165

 

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ

 

СОВРЕМЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ТВОРЧЕСТВА

Л. С. ВЫГОТСКОГО

 

Л. А. РАДЗИХОВСКИИ

Москва

 

22—24 декабря 1981 г. в Москве проходила Всесоюзная конференция «Научное творчество Л. С. Выготского и современная психология». Конференция была организована НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР.

Накануне был издан одноименный сборник тезисов конференции.

Было заслушано 19 пленарных докладов, работало 6 «круглых столов». Всего по обсуждавшимся вопросам выступило около 100 человек.

Подобная конференция была первым мероприятием такого масштаба в советской психологии, посвященным одному ученому. Как отмечали многие участники, это связано прежде всего с возросшей в последние годы актуальностью творчества Л. С. Выготского. Таким образом, с самого начала необходимо отметить, что данная конференция не носила ни целиком, ни даже по преимуществу историко-биографического характера. Собственно биографии Л. С. Выготского было посвящено лишь научное сообщение Т. М. Лифановой «Жизненный путь Л. С. Выготского».

В ходе конференции ясно раскрылся весь спектр проблем, в связи с которыми современные психологи испытывают необходимость в новом прочтении работ Л. С. Выготского. Первое место здесь занимает проблема деятельностного подхода в советской психологии: его прошлого, настоящего, будущего.

Проблема «Выготский и деятельностный подход» рассматривалась на конференции преимущественно в трех «проекциях»:

проблема «совместной» и «индивидуальной» деятельности;

проблема общения и деятельности;

проблема соотношения работ Выготского с работами его учеников, прежде всего А. Н. Леонтьева (Выготский и его школа).

В сущности, каждая из этих проблем особым образом охватывает и две другие, поэтому в течение работы конференции все время варьировались в новых ракурсах споры по одним и тем же предметам.

Все рассматриваемые вопросы получили последовательное отражение в докладе В. В. Давыдова и в его выступлениях на «круглых столах». В. В. Давыдов подчеркнул, что усилившийся интерес к работам Выготского связан с современным состоянием теории деятельности, с широким развертыванием в последние годы исследований коллективно-распределенной деятельности. Л. С. Выготский же, опережая свое время, обратился к данной проблематике еще в 20—30-е гг. Он писал о переходе психической функции, изначально распределенной между несколькими людьми, «внутрь» индивидуальной психики, об интериоризации коллективной деятельности совокупного субъекта и общения между индивидами как о механизме формирования психики. Ввиду сложностей анализа этих вопросов в последующем развитии теории деятельности Выготского его ученики обратились к анализу прежде всего индивидуальной деятельности, и в результате А. Н. Леонтьевым выделена структура деятельности. Таким образом, теория Л. С. Выготского и теория А. Н. Леонтьева образуют два последовательных этапа в развитии единой теории деятельности в психологии. Сегодня же мы опять возвращаемся к проблематике Л. С. Выготского, но возвращаемся уже на новом уровне, исходя из полученных его учениками данных о структуре деятельности, процесса интериоризации и т. д. В этом и состоит залог единства школы Выготского — Леонтьева — Лурии.

Иную позицию по вопросу о соотношении теории Л. С. Выготского и деятельностного подхода в психологии занял А. В. Брушлинский. И в своем пленарном докладе, и в выступлениях на «круглых столах» (в частности, в качестве сопредседателя (совместно с А. А. Леонтьевым) «круглого стола» № 1 «Л. С. Выготский и его школа»), он, констатируя, что Л. С. Выготский, бесспорно, выдающийся теоретик советской психологии, видел его основную заслугу в том, что Выготским была поставлена проблема культурно-исторической детерминации психики. Напротив, слабость теории Выготского в том, что в ней не разработана проблематика деятельности. Культура, представленная знаковыми системами у Л. С. Выготского, автономна от предметно-практической деятельности. В этом смысле, при безусловных научных и личных связях между Л. С. Выготским и А. Н. Леонтьевым, не приходится говорить о единой теории Выготского — Леонтьева, так как А. Н. Леонтьев как раз подробно разрабатывал проблематику деятельности. Особо отмечалось, что ученики и последователи Л. С. Выготского не дали конструктивного ответа на критику «культурно-исторической теории», содержащуюся в трудах

 

166

 

П. И. Зинченко, С. Л. Рубинштейну, П. Я. Гальперина, Ж- Пиаже, Е. А. Будиловой и др.

В пленарном докладе Г. П. Щедровицкого и в его выступлениях в качестве организатора «круглого стола» № 4 «Категории «знак», «знание», «действие» в теории психического развития Л. С. Выготского», в других выступлениях была сформулирована следующая интерпретация творчества Л. С. Выготского.

Во-первых, Л. С. Выготский был, по его мнению, не столько психологом, сколько методологом психологии. Это значит, что он интересовался прежде всего не решением конкретных задач, встающих при развитии психологической науки, но разработкой принципов построения самой психологической науки, исходя из внешних по отношению к ней требований социокультурной практики. Во-вторых, в работах Л. С. Выготского дана развернутая теория Деятельности — т. е. деятельности надиндивидуального субъекта, продуктом которой выступает культура. При этом специфика представлений Л. С. Выготского в том, что у него культурологический подход в принципе автономен от социального. Наконец, в-третьих, нельзя говорить о единой школе Выготского — Леонтьева, так как в работах А. Н. Леонтьева мы встречаемся с иной трактовкой деятельности, оппозиционной по отношению к идеям Л. С. Выготского.

Однако большинство участников конференции, рассматривавших данную проблему, придерживалось точки зрения о наличии единой психологической теории деятельности Выготского — Леонтьева

Так, А. В. Петровский в совместном докладе с В. А. Петровским в выступлениях на «круглых столах», в выступлениях в качестве председателя (совместно с Г. М. Андреевой) на «круглом столе» № 3 «Значение работ Л. С. Выготского для психологии личности ребенка и социальной психологии» стремился конкретно раскрыть, как «работают» идеи Л. С. Выготского о «совместной» деятельности применительно к анализу социально-психологических проблем. А. В. Петровский доказывал, что совместность связана с таким фундаментальным механизмом, как опосредствование предметной деятельности межличностными отношениями и обратно — межличностных отношений в коллективе предметной деятельностью. Раскрывая механизмы этого опосредствования, говорилось в докладе, мы работаем реально в точке пересечения теории Выготского и Леонтьева, проблемы общения и деятельности.

А. А. Леонтьев в своем докладе и других выступлениях на конкретно-историческом материале вступил в активную полемику со сторонниками идеи противопоставления Выготского и Леонтьева. Обращаясь к текстам Выготского и Леонтьева и их рефлексии по поводу своего творчества, А. А. Леонтьев показывал, что проблема деятельности всегда занимала центральное место в размышлениях Л. С. Выготского. Неразрешимость этой проблемы в рамках культурно-исторической теории побудила Л. С. Выготского в конце жизни выйти на новый круг проблем, находящихся за пределами анализа сознания, обратиться к мотивационной сфере. Эти исследования не были доведены им до конца, но по существу они прямо смыкались с начинающимися тогда же работами «харьковской группы» психологов во главе с А. Н. Леонтьевым.

В. П. Зинченко выступил на конференции с I двумя пленарными докладами: «Л. С. Выготский и Н. А. Бернштейн: сходные черты мировоззрения» (совместно с В. В. Лебединским) и подготовленным на основе материалов умершего накануне конференции А. В. Запорожца «Роль Л. С. Выготского в разработке проблемы эмоций у детей». И в докладах, и в своих выступлениях в качестве сопредседателя (совместно с В. Н. Садовским) «круглого стола» № 2 «Системные методы в генетической психологии Л. С. Выготского» В. П. Зинченко на историческом (в частности, обращаясь к работам Н. А. Бернштейна, А. А. Ухтомского, М. Я. Басова и других) и на современном, в том числе оригинальном экспериментальном, материале показал целый ряд проблем теории деятельности Л. С. Выготского и способов их решения самим Выготским.

В докладах Ф. Т. Михайлова и О. К. Тихомирова рассматривались вопросы, на которые позволяет ответить теория деятельности Л. С. Выготского применительно к проблемам психологии общения и психологии мышления.

Ф. Т. Михайлов в своем докладе, а также в выступлениях в качестве председателя «круглого стола» № 6 «Методология теории Л. С. Выготского» указывал на неверность противопоставления: общение — деятельность. Л. С. Выготский изучал проблему общения в контексте развития совместной деятельности. Поэтому он и считал общение исходным для формирования высших психических функций, не выходя при этом за рамки гомогенной теории деятельности.

О. К. Тихомиров показывал, что в последние годы с новой стороны открылась плодотворность сравнения, проводимого Выготским между психическими процессами и трудовой деятельностью в плане опосредствования и того, и другого орудиями. Это связано с попытками психологов понять значение такого мощного интеллектуального орудия, как ЭВМ. Попытки рассматривать строение психики, исходя из того, как сконструированы ЭВМ, показали свою неконструктивность. Теория же Выготского позволяет по-новому понять место ЭВМ в развитии психики. ЭВМ здесь выступают как особые «психологические орудия», которые опосредствуют уже не натуральные, а опосредствованные психические функции. При этом в ходе взаимодействия в системе «человек — ЭВМ» формируются такие «интерпсихические» функции, которые не возникают между людьми.

Проблема соотношения теории Л. С. Выготского и теории деятельности была не единственной проблемой, рассматривавшейся на конференции. Ряд докладчиков касался смежных с ней, но более широких вопросов. Здесь прежде всего следует отметить доклады и выступления на «круглых столах» П. Я. Гальперина (сопредседателя, совместно с А. К. Марковой, «круглого стола» № 5 «Л. С. Выготский и проблемы генезиса когнитивных процессов у ребенка») и Д. Б. Эльконина, стремившихся оценить общее место Л. С. Выготского в капитальной перестройке психологической науки, происшедшей в XX в., в качестве одного из создателей новой «неклассической» психологии.

 

167

 

П. Я. Гальперин кратко обрисовал исторический путь развития теории Выготского. Вспоминая атмосферу начала 30-х гг., он указал, что ученики Выготского прежде всего увидели в его трудах радикальное выступление против интраспекционистской, субъективно-эмпирической психологии, необходимость поиска детерминант психики не «внутри» человека, а во <внешних» по отношению к нему социокультурных системах. Вместе с тем почти все пункты новой программы психологии были неоднозначны: какова структура «натуральных» психических функций? Как провести грань, при переходе общения «внутрь», между логической редукцией и собственно психологическим анализом? Какой должна быть типология знаков в психологии? Сам Л. С. Выготский искал ответ на эти вопросы на пути анализа проблемы единства аффекта и интеллекта. Его ученики избрали иной путь — анализа психики как компонента в системе предметной деятельности и, соответственно, психологических детерминант (целей, мотивов, потребностей, смыслов) поведения. Однако вопросы, стоявшие в 30-е гг., живы и сейчас и настоятельно ждут своего ответа — ведь в сущности это вопросы о том, что такое психика.

Д. Б. Эльконин также пытался оценить вклад Выготского в новую, не субъективно-эмпирическую психологию XX в. В связи с этим он отметил два момента. Во-первых, метод Л. С. Выготского — рассматривать любой психологический феномен только в процессе его генеза. Во-вторых, центральную для Л. С. Выготского идею коллективного социального, межиндивидуального генеза любой психической функции, любой деятельности, любой поведенческой реакции. «За» любым предметом и действием с ним для ребенка стоит другой человек (взрослый) — это самая капитальная идея Л. С. Выготского. Она не была им полностью реализована в экспериментах; наша сегодняшняя задача — продолжить эти эксперименты.

Три доклада были посвящены месту Л. С. Выготского в более широком контексте гуманитарного знания XX в.

В. Н. Садовский в своем докладе и в выступлениях, в качестве соорганизатора (совместно с В. П. Зинченко) «круглого стола» № 2 «Системные методы в генетической психологии Л. С. Выготского» рассматривал проблему «системной переориентации» всего гуманитарного знания в XX в. В этом контексте Л. С. Выготский наряду с гештальтпсихологами и Ж. Пиаже — пионер системной методологии в психологии. Соотнеся эти три направления (включая и «позднего» Ж. Пиаже 60-х гг.), автор подчеркнул, что Выготский во многом опирался на идеи гештальтпсихологов, но в отличие от них внес системный метод и в проблему развития, причем прямо выступал здесь против «физикализма» гештальтпсихологии; что же касается Ж. Пиаже, то многие его поздние работы, субъективно написанные совершенно безотносительно к идеям Выготского, на практике могут рассматриваться как более близкие к работам Выготского 30-х гг., чем к работам самого Пиаже 30-х гг. (т. е., не будучи знакомым с критическими замечаниями Выготского, Пиаже объективно их учел в своей работе).

В тексте доклада Б. М. Кедрова рассматривались науковедческие идеи Л. С Выготского, высказанные в его работе «Исторический смысл психологического кризиса». Подчеркивалось, что Л. С. Выготский видел слабость современной ему психологии в крайнем эклектизме и раздробленности на множество школ. Преодоление этого, по Выготскому, возможно лишь на базе марксистской философии. Одна из объективных причин, вызвавших такую раздробленность психологии, заключается в особом месте психологии — на пересечении целого ряда наук, гуманитарных и естественных.

В. В. Иванов остановился на значении идей Выготского в контексте развития семиотики XX в. Рассмотрение работ Выготского в этом ракурсе раскрывает и его идейный генез (связи с «формальной школой» в отечественном литературоведении 20-х гг., что особенно проявилось в его «Психологии искусства») н объясняет созвучие его идей массе направлений в современной психолингвистике, структурализме, нейропсихологии, литературоведении, культурологии и т. д. — все эти направления имеют единые методологические корни. Конкретно в этой связи было приведено большое количество данных современных семиотических и нейропсихологических исследований (в том числе относительно асимметрии правого и левого полушарий головного мозга), объективно близких идеям Л. С. Выготского. Целый ряд докладов был посвящен более конкретным вопросам — связи Л. С. Выготского с отдельными направлениями, конкретными исследованиями, отдельными персонажами в истории психологии.

В докладе А. А. Никольской было представлено развернутое соотношение позиций современников — Выготского и Блонского — по ряду важнейших вопросов психологии. Была показана полемика между ними по вопросу о сознании; в частности, призыв Л. С. Выготского к изучению сознания был направлен и против П. П. Блонского, в те годы теоретика психологии поведения. Далее, в 30-е гг. обратившись к одной проблематике — психологии мышления, они нашли существенно разные аспекты проблемы: Л. С. Выготский изучая связь мышления и речи, П. П. Блонский — мышления и памяти. Вместе с тем, по сути, они были единомышленниками, оба стремились к построению марксистской психологии: П. П. Блонский обратился к генетическому, а Л. С. Выготский — к социокультурному изучению психических процессов. Очевидно, что эти два подхода во многом пересекаются, а во многом дополняют друг друга.

Т. А. Власова выделила роль Выготского как основоположника научной дефектологии. Л. С. Выготский создал советскую школу дефектологии. В 20-е гг. он непосредственно организовал Институт дефектологии, который до сих пор работает в русле его идей. Особенно же важно то обстоятельство, что методология Л. С. Выготского, его культурно-исторический подход оказались крайне плодотворными для решения практических задач восстановления пораженных психических функций у детей.

А. Н. Соколов обратился к основным экспериментальным работам Выготского с позиций того, что сегодня достигнуто в данной области. Проведенные в последние годы под влиянием

 

168

 

работ Л. С. Выготского психофизиологические исследования внутренней речи позволили объективировать описанные Выготским процессы интериоризации внешней речи при различных видах мыслительной деятельности, показали возможность произвольной регуляции мышления с помощью кинестезии внутренней речи и по данным общих и локальных изменений активации мозга выявить межфункциональные и доминирующие связи, возникающие в процессе речевого мышления.

Н. Н. Поддьяков показал, как, исходя из идеи Выготского о том, что смыслы слов в сознании ребенка объединяются иным образом, чем значения, можно перейти к разработке более общей (и имеющей прямое практическое значение) проблематики взаимодействия различных психических образований. Выделяются два полюса когнитивной сферы ребенка: устойчивые (консервативные) и неустойчивые (лабильные) психические образования. Взаимодействие этих сфер объясняет ряд закономерностей психического развития. Подобная модель имеет и практическое значение для разработки новых принципов систематизации знаний дошкольников.

Был зачитан доклад Л. И. Божович «Значение культурно-исторической концепции Л. С. Выготского для современных исследований личности ребенка», подготовленный ею незадолго до смерти. В нем Л. И. Божович обобщила результаты многолетних работ своего коллектива по соответствующей проблематике. Центральная идея заключается в использовании принципиального методологического подхода Л. С. Выготского — принципа «опосредствования» натуральной психической функции культурным знаком — к анализу мотива-ционно-потребностной сферы. В связи с этим по-новому раскрывалась и проблема направленности — мотивационной иерархии — личности.

Широкий круг вопросов, рассмотренных в пленарных докладах и в обсуждениях на «круглых столах», показал, в каких разных направлениях сегодня оказываются актуальными идеи Л. С. Выготского: методология психологии, проблемы теории деятельности, психологии когнитивных процессов, психологии эмоций, детской и педагогической психологии, дефектологии, а за пределами самой психологической науки — в семиотике, науковедении, общенаучном системном подходе. Факт живых дискуссий по работам, от которых нас отделяет 50 с лишним лет, говорит о том, что они не стали «музейным экспонатом» — в них по-прежнему многое лежит в зоне ближайшего развития психологической теории. Наконец, сравнение с идеями Л. С. Выготского позволяет обострить рефлексию психолога по поводу современных проблем, лучше понять свои собственные трудности. Все это дает возможность оценить прошедшую конференцию как конструктивную применительно к решению теоретических проблем современного состояния советской психологии и ее перспектив.