интересовали вопросы, связанные не только с психическими состояниями человека во время полета, но и с его поведением на других небесных телах. Когда начались проработки вопросов, связанных с подготовкой полета человека на Луну, Гагарин в 1966 г. выступил со статьей «Освоение Луны человеком». В этой статье, основываясь на достижениях науки того периода, он пытался предугадать, что

 

125

 

увидят и почувствуют люди, ступив на лунную поверхность. Он писал, что такое предугадывание «необходимо для общей и психологической подготовки космонавтов к эффективной' деятельности в необычных условиях лунной природы» [6; 26].

Ю.А. Гагарин принимал активное участие в усовершенствовании психологического отбора космонавтов и системы их подготовки, включающей в себя большое количество разделов.

Ю.А. Гагарин стремился к новым полетам: «Космонавтика, полеты в космос — моя профессия, и я ее выбрал не для того, чтобы выполнить первый полет и потом уйти» [3; 30]. Он был включен в подготовку по программе «Союз» и погиб в катастрофе во время тренировочного полета. Вот как сам Гагарин обосновывал необходимость полетов на самолетах в системе подготовки космонавтов: «Летная подготовка позволяет сохранять хорошую форму: полеты на больших высотах знакомят космонавта с внешней обстановкой, близкой к обстановке космического полета. Выполнение высшего пилотажа позволяет готовить летчика к работе в условиях знакопеременных перегрузок и кратковременной невесомости, тренирует вестибулярный аппарат, вырабатывает навыки пространственной ориентации. Полеты в закрытой кабине и в облаках помогают выработать высокие операторские навыки, требуют умения абстрагироваться от конкретной окружающей обстановки. В то же время маршрутные полеты дают возможность отрабатывать визуальную ориентировку по земным ориентирам... Полеты на групповую слетанность развивают глазомер, быструю и точную реакцию на внешние возмущения...» [2; 10].

Увлеченность Ю.А. Гагарина космической психологией не была случайна. Необходимость в знаниях особенностей психической деятельности человека в космическом пространстве с самого начала была и по настоящее время остается объективной реальностью. Будучи талантливым человеком, Ю.А. Гагарин одним из первых из космонавтов почувствовал потребность в этих знаниях. Поскольку полеты психологов в космос не планировались, то он совместно с ними стал разрабатывать эту проблематику.

После гибели Ю.А. Гагарина другие космонавты подхватили эстафету разработки космической психологии. Так, А.А. Леонов, осуществивший первый выход в открытый космос и совершивший полет по программе «Союз»— «Аполлон», опубликовал ряд статей и три монографии [10], [11], [12], названия которых говорят сами за себя. В содружестве с психологами космонавтом Е.В. Хруновым также опубликована монография по этой же проблематике [19]. Начальник центра подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина Г.Т. Береговой защитил диссертацию по проблемам космической психологии. Статьи по психологическим проблемам освоения космоса опубликовали В.И. Севастьянов, П.Р. Попович, Ю.П. Артюхин, Б.В. Волынов, Ю.Н. Глазков и другие космонавты.

В заключение скажем, что в многочисленных своих выступлениях Юрий Алексеевич рассказывал о величественных задачах освоения космоса, о различных проблемах, стоящих на пути их решения. Он считал, что космос должен служить только мирным целям. «Облетев Землю в корабле-спутнике, — писал он 25 лет назад, — я увидел, как прекрасна наша планета. Люди, будем хранить и преумножать эту красоту, а не разрушать ее!»

Этот призыв стал, как никогда, актуален в наши дни, когда империалистические силы решили использовать достижения космонавтики во зло людям, начав подготовку к «звездным войнам». Все прогрессивные люди мира, помня завет первого гражданина Вселенной, заявляют: «Нет звездным войнам!» Достижения науки и техники в освоении космического пространства должны служить всем народам во имя прогресса, счастья и блага для всех людей на Земле.

 

1. Гагарин Ю. А. Дорога в космос.  М., 1961.

2. Гагарин Ю. А. О профессиональной деятельности космонавта // Авиация и космонавтика. 1970. № 4. C. 9—12.

 

126

 

3. Гагарин Ю. А. О покорении и покорителях космоса // Авиация и космонавтика. 1971. № 4. C. 29—31.

4. Гагарин Ю. А., Лебедев В. И. Психология и космос.  М., 1968. — 192 с.

5. Гагарин Ю. А., Лебедев В. И. Ориентация по приборам в космосе: (Человек в межпланетном полете. Эксперименты, проблемы, гипотезы) // Авиация и космонавтика. 1967.  № 12. C. 38—42.

6. Гагарин Ю. А., Лебедев В. И. Освоение Луны человеком // Вопр. филос. 1966. № 3. C. 25—30.

7. Давыдов К. Эра космонавтики, день первый // Наука и жизнь. 1976. № 4. C. 16—24.

8. Коллинз М. Новый полет? Ни за что!  // Литературная газета. 1980. 1 янв.

9. Королев С. П. Цит. по: Жизнь — прекрасное мгновение: (Документальная композиция). М., 1975. — 320 с.

10. Кузнецов О. П., Лебедев В. И. Психология и психопатология одиночества.  М., 1972.— 336 с.

11. Леонов А. А. Восхождение к подвигу // Правда. 1985. 12 апр.

12. Леонов А. А., Лебедев В. И. Восприятие пространства и времени в космосе.  М., 1968.— 116 с.

13. Леонов А. А., Лебедев В. И. Психологические особенности деятельности космонавтов.  М., 1971. — 256 с.

14. Леонов А. А., Лебедев В. И. Психологические проблемы межпланетного полета.  М., 1975. — 248 с.

15. Севастьянов В. И. Проявление некоторых психофизиологических особенностей человека в условиях космического полета // Психологические проблемы космических полетов. М., 1979. C. 29—37.

16. Сто восемь минут // Знание—сила. 1976. № 7. C. 9—11.

17. Хачатурьянц Л. С. и др. Экспериментальная психофизиология в космических исследованиях.  М., 1976.

18. Хрунов Е. В. Покорение невесомости.  М., 1976. — 175 с.

19. Хрунов Е. В., Хачатурьянц Л. С. и др. Человек — оператор в космическом полете.  М., 1974. — 400 с.

 

Поступила в редакцию 29.XI 1985 г.



1 Книга переиздана в 1971, 1976 и 1981 гг. Переведена на английский (Москва, Вашингтон, Лондон), арабский, болгарский, немецкий, итальянский, португальский, шведский, сербский, югославский, турецкий, японский и другие языки мира.