93

 

ТЕМАТИЧЕСКИЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ

 

СВЕРХНОРМАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАК ВЫРАЖЕНИЕ АКТИВНОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЗИЦИИ КОЛЛЕКТИВА И ЛИЧНОСТИ

 

Р.С. НЕМОВ

 

Проводимая в настоящее время реформа школы требует интенсификации психологических исследований по формированию у школьников активной социальной позиции, выражающейся в кровной заинтересованности в государственных и общественных делах, инициативном, творческом отношении к труду [3]: «Вся атмосфера обучения и воспитания в семье и школе, в трудовом коллективе, пионерской и комсомольской организациях должны быть проникнуты духом коллективизма, идейности, непримиримости к иждивенчеству, к равнодушию... [4; 1]. Между тем именно в психологии проблема активной социальной позиции личности до сих пор остается слаборазработанной. В других научных дисциплинах — философии, социологии и педагогике — имеются работы, посвященные активной социальной позиции (см., например, [5]), однако из-за отсутствия должной поддержки со стороны психологов ее исследования еще не настолько продвинулись вперед, чтобы обеспечить решение практических задач по формированию и развитию у школьников такой позиции. Со своей стороны психологи вряд ли в состоянии решить проблему, не опираясь на фундаментальные философские, социологические и педагогические знания. Проблема активной социальной позиции ни в целом, ни в основном не может быть решена только средствами психологии.

В психологическом исследовании активная социальная позиция выступает как особая форма деятельности1 коллектива или личности и решаются вопросы изучения механизмов ее формирования, диагностики и развития. Психологическим выражением активной социальной позиции являются мотивы, ценностные ориентации, нравственные ожидания, моральные установки, отношения, поступки и результаты общественно полезной деятельности субъекта — коллектива или личности, соответствующие тому, что не может быть им предъявлено как обязательное к исполнению, официально предписанное, т.е. нормативное в правовом смысле этого слова. Речь идет о таких мотивах, ценностных ориентациях, установках, отношениях и результатах деятельности, которые отвечают интересам общества, ради прогрессивного развития которого данная деятельность осуществляется. Эти высшие проявления общественно полезной деятельности мы называем сверхнормативными.

Сверхнормативная деятельность есть социально-психологическое выражение активной социальной позиции коллектива и личности. В теоретическом и экспериментальном исследовании сверхнормативной деятельности мы будем исходить из того, что ее психологическое изучение не может ни подменить, ни заменить собой исследования мировоззренческих и социальных основ активной общественной позиции. Приоритет и «последнее слово» в понимании и объяснении сверхнормативной деятельности как выражения активной социальной позиции принадлежит всему комплексу общественных наук.

Исходным моментом определения сверхнормативной деятельности и установления путей ее экспериментально-диагностического исследования служит

 

94

 

сама общественная практика. Это относится и к психологии, и к другим наукам, для которых предметом изучения является активная социальная позиция. Поиск собственно психологического теоретического, экспериментального и методического подхода к решению проблемы требует предварительного рассмотрения реальных жизненных проявлений активной социальной позиции личности и коллектива в истории становления и развития социалистических общественных отношений. Такое рассмотрение позволит уточнить определение сверхнормативной деятельности, разработать соответствующие ее природе методы исследования.

Одним из первых и наиболее ярких проявлений активной социальной позиции коллективом и личностью в нашей стране стали коммунистические субботники2. Подчеркивая социальное и политическое значение того нового отношения к труду, которое проявилось в коммунистических субботниках, В.И. Ленин говорил: «Коммунизм есть высшая ступень развития социализма, когда люди работают из сознания необходимости работать на общую пользу» [2; 330]. Подлинно коммунистический труд «есть бесплатный труд на пользу общества, производимый не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не по заранее установленным и узаконенным нормам (курсив наш. — Р. Н.), даваемый без расчета на вознаграждение, без условий о вознаграждении, труд по привычке трудиться на общую пользу и по сознательному (перешедшему в привычку) отношению к необходимости труда на общую пользу...» [1; 314].

Яркими проявлениями сверхнормативной деятельности в первые годы Советской власти помимо коммунистических субботников стали шефство передовых рабочих над отстающими, создание и распространение производственных коммун, ударных бригад, коллективных форм производственного самоуправления, принятие встречных социалистических обязательств и планов, добровольное повышение норм выработки и стахановское движение. В годы Великой Отечественной войны возникли такие новые формы сверхнормативной деятельности, как движение «тысячников», «фронтовые бригады», добровольные массовые отчисления от заработной платы в фонд обороны. Сразу же по окончании войны развернулось движение за повышение производительности труда на основе внедрения в производство достижений науки и техники. В 60-е гг. получило широкое распространение движение за коммунистический труд.

Формы общественно полезной социальной активности, в которых проявляется сверхнормативная деятельность советских людей, в настоящее время продолжают развиваться. Все они убедительно свидетельствуют, что по мере дальнейшего совершенствования развитого социалистического общества сверхнормативная трудовая деятельность коллективов и личностей не только не исчезает, но приобретает новые, более соответствующие требованиям современности формы.

Обобщением социальной практики становления и развития коммунистического отношения к труду явились работы, посвященные теоретическим вопросам активной социальной позиции и общественно полезной деятельности школьников. А.А. Гусейнов, например, пишет о том, что активная социальная позиция предполагает такое внутреннее отношение к труду советского человека, когда он, исходя из своего гражданского долга, оказывается не только способным критически отнестись к достигнутому, но выбрать и следовать более совершенному общественному идеалу, более высоким, идущим в русле тех же самых ценностных ориентации целям [8]. Ту же мысль — о том, что проявления сверхнормативной деятельности характеризуют более высокий уровень социально-психологического развития личности, подчеркивает Д.И. Фельдштейн: «Качественно новый исторический

 

95

 

уровень развития личности становится возможным именно на этапе развитого социализма… Главное здесь — это новый тип социальной активности, новый уровень сознания..., потребность самореализации не себя в обществе, а себя для общества» [17; 43].

Рассмотрим некоторые принципиальные вопросы, относящиеся к проблеме сверхнормативной деятельности, решение которых определяет методологические рамки ее теоретического и экспериментального изучения. Один из них — вопрос о существовании качественно различных уровней регуляции социальной активности коллектива и личности. Из его решения вытекает одно из оснований для выделения сверхнормативной деятельности как особой, несводимой к другим формы общественно полезной работы.

Специалисты в области философии морали и права различают два вида социальных норм, соответствующие двум различным уровням социальной регуляции общественно полезной деятельности коллектива или личности: правовые и моральные. Правовые нормы в своем деонтическом содержании выражают обязательные требования, которым в своей социальной деятельности должны удовлетворять группы и индивиды, принадлежащие данному обществу. Правовые нормы рассматриваются как основа отношений, нормативно связанных с теми или иными правовыми актами. Нормы этого типа разрабатываются и утверждаются соответствующими инстанциями, существуют в виде законов, положений, уставов, уложений, инструкций, приказов и т.п. Отклонение от них обычно наказуемо и ведет к применению к нарушителю определенных санкций. Моральные нормы, в отличие от правовых, характеризуются меньшей категоричностью, менее выраженной формальной определенностью, меньшей императивностью и «санкционируемостью». Ценностно они связаны, как правило, с более высоким уровнем социальной, а именно нравственной регуляции поведения и соответствуют, скорее, не нормам как таковым, а нравственным ожиданиям.

Как критерий оценки деятельности коллектива или личности моральные ожидания опережают «правовую действительность». Их характерная черта состоит в том, что следующие им коллективы и личности опираются в своих действиях не на закон, а на собственную сознательность, чувство долга, высокую гражданственность, ответственность и требовательность. «Мораль зрелого социализма — это не «кодекс», обладающий качествами абсолютной завершенности, а процесс развития и совершенствования элементов истинной человеческой нравственности...» [7; 127].

Мысль о том, что в регуляции социального поведения следует различать несколько уровней, высказывалась и обсуждалась неоднократно многими учеными, занимающимися проблемами личности и нравственности. В содержательную характеристику соответствующих уровней регуляции включалось отношение субъекта деятельности к существующим, узаконенным нормам. Их превышение рассматривалось как проявление социальной активности более высокого уровня, чем простое следование, не нарушение данных норм. П.А. Ландесман и Ю.В. Согомонов, например, назвали высший из уровней социальной регуляции поведения «сверхнормативным ярусом или сектором морального сознания» [10; 116]. Автор известной книги «Советский человек: формирование социалистического типа личности» Г.Л. Смирнов также пишет о недостаточности понятия нормы для решения проблемы многоуровневой регуляции социальной активности и выделения в ней более высоких и более низких уровней: «Норма выражает реальные отношения в специфическом виде — в виде требований общества к людям... Но нельзя упускать из виду, что реальные отношения несравненно богаче моральных и правовых требований, норм, и уже в силу этого невозможно ограничиться нормативными характеристиками» [16; 228].

Для более точного обозначения разных уровней регуляции социальной деятельности, соответствующих правовым нормам и моральным ожиданиям, мы решили воспользоваться различными

 

96

 

терминами. Ту форму регуляции деятельности, которая связана с действием правовых норм, мы, как это и принято в большинстве работ, обозначили как нормативную, а ту, которая связана с функционированием и влиянием на поведение нравственных ожиданий — как сверхнормативную.

Использование в данном случае термина «сверхнормативная» требует пояснения. Все виды социальной деятельности личности или коллектива в своем регулятивном моменте так или иначе связаны с какими-то «нормами», выступающими для них в качестве эталона, образца. В этой связи употребление термина «сверхнормативная» несколько нарушает сложившуюся в социальной психологии традицию широкого использования понятия «социальная норма» (см., например, М.И. Бобнева [6]) и, естественно, порождает определенные трудности терминологического порядка. Однако их было бы больше, если бы тот вид социальной деятельности, которому посвящена данная статья, назывался иначе, чем «сверхнормативный».

Приведем некоторые дополнительные аргументы в обоснование данной точки зрения. Во-первых, развивающаяся социальная действительность ведет к появлению таких новых форм социальной деятельности, для которых еще не существует уже ставших, «узаконенных», обязательных для всех социальных норм. Именно таким в свое время было стахановское движение и многие другие, упомянутые выше, возникшие раньше или позднее примеры трудового энтузиазма, проявляемого советскими людьми.

Во-вторых, понятие «норма» характеризует принятые стандарты деятельности различных субъектов: общества в целом, организаций, групп, индивидов. То, что уже стало нормой для индивида или группы, может еще не быть нормой для организации и общества, как это, к примеру, характерно для указанных выше проявлений трудового энтузиазма отдельными коллективами и личностями. Более высокие нормы-стандарты социальной деятельности личностей, групп, коллективов и организаций по отношению к принятым другими людьми и общностями могут выглядеть как сверхнормативные. В этом плане различение нормативного и сверхнормативного необходимо для того, чтобы терминологически зафиксировать более прогрессивный характер деятельности одних личностей и социальных групп по сравнению с другими.

В-третьих, в ходе социально-психологического изучения регуляции деятельности возникает необходимость различения двух противоположных по нравственному содержанию форм отклонения поведения от принятых норм. Для характеристики одной из них в социальной психологии давно и широко используется словосочетание «отклоняющееся поведение», которое в сложившейся традиции его употребления имеет явно отрицательный оттенок, обозначает действия и поступки, не соответствующие норме, т.е. донормативные. В этой связи целесообразно выделить и обозначить как сверхнормативный вид деятельности, прямо противоположный по своему социальному смыслу отклоняющемуся поведению. Логика требует, чтобы он был назван сверхнормативным.

Общие, исходные теоретические положения социально-психологического исследования сверхнормативной деятельности как выражения активной социальной позиции личности или коллектива можно сформулировать следующим образом:

1. Только система общественных отношений, характерных для развивающегося социалистического общества и основанных на принципах коммунистической нравственности в массовом порядке порождает явление сверхнормативной деятельности. Именно в этой системе отношений следует искать ключ к глубокому пониманию происхождения, социальной и психологической сущности данной формы социальной активности личностей и коллективов.

2. Необходимым социально-психологическим условием для развития и проявления сверхнормативной деятельности личности или коллектива является их участие в деятельности более широких социальных общностей — больших социальных групп или организаций, где эти отношения уже построены

 

97

 

на ценностях и нормах коммунистической морали или по крайней мере имеются хорошие примеры таких отношений.

3. Сверхнормативная деятельность — сложное явление, которое имеет свои внешние и внутренние признаки — проявления и формируется в результате одновременного развития общих свойств субъекта, определяющих его активность, и специфических особенностей, связанных со зрелостью его нравственного сознания.

Рассмотрим, исходя из этих положений, основные проявления и возможные пути исследования сверхнормативной деятельности. Обратимся для этого к рисунку. На нем представлены виды, уровни регуляции, формы и проявления социальной деятельности, и среди них схематически задана область определения сверхнормативной деятельности, ее место среди других видов социальной деятельности, основные эмпирические проявления. Заштрихованная часть этой схемы включает систему основных понятий, в которых рационально (верхняя часть схемы) и операционально (ее нижняя часть) определяется сверхнормативная деятельность. Схема показывает место, занимаемое сверхнормативной деятельностью среди других видов социальной деятельности. С этой целью на ней представлены возможные виды, уровни регуляции и формы социальной деятельности.

Заметим, что не все виды и формы социальной деятельности могут называться сверхнормативными. К ней не относятся, например, общественно полезные формы социальной деятельности, ориентированные только на соблюдение правовых норм, и включаются те, которые связаны с нравственным уровнем регуляции. Это является еще одним аргументом в пользу обозначения обсуждаемого нами вида социальной деятельности как сверхнормативного.

Сверхнормативная деятельность эмпирически может проявляться во внутренних психологических характеристиках субъекта и вне его — в общении и результатах деятельности. Эти проявления сверхнормативной деятельности, в свою очередь, можно назвать субъектными, межсубъектными и объектными. Субъектные проявления сверхнормативной деятельности включают характеристики мотивационно-потребностной сферы, стимулирующие субъекта на повышенную общественно полезную активность, ценностные ориентации и морально-нравственные установки, взятые в их отношении к существующим правовым нормам и ожиданиям. Межсубъектные проявления сверхнормативной деятельности представляют собой разнообразные формы общения, порождаемого и поддерживаемого инициативой субъекта — коллектива или личности — с другими субъектами: коллектива с коллективом, коллектива с личностью, личности с коллективом, личности с личностью. Объектные проявления сверхнормативной деятельности — это практические субъекта, реальные результаты его общественно полезной деятельности, взятые в их предметном выражении и в отношении к целям общественного прогресса.

 

 

Рис. Виды, уровни регуляции, формы и проявления социальной деятельности

 

98

 

Различные проявления сверхнормативной деятельности у одного и того же субъекта могут совпадать и расходиться. Субъект, у которого внутренняя установка на проявление сверхнормативной деятельности уже образовалась, может не выявлять ее в реальных межсубъектных связях и в практических делах из-за отсутствия подходящих для этого условий. Межсубъектные и объектные проявления социальной деятельности со своей стороны могут внешне выходить за пределы существующих норм, т.е. казаться сверхнормативными, но в действительности побуждаться мотивами, отнюдь не соответствующими высоким нравственным идеалам. Возможность существования такого рода расхождений является основанием для выделения и изучения рассмотренных проявлений сверхнормативной деятельности как аналитически различных.

В качестве полноценного социально-психологического референта активной социальной позиции личности или коллектива их деятельность выступает тогда, когда налицо сосуществование и гармония всех трех сверхнормативных проявлений: субъектных, межсубъектных и объектных. Отсюда — следующие требования, которым должно соответствовать исследование, направленное на диагностику сверхнормативной деятельности:

1. Как феномен сверхнормативную деятельность коллектива или личности всегда следует оценивать комплексно, принимая во внимание все три возможных ее проявления: субъектное, межсубъектное и объектное.

2. Для дифференциальной оценки каждого из этих проявлений могут применяться различные методики. Но они должны позволять оценивать не столько отдельные проявления сверхнормативной деятельности, сколько весь феномен в целом. С этой целью в комплексе частных методик, предназначенных для изучения и оценки отдельных проявлений сверхнормативной деятельности, должна быть предусмотрена возможность интегрирования получаемых индексов отдельных проявлений в единый показатель, позволяющий судить о том, в какой мере у данного субъекта сформирована сверхнормативная деятельность как выражение его активной социальной позиции.

3. В комплекс диагностических методик, предназначенных для исследования сверхнормативной деятельности, должны входить экспертные оценки, экспериментальная методика и анализ результатов деятельности. Каждая из них имеет свои достоинства, которые дополняют друг друга и взаимно компенсируют недостатки, которыми обладает каждая из этих методик, взятая в отдельности.

4. При диагностике сверхнормативной деятельности обязательно должны учитываться имеющиеся нормы, так как без них само понятие сверхнормативной деятельности теряет смысл. Предварительное определение нормы выступает поэтому как необходимое и основное условие правильной диагностики деятельности как сверхнормативной.

В процессе выявления норм деятельности изучаемого субъекта — коллектива или личности — возникает ряд сложных вопросов, ни один из которых пока не имеет вполне удовлетворительного решения. Среди них следующие два: 1. Какое из определений нормы среди имеющихся в социально-психологической литературе в данном случае использовать? 2. Как понимать и определять норму по отношению к разным субъектам и различным проявлениям сверхнормативной деятельности? Признавая принципиальную необходимость решения этих и многих других, связанных с диагностикой норм, вопросов, нахождения удовлетворительного, теоретически основательного и эмпирически реализуемого ответа на каждый из них, мы в данной статье выскажем лишь некоторые соображения по этому поводу, оставив окончательное решение проблемы на будущее.

Нормой для субъективных проявлений сверхнормативной деятельности могли бы, например, стать статистически взвешенные результаты исследования обычных ценностных ориентации, мотивов и потребностей, установок и убеждений у многих субъектов —

 

99

 

коллективов или личностей, сверхнормативная деятельность которых интересует исследователя. При выявлении норм оценивания деятельности как сверхнормативной необходимо будет, вероятно, принимать в расчет два вида существующих норм: институциональные и конвенциональные. Первые обычно определены и закреплены формально (например, плановые задания и нормы выработки на промышленных предприятиях или в учреждениях), вторые приняты общим согласием людей, составляющих данную общность. Для каждого из проявлений сверхнормативной деятельности могут, таким образом, существовать два различных показателя, в основу одного из которых положена институциональная, а в основу другого — конвенциональная норма.

Что же касается эмпирической процедуры выяснения и способов практической оценки норм, то они в каждом конкретном случае должны устанавливаться в зависимости от особенностей субъекта деятельности и условий его существования. Развернутый ответ на вопрос о том, как в каждом конкретном случае практически выяснять и оценивать норму, может быть получен только в итоге специальных исследований.

Схема, изображенная на рисунке, показывает, что общественно полезная деятельность связана с двумя уровнями социальной регуляции: нормативно-правовым и морально-нравственным. С донормативным уровнем регуляции соотносится социальная деятельность, которой соответствует отклоняющееся поведение3.

Выскажем несколько предположений, которые можно положить в основу экспериментально-диагностических исследований сверхнормативной деятельности. По-видимому, существуют внутренние условия, помимо внешней ситуации предрасполагающие субъекта к сверхнормативной деятельности. Они, вероятно, представляют собой специфическое сочетание положительных устойчивых психологических качеств субъекта деятельности. Можно, например, предположить, что проявление личностью сверхнормативной деятельности будет коррелировать с наличием у нее таких достоинств, как развитое чувство долга, совесть, ответственность, коллективизм, трудолюбие. Свой вклад в субъектное проявление сверхнормативной деятельности могут внести развитый мотив достижения, адекватная самооценка, внутренний локус контроля и другие мотивационно-динамические характеристики, побуждающие субъекта к повышенной социальной активности. При этом должен существовать и сильный внутренний нравственный контроль соответствующей деятельности. То же самое можно ожидать и в отношении коллектива как субъекта деятельности; здесь внутренней предпосылкой для сверхнормативной деятельности могла бы стать развитость специфических межличностных отношений, характеризующих уровень социально-психологической зрелости коллектива.

При изучении межсубъектного проявления сверхнормативной деятельности необходимо включение субъекта в реальное взаимодействие с другими — общение, в котором ему предоставляется возможность осуществления самостоятельного нравственного выбора: ограничиться ли в своих действиях по отношению к другому субъекту соблюдением только официально установленных норм, или, взяв на себя дополнительную ответственность, реализовать сверхнормативную деятельность. Поскольку речь идет о реальных поступках и действиях, то лучше всего для данной цели может подойти естественный эксперимент.

Объектные проявления сверхнормативной деятельности можно исследовать через анализ результатов общественно полезного труда коллектива или личности. Если, например, изучаются производственные коллективы, то там исследование данного проявления сверхнормативной деятельности провести сравнительно легко, так как производственная деятельность обычно точно нормирована. Для таких коллективов

 

100

 

почти всегда существуют установленные законом качественные, количественные и номенклатурные нормы.

Обсудим еще один важный теоретический вопрос. Он касается отличий понятия сверхнормативной деятельности от близких к нему понятий надситуативной активности, наднормативной активности и ответственности. Понятие надситуативной активности введено и операционально представлено в работах В.А. Петровского (см., например, [15]), а понятия наднормативной активности и ответственности раскрыты в публикациях А.К. Дусавицкого [9] и К. Муздыбаева [13]. Их мы и будем иметь в виду, приступая к сравнительному анализу.

Надситуативная активность экспериментально изучалась В.А. Петровским как проявление индивидуальной творческой активности субъекта при решении интеллектуальных сенсомоторных задач игрового типа. Ее мотивом в соответствующем эксперименте выступил специфический мотив риска, стимулированный непосредственным интересом к предмету деятельности — задаче. Мотивация надситуативной активности рассматривалась автором в отвлечении от влияний непосредственного социального окружения и значения выполняемого индивидом задания для окружающих людей, коллектива и общества в целом. При исследовании проявлений сверхнормативной деятельности ее субъект будет нами пониматься как обязательно включенный во взаимодействие с другими субъектами. Мотивационной основой сверхнормативной деятельности является не мотив риска не непосредственный интерес к предмету деятельности, а чувство долга перед людьми, значение выполняемой деятельности для коллектива и общества в целом. Понимание механизмов происхождения, формирования и развития сверхнормативной деятельности невозможно без учета влияний социального окружения. Сказанного нам кажется достаточно для того, чтобы сверхнормативную деятельность и надситуативную активность рассматривать как два различных, несводимых друг к другу и невыводимых друг из друга феномена.

Рассматривая понятие наднормативной активности, А.К. Дусавицкий пишет, что «существование наднормативной активности отражает противоречие между двумя различными целостностями: личностью и коллективом» [8; 76]. Он понимает наднормативную активность как проявляющуюся «за пределами необходимости, обусловленной целями совместной кооперативной деятельности» [там же]. Из сравнения приведенных высказываний, относящихся к наднормативной активности, с данным выше определением сверхнормативной деятельности следует, что эти феномены различны. Сверхнормативная деятельность по определению не может выходить за пределы необходимости, обусловленной целями кооперации, так как она ориентирована на более эффективную реализацию именно этих целей. Социальным источником сверхнормативной деятельности не могут быть противоречия между коллективом и личностью, а следствием — нарушение системы кооперации. Сверхнормативная деятельность не нарушает, а созидает, не разобщает или разъединяет, а соединяет и сплачивает личность с коллективом, поскольку именно в ней утверждаются подлинно коллективистские принципы человеческих взаимоотношений, соответствующие интересам как коллектива, так и личности.

Анализируя понятие ответственности, К. Муздыбаев пишет: «Все виды ответственности объединяет то, что они представляют собой формы контроля за деятельностью субъекта» [13; 18] со стороны общества или его самого. «В первом случае ответственность отражает подотчетность субъекта в плане реализации им требований общества или его институтов с последующим применением санкций в зависимости от степени его вины или заслуг» [там же]. «Во втором случае ответственность отражает отношение к должному самого субъекта...» [там же]. Характеризуя социальную ответственность как свойство личности, К. Муздыбаев считает, что она включает в себя выполнение индивидом определенных

 

101

 

обязанностей; «виды обязанностей, в свою очередь, позволяют выявить ответственность, т.е. обнажают общественную ее сущность...» [там же; 25]. Соотнося социально ответственное поведение со сложившимися нормами, К. Муздыбаев следующим образом уточняет свою позицию: «Мы будем говорить о социальной ответственности, имея в виду склонность личности придерживаться в своем поведении общепринятых в данном обществе социальных норм, исполнять ролевые обязанности» [там же].

Итак, мы имеем перед собой достаточно четкое социально-психологическое определение социальной ответственности, данное через понятие контроля, подотчетности субъекта, ориентации на требования и нормы общества, применения санкций, должного, круга обязанностей, склонности придерживаться принятых социальных норм. Сравнивая это определение с дефиницией сверхнормативной деятельности, мы усматриваем следующие различия между ними. Во-первых, сверхнормативная деятельность не предполагает ни внешнего контроля, ни подотчетности субъекта, ни применения к нему санкций в случае отсутствия с его стороны соответствующей активности. Во-вторых, сверхнормативная деятельность выражается не столько в склонности придерживаться общепринятых социальных норм, сколько в следовании им, сопровождающемся обязательным стремлением превзойти существующие нормы, ставить и достигать нравственно более высокие цели.

В настоящее время уже создана методика, предназначенная для исследования и диагностики сверхнормативной деятельности, и продолжается работа по ее совершенствованию. Ее описание и результаты работы по ней составят предмет наших дальнейших публикаций.

 

1. В. И. Ленин. Полн. собр. соч. Т. 40.

2. В. И. Ленин. Речь на I съезде земледельческих коммун и сельскохозяйственных артелей. 4 декабря 1919 года. — Полн. собр. соч. Т. 39.

3. О реформе общеобразовательной и профессиональной школы: Сборник документов и материалов. — М., 1984.

4. В Политбюро ЦК КПСС. — Правда, 1984, 29 июня.

5. Ануфриев Е. А. Социальный статус и активность личности. — М., 1984. — 286 с.

6. Бобнева М И. Социальные нормы и регуляция поведения. — М., 1978. — 310 с.

7. Вичев В. Мораль и социальная психика. — М., 1978. — 357 с.

8. Гусейнов А. А. Социальная природа нравственности. — М., 1974. — 155 с.

9. Дусавицкий А.К. Активность личности и коллектив как развивающаяся система. — Психол. журн. 1983. Т. 4. № 6. С. 75—78.

10. Ландесман П. А., Согомонов Ю. В. Мировоззренческие основания морального сознания. — Вопросы философии. 1979. № 11. С. 113—127.

11. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. — М., 1975. — 303 с.

12 Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. — М., 1984. — 444 с.

13. Муздыбаев К. Психология ответственности. — Л., 1983. — 240 с.

14. Немов Р. С. Социально-психологический анализ эффективной деятельности коллектива. — М., 1984. — 201 с.

15. Петровский В. А. К психологии активности личности. — Вопр. психол. 1975. № 3. С. 26—38.

16. Смирнов Г. Л. Советский человек: формирование социалистического типа личности. 3-е изд. — М., 1980. — 464 с.

17 Фельдштейн Д. И. Психологические закономерности развития личности и решение актуальных задач воспитания. — Вопр. психол. 1984. № 2. С. 43—51.

 

Поступила в редакцию 6.VII 1984 г.