Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в девятнадцатилетнем ресурсе (1980-1998 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

180

 

ПРОБЛЕМЫ ПСИХОЛОГИИ ПЕРЕЖИВАНИЯ

 

А.Г. ШМЕЛЕВ

Москва

 

Василюк Ф.Е. Психология переживания (анализ преодоления критических ситуаций). — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. — 200 с.

 

Современная психологическая литература пополнилась новой самобытной работой. В ней освещаются такие разделы общей психологии, которым традиционно уделялось незаслуженно мало внимания советскими психологами.

Центральным термином монографии является «переживание», в которое Ф.Е. Василюк вкладывает специфический смысл. Автор использует его для обозначения не эмоциональной репрезентации субъекту содержаний сознания, а «особой внутренней деятельности, внутренней работы, с помощью которой человеку удается перенести те или иные (обычно тяжелые) жизненные события и положения, восстановить утраченное душевное равновесие, словом, справиться с критической ситуацией» (с. 12).

В первой главе Ф.Е. Василюк предлагает читателю собственную, весьма зрелую, хорошо библиографически аргументированную классификацию критических ситуаций: стресс, фрустрация, конфликт, кризис. Он вполне оправданно предлагает сузить круг явлений, обозначаемых в современной психологической литературе понятием «стресс», явлениями организмического уровня функционирования человека, знаменующими напряжение витальных потребностей, удовлетворяемых регулярно, без длительных временных отсрочек — «здесь и теперь». Другой круг явлений автор предлагает закрепить за понятием «фрустрация»: это критическая ситуация, выражающаяся в неудовлетворении предметно сфокусированной потребности (мотива), в результате столкновения с предметно-определенным барьером. В отличие от фрустрации конфликт возникает в результате столкновения двух внутренних побуждений, отраженных в сознании в виде самостоятельных «идеационных» понятий — ценностей. Внутренний конфликт протекает в форме особого «ценностного переживания». Кризис — ситуация переживания невозможности реализации жизненного замысла. Кризис возникает в поворотных пунктах жизненного пути личности.

Ф.Е. Василюк классифицирует и обсуждает различные механизмы переживания. Непродуктивные способы переживания, объединяемые автором под традиционным обозначением «психологическая защита», приводят к мнимому улучшению в виде субъективного смягчения неудовольствия, а иногда вызывают дезадаптационный эффект. Продуктивные способы переживания автор обозначает термином «совладание»; они предполагают «реалистический учет целостной ситуации, умение пожертвовать частным и сиюминутным.

Отчетливо и твердо обозначая свою принадлежность к последователям теории деятельности А. Н. Леонтьева, Ф.Е. Василюк смело раздвигает ее феноменологические и концептуальные рамки. Переживание является таким интегральным теоретическим конструктом, который имеет свои проекции и в сфере мотивации (см. психодинамические теории), и в сфере действий (рассматриваются в бихевиоральных подходах), и в сфере образа (исследуются в когнитивной психологии).

Более спорное впечатление оставляет вторая глава монографии. Автор смело берется за решение сверхсложной задачи: произвести типологический анализ видов переживания с помощью построения типологии «жизненных миров». При этом он пытается реализовать, как сам заявляет, принцип восхождения от абстрактного к конкретному: от абстрактных теоретических параметров «жизненного мира» (сложный — простой, трудный — легкий) к эмпирическим, содержательно насыщенным психографическим портретам каждого (из четырех возможных в данной сетке) типа «жизненного мира».

Ф.Е. Василюк ярко и интересно выписывает намеченные психографические портреты «гедониста» (простой и легкий «жизненный мир»), «реалиста» (простой и трудный), субъекта «ценностного переживания» (сложный и легкий) и субъекта «творческого переживания» (сложный и трудный). Преимущественный тип критических ситуаций для первого субъекта — стресс, для второго — фрустрация, для третьего — конфликт, для четвертого — кризис.

Изощренность психографических средств автора вызывает у нас положительное отношение, хотя и может показаться сторонникам строгих теоретических построений легковесной беллетристикой, граничащей со спекулятивными измышлениями.

На самом деле автор предпринимает небезуспешную попытку погрузить свои теоретические конструкции в недра житейской психологии — той психологии, которая традиционно подвергалась скорее литературно-художественной, чем научной рефлексии. Абстрактные типы «жизненных миров» на глазах обретают в книге определенность, полнозвучность, феноменологическую многоаспектность, а следовательно, убедительность. Таким образом, в рецензируемой монографии мы находим тот редкий и весьма ценный в качественном исполнении жанр психологической литературы (обозначим его «психосинтетическая психографика»), который дает читателям возможность узнать, каким образом научно-психологические знания преломляют видение мира и конкретных людей в нем.

Специальный опыт психологической интерпретации процесса переживания предпринимается в третьей главе, где Ф.Е. Василюк реконструирует ход переживаний известного героя романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» — Родиона Раскольникова.

 

181

 

*

 

По-видимому, недостатки и просчеты монографии явились продолжением ее достоинств, неизбежным следствием избранного метода теоретически синтезированной типологии.

Ф.Е. Василюк настойчиво стремится найти универсальную сетку классификационных оснований, в которую укладывалось бы одновременно почти все многообразие видов, форм и функций внутренней психической деятельности субъекта по переработке эмоционального опыта (деятельности переживания). К сожалению, вне этой сетки остается анализ конкретных экстремальных ситуаций, где с наибольшей яркостью проявляются процессы переживания и совладания (ситуации длительного одиночества, риска и т.п.). Отыскав достаточно убедительную и эвристичную классификацию четырех типов критических ситуаций (стресс, фрустрация, конфликт, кризис), Ф.Е. Василюк ставит этой классификации в параллель (в качестве изоморфной) классификацию четырех типов «жизненных миров» (на пересечении независимых параметров сложности и трудности). Затем эта и без того чрезмерно обобщенная конструкция обрастает новым слоем изоморфных концептуальных расчленений: жизнедеятельность организма, деятельность, сознание, воля. Наконец, на уровне психосинтезированных типов переживания им ставятся в соответствие такие оценочно-нагруженные понятия, как «гедонизм», «творчество» и т.п.

Искусственность такого упрощенного концептуального параллелизма быстро обнаруживает себя в самом тексте «психосинтезированных портретов», не лишенных, к сожалению, довольно очевидных натяжек. Реалистическое переживание, например, вдруг сближается, даже отождествляется с маниакальным поведением, возникающим в случае сверхзначимой потребности. Это явная логическая ошибка, которую можно характеризовать как «отождествление по изолированному признаку»: факт наличия и у реалистов, и у маньяков доминантного мотива (у реалистов вследствие разложения деятельности на этапы по достижению отдельных целей) приводит автора к ошибочному их отождествлению. В то же время из сферы внимания автора выпадают такие «немаловажные» различия: у маньяков поле сознания сужено, из него выпадают существенные признаки условий, что делает поведение маньяка неадекватным, в то время как для реалиста, наоборот, характерна гибкость и широта когнитивной карты действия.

Совершенно неочевидно также, что ценностное переживание (конфликт) возникает как реакция на легкость жизненного мира: развитие умозрительного отношения к действительности может быть следствием интроверсии активности в результате столкновения субъекта с трудностями по реализации своих замыслов во внешнем мире. Думается, что автор сам видит в своем творческом методе значительные резервы для совершенствования. В несомненной коррекции нуждается и обостренная теоретическая самостоятельность: переходя от реферативных ссылок к конструированию, Ф.Е. Василюк обнаруживает порой неоправданную автономность от теоретических достижений известных ему самому работ. Например, в монографии В.В. Столина «Самосознание личности» (М., 1983) с успехом проводится различение трех уровней организации поведения и психики человека — организм, индивид и личность. Подобного независимого уровневого расчленения не хватает в рецензируемой монографии; отсюда разноуровневые феномены (такие, например, как витальное потребление и творчество) оказываются спроецированными в плоскость явно бедной координатной сетки «трудность × сложность жизненного мира». Несомненное обеднение концептуальных средств данной работы выразилось и в забвении автором леонтьевского трехуровневого расчленения «операция, действие, деятельность», продуктивно разрабатываемого А.Г. Асмоловым. Трудности в жизни человека имеют качественно различный психологический смысл, в зависимости от того, препятствуют ли они реализации операции, достижению цели (действия), достижению мотива. Определенную пользу принесло бы сопоставление типологии, предлагаемой Ф.Е. Василюком, с типологией «жизненных стилей» А.А. Кроника, выделяющего в качестве четырех возможных жизненных стилей гедонистический, аскетический, деятельный, созерцательский.

Более существенный вопрос касается практически значимой заявки автора о том, что переживание есть центральное понятие, предмет консультативной психологии личности, т.е. психологическая помощь личности, по Ф.Е. Василюку, должна состоять в организации продуктивных форм переживания, превращения его из пассивной психологической защиты в целенаправленную деятельность по совладанию с критической ситуацией С этим утверждением следует согласиться, однако, не полностью, так как это привело бы к чрезмерному расширению границ и без того широкого понятия «переживание». Процесс переживания, по нашему мнению, есть такой частный случай внутренней активности, когда ведущим, задающим звеном в цепи преобразований являются эмоции, эмоциональные знаки впечатлений, образов, идей. Стихия переживания — это именно стихийное, ассоциативное, неуправляемое движение содержаний сознания, над которыми довлеет эмоциональная логика. Подлинное «совладание» оказывается возможным, когда процессы переживания протекают в содружестве и под управлением процессов «понимания».

Конечно, психографический анализ типологии взаимодействия между переживанием и пониманием требует, по существу, разрешения классической проблемы взаимодействия между аффектом и интеллектом. Некоторые новые интересные данные по этому вопросу получены в современных экспериментальных исследованиях когнитивного стиля, к сожалению оказавшихся вне библиографии рецензируемой книги.

Все высказанные здесь замечания призваны не умалить, а высветить достоинства работы Ф.Е. Василюка. Книга, бесспорно, полезна не только профессиональным психологам, но и широким кругам специалистов-гуманитариев, перед которыми она раскрывает психологию переживаний человека как особую сложную, динамичную и интимно-подлинную реальность его бытия.