Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в девятнадцатилетнем ресурсе (1980-1998 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

168

 

РОЛЬ ПСИХОЛОГИИ В ПОВЫШЕНИИ ЭФФЕКТИВНОСТИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ БИОЛОГИИ И МЕДИЦИНЫ

 

В. И. КОПИН

Москва

 

В апреле 1982 г. в Москве была проведена Всесоюзная конференция по философским и социальным аспектам взаимодействия современной биологии и медицины, подготовленная Центральным советом философских (методологических) семинаров при Президиуме АН СССР, Междуведомственным советом по фундаментальным проблемам медицины АН СССР и АМН СССР, Научным советом по философским вопросам современной медицины АМН СССР. В конференции, посвященной 60-летию со дня выхода в свет ленинской статьи «О значении воинствующего материализма», участвовали более 200 ведущих советских ученых: биологов, медиков, философов, психологов.

Вице-президент АН СССР П. Н. Федосеев (Москва), открывая конференцию, подчеркнул непреходящую ценность ленинской статьи «О значении воинствующего материализма». Воинствующий материализм — это материализм, сражающийся за человека. Вопросы гуманизма, затронутые В. И. Лениным, тесно связаны с проблемами взаимоотношения современной биологии и медицины, особенно с социальными последствиями этого взаимодействия. В истолковании этих проблем, подчеркнул П. Н. Федосеев, есть две крайности: с одной стороны, биологизаторские тенденции, сторонники которых считают, что именно генетика, биология определяет способности человека, характер, а стало быть, и формы его социального поведения. С другой стороны, иногда полностью отрицают значение биологических факторов в судьбе рода человеческого, пытаясь апеллировать при этом к высказываниям К. Маркса о том, что сущность человека есть совокупность общественных от ношений. В проблеме взаимозависимости биологического и социального много сложностей, отметил П. Н. Федосеев, и требуется, не впадая в полемический пыл, указать, какое влияние на человеческое общество оказывают генетические и вообще биологические факторы, в чем состоит определяющая роль социальных условий и как они проявляются через биологическое, природное. В решении проблемы биосоциального многое могут сделать и филосо фия, и психология, и биология, и медицина.

Вице-президент АН СССР, председатель Центрального совета философских (методологических) семинаров при Президиуме АН СССР Ю. А. Овчинников подчеркнул, что идеалистическое понимание сущности человека приносило значительный вред, особенно когда дело касалось его излечения. Решение о сущности человека является, таким образом, делом практической значимости.

А. А. Баев (Москва) отметил, что процветающий на Западе креационизм стал одним из компонентов антидарвиновских учений. Через него в науку проникают религиозно-мистические идеи. Одним из таких явлений стала так называемая парапсихология, или биоэлектроника. В каждом из таких случаев мы должны отстаивать наше диалектико-материалистическое мировоззрение, не сводить науку до модных спекуляций на непонятных фактах.

В докладе Н. П. Бехтеревой (Ленинград) была изложена теория мозговой организации мыслительных процессов: В последнее время, отметила Н. П. Бехтерева, наука стала приходить к выводу, что мозг работает не как единое целое, иначе он не мог бы порождать мысль. Мыслительные процессы обеспечиваются жесткими (постоянно участвующими) звеньями и звеньями' гибкими (участвующими или не участвующими в обеспечении мыслительной деятельности в зависимости от явлений, развивающихся в мозгу в связи с различными внутренними и внешними факторами). Мыслительная деятельность человека обеспечивается, по мнению Н. П. Бехтеревой, корково-подкорковой структурно-функциональной системой со звеньями разной степени жесткости, обеспечивающими и экономичность, и богатство возможностей мозга. Для описания работы мозга исследователи часто используют язык волновой биоэлектрической активности мозга, язык электроэнцефалограммы. Но этот язык не пригоден для количественной характеристики состояний мозга, для фиксации изменений, развивающихся в микроинтервале времени. Результаты точечной стимуляции мозга необходимо дополнять данными регистрации так называемых медленных электрических процессов, с различных точек мозга. При такой комбинации можно, отметила Н. П. Бехтерева, более или менее точно установить физиологические перестройки в тот момент, когда эмоциональная или мыслительная реакция начинает овладевать человеком.

Анализируя применение эмоциогенных тестов, Н. П. Бехтерева подчеркнула, что мы можем зафиксировать изменение медленных физиологических процессов милли-вольтового диапазона. А это значит, что мы можем, с известной долей вульгаризации, сказать, на сколько милли-вольт и на сколько минут какая-либо точка мозга «включилась» в радость или печаль больного и в какой точке эти изменения начались. Регистрация медленных физиологических процессов практически не меняет состояние мозга. Его меняют спонтанные и заданные эмоции. С аналогичными проблемами сталкивается исследователь и при изучении мозгового обеспечения мыслительной деятельности.

Методологические проблемы современной нейрофизиологии рассматривались в докладе П. Г. Костюка (Киев), который дал материалистическую интерпретацию последних достижений нейрофизиологии, в частности тех результатов, которые были получены в 70-е гг. при исследовании молекулярных структур клеток, ответственных за генерацию и распространение нервного импульса, его передачу или

 

169

 

торможение. Суть проблемы заключается в том, что на пути аналитического расчленения мозговой деятельности уменьшается, по мнению докладчика, возможность судить о специфических нервных импульсах. При выделении элементарных механизмов деятельности мозга от исследователя ускользают высшие функции, системный эффект которых очевиден. И хотя мы еще не можем точно определить, какие, именно черты в организации нервных процессов являются необходимыми и достаточными для появления субъективных образов, факт этот не может служить основанием для дуалистического толкования природы психической деятельности.

Против дуализма соматического и психического выступил также Б. Ф. Ломов (Москва). Часть соматических болезней так или иначе влияют на психику: мышление, память, изменение мотивов и установок человека. В общем виде это, видимо, выглядит так: любая тяжелая болезнь приводит к ослаблению организма и изменяет работу физиологических систем, обеспечивающих психические процессы. При заболевании у каждого человека формируется определенное субъективно-личностное отношение и к своей болезни. То, к каким изменениям в психике приведет болезнь, зависит, в частности, и от индивидуально-психологических особенностей больного: темперамента, характера, уровня развития способностей и т. д. С проблемой ломки личности больного связано изменение в мотивационной сфере. В том случае, когда у человека доминирует несколько равнозначащих мотивов, перестройка психики происходит значительно легче. Однако те или иные психические свойства личности больного нельзя вывести непосредственно из характеристик его болезни, поэтому здесь необходимо анализировать сложную систему опосредований психики человека его деятельностью, общением с другими людьми — вообще образом жизни человека в целом.

Фактором, способствующим заболеванию, может быть психологический стресс. Разные люди и в разных условиях реагируют на стрессоры по-разному: психические реакции могут как убыстряться, так и затормаживаться. Психика — это не только фактор, способствующий возникновению болезни, но и фактор, обеспечивающий устойчивость по отношению к ней. Такие особенности личности, как критичность, устойчивость ценностных ориентации, волевые качества человека, препятствуют разрушительному влиянию многих болезненных состояний. У человека возникают своеобразные психологические приемы защиты и компенсации, и их характер зависит от уровня осознания болезни и от структуры личности. Это означает, что психологический анализ должен сопровождать все этапы работы врача с больным. Знание личности позволяет предсказать характер возможной акцентуации личности, прогнозировать возможность образования вторичных симптомов, выбрать тактику психотерапевтического воздействия на больного. Иногда психологические данные обладают большей прогностической ценностью, чем традиционные клинические методы. Следует только помнить, что методы психологического воздействия на больного должны применяться дифференцированно, с учетом специфики больного.

Потребность как системообразующий элемент в формировании поведения живых существ, в том числе и человека, была рассмотрена П. В. Симоновым (Москва). Она не менее универсальна, чем такие свойства всего живого, как способность к самовоспроизведению и самоорганизации. Потребность является основным предметом теоретической биологии. Изучение же социально обусловленных потребностей человека имеет важнейшее значение для разработки научных основ воспитания, рациональной организации труда, профилактики психосоматических заболеваний. Рассуждать об эмоциях, об эмоциональном стрессе и его профилактике бессмысленно и непродуктивно, заметил докладчик, если мы абстрагируемся от проблемы потребностей. Ведь эмоции, в том числе эмоциональное перенапряжение, представляют не самостоятельное, далее неделимое психофизиологическое образование, но функцию какой-либо потребности и оценки субъектом способов удовлетворения этой потребности в данных социальных условиях.

Потребность должна стать предметом не только психологии, но и биологии. Ее традиционно рассматривают как нехватку чего-либо необходимого для сохранения, воспроизведения и развития живых существ — будь то приток вещества, энергии или информации из окружающей среды. Гораздо меньше обращают внимание на активно-побуждающую, самодвижущую функцию потребности, на потребность как специфическую (сущностную) силу живого, делающую его «планетарным и космическим явлением» (В. И. Вернадский). Сознание само по себе не является движителем человеческого поведения, в том числе и преобразующей мир деятельности. Подлинной основой и побудительной силой этой деятельности служат биологические и социально детерминированные потребности человека, включая и их идеальные творчески-познавательные разновидности. Признание физико-химических основ жизнедеятельности не отрицает очевидности качественного своеобразия физико-химических процессов, протекающих в живом организме (хотя сущность этого своеобразия далеко еще не постигнута современной наукой). Нам пока не ясно, каким образом чисто информационное воздействие, например выращивание животных в информационно обогащенной или обедненной среде, трансформируется в «вещественные» последствия — больший или меньший вес формирующегося головного мозга. Молекулярная генетика, объяснив, как происходит воспроизведение живых существ, подобных своим предкам и в то же время отличных от них, оставляет открытым вопрос о движущих силах этого процесса. Но это означает, что вопрос о происхождении, сущности и эволюции потребностей есть одна из фундаментальных проблем теоретической биологии.

На отрицательной роли не только биологизаторских тенденций в исследовании человека, но и попыток представить человека только как сгусток социума остановился И. Т. Фролов (Москва). Наука показала, что влияние биологического на жизнедеятельность человека — это факт, с которым необходимо считаться. При этом, конечно, ясно, что влияние биологического на человека опосредовано, преломлено

 

170

 

через социальные факторы. Это означает, что сущность человека должна исследоваться системно, целым рядом наук.

Е. И. Чазов (Москва) также подчеркнул, что для синтезирования данных, полученных разными методами на разных уровнях жизнедеятельности организма, следует создать целостное представление о функционировании организма человека, на основании которого можно было бы диагностировать и лечить болезни. Требует серьезного осмысления проблема соотношения биологического и социального в человеке: социальное нередко рассматривается односторонне, как совокупность внешних факторов. При этом забывается, что весь морфо-физиологический механизм в определенных условиях преформирован, опосредован и детерминирован социально.

Можно указать, сказал Е. И. Чазов, еще на одну сторону современной медицины, небезразличную для ее методологии. Если современный этап общественного развития характеризуется ускорением темпов жизни во всех сферах, то скорости психофизиологических и соматических реакций оказываются слишком замедленными, отстают от ритмов социальной и производственной жизни. Возникает как бы социально-биологическая аритмия, которая становится предпосылкой для развития ряда патологических процессов, в частности в сердечно-сосудистой системе. При этом значение психологии становится первостепенным для профилактики и лечения заболеваний.

Выступившие при обсуждении докладов отметили, что взаимодействие биологии и медицины станет значительно эффективнее, если будут привлечены данные психологии.