139

 

ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ МЕТОДИКИ И АППАРАТУРА

 

СПОСОБ ВЫЯВЛЕНИЯ ОЦЕНОЧНЫХ СУЖДЕНИЙ ЧЛЕНОВ ГРУППЫ

 

Ю.В. СИНЯГИН

 

Поиск оптимальной групповой композиции — личностного состава группы, обеспечивающего максимальную эффективность совместной деятельности,— одна из актуальных проблем современной социально-психологической науки. От ее адекватного решения в существенной мере зависит оптимизация сложного процесса подбора и расстановки кадров на предприятиях и в различных организациях, связанного как с улучшением психологических условий труда, так и с повышением его производительности. «Нам нужен громадный концерт; нам нужно выработать себе опыт, чтобы правильно распределить в нем роли, чтобы одному дать сентиментальную скрипку, другому свирепый контрабас, третьему вручить дирижерскую палочку»,— писал В.И. Ленин [1; 96].

Решению проблемы поиска оптимальной групповой композиции посвящено немало исследований, выполненных в рамках как отечественной, так и зарубежной психологии [5], [6], [8], [10], [15], [25]. Полученные в них результаты позволили выявить целый ряд факторов, оказывающих влияние на соотношение состава группы и успешности ее деятельности, таких, как сложность и характер задач, стоящих перед группой, система сложившихся коммуникаций и др. Кроме того, оказалось, что состав группы связан с эффективностью ее работы достаточно сложным образом. С одной стороны, обнаружилась значимая положительная связь эффективности с однородностью состава групп по различным личностным характеристикам, поскольку в однородных группах обычно выше уровень психологической совместимости. С другой стороны, выяснилось, что разнородные группы способны показывать большую эффективность, особенно при решении сложных творческих задач, однако при этом в значительной мере может снижаться согласованность и повышаться конфликтность взаимодействия, а это ведет к снижению эффективности. Столь же противоречивые результаты имеются относительно параметров композиции, определяющих оптимальность сочетания в группе людей с различными индивидуальными особенностями. Все это в значительной степени снижало практическую ценность рекомендаций по оптимальному подбору и комплектованию групп.

Одной из основных причин сложившегося положения дел, как это было показано в целом ряде работ, выполненных в рамках теории деятельностного опосредствования межличностных отношений в коллективе ([12], [13], [17], [18] и др.), является неучет в конкретных экспериментальных исследованиях такой существенной социально-психологической переменной, как уровень группового развития, так как влияние состава группы на эффективность совместной деятельности по-разному проявляется на различных этапах формирования группы от диффузной до высокоразвитого, сплоченного коллектива. Так, например, было установлено, что высокие мотивация достижения и уровень притязаний участников совместной деятельности в коллективах высокого уровня социально-психологического развития способствуют эффективности работы группы, в то время как в группах низкого уровня развития связь между этими параметрами композиции и успешностью совместной деятельности отрицательная [20].

Кроме того, было обнаружено, что с возрастанием уровня развития группы существенно изменяется и сама степень влияния композиции на эффективность групповой работы [13]. В высокоразвитых коллективах психологическая совместимость участников совместной деятельности обеспечивается за счет иных, чем в слаборазвитых коллективах, механизмов, а именно за счет возникновения единства ценностных ориентации участников совместной работы [17].

Таким образом, теория деятельностного опосредствования межличностных отношений в коллективе указывает основной путь усиления эффективности деятельности

 

140

 

коллектива — повышение уровня социально-психологического развития группы как коллектива. Высокая степень ценностно-ориентационного единства, возникающая по мере возрастания уровня развития коллектива, выступает как фактор сплочения коллектива, психологической совместимости всех его членов на социально-психологическом уровне, подчиняющем себе уровни низлежащие, что приводит к значительному снижению влияния на эффективность отрицательных композиционных особенностей.

Вместе с тем на практике часто приходится сталкиваться с задачами, связанными с необходимостью формирования кратковременных производственных подразделений, способных достаточно эффективно выполнять свои функции (например, аварийных бригад, проблемных групп и др.). В этих условиях достижение высокой степени ценностно-ориентационного единства путем повышения уровня группового развития весьма затруднительно. Аналогичная задача возникает и при комплектовании новых производственных подразделений, которые уже на первых этапах своего существования, в самом начале формирования коллектива должны высокоэффективно решать возложенные на них задачи. Еще более остро эта задача стоит при формировании подразделений с часто меняющимся составом, ярким примером которых являются, например, воинские коллективы. Во всех таких случаях можно повысить эффективность групповой работы путем рационального комплектования групп.

Теория деятельностного опосредствования межличностных отношений в коллективе и здесь, на наш взгляд, позволяет увидеть новые способы решения этой проблемы. Так, традиционным способом поиска оптимального состава группы является выявление такого сочетания личностных особенностей участников совместной деятельности, которое обеспечивает слаженность работы группы за счет изменения структуры поверхностного слоя межличностных отношений, что создает возможность бесконфликтного взаимодействия участников. Именно в таком русле выполняется подавляющее большинство работ. Это, в свою очередь, и определяет выбор параметров оценки групповой композиции: тенденция к доминированию, уступчивость, экстра-интровертированность, агрессивность и др. ([2], [5], [6], [10], [15], [25]), которые выявляются с помощью разнообразных и хорошо известных опросников (тест Кеттела, опросник Айзенка, MMPI и др.). Нам представляется, что этот путь, способствуя в определенной мере решению указанных проблем, не может претендовать на исключительность.

Другим возможным путем решения проблемы поиска оптимальной групповой композиции является такое комплектование групп, при котором станет возможным достижение единства участников совместной деятельности на социально-психологическом уровне, т.е. не на уровне поверхностного слоя межличностных отношений, а на более глубоких уровнях, прежде всего ценностно-ориентационном. Таким путем можно создать потенциально высокоразвитую группу, которая, будучи включена в реальную деятельность, сможет достаточно быстро, накопив опыт организации группового взаимодействия, превратиться в сплоченный высокоразвитый коллектив.

В практике хорошо известны случаи, когда попавшие в критические ситуации группы ранее не знакомых людей, в абсолютно незнакомых условиях существования вели себя как высокоразвитые коллективы, демонстрируя высокий уровень сплоченности и согласованности взаимодействия (например, пассажиры судна, потерпевшего аварию). По их собственным словам, основная причина этого — существование единой цели, моральное единство всех, попавших в экстремальную ситуацию. Хорошо известно, что в условиях длительной изоляции жизнеспособными оказываются не те группы, в которых подобрались бесконфликтные личности, а лишь те, которые связаны высоким уровнем единства ценностных ориентации. Если же обратиться к практике работы талантливых руководителей, то и здесь мы можем увидеть, что при организации нового подразделения любого уровня — от отдела до целого завода — они руководствуются прежде всего единством помыслов и идей, а не сходством характерологических особенностей.

Кроме того, предлагаемый подход находит подтверждение и в результатах целого ряда экспериментов, проведенных с группами разного уровня социально-психологического развития в ситуациях лабораторного эксперимента. Так, было обнаружено, что в ситуации новой, ранее незнакомой деятельности, при низком уровне значимости последней, высокоразвитые коллективы значительно превосходят по успешности работы слаборазвитые [19]. Данный факт показывает, что сформированные в условиях реальной деятельности коллектива взаимоотношения, единство ценностных ориентации участников работы не являются «привязанными» к одной лишь

 

141

 

этой деятельности, а могут быть перенесены и в новые, ранее незнакомые условия группового взаимодействия. Это позволяет предположить, что, обеспечив путем специального подбора относительное сходство ценностных ориентации у участников групповой деятельности, мы можем рассчитывать на достаточно эффективное групповое взаимодействие в условиях реальной работы.

В связи с этим одной из существенных задач в решении проблемы подбора и комплектования групп начинает выступать поиск таких параметров оценки композиции, которые отражали бы особенности ценностных ориентации и социальных установок человека.

Поскольку «ценностно-ориентационное единство в коллективе — это прежде всего сближение оценок в нравственной и деловой сфере, в подходе к целям и задачам совместной деятельности» [17; 194], то в качестве одной из существенных характеристик личности может выступать система ее нравственных оценок. При этом важную роль будут играть как содержательная, так и формальная стороны оценивания. Первая — с точки зрения совпадения оценок личности с моральными оценками общества и групп, в которые входит личность, вторая — как характеристика индивидуальности, демонстрирующая преимущественную ориентацию оценок данного конкретного человека.

В настоящее время существуют специальные опросники, позволяющие выявлять содержательные особенности нравственных оценок и моральных суждений личности (например, шкала Кохлберга, методика А.И. Лавриненко [2]). Однако сам принцип их построения имеет ряд существенных недостатков. Традиционно при заполнении таких опросников испытуемым предлагается либо указать в серии конфликтных ситуаций собственное предполагаемое поведение, либо оценить поступки другого лица в этих ситуациях. При этом, что принципиально важно, испытуемый производит оценки в пределах бинарной шкалы «хорошо — плохо». В дальнейшем полученные результаты сравниваются с «истинной» оценкой, на основе чего и устанавливаются особенности моральных суждений человека, их совпадение с правильными, истинными или отклонение от них. Таким образом, во-первых, имплицитно предполагается, что экспериментатор обладает некоей универсальной нормативной шкалой оценок, определяющей границы допустимого поведения. Во-вторых, что человек, в принципе, именно эту шкалу и должен усвоить. И наконец, имеется в виду совпадение в сознании человека его ответов-оценок с существующей в его сознании нормативной шкалой.

Вместе с тем понятно, что сама нормативная шкала, которой пользуется экспериментатор, является в значительной мере субъективной и отражает прежде всего особенности той социальной среды, к которой он принадлежит. С другой стороны, и в сознании самого испытуемого мы можем найти, как минимум, две системы моральных оценок. (Теоретическим обоснованием подобного представления может служить идея о соотношении значения и личностного смысла, сформулированная А.Н. Леонтьевым и получившая развитие в работах В.Ф. Петренко, А.Г. Шмелева, Е.В. Субботского и других [9], [16], [22], [23].) Одна из них связана с оценкой допустимости или недопустимости поведения в той или иной обстановке. Эта шкала может быть условно обозначена как шкала «можно — нельзя»; она является отражением на уровне значений объективно существующих в обществе или группе норм и правил поведения. Другая система оценок основана на сопоставлении поступка и ценностной шкалы личности. В отличие от первой она включает личностные смысловые образования и может быть обозначена как шкала «хорошо — плохо».

Можно утверждать, что при всем сходстве этих шкал, поскольку вторая в конечном счете есть производная от первой, между ними существует определенное различие. С одной стороны, оно заключается в «пристрастности суждений» [22]. Нравственные эталоны личности являются не простым зеркальным отображением норм, а их творческим преломлением сквозь призму собственного опыта личности, ее сознательной активности, системы мотивов. С другой стороны, сами нормы в силу сложности объективной действительности неоднозначны. Они имеют сложные, порой недостаточно четко определенные границы (например, соответствие целей и средств). «Соблюдение общего значения социальной нормы — это долг человека перед обществом и коллективом, но характер и способ применения этой нормы в конкретной ситуации — это дело его индивидуальной совести. В результате соотнесения социальной нормы с конкретными ситуациями создаются различные индивидуальные шкалы оценок, соответствующие его совести»,— писал В.С. Мерлин [11; 27—28]. Кроме того, сама система норм может по-разному отражаться в сознании человека, что также неоднократно подчеркивалось в многочисленных

 

142

 

теоретических и экспериментальных исследованиях советских психологов ([3], [4], [24] и др.). Таким образом, может произойти известное расхождение в сознании человека двух шкал «хорошо — плохо» и «можно — нельзя» При этом степень и характер этого расхождения могут рассматриваться как весьма существенные личностные характеристики Можно предположить, что особенно ярко отмеченные личностные особенности должны проявляться в ситуациях неопределенности

В этом случае при оценке ситуации человеком можно ожидать проекции наиболее характерных для него оценок, выявляя тем самым определенный тип личности: либо «нормативный», характеризующийся преимущественным совпадением в сознании человека двух этих шкал, либо «вариативный», отличающийся неполным их соответствием. Вариативность может рассматриваться как способность личности при оценке различных конфликтных ситуаций выходить в своих суждениях за обычные рамки нормативно предписанного поведения, что является важным условием не только адекватного поведения личности, но и правильной оценки поступков других участников совместной деятельности, и, следовательно, фактором, влияющим на характер группового взаимодействия.

Для проверки высказанного предположения нами была сконструирована специальная методика для выявления степени нормативности — вариативности моральных оценочных суждений; она включала набор из 15 сюжетов, описывающих поведение личности в конфликтных ситуациях. Вот один из таких сюжетов, относящихся к категории педагогических конфликтов: «На уроке учитель выяснил, что все ученики не подготовили домашнее задание в связи с тем, что поход, в который они ходили накануне, закончился очень поздно. Но вдруг одна девочка сказала, что она все же нашла время и выучила урок». Задача испытуемого в ходе исследования заключается в оценке поведения персонажей этих ситуаций (в данном примере поступка девочки) с точки зрения как целей, так и средств их достижения с помощью четырех альтернативных суждений: «хорошо и можно (одобряется, поощряется, разрешается)», «плохо и нельзя (осуждается, запрещается)», хорошо, несмотря на то что нельзя», «плохо, несмотря на то что можно» — (а), (б), (в), (г) соответственно. Неопределенный характер ситуаций, неконкретность содержания и отсутствие необходимых деталей, с одной стороны, приводили к дефициту информации, что, в свою очередь, заставляло испытуемого достраивать сюжет и проецировать оценку. С другой стороны, низкая информативность сюжетов и сложность ситуаций позволяли избегать проявления испытуемыми конформных реакций.

Первоначально методика включала 17 ситуаций, однако после предварительного исследования две из них были исключены в связи с высокой вероятностью ответов (данные получены на выборке из 383 испытуемых). Оставшиеся 15 сюжетов, как показало предварительное исследование, имели достаточно высокий уровень неопределенности либо по одной, либо по двум шкалам оценки и были включены в дальнейшее исследование.

В качестве оцениваемых параметров были выбраны, вариативность — нормативность, отклонение по шкалам, общее отклонение и вероятность ответов. Для определения вероятности (степени стандартности ответов) ситуации теста были предъявлены 685 испытуемым. Выборка была составлена из представителей различных профессиональных и возрастных групп. По результатам ответов были определены частоты различных оценок каждой ситуации, что и позволяло оценить стандартность ответа Количественно степень стандартности ответов определялась как сумма частот ответов испытуемого по всем ситуациям:

 

 

где Р — показатель стандартности ответа, р_i — частота ответа в i-й ситуации. В качестве показателя нормативности-вариативности выступало относительное число ответов-оценок (а) — «хорошо — можно» и (б) — «плохо — нельзя» по всем ситуациям:

 

 

где Н — показатель нормативности, n_a — количество ответов-оценок (а) — «хорошо — можно», n_б — количество ответов-оценок (б) — «плохо — нельзя». Для определения сдвига оценок по шкалам были выделены показатели средней вероятности каждой группы ответов-оценок (а+в) и (a+г), соответствующие среднему количеству оценок «хорошо» и «можно» по всей выборке. Показателями отклонения выступала разница между реальной и ожидаемой оценкой:

 

 

где К^х_п — показатель сдвига оценок по

 

143

 

шкале «хорошо — плохо», n_а и n_в — количество ответов-оценок (а) и (в) соответственно.

 

 

где К^м_н — показатель сдвига оценок по шкале «можно — нельзя, n_а и n_г — количество оценок (а) и (г) соответственно, p_a+в и p_a+г — стандартные значения по шкалам.

Положительные значения К^х_n и К^м_н свидетельствуют о сдвиге оценок в сторону шкал «хорошо» и «можно», а отрицательные — «плохо» и «нельзя».

Абсолютное отклонение вычислялось по формуле

 

 

где К° — абсолютное отклонение, К^х_n и К^м_н — показатели отклонения по шкалам.

Мы получили следующие стандартные значение нормативности и оценок по шкалам:

 

Р_а+б= 47,9;   Р_а+в= 46,2;   Р_а+г= 42,7.

 

Величина стандартного показателя Р_а+б близка к 50 %, что, на наш взгляд, достаточно явно подтверждает предположение о существовании расхождения в оценочных шкалах. При этом оказалось, что полученные распределения ответов-оценок (а+б), (a+в), (а+г) могут быть хорошо описаны нормальной кривой.

Проведенное исследование позволило выделить ряд категорий ответов, характерных для разных типов личности по исследуемому параметру. Сравнение результатов, полученных в эксперименте, с рядом личностных характеристик показало наличие определенной связи между нормативностью — вариативностью и такими традиционными параметрами измерения групповой композиции как экстра-интровертированность и невротизм. Так, оказалось, что люди с высокими значениями нормативности ответов имеют более низкие показатели экстравертированности и невротизма (табл. 1). При этом обнаружилось, что связь между характеристиками нелинейная. Полученные результаты во многом уточняют данные предварительного экспериментального исследования [21]. Было установлено, что рост нормативности ответов связан с возрастанием мотивации достижения испытуемых, однако лишь до определенного предела. Дальнейшее возрастание нормативности сопровождается некоторым снижением значений этого показателя.

 

Таблица 1

 

Взаимосвязь нормативности-вариативности с некоторыми личностными характеристиками

 

 

Полученные экспериментальные данные позволяют предположить, что нормативность — вариативность оценочных суждений может рассматриваться как специфическая личностная характеристика, что, в свою очередь, дает возможно говорить о принципиальной допустимости использования этого параметра при исследовании групповых процессов и, в частности, групповой композиции.

Так, можно предположить, что в достаточно сплоченных коллективах степень совпадения результатов по тесту будет более высокой, чем в группах, находящихся в начале пути коллективообразования, поскольку процесс формирования коллектива, как это было показано в многочисленных исследованиях, прежде всего сопровождается изменением ценностных ориентации участников совместной деятельности, что не может не отразиться на характере морального оценивания. При этом, вероятно, степень совпадения оценок будет достаточно велика как по ценностной, так и по нормативной шкалам. В то же время коллективы более высокого уровня социально-психологического развития должны, вероятно, продемонстрировать более высокую

 

144

 

вариативность оценок, обусловленную творческим характером всей атмосферы коллектива, возможностями самоопределения, а также проявления индивидуальности в различных сферах коллективной деятельности.

Для проверки этого предположения мы провели исследование степени единства оценок по выделенным шкалам в стабильных коллективах и группах, находящихся в начале пути коллективообразования, имеющих небольшой опыт группового взаимодействия. В качестве объекта исследования выступили достаточно сплоченные классные коллективы школ г. Ульяновска и перекомплектованные в начале учебного года классы, а также учебные группы первого курса ПТУ. Всего в исследовании принимало участие 13 учебных коллективов. Общая численность участников эксперимента — 304 человека.

Степень единства ответов членов группы определялась способом, в принципе аналогичным тому, который был предложен для измерения ценностно-ориентационного единства Р.С. Немовым [18], и вычислялась как сумма разниц между максимальным количеством ответов-оценок по одной из категорий и количеством диаметрально противоложных оценок по всем ситуациям:

 

 

где С₀ — показатель единства оценок, m_i — максимальное количество сходных оценок по ситуации, n_i — количество противоположных оценок по данной ситуации, N — количество участников эксперимента.

Ясно, что в гипотетической группе с максимальной сплоченностью m_i=N, а n_i=0, и тогда С₀ =100 %. А в группе с «нулевой» сплоченностью все оценки будут равновероятны. В этом случае m_i=n_i и, следовательно, С₀=0 %.

Аналогичным способом определялось и единство оценок по шкалам «хорошо» и «можно» (C^х_п и C^м_н соответственно). Показатель нормативности ответов вычислялся так же, как и при анализе индивидуальных результатов (формула 2).

 

Таблица 2

 

Сравнительные показатели сплоченности и нормативности оценок

 

 

Полученные данные (табл. 2) в основном подтвердили высказанные предположения. Так, было установлено, что в сложившихся классных коллективах показатель единства оценок (С₀) значительно выше, чем в несформировашихся коллективах. Из таблицы видно, что разница в показателях составляет более 7 %. Аналогичные результаты наблюдаются и по отдельным шкалам— как ценностной (С^х_n), так и нормативной (С^м_н). Кроме того, обнаружилось различие и в показателях нормативности. Как и предполагалось, в сложившихся классных коллективах ученики демонстрируют большую вариативность оценок. Вместе с тем, как это видно из таблицы, различие оказалось несколько ниже уровня значимости, что не позволяет делать окончательных выводов. Интерес представляет тот факт, что более высокая вариативность оценок в сплоченных коллективах связана в то же время с меньшим их отклонением от стандарта, полученного по всей выборке, что свидетельствует о более высокой адекватности моральных суждений членов коллектива (табл. 3). При этом обнаружилось, что если отклонение по

 

Таблица 3

 

Отклонения от средних по отдельным шкалам оценки и общее отклонение

 

 

145

 

шкале «хорошо — плохо» (К^х_п) отличается в этих группах лишь количественно, то по шкале «можно — нельзя» (К^м_н) наблюдается и качественное отличие (—2,0 и +3,6 соответственно), показывающее наличие сдвига оценок в одном случае в сторону запретов, в другом — разрешений по сравнению со стандартными ответами.

 

 

Рис. Общее отклонение от средних оценок в ученических коллективах

(K_j — классы высокого, а К_к — низкого развития)

 

Это отличие достаточно наглядно иллюстрирует график (см. рис.). Координатные оси соответствуют двум шкалам оценки, точка пересечения осей — стандарту, х_i и у_i соответствуют значением К^х_н и К^м_n. Векторы К⁰_j и К⁰_k показывают абсолютные значения отклонений оценок, вычисленные по формуле (5), и направление этого отклонения.

Полученные экспериментальные данные позволяют, на наш взгляд, говорить о том, что предложенная методика, выступая, с одной стороны, как личностная, позволяющая определить характер моральных оценочных суждений человека и их специфическую ориентацию, в то же время является и социально-психологической, так как дает возможность фиксировать некоторые феномены коллектива.

 

1. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 8.

2. Анастази А. Психологическое тестирование Т. 2. — М., 1982. — 336 с.

3. Бобнева М. И. Социальные нормы и регуляция поведения. — М., 1978. — 311 с.

4. Бодалев А. А., Шорохова Е. В. Психологические проблемы формирования нового человека. — Психол. журн. 1983.  Т. 4. № 6. С. 20— 30.

5. Горбов Ф. Д., Лебедев В. И. Психоневрологические аспекты труда операторов. — М., 1975. — 207 с.

6. Горбова А. В. Исследование групповой деятельности на гомеостате в сопоставлении с индивидуально-групповыми характеристиками и методом тестирования. — Нов. исслед. в психологии. 1973. № 1/7. С. 34—36.

7. Донцов А. И. Проблемы групповой сплоченности. — М., 1979. — 128 с.

8. Кричевский Р. Л. Проблема межличностной совместимости в зарубежной социальной психологии. — Вопр. психол. 1979. № 5. С. 161 — 169.

9. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М., 1975. — 304 с.

10. Лутошкин А. Н. Эмоционально-динамический стиль группового поведения. — В сб.: Социально-психологические проблемы личности и коллектива. Ярославль, 1977. С. 38—46.

11. Мерлин В. С. Взаимосвязь развития индивидуальности и развития коллектива как фактор стабильности кадров. — В сб.: Прикладные проблемы социальной психологии. М., 1983. С. 24—39.

12. Немов Р. С. Психологическая теория коллектива и проблемы групповой эффективности.— Вопр. психол. 1978. № 5. С. 53—63.

13. Немов Р. С. Психологические условия и критерии эффективности работы коллектива. — М., 1982. — 64 с.

14. Немов Р. С. Социально-психологический анализ эффективной деятельности коллектива. — М., 1984. — 200 с.

15. Обозов Н. Н. Межличностные отношения. — Л., 1979. — 151 с.

16. Петренко В. Ф. Экспериментальная психосемантика: опыт исследования индивидуального сознания. — Вопр. психол. 1982. № 5. С. 13—26.

17. Петровский А. В. Личность. Деятельность. Коллектив. — М., 1982. — 255 с

18. Психологическая теория коллектива / Под ред. А. В. Петровского. — М., 1979. — 240 с.

19. Синягин Ю. В., Синягина Н. Ю. Прибор для моделирования совместной групповой деятельности. — Вопр. психол. 1980. № 4. С. 141 — 144.

20. Синягин Ю. В. Некоторые особенности влияния мотивации достижения на успешность совместной деятельности в группах разного уровня развития: Тезисы докладов итоговой научной конференции. — Ульяновск, 1981. С. 21—22.

21. Синягин Ю. В. К вопросу о параметрах измерения групповой композиции: Тезисы докладов Всесоюзной конференции. — Тбилиси, 1983. С. 181 — 183.

22. Субботский Е. В. О пристрастности детского суждения. — Вопр. психол. 1978. № 2. С. 81—90.

23. Шмелев А. Г. Концепция систем значений в экспериментальной психосемантике.— Вопр. психол. 1983. № 4. С. 16—27.

24. Якобсон С. Г., Щур В. Г. Психологические механизмы усвоения детьми этических норм. — В кн.: Психологические проблемы нравственного воспитания детей / Под ред. Ф.Т. Михайлова и др. — М., 1977. С. 59—108.

25. Haythorn W. W The composition of groups: A review of the literature. — Acta Psychol. Amsterdam 1968. V. 28 (2). P. 97—128.

 

Поступила в редакцию 21.II 1984 г.