Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в девятнадцатилетнем ресурсе (1980-1998 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

90

 

ТЕМАТИЧЕСКИЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ

 

ГЕНЕЗИС ТВОРЧЕСТВА И ЗАКОНОМЕРНОСТИ ЕГО РАЗВИТИЯ

 

А. Ф. ЭСАУЛОВ

 

В современных условиях с каждым годом возрастает интерес к исследованию процесса творчества, поскольку он является ключевым для более глубокого понимания механизмов высокопродуктивного ума. Особенно это относится к изучению и объяснению природы умственной деятельности изобретателей, рационализаторов, конструкторов. Не менее актуальна эта проблема для теории и практики педагогики, и прежде всего для изыскания наиболее рациональных путей активизации учебно-познавательной деятельности учащихся средней школы, студентов вузов, перед которыми стоит задача овладеть не только учебной, но и научно-исследовательской деятельностью.

Исчерпывающую ясность в постановку данной проблемы внес К. Маркс. «История промышленности и сложившееся предметное бытие промышленности, — писал он, — являются раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией...» [1; 123]. Другими словами, в истории промышленности отражается характерный для человека творческий потенциал, его сущностные силы. Формирование созидательно-творческих возможностей человека, возрастание его духовных сил происходят не случайно, не стихийно, а развивается закономерно, составляя исходную основу научно-технического творчества. На поиск этих закономерностей и нацелена данная работа.

В связи с этим следует особо отметить, что до настоящего времени специалисты в области истории развития техники, методики изобретательства, а также в области философии, логики и психологии технического творчества, к сожалению, не замечали того, что любая реально существующая техническая конструкция и неразрывно связанная с ней технологическая система проходят ряд качественно отличных уровней своего преобразования. Эти закономерно проявляющиеся уровни четко прослеживаются на материалах истории развития техники, в частности на истории создания движителей водного транспорта, начиная со знаменитого парохода Дж. Фитча, оснащенного по бортам обычными веслами, которые с помощью специального передаточного механизма приводились в движение не мускулами рук гребцов, а паровой машиной. Даже внешний вид этого нового для того времени водного транспорта, впервые испытанного в 1787 г., убедительно свидетельствует об объединении в его конструкции двух весьма разнородных и ранее самостоятельно функционировавших технических систем. Такое объединение характеризуется лежащими в его основе логическими операциями: «стыкования — расстыкования» целых исходных объектов и представляет собой первый уровень развития движителей судов.

На следующем, втором, уровне развития это транспортное средство модифицируется так, что весла, ранее линейно расположенные по бортам парохода, укрепляются (совмещаются между собой) по окружности, превращаясь в так называемое гребное колесо. На морских судах гребные колеса просуществовали относительно недолго, так как было трудно управлять такими судами, особенно в штормовую погоду, да и коэффициент полезного действия гребного колеса был крайне невысоким. Но все же эти движители составили целую эпоху в судостроении. В основе данного конструктивно-технического преобразования, как и других преобразований этого же уровня развития «предметного бытия промышленности», лежали логические операции «совмещения — размещения» частей целых объектов между собой.

На третьем уровне развития движителей водного транспорта гребное колесо замещается более рациональной конструкцией — гребным винтом, что обеспечило выигрыш в размере и в коэффициенте полезного действия. Этот принципиально новый тип конструкции движителя, работающего в условиях полного погружения в воду, составил новую эпоху в истории развития судовой техники. В основе его конструктивно-технического решения лежали логические операции в пределах диапазона «замещения — вынесения» целого объекта его частью.

На четвертом уровне развития водотранспортных движителей на смену гребному винту пришли водометные и гидрореактивные системы. Принципиальное отличие этих устройств заключается в том, что возникающая за счет отбрасывания струи воды реакция воспринимается теперь уже не движущимися частями (лопастями), а неподвижной частью самого корпуса судна. Таким образом, основная разница между лопастными и водометными движителями заключается в пространственном смещении прилагаемого к судну движущего усилия. В данном случае вообще не требовалось каких-либо существенных конструктивно-технических преобразований, как это было необходимо на всех предыдущих уровнях. Достаточно было лишь сместить направление усилий, обеспечивающих передвижение судна, т. е. обратить их на другую точку или на другое пространство ориентации.

Таким образом, для четвертого уровня развития

 

91

 

данного технического средства характерно «обращение — отождествление» целого объекта по отношению к самому себе (в сопоставлении с самим собой). Из этого следует, что четвертый уровень конструктивно-технических преобразований включает целый ряд логических операций в пределах «обращения — отождествления» исходной системы с самой собой.

Следует отметить, что далеко не во всех материалах истории техники в одинаковой степени ярко прослеживаются четыре выше рассмотренных уровня конструктивно-технических преобразований, лежащих в основе процесса творчества. Но с той или другой степенью выраженности на базе этих уровней может члениться и классифицироваться вся история техники и промышленности, включающая в себя как орудия производства, так и вспомогательные технические средства и основанные на них технологические процессы (см. [7], [8], [9]).

В вышеприведенных материалах анализировались не психологические особенности мышления, которые обеспечивают высокую степень динамичности самого поискового стиля умственной деятельности творца, а лишь ее грубые формы логического проявления. Эти ориентиры с четко очерченными диапазонами антиподно построенных операций являются всего лишь базовой основой психологических «трамплинов», позволяющих творцу проявлять вариативность в продвижении от менее высокого к более высокому уровню продуктивности умственной деятельности.

В логике понимания «предметного бытия промышленности» как стадийно раскрывающегося процесса последовательно усложняющихся конструктивно-технических преобразований, проанализируем теперь творческий процесс известных изобретателей и новаторов производства.

В этом отношении заслуживает большого внимания конструктивно-техническая деятельность К. Э. Циолковского, особенно та часть его творческого процесса, которая ознаменовалась созданием средств управления космическими ракетами (имеется в виду также и создание средств устойчивого полета этих аппаратов). Один из первых проектов таких средств, рассчитанных на передвижение ракеты в космическом пространстве, наделенном гравитационным притяжением, представлен в его научно-фантастической повести «Вне Земли». От имени главного героя этой повести К. Э. Циолковский так описывает космический корабль и систему его управления: «Прибор имел вид металлического, вертикально стоящего рыбьего пузыря длиною 20 метров... Там мы увидим три толстые трубы, идущие по его стенам и выходящие внизу наружу... Ряд рукояток предназначался для управления снарядом: для движения его в ту или другую сторону, с той или другой силою давления взрыва» [6; 171]. Другими словами, управление космическим кораблем достигалось автономной работой каждого из трех сопел ракетных двигателей, по форме объединенных между собой в вершине треугольника, которые К. Э. Циолковский здесь называет просто тремя толстыми трубами. В зависимости от «той или другой силы давления взрыва» в каждой из таких труб или сопел обеспечивается эффект управления.

Как видим, на уровне этого проекта космического корабля средства достижения его устойчивого полета еще не вычленены в сколько-либо самостоятельно функционирующую систему, не отдифференцированы от средств, способных менять направление полета. Это пока еще единая система, в которой и то и другое обеспечивается за счет степени эффективности работы (силы взрывов) каждого из ракетных двигателей с соплами, суммарно ориентированных, точнее, скомбинированных в виде треугольника.

Соответственно комбинаторный характер умственной деятельности великого ракетотехника особенно рельефно обнаруживается, если сопоставить данный проект космического корабля с предыдущим, более простым проектом, описанным в той же повести «Вне Земли»: «Представьте себе яйцевидную камеру с расположенной внутри ее и выходящей наружу трубою» [6; 120]. Поскольку в этом проекте космического аппарата отсутствует механизм его управления, то в процессе сопоставления его (имеющего всего одно сопло) с более поздним вариантом (с тремя соплами) весьма наглядно вычленяется та исходная операционно-логическая характеристика, на базе которой было достигнуто это техническое новшество.

Логические операции данного уровня умственных возможностей творца совершаются только в пределах комбинаторного оперирования целыми исходными системами. Эти целые системы ракетных двигателей никак не изменяются, не расчленяются, не реконструируются. Совершается лишь комплексное (суммарное) комбинирование целыми ракетными двигателями с соплами. Такую логическую ориентацию в пределах антиподно построенных операций «стыкования — расстыкования» целых, ранее уже известных систем следует понимать как первый уровень конструктивно-технических преобразований К. Э. Циолковского.

Второй уровень технического творчества великого ракетотехника отражен в ряде научных публикаций, и прежде всего в его знаменитой статье «Исследование мировых пространств реактивными приборами», где сказано о том, что «поворачивание конца раструба также может служить средством сохранения определенного направления, снаряда» [5; 75]. При поворачивании конца раструба (так К. Э. Циолковский в то время называл сопло двигателя) газы принимают иное направление, и движение корабля, таким образом, регулируется.

На этом уровне технического творчества сопло реактивного двигателя «размещается», т. е. реконструируется на две составные части. За одной из этих частей (исходной) закрепляется прежняя функция, другой придается новое специфическое назначение регулятора управления космическим кораблем. Таким образом, второй уровень высокопродуктивного проявления творческой деятельности К. Э. Циолковского характеризуется антиподно построенными логическими операциями в пределах «размещения — совмещения» исходных конструктивно-технических объектов. Следует

 

92

 

отметить, что наряду с высокой степенью оригинальности этого проекта, позволившего избавиться от утроенного состыкования ракетных двигателей между собой, он был практически неосуществим, так как очень сложно шарнирно расчленить сопло ракеты, работающее в чрезвычайно высоком тепловом режиме.

Позже К. Э. Циолковский выдвигает свою знаменитую идею создания газовых рулей, получившую всеобщее признание в современной ракетотехнике. «Избежать же вращения ракеты, — пишет он, — вокруг продольной оси можно кручением пластинки, расположенной по направлению движения газов и среди них» [5; 75]. В другой статье, изданной в 1911 г., К. Э. Циолковский, касаясь устройства руля управления, отмечает, что этот руль находится в конце раструба так, что при его поворачивании газы принимают иное направление, движение ракеты регулируется [5; 102].

Как видно из вышеприведенного описания, данная конструктивно-техническая идея, проявляющаяся уже на третьем уровне творческой деятельности К. Э. Циолковского, характеризуется антиподно построенными логическими операциями в пределах «замещения — вынесения» какой-либо исходной конструктивно-технической системы. В данном случае ранее используемый конец раструба «замещается» специально изготовленными жаропрочными пластинами, выполняющими функцию газовых рулей.

Наконец, в 1914 г. в дополнение к статье «Исследование мировых пространств реактивными приборами» К. Э. Циолковский вспоминает свою давнюю идею придания устойчивости ракете с помощью двух роторов-гироскопов, которые он называл вращающимися кружками в двух взаимно перпендикулярных плоскостях. В связи с этим он писал: «Можно проще и экономнее достигнуть того же, если взрывной трубе придать несколько оборотов; одни обороты будут параллельны продольной оси «ракеты», а другие перпендикулярны ей... Взрывная труба делает несколько оборотов вдоль «ракеты» параллельно ее продольной оси и затем несколько оборотов перпендикулярно этой оси. Цель — уменьшить вертлявость «ракеты» или облегчить ее управление» [5; 149].

Из приведенного описания данного прибора следует, что это уже не простое «замещение» одной конструктивно-технической системы другой, как это было на предыдущем уровне изобретательского мышления, а «замещение» в иномерной системе ориентации, в данном случае — «замещение» исходного объекта другим объектом, находящимся в ином агрегатном состоянии (металлические вращающиеся кружки «замещаются» быстро двигающимися газовыми потоками).

Все это и позволяет данный, уже четвертый, уровень высокопродуктивного творчества К. Э. Циолковского рассматривать в пределах антиподно построенных логических операций «обращение — отождествление». Этот уровень не обязательно должен характеризоваться лишь формами перехода первоначальных объектов в другие агрегатные состояния. Здесь может быть иная (иномерная) система отсчета, иная конструктивная позиция, основанная на межпредметной ориентации.

Таким образом, изобретательская деятельность К. Э. Циолковского за период с 1896 по 1914 г. прошла четыре ступени развития, что выразилось в вышерассмотренных качественно отличных друг от друга уровнях конструкции систем управления ракетой. Эти уровни весьма типичны для конструктивно-технической деятельности многих других изобретателей и новаторов, работающих в самых различных областях науки и техники.

В качестве яркого примера можно назвать, деятельность заслуженного изобретателя РСФСР А. Н. Трусова [7; 78]. У этого крупнейшего уральского инженера-химика, много лет посвятившего проблеме деполимеризации органического стекла, т. е. перевода его путем подогрева из твердой фазы в жидкую, все эти уровни творческого процесса хорошо прослеживаются.

На первом из таких уровней нагрев отходов органического стекла в виде отдельных кусков, обрезков происходит в специальных, ретортообразных деполимеризаторах, стенки которых получают источник тепла с помощью накаляемой вокруг них электроспирали.

Для такого подогрева спираль «состыковывается» с деполимеризатором, точнее, располагается вокруг него на расстоянии, наиболее выгодном для обогрева. По существу, в таком сближении, т. е. «стыковании — расстыкований» целых объектов (подобно вёсельно-парадвигательной лодке Дж. Фитча и состыкованных в форме треугольника ракетных двигателей К. Э. Циолковского) проявляется самый первый уровень конструктивно-технических преобразований. Однако большой недостаток процесса деполимеризации этого уровня заключается в том, что оргстекло буквально горит (явление пиролиза) вблизи стенок реторты и очень слабо прогревается в ее центральной части.

Для преодоления этого недостатка А. Н. Трусов уже на втором уровне своей изобретательской деятельности вообще отказался от экспериментов с ретортами и вышел на качественно новый уровень изысканий. Он сосредоточил внимание на выборе способов значительного увеличения поверхности соприкосновения источника тепла с материалом и потому пытался прогревать его не в ретортах, а в относительно узких по диаметру трубах, или, как их называет изобретатель, трубчатках. В таких трубчатках источник тепла размещался на значительно большей площади, чем в ретортах, что в определенной степени снимало ранее существовавшее противоречие, приводящее к отмеченному выше явлению пиролиза. Именно в разведении, точнее, размещении исходных объектов проявлялась, аналогичная реконструкция вёсел парохода Дж. Фитча и конца раструба (сопла) ракеты К. Э. Циолковского.

Отсюда следует, что данный уровень творческой деятельности А. Н. Трусова также можно характеризовать логическими операциями в пределах «совмещения — размещения». Однако и здесь оказались свои противоречия. Так возникла необходимость в очистке труб от угля, и изобретателю пришлось приступить

 

93

 

к поиску других путей решения конструкторской задачи.

Новые поиски и составили третий уровень конструктивно-технических преобразований, на базе которых А. Н. Трусов попытался изменить путь подвода тепла к материалу. Если раньше тепло подводилось через окружающий материал воздух, то теперь его проводником стала жидкая среда. Поскольку такая среда должна выдерживать температуру около 500°, то одним из наиболее приемлемых материалов для этого оказался расплавленный свинец. В него погружали корзинообразный сосуд со множеством отверстий. Внутри сосуда находились твердые отходы оргстекла, которые под влиянием свинца быстро превращались в газовые пузыри. Этот бурлящий газ конденсировался в специальном холодильнике, и в конечном счете получалось твердое органическое стекло. Такое решение задачи позволило в три раза повысить производительность труда.

Таким образом, данный способ замены воздушной среды жидкой можно рассматривать как качественно иной, уже третий уровень конструктивно-технических преобразований с характерным для него диапазоном операций «замещения — вынесения» исходных объектов. При этом необходимо обратить внимание на то, что аналогичные факты замещения (гребного колеса гребным винтом, газовыми рулями Циолковского всех ранее известных систем управления ракетой), рассмотренные выше, совпадают между собой по наиболее характерным для них признакам, а мыслительные операции их творцов по своей структуре относятся к одним и тем же логическим схемам.

Это удивительное совпадение не менее ярко проявляется и на следующем, уже четвертом уровне конструктивно-технических преобразований. К этому уровню изобретатель подошел после того, как убедился, что его весьма оригинальный способ деполимеризации оргстекла с помощью жидкого свинца оказался неудовлетворительным из-за токсичности паров свинца. В результате А. Н. Трусов отказался от этого способа и все внимание сосредоточил на применении средств, которые были в начале решения задачи, т. е. на реконструкции колб деполимеризатора, подогреваемых с помощью электроспирали. Только теперь для глубинного прогрева стекла он использовал само стекло, точнее, специально подогреваемые фракции его, называемые парами метакриловой кислоты. Загруженные в специальную мелкоячеистую корзину отходы стекла снизу продувались потоком горячего воздуха. В результате такой продувки в верхней части корзины по специальному трубопроводу вместе с горячим воздухом продвигались пары метакриловой кислоты. Основная часть этих паров конденсировалась в виде жидкого оргстекла в отстойнике, закрепленном над корзиной, остальная часть паров по трубопроводу опять направлялась в нижнюю часть корзины, где этот цикл начинался снова.

Невозможно не заметить в этом технологическом процессе уже известный по вышеизложенным материалам четвертый уровень конструктивно-технических преобразований, т. е. процесс, который характеризуется операциями «отождествления» преобразуемого объекта с одной из наиболее простых исходных систем и последующего «обращения» этой системы в многообразные формы иномерных состояний.

Трудно переоценить значение проанализированных материалов для психологии и смежных с нею наук. Ведь вышеописанные факты постепенного усложнения творческой деятельности убедительно показывают, что и как можно использовать в прошлом опыте творцов для эффективного решения актуальных задач настоящего времени. Однако исследователей ожидает много трудностей на пути вскрытия психологических механизмов этих фактов. Оказалось, например, что значительное число талантливейших создателей техники (опыт которых частично отражен в. данной работе) не могли устно или письменно сформулировать отмеченные выше закономерности творческой деятельности, хотя непременно использовали их в своей работе много лет.

Все это указывает на объективность этих, закономерностей и их значение для понимания природы творческого акта. Особенно важно в этом отношении то, что на основании вышеприведенных данных удалось выявить одну из наиболее перспективных ориентации в подходах к пониманию логико-психологических особенностей процесса формирования умственной деятельности создателей техники. Оказалось, что все многообразие психологического проявления высокопродуктивной умственной деятельности людей, выражающееся в их интересах, замыслах борьбе мотивов, смене точек зрения непременно опирается на достаточно четко выраженный логический аппарат. Этот аппарат функционирует в пределах конкретных логических операций на следующих последовательно усложняющихся и взаимовытекающих уровнях конструктивно-технических преобразований; «стыкование — расстыкование» целых объектов; «совмещение — размещение» чаете» целых объектов; «замещение — вынесение» целого объекта его частью; «обращение — отождествление» исходного объекта с самим собой.

Данные уровни позволили нащупать наиболее фундаментальную ориентацию в понимании механизмов высокопродуктивного ума. Такая ориентация должна помочь преодолеть все еще частично существующее в психологии игнорирование предметно-исторической сущности высокопродуктивной умственной деятельности творцов науки и техники. Другими словами, эта четырехуровневая ориентация должна помочь гораздо более действенно учитывать те конкретные формы проявления природы «возникшего предметного бытия промышленности», которые К. Маркс назвал «раскрытой книгой человеческих сущностных сил» и рассматривал как чрезвычайно важное условие единственно правильного, подлинно научного пути становления и развития психологии.

Проанализированные материалы являются исходной основой выдвижения весьма надежных критериев оценки уровней продуктивности ума, проявленного в решении научных и

 

94

 

технических задач. Эти уровни позволяют не только уточнить предложенное С. Л. Рубинштейном [3; 99] понимание мышления как включение объекта в новые связи, но и вскрыть генезис этого процесса. Все четыре уровня дают довольно четкую характеристику включения исходного объекта в последовательно усложняющийся процесс развития творческого акта. Каждый из них раскрывает область операций, которые обеспечивают определенную степень включения объекта в новые связи, т. е. конкретную долю закономерно развивающегося продвижения с одного, менее продуктивного, на следующий, более продуктивный этап конструктивно-технических преобразований, так что в конечном итоге достигается сложная по своей природе творческая деятельность.

Вскрытые и изложенные выше закономерности творческого процесса не отражают, однако, мотивов и стимулов, под влиянием которых совершалось включение объекта в новые связи, а следовательно, пока не учитывают психологические компоненты, но сама по себе данная логическая канва может служить основой для накопления (точнее, наслоения) психологических фактов и условий, определяющих природу творческого процесса мыслительной деятельности. Но даже без учета ряда психологических факторов все четыре уровня умственной деятельности все же указывают на существование чрезвычайно важных, качественно отличных между собой ступеней ориентации, вскрывающих огромные потенциальные возможности человека, направленные на полезные для него преобразования окружающей действительности. Ведь эти операционные ориентиры одновременно являются приемами рассуждений, позволяющих расчетливо, шаг за шагом продвигаться по конкретным четырем уровням высокопродуктивного мышления. В этом продвижении последовательно, в процессе перехода от одного диапазона умственных операций к другому, нарастает степень выраженности эффекта новизны и полезности того или иного достижения в науке и технике, т. е. увеличивается его общественная ценность и значимость.

Но дело не только в этом. Гораздо важнее то, что одновременно с продвижением по каждой из вышерассмотренных и пока преимущественно логически обоснованных ступеней данного процесса интенсивно нарастает умственный потенциал человека, стремительно активизируется его созидательная мысль, воображение и фантазия. Вместе с тем благодаря раскрытым выше диапазонам логических операций создается весьма перспективная база психологического изучения чрезвычайно сложного по своему характеру творческого процесса в науке и технике. Эти принципиально важные ориентиры высокопродуктивных логических операций создают первооснову для понимания сугубо психологических аспектов самого процесса всемогущего человеческого мышления, имеющего свое исходное начало, определенные уровни развития и относительный конец. Именно такая стадийно-процессуальная характеристика умственной деятельности, настойчиво подчеркиваемая еще И. М. Сеченовым, должна надстраиваться над лежащими в ее основе логическими проявлениями закономерностей высокопродуктивного мышления.

Характеризуя логическую основу процесса мышления как сопоставление по меньшей мере двух или более объектов, И. М. Сеченов выявляет определенные формы этого сопоставления. «Я постараюсь теперь определить, из каких именно элементов слагаются в действительности акты мышления, если смотреть на них с точки зрения процессов... С логической стороны во всякой мысли есть непременно две вещи, два объекта, сопоставленные друг с другом. Объектами этими могут быть крайне разнообразные вещи в психологическом отношении: сопоставляться могут два действительно отдельных предмета или один и тот же предмет, но в двух различных состояниях, далее — цельный предмет со своей частью и, наконец, части предметов друг с другом» [4; 252]. Таким образом, И. М. Сеченов сумел выявить основные элементы процессуального состава мышления в его логическом понимании, т. е. те базовые логические корни, на которых строится сам психологический, высокопродуктивный процесс человеческого мышления. Данные элементы И. М. Сеченова еще не соотнесены по степени последовательности между собой, но поразительно точно подмечены и определены в предельно сжатых и вместе с тем исчерпывающе ясных формулировках. Все эти чрезвычайно важные для психологии выводы И. М. Сеченова не только полностью подтвердились в вышепрослеженных материалах данной работы, но и получили свое дальнейшее развитие. Так, оказалось, что творческий мыслительный процесс действительно начинается с сопоставления друг с другом по меньшей мере двух отдельных предметов или систем предметов.

Вместе с тем из анализа рассмотренных в данной работе материалов было выявлено, что это сопоставление (первый уровень творческих возможностей) оказывается особенно продуктивным в диапазоне логических операций «стыкование — расстыкование». Второй уровень мыслительного процесса, вытекающий из первого, состоит из сопоставления частей целых предметов (или частей систем предметов) между собой. (Сеченов рассматривает этот уровень как последний мыслительный акт.) В разных случаях это сопоставление может проявляться в большей или меньшей степени: части предметов могут взаимно сближаться до их совмещения или удаляться до их размещения по отношению друг к другу. В таком «совмещении — размещении» проявляется наиболее продуктивное сопоставление исходных объектов. Третий уровень мыслительного процесса выражается в сопоставлении целого предмета (или целой системы предметов) со своей частью. (Сеченов также рассматривает его как третий мыслительный акт.)

В дополнение к этому выводу из вышерассмотренных материалов следует, что более продуктивно это сопоставление осуществляется в диапазоне логических операций «замещение — вынесение». Четвертый уровень мыслительного процесса заключается в сопоставлении одного и того же предмета (или системы предметов) с самим собой. Но вышеприведенные

 

95

 

материалы показывают, что максимально продуктивно данное сопоставление проявляется в диапазоне операций «обращение — отождествление».

Последний из перечисленных уровней высокопродуктивных преобразований заслуживает особого внимания. Именно этот уровень сопоставления исходных объектов во многих науках (включая психологию, логику, историю науки и техники) искусственно изолируется от своего генетически развивающегося процесса и до настоящего времени нередко описывается как совершенно замкнутое в себе явление, которое уже с давних времен принято рассматривать в виде мгновенно образующегося акта творческого озарения. Этот все еще таинственный акт довольно часто называют генерированием новых идей в науке и технике. Но от этого названия в понимании данного явления ничего не меняется, поскольку остается неясным, как именно это генерирование совершается, из чего образуется, что ему предшествует и какие стадии развития оно претерпевает. Проанализированные факты истории науки и техники указывают на то, что логическая основа, или, пользуясь словами И. М. Сеченова, «логическая подкладка» акта генерирования новых идей, т. е. самого акта творчества, совершается далеко не мгновенно, а в четко разграниченных между собой качественно отличных стадиях вышепрослеженного закономерно формирующегося процесса. Однако ошибочно было бы думать, что этими логическими, базовыми ориентациями исчерпывается весь сложный процесс технического творчества. Исследование умственной деятельности создателей новой техники показало, что процесс этот не сводится к чисто репродуктивному воспроизведению ранее накопившегося опыта, при котором каждый предыдущий этап мыслительного процесса непосредственно обеспечивает появление последующего. В противоположность такой точке зрения в понимании умственной деятельности по преобразованию и решению задач можно привести весьма перспективную гипотезу А. В. Брушлинского об исключительно важной роли предвосхищения искомого в ходе мыслительного процесса, т. е. предвосхищения, которое совершается больше «чем лишь на один «шаг» вперед» [2; 89].

В приведенных материалах не только подтверждается идея обратного влияния последующих этапов мышления на предыдущие этапы, но и в определенной степени раскрывается сам процесс стадийно проявляющегося преобразования «прошлого опыта мышления» для его использования на последующих этапах мыслительного процесса. Из других, нами проведенных исследований [7], вытекает, что ориентиры той кульминационной части замысла, которые называются постановкой задачи, представляют собой детерминанты умственной деятельности, раскрывающие стадии мышления как процесса, в котором знания и опыт избирательно используются в мысленном или воображаемом предвосхищении искомого.

Все четыре выше прослеженные детерминанты как логические корни предметно-исторической сущности технического творчества сами по себе никак не обеспечивают процесса мышления в его психологическом проявлении. Необходимо еще, чтобы эти детерминанты были включены в сам ход мысленного предвосхищения искомого, т. е. в сам процесс преобразования и решения конкретной задачи.

Вместе с тем было бы неправильно думать, что данные логические корни вообще не имеют прямого отношения к психологическому исследованию высокопродуктивной умственной деятельности. Ведь эти несколько схематичные итоги творчества могут быть весьма полезны и в психологическом плане, если их рассматривать не разрозненно, а в сопоставлении между собой. Такое сопоставление поможет наметить пути дальнейшего исследования генетической природы прослеженных выше уровней, что, в свою очередь, позволит выявить довольно перспективную базу для глубоких психологических исследований в этой области.

Эти генетически вытекающие друг из друга операционно-логические уровни, нацеленные на раскрытие стратегии и тактики процесса включения объекта мысли в новые связи, имеют огромное значение и для понимания скрытой природы «возникшего предметного бытия промышленности», и для сугубо теоретического понимания продуктивной природы умственной деятельности, и для понимания практического, действенно-преобразующего значения ума человека.

Вышерассмотренные материалы позволят упорядочить существующие сейчас в различных методиках технического творчества многообразные приемы и рекомендации по решению актуальных научно-технических задач [7; 9].

 

1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 42.

2. Брушлинский А. В. Психология мышления и кибернетика. — М., 1970—189 с.

3. Рубинштейн С. Л. О мышлении и путях его исследования. — М., 1958 — 179 с.

4. Сеченов И. М. Избр. философ, и психолог произв. — М., 1941 —т. I.

5. Циолковский К. Э. Собр. соч. Т. 2. — М., 1954 — 453 с.

6. Циолковский К. Э. Вне Земли.— В сб.: Путь к звездам. М., 1960, с. 117—248.

7. Эсаулов А. Ф. Проблемы решения задач в науке и технике. — Л., 1979 — 199 с.

8. Эсаулов А. Ф. Психология решения задач. — М., 1972—214 с.

9. Эсаулов А. Ф. Активизация учебно-познавательной деятельности студентов.— М., 1982 — 222 с.

10. Ярошевский М. Г. На путях к общей теории творчества. — В сб.: Художественное и научное творчество / Под ред. Б. С. Мейлаха. М., 1972, с. 19—37.

 

Поступила в редакцию 5. IV. 1982 г.