Вы находитесь на сайте журнала "Вопросы психологии" в девятнадцатилетнем ресурсе (1980-1998 гг.).  Заглавная страница ресурса... 

127

 

ИСТОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

 

РОЛЬ Н. И. ПИРОГОВА В РУССКОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ

ПСИХОЛОГИИ

 

А. А. НИКОЛЬСКАЯ

 

1

В 1981 г. исполнилось несколько знаменательных дат, связанных с жизнью и деятельностью Н. И. Пирогова: 100-летие со дня его смерти, 150-летие его научной и общественной деятельности и 125-летие со дня выхода из печати его знаменитой статьи «Вопросы жизни», положившей начало широкому демократическому движению в русской педагогике.

Великий русский ученый Николай Иванович Пирогов оставил богатейшее наследие не только в области медицины, но и в области воспитания и обучения, явился основоположником перестройки педагогики на научной основе. Вся жизнь и деятельность Пирогова была подчинена служению высоким человеческим идеалам.

Богато одаренный от природы, Н. И. Пирогов в 1824 г. в возрасте 14 лет поступил на медицинский факультет Московского университета, по окончании которого в 1828 г. был направлен в Дерптский университет для подготовки к профессорской деятельности в области хирургии. В 1833 г. он защитил докторскую диссертацию и был командирован для совершенствования в Германию. Два года Пирогов пробыл в Берлине и Геттингене. По возвращении в Россию его в 1836 г. избрали профессором Дерптского университета. В 1841 г. он переехал в Петербург, возглавив кафедру хирургии Медико-хирургической академии. В 1854 г., во время Крымской войны, Н. И. Пирогов отправился на театр военных действий и организовал там медицинскую помощь, в частности возглавил первую общину медицинских сестер.

Участие в Крымской войне с особой силой показало ему пороки, разъедавшие российскую государственную машину. Один из важнейших источников этого он видел в вопиющих недостатках системы образования и воспитания. Система образования была слепым орудием сословно-крепостнической политики правительства. Из школы изгонялась всякая живая мысль. Любовь к детям не только не поощрялась, но и преследовалась. Образование было подчинено узкоутилитарным целям, способствовало формированию бездумного отношения к жизни, карьеризма и других нравственных пороков.

Необходимость изменить систему воспитания и образования остро чувствовали передовые люди того времени. Многие рациональные мысли о роли воспитания были выражены еще В. Г. Белинским, но в условиях засилья реакции они не получили должного резонанса. Предреформенный период, когда к этим вопросам обратился Пирогов, был более благоприятным для их развития. Результатом его размышлений по этим вопросам явилась статья «Вопросы жизни», опубликованная в 1856 г. в «Морском сборнике». В ней Пирогов с большой эмоциональной силой и убедительностью показал нелепость господствовавшего сословного воспитания, страшный разлад между школой и жизнью, поставил глубокие философские вопросы о сущности человеческого бытия, о цели и смысле человеческой жизни. В противовес господствовавшей приземленности интересов, утилитаризму в подходе к целям и задачам воспитания и обучения он выдвинул на первый план задачу формирования высоких человеческих качеств, нравственных достоинств человека, воспитания гражданина своей родины, готового отрешиться от эгоистических устремлений ради блага общества. В качестве мерила нравственной зрелости он выдвинул стремление человека осознать цель и смысл своей жизни, выработать твердые убеждения, на основе самопознания и самовоспитания найти то поприще, на котором он может принести наибольшую пользу обществу.

Статья Пирогова, восторженно встреченная прогрессивной русской общественностью, положила начало широкому демократическому педагогическому движению. Она была перепечатана почти во всех периодических изданиях, переведена на иностранные языки. Ни одна педагогическая статья, отмечал Н. А. Добролюбов, «не имела такого полнотой блестящего успеха, как «Вопросы жизни» г. Пирогова. Она поразила всех — и светлостью взгляда, и благородным направлением мысли автора, и пламенной, живой диалектикой, и художественным представлением затронутого вопроса» [2; 13]. «Честь и слава г. Пирогову за прекрасное и решительное выражение таких здравых убеждений», — писал Н. Г. Чернышевский [13; 689]. Идеи Пирогова, считал К. Д. Ушинский, «пробудили спавшую у нас до тех пор педагогическую мысль» [12; 11]. Выдвинутый Пироговым принцип воспитания прежде всего человека в человеке Ушинский рассматривал не только как философский принцип, но и как «требование здравой педагогики, основанной на психологии» [12; 30].

 

128

 

Популярность статьи Пирогова и научный авторитет его личности привели к тому что в 1856 г. ему предложили место попечителя Одесского учебного округа. На этом посту Пирогов начал энергично проводить в жизнь свои демократические и гуманистические принципы. Однако вскоре же его деятельность встретила сопротивление реакционных кругов, в результате которого в 1856 г. он был переведен на ту же должность в Киевский учебный округ. Но и здесь плодотворная разносторонняя работа продолжалась лишь до марта 1861 г.

Педагогическая деятельность Пирогова резко отличалась от образа действий обычных попечителей. «Я, — писал впоследствии Пирогов, — отстаивал мой коренной принцип, по которому попечитель обязан оказывать на учащих и учащихся одно лишь нравственное влияние и быть охранителем закона в университете, другие же власти желали навязать мне тайно-полицейский надзор» [5; 578]. «В моей педагогической деятельности я преимущественно заботился о соглашении школы с жизнью, о свободе научного расследования, о возбуждении в учащих и учащихся уважения к человеческому достоинству и истине» [5; 582—583].

Наряду с педагогической и врачебной деятельностью Пирогов постоянно вел огромную научную работу. Он не был узким специалистом, живо интересовался различными областями науки и жизни, горячо боролся с рутиной и косностью во всех ее проявлениях.

Однако практическая деятельность Н. И. Пирогова на педагогическом поприще встретила ряд трудностей, которые он не смог преодолеть. Горячий защитник гуманизма и демократизма, глубоко чуждый национальным и сословным предрассудкам, Пирогов не сумел последовательно провести в жизнь принцип неприкосновенности человеческой личности. Сам страстный противник всякого насилия над личностью, Пирогов под давлением реакционного большинства комитета для выработки правил о проступках и наказаниях подписал правила, допускающие телесные наказания. Отступление от принципа, хотя и вынужденное обстоятельствами, имело тем большее значение и резонанс, что Пирогов пользовался огромным авторитетом и давал возможность антигуманистам прикрываться его именем.

Деятельность Н. И. Пирогова на посту попечителя учебного округа, направленная на просвещение широких народных масс, в особенности организация воскресных школ, вызывала недовольство не только реакционного чиновничества, организовавшего травлю Пирогова, но и раздражение самого царя, который поспешил подписать указ об отставке Пирогова. Проводы Пирогова с поста попечителя вылились в демонстрацию уважения и любви к нему прогрессивных кругов страны.

Примерно через год после отставки Н. И. Пирогов был назначен руководителем группы молодых людей, отправляющихся за границу для подготовки к профессорской деятельности. Во время его пребывания за границей широкое внимание привлек факт оказания им медицинской помощи раненому Гарибальди. Этот гуманный поступок А. И. Герцен отметил в «Колоколе».

В 1866 г. после выстрела Каракозова руководимая Пироговым группа молодых ученых была распущена, а Пирогов уволен в отставку без предоставления пенсии. Последующие годы Пирогов прожил в своем имении.

В мае 1881 г. научные круги торжественно отметили в Москве 50-летие научной и общественной деятельности Пирогова, ему было присвоено звание почетного гражданина Москвы. В ноябре того же года Пирогов скончался.

Ставший знаменитым принцип Пирогова о воспитании в человеке прежде всего человека с большой буквы, выдвижение на первый план нравственных достоинств человека, гуманизм, уважение к человеческой личности независимо от классовой и национальной принадлежности, демократизм, стремление построить систему образования на единой научной основе, имеющей непрерывную связь, начиная от низшей и кончая высшей школой, так, чтобы одно учебное заведение служило базой для другого и вместе с тем представляло из себя определенную ступень подготовки к практической жизни, обусловили популярность деятельности Пирогова в области просвещения. Идеи Пирогова были подхвачены и творчески развиты выдающимися педагогами того времени — К. Д. Ушинским, Н. X. Весселем, В. Я. Стоюниным и др. Они имели и более широкое влияние, способствуя формированию поколекия русской интеллигенции 60-х гг., преданного идеям гуманизма и демократизма.

Но уже и в 60-е гг. реакционеры встречали педагогические принципы Пирогова в штыки, организовывали злобную травлю Пирогова. Например, некий доктор А. Аскоченский в журнале «Домашняя беседа» за 1864 г. писал о том, что Пирогов воспитывает нигилистов, отпал от Христа, намалевал идеал человека в виде куклы, что он опасный утопист, атеист, псевдопедагог.

После 60-х гг. началось наступление политической реакции, отразившейся и на вопросах просвещения.

Начало XX в. ознаменовалось новым оживлением общественной и научной жизни. Вопросы воспитания стали вновь привлекать пристальное внимание, вновь возник интерес к идеям Пирогова. К 100-летию со дня его рождения вышло наиболее полное юбилейное издание его трудов, начали разрабатываться архивные материалы, печататься воспоминания, Появилось несколько серьезных работ, посвященных жизни и деятельности

 

129

 

Н. И. Пирогова [1], [4], [6], [7], [8], [10], [11] и др. Была проделана большая библиографическая работа по сбору материалов о жизни и деятельности Пирогова [4, А. Г. Фомин].

В советское время изучение наследия Н. И. Пирогова продолжалось [3], [9], [14] и др. В 1952 г. вышли в свет избранные педагогические сочинения Пирогова [5]; Медгиз выпустил собрание сочинений Пирогова в 8-ми тт. (М., 1957—1962). Однако творческое наследие Пирогова изучено еще явно недостаточно. В частности, совершенно не исследована его роль в становлении русской педагогической психологии как самостоятельной научной дисциплины.

 

2

 

Обратившись к педагогическим вопросам, Пирогов прежде всего по-новому сформулировал главную цель воспитания — формирование высоконравственной человеческой личности. Стремление человека решить вопрос о смысле и цели своей жизни Пирогов рассматривал как «вопрос жизни», как «самый существенный атрибут духовной натуры человека» [5; 56]. Путь самопознания и самосовершенствования труден. Задача системы воспитания и образования — помочь человеку на этом пути. Этот путь не скор, но он является единственно надежным в достижении истинного нравственного прогресса человечества. «Первое и главное условие прогресса есть твердая вера в образовательную, творческую силу человеческой личности», считал Пирогов [5; 178]. Поэтому общество и государство для собственного же блага обязаны «помогать достижению этого всецелого, всестороннего развития способностей и добрых склонностей ребенка» [5; 203]. Таким образом, вопросы воспитания ставились Пироговым во главу угла совершенствования всей общественной жизни, непосредственно связывались с мировоззренческими вопросами. Как отмечал К. Д. Ушинский, «Н. И. Пирогов первый у нас взглянул на дело воспитания с философской точки зрения и увидел в нем не вопрос школьной дисциплины, дидактики или правил физического воспитания, но глубочайший вопрос человеческого духа — «вопрос жизни» [12; 27].

Такое понимание целей воспитания с необходимостью выдвигало в качестве важнейшей задачи изучение человека, познание закономерностей его развития, и в первую очередь условий и факторов формирования психической сферы человека. При такой постановке вопроса психология выдвигалась на первый план, становилась необходимой основой решения педагогических задач.

Опираясь на наблюдения и жизненный опыт, Пирогов со всей определенностью подчеркнул своеобразие психологии ребенка. «Я не сомневаюсь, — писал он, — что у ребенка есть свой мир, отличный от нашего» [5; 115]. Взрослые, не учитывая этого, спешат внушить ребенку свои понятия, свои взгляды, не сообразуясь с особенностями детской психики. Пирогов выдвинул требование изучения внутреннего мира ребенка и уважения к нему. «И если дети не имеют ни силы, ни способов нарушать законы нашей жизни, то и мы не имеем права безнаказанно и произвольно ниспровергать столь же определенные законы мира детей» [5; 203].

Чтобы найти действительный путь воспитания ребенка, надо прежде всего изучить закономерности духовного развития ребенка. Эту задачу Пирогов считал первостепенной и неотложной. «В наше время, — писал он, — когда глубокие умы посвятили себя изучению духовной стороны даже умалишенных; когда начинает обнаруживаться, что и эти отверженцы нашего общества имеют свою собственную логику, свою последовательность в действиях; когда наука, проникнув в их особый мир, ищет в нем связей с нашим, должны ли мы — говорю — именно теперь оставаться хладнокровными к духовному миру наших детей и не изучать его во всех возможных направлениях?» [5; 119].

В связи с этим Пирогов обратил внимание на необходимость систематического наблюдения за ребенком. При этом он подчеркивал, что наблюдения за ребенком и воспитание его надо начинать с самого раннего детства, так как склонности и влечения ребенка проявляются очень рано. В качестве средства изучения ребенка, особенно в раннем детстве, он рекомендовал наблюдение за его играми и развлечениями. «Игры, забавы и занятия в этом возрасте, — подчеркивал он, — должны быть уже весьма внушительны для зоркого наблюдателя; на них можно основать немаловероятную прогностику» [5; 610].

Таким образом, Пирогов явился основоположником требования психологического обоснования педагогики, развитого Ушинским, Весселем и другими представителями русской передовой педагогической мысли 60-х гг. Он может быть также по праву назван предтечей того широкого движения за изучение ребенка, которое развернулось впоследствии и стало основой успехов педагогической психологии.

Значение Пирогова в развитии педагогической психологии не исчерпывается постановкой вопроса о ее принципиальной необходимости. Много рациональных мыслей высказано им о психологическом обосновании умственного воспитания. Его точка зрения

 

130

 

по этим вопросам логически вытекала из выдвинутой им основной цели воспитания. Задача формирования личности, имеющей твердые убеждения, сознательно ставящей перед собой высокие цели в жизни, с необходимостью предполагает всестороннее развитие умственных способностей ребенка, приобретение широких знаний, планомерную подготовку ума «к самостоятельной деятельности на поприще учения» [5; 85]. Исходя из этого, Пирогов доказывал принципиальную необходимость деления образования на две большие области — общее и специальное образование, указывал, что общее образование, имеющее главной целью строгое и постепенное развитие умственных способностей восприимчивости к различным отраслям сведений, служит той основой, на которой только и возможно подлинное овладение специальными знаниями, развитие многосторонности и самостоятельности ума.

Рассматривая проблемы общего образования, Н. И. Пирогов говорил о том, что в первый период обучения важнейшее значение имеет не подробное преподавание того или иного предмета, а прежде всего «развитие той или другой умственной способности учащихся посредством науки» [5; 86]. Никакие самые совершенные учебные программы и руководства, считал он, не достигнут цели, если учитель в ходе преподавания не разовьет способности учащихся и не возбудит у них интерес и любовь к предмету. Важнейшим условием правильного развития способностей он считал разностороннее образование. Только оно дает уменье познать изучаемый предмет с подлинной глубиной, проникнуть в его суть.

Считая развитие способностей важнейшей задачей общего образования, Н. И. Пирогов отнюдь не видел в этом самоцель образования. В споре сторонников крайних точек зрения (одни утверждали, что главная и единственная цель обучения — сообщение и усвоение знаний, а другие — что это лишь средство для развития способностей) Пирогов занимал разумную позицию, отмечая, что обе задачи неразрывно связаны: «С какою бы целью вы ни излагали науку, все-таки знание есть и всегда будет conditio sine qua поп (необходимое условие. — А. Н.) для достижения цели» [5; 135]. Весь вопрос состоит в том что и как излагать учащимся. «Тот наставник, который излагает науку так, что она сознательно усвояется учеником, уже ео ipso (тем самым. — А. Н.) и действует на развитие его душевных способностей» [5; 136].

Решая и для того времени актуальную и дискуссионную проблему соотношения обучения и развития, Пирогов писал: «Преподавание должно подчиняться научным требованиям предмета, и самый предмет не должен быть только орудием для посторонних целей... Развитие, если оно не подкреплено положительным знанием, переходит в фразу, в мыльный пузырь, который гроша не стоит: оно образует людей поверхностных и заносчиво-самоуверенных, людей шатких, не имеющих ни одного собственной работой добытого мнения, фразеров, мечтателей, дурных исполнителей... Но из всего сказанного мной опять не следует, чтобы я отрицал пользу развития. Оно необходимо существенно уже потому, что образует человека, тогда как знание дает только ученого. Я хочу сказать, что развитие должно опираться на факт, на знание, быть его прямым конечным выводом и только тогда может получить цену» [5; 645—646].

Успех педагогической деятельности Н. И. Пирогов ставил в прямую зависимость от учета психологического механизма познания, умения направить познавательную деятельность в нужном направлении. «Механизм познания, — отмечал он, — чрезвычайно сложен. Стоит только остановить или испортить хотя одно из его колес, и все пойдет не на лад. Для нормального его хода нужны, кроме целости внешних чувств, без которой нельзя получать впечатлений, еще память, фантазия и внимание. Без совокупного действия всех этих способностей ум бессилен, познания невозможны. И вот, смотря по тому, как будет направлена воля на этот механизм, заставит ли она все эти колеса действовать вместе и гармонически или одно за счет другого, результаты для знания одного и того же предмета будут совершенно различные. Приучу я, например, мою волю направлять и память, и фантазию на то, чтобы они скопили как можно большую сумму представлений, а внимание — на одну их формальную сторону, оставляя связь в стороне, то и знание мое будет иметь характер чисто формальный и вовсе не тот, который бы оно получило, если бы внимание мое было обращено на связь представлений или сосредоточилось на каждом из них в отдельности. Ум наш действует смотря по тому, в каком виде доставлен ему материал для разработки памятью и фантазией» [5; 499]. Поэтому Н. И. Пирогов чрезвычайно большое значение придавал способам обучения, считая, что цели достигает такой способ преподавания, в котором активны и учитель и ученик, когда учитель умеет привести в движение все духовные силы ученика.

Особенно большую роль в процессе преподавания Н. И. Пирогов отводил умению привлечь внимание ребенка и направить его в нужное русло. «По-моему, не тот хороший наставник, кто, обладая знаниями, излагает отчетливо и добросовестно свой предмет ученику, а тот, кто умеет хорошо обращаться с внимательностью своих учеников. Упражнение внимания — вот настоящая задача школы и воспитания» [5; 596]. Отсутствие умения владеть вниманием воспитанников Пирогов расценивал как источник неудач педагогических воздействий. «Кто из учителей не знает, чем занята голова каждого из его учеников в то время, когда он учит, тот не учитель, и училище которое делает это возможным, — не училище, а рассадник будущих мухоловов. Добрая половина

 

131

 

нашей молодежи пропадает для науки именно от того, что спозаранку не сумели обращаться с ее внимательностью, не следили за внутренней зевотой в училищах давали завестись в душе той пустоте, которая проглядывает и в наших нравах, и в вашей литературе, и в наших убеждениях» [5; 526]. Поэтому, указывал он, необходимо отводить особое место формированию культуры внимательности, руководить направленностью внимания. Культура этой способности, по мнению Н. И. Пирогова, оказывает влияние не только на усвоение внешних впечатлений, но и на формирование личности. Внимание к своему внутреннему миру (мыслям, чувствам, влечениям и т. п.), к собственному я служит основой самовоспитания. «Культура этой способности, — отмечал Пирогов, — ведет к тому, что наше я, следя за самим собою, делает из себя и для себя же нечто внешнее, объективное» [5; 601]. Руководство развитием внимательности, подчеркивал он, представляет чрезвычайно трудное дело, так как требует очень тонкого знания индивидуальных особенностей воспитанника, умения найти точную границу соотношения между направленностью внимания на внешние впечатления и на свой внутренний мир, так, чтобы избежать и развития грубой чувственности, и ненужного «самоедства». Начинать воспитывать культуру внимания надо как можно раньше, так как следствия педагогических упущений в этой области очень печальны. «Ленивого и шалуна еще можно исправить, — считал Пирогов, — но ребенок, не приучившийся напрягать свое внимание в низших классах, никогда не пойдет вперед и деятельность его ума никогда не будет самостоятельной, если он не будет приучен вникать в слышанное и обдумывать заранее то, что сказать должен» [5; 632].

Самым надежным средством правильного развития внимательности Пирогов считал сочетание наглядного и словесного обучения. Под наглядностью он подразумевал все, что действует на внешние чувства. Но посредством одних внешних чувств, подчеркивал он, нельзя достичь нужного результата познания. Понять связь и внутренний смысл явлений можно лишь с помощью слова. Роль слова не исчерпывается влиянием только на развитие познавательных способностей, но имеет широкое и многостороннее влияние на все психическое развитие. «Должно помнить, — указывал Пирогов, — что дар слова есть единственное и неоцененное средство проникать внутрь, гораздо глубже, чем посредством одних внешних чувств. Но для достижения этой цели необходимо воспитателю орудовать даром слова так, чтобы он употреблялся им не для одного только осмысления, приобретаемого наглядностью материала, а также и для воздействия на другие, более глубокие, влечения души, скрывающиеся под наплывом внешних ощущений» [5; 598]. «Ни наглядность, ни слово, сами по себе, без уменья с ними обращаться, как надо и без других условий, ничего путного не сделают» [5; 599].

В связи с этим Пирогов подчеркивал роль педагогического мастерства, умения найти нужные методы обучения, соответствующие возрасту и развитию ребенка. «Главное, по моему мнению, в обучении детей состоит не в том, что им сообщается, а в том, как им сообщается изучаемое. Самые обыкновенные и ежедневные предметы, хороша и искусно внушенные ребенку, для него во сто крат полезнее в будущем, чем самые высокие истины, худо изложенные и нисколько не приноровленные к его понятиям» [5; 634].

Важное значение для правильной постановки педагогического процесса, считал Н. И. Пирогов, имеет индивидуальный подход, знание особенностей личности каждого учащегося. Вместе с тем он ясно сознавал трудности, порой невозможность тщательно вникнуть в индивидуальные свойства каждого, понимал, что большинство рядовых педагогов не обладают глубокими знаниями и опытом. Многое как в осуществлении индивидуального подхода, так и в достижении педагогического успеха в целом зависит от свойств личности самого педагога, от его зрелости и мастерства.

Подытоживая рассмотрение вопроса о влиянии учебной деятельности («образовательной силы», по его выражению) на развитие способностей учащихся, Пирогов особо отличал роль четырех основных факторов, обусловливающих ее успех, — личность ученика, личность учителя, индивидуальный подход и свойства учебного предмета. «Нельзя всех и каждого стричь под один гребень, а действовать разумно, применяясь к свойству самого предмета, к личности и степени развития учеников и самих учителей, — вот в чем заключается главное дело педагогического искусства», — заключал он [5; 137—138].

 

4

 

Выдвинутая Н. И. Пироговым основная цель воспитания определяла его огромный интерес к вопросу о сущности процесса воспитания, о формировании нравственной стороны личности. Рассматривая эти вопросы, Пирогов руководствовался принципом безусловного уважения к личности человека, исходил из убеждения, что личность «одинаково неприкосновенна и в ребенке, и во взрослом» [5: 203].

Анализируя сущность процесса воспитания, Пирогов отмечал, что в отличие от процесса обучения, который можно организовать сознательно и целенаправленно, руководствуясь определенной теорией, в процессе воспитания гораздо более силен элемент стихийности; воспитание может происходить помимо всякого преднамеренного желания и теории. Ребенок воспитывается, т. е. приобретает определенный взгляд на вещи, вырабатывает своего рода нравственный кодекс, независимо от того,

 

132

 

уделяет кто-нибудь специальное внимание этому вопросу или нет. Но значительные элемент стихийности вовсе не исключает необходимости сознательной организации воспитательных воздействий, и она имеет не меньшее значение, чем организация обучения. «Не учивши дитя, можно вырастить круглого невежду; но если его не воспитывать, то оно воспитается собственными средствами, и вся разница будет заключаться в том, что оно может воспитаться дурно тогда, когда могло бы воспитаться разумно и правильно» [5; 644].

Ход формирования внутреннего мира ребенка, писал Пирогов, очень сложен, и трудно подметить, как он совершается. Еще труднее выявить здесь общие закономерности, поскольку в воспитании еще в большей мере, чем в обучении, играют роль индивидуальные особенности личности. Но при всем многообразии факторов воспитания воспитателю безусловно необходимо прежде всего уяснить, чего он хочет добиться в конечном счете, какую преследует цель. Этим определяется и выбор средств, и во многом зависит успех. В своем подходе к вопросам воспитания Пирогов исходил из того, что «конечная цель разумного воспитания должна заключаться в постепенном образовании в ребенке ясного понимания вещей окружающего мира и преимущественно общественного, т. е. того, в котором ему со временем придется действовать. Это прежде всего. Затем последовательным результатом такого понимания должно быть возведение добрых инстинктов детской натуры в сознательное стремление к идеалам правды и добра. И наконец, в задачу воспитания, как результат того в другого, должно входить постепенное образование нравственных современных убеждений, образование твердой и свободной воли и, следовательно, воспитание тех гражданских и человеческих доблестей, которые составляют лучшее украшение времени и общества» [5; 645].

В соответствии со своим представлением о сущности и задачах воспитания Н. И. Пирогов решал и вопрос о средствах и факторах воспитания. Он был убежден, что нравственность надо улучшать прежде всего нравственным путем, с помощью нравственных мер. К числу таких мер он относил в первую очередь пробуждение и развитие познавательных способностей и интересов, распространение влияния науки, поскольку «в науке кроется такой нравственно-воспитательный элемент, который никогда не пропадает» [5; 304—305]. «Живое слово науки, — считал Пирогов, — говорит не одному только уму. Оно проникает глубже и облагораживает сильнее натуру юного человека, чем все официальные и дисциплинарные надзоры» [5; 314]. Но свое воспитательное значение, отмечал Пирогов, наука выполняет до тех пор, пока она сохраняет творческий характер, не связывается с утилитарными низменными целями. Сделавшись бюрократической, она теряет свое значение. «Там, — указывал Пирогов, — где ученые — чиновники, а их ученики — искатели чина, там сейчас родятся такие понятия и отношения, которые рано или поздно превратят учебное место в присутственное» [5; 397[.

Огромную воспитательную роль Н. И. Пирогов отводил личности воспитателя. «Нужно обратить внимание на личность самих наставников и серьезно заняться их приготовлением», — писал он [5; 187]. При этом, по мнению Пирогова, дело заключается не в увеличении количества воспитателей, а главным образом в улучшении качества их подготовки и их правильном подборе. В выборе профессии воспитателя первостепенную роль должны играть призвание, любовь к детям. Но одной любви к детям и желания с ними работать недостаточно. Немаловажное значение имеет наличие специальных знаний. «Не подготовив серьезно и научно людей к исполнению этих обязанностей, — писал он, — мы никогда не достигнем желанной цели в деле образования» [5; 244]. Основу деятельности воспитателя он видел в индивидуальном подходе, в его умении «сообразоваться, в каждом данном случае, с нравом, темпераментом и способностями воспитанника» [5; 141].

В свете этих принципиальных положений Н. И. Пирогов подходил к решению ; и более частных проблем воспитания. Это относится, например, к такому средству воспитания, как наказание. Существенно важным он считал обратить внимание на то, что улучшение нравственности и уменьшение числа преступлений в обществе зависит в первую очередь от распространения убеждения, что ни одно преступление не останется неоткрытым и безнаказанным. Но наказание, подчеркивал Пирогов, должно I строго соответствовать сущности и характеру проступка. Прежде чем определить меру наказания, необходимо постараться выяснить причины и мотивы проступка, обстоятельства, при которых он был совершен. Мера наказания должна быть понятной наказуемому, должна привести его к осознанию своей вины и вызвать чувство справедливости наказания. В противном случае эта мера окажется бездейственной. Пробуждение внутренних нравственных сил человека, развитие чувства законности, правды, чести, стремления к нравственному совершенствованию — в этом видел Пирогов воспитательную цель наказания и его роль в нравственном воспитании. «Сделайте так, чтобы наказание за проступок было не вне, а внутри виновного — и вы дойдете до идеала нравственного воспитания» [5, 128].

Рассматривая основные проблемы нравственного воспитания, Н. И. Пирогов с большой силой подчеркнул значение нравственных убеждений и выработки мировоззрения в жизни человека. Нравственно сформированным человека можно признать тогда,

 

133

 

считал он, когда человек сознательно стремится выработать у себя нравственные убеждения, создать твердую мировоззренческую позицию и действовать в соответствии с ней. Это требует большого внутреннего труда, неустанной работы над собой, умения вглядываться в свой внутренний мир, честно признавать свои ошибки и недостатки, преодолевать в себе низменные и эгоистические стремления. «Прежде, чем вам захотелось иметь убеждения, нужно было бы узнать: можете ли вы еще их иметь. Только тот может иметь их, кто приучен с ранних лет проницательно смотреть в себя, кто приучен с первых лет жизни любить искренно правду, стоять за нее горою и быть непринужденно откровенным как с наставниками, так и со сверстниками. Без этих свойств вы никогда не достигнете никаких убеждений, — писал он [5; 76]. Выработать эти свойства нелегко, но они составляют, по мысли Пирогова, самые первые, самые главные основы истинно человеческого воспитания. Ценность человека, считал он, определяется его нравственным достоинством, направленностью его деятельности, соответствием слов и дел. «Быть, а не казаться» — стало руководящим нравственным принципом на протяжении всей жизни самого Пирогова в его научной ш практической деятельности.

 

* * *

 

Даже краткое рассмотрение творчества Н. И. Пирогова в области воспитания и обучения показывает, что он выдвинул те принципиальные проблемы, которые являются основными и актуальными в педагогической психологии до сих пор. Впервые в истории русской педагогики поставив в центр внимания сам объект воспитания — ребенка, человека, Пирогов перевел главные педагогические проблемы в новую плоскость. Показав, что человек, личность представляет собой самостоятельную ценность, а не средство для достижения других целей, Пирогов тем самым обосновал необходимость всестороннего, и в первую очередь психологического, изучения человека, выявления закономерностей формирования его внутреннего мира в ходе педагогических воздействий. При этом он одним из первых подчеркнул своеобразие внутреннего мира ребенка, наличие специфических закономерностей его развития. При таком подходе психология становилась необходимой основой научной педагогики.

Исходя из задачи формирования высоконравственной личности, как конечной и главной цели воспитания и обучения, Н. И. Пирогов наметил психологическую специфику процессов обучения и воспитания, их психологическое сходство и различие на основе внутреннего единства и общности цели. Анализируя психологический механизм познания, Пирогов указал на прямую зависимость его совершенства от волевых качеств и направленности личности, на роль активности психической деятельности (и ученика, и учителя) для достижения результатов обучения и воспитания. В свою очередь, он отмечал большой нравственно-воспитательный элемент в самой науке, подчеркивал значение развития познавательной сферы для пробуждения внутренних нравственных сил человека, сознательного стремления к выработке нравственных убеждений, составляющего главный путь действительного нравственного развития личности.

Н. И. Пирогов не ставил прямо вопрос о необходимости разработки специально педагогической психологии, как таковой, но выдвинутые им проблемы, обоснование ни новой цели педагогики и способов ее достижения дали мощный стимул становлению педагогической психологии как важнейшей отрасли психологической науки.

 

1.       Волкович В. А. Друг человечества Н. И. Пирогов. — СПб., 1910. — 159 с.

2.       Добролюбов Н. А. О значении авторитета в воспитании. — Полн. собр. соч., т. 3, с. 13—29.

3.       Красновский А. А. Педагогические идеи Пирогова. — М., 1949. — 50 с.

4.       Памяти Пирогова. — Сб. статей Г. А. Фальборка, А. Ф. Кони, А. В. Васильева, В. А. Вагнера, А. Г. Фомина. — СПб., 1911. — 105 с.

5.       Пирогов Н. И. Избр. пед. соч. — М., 1952. — 702 с.

6.       Румянцев И. Е. Н. И. Пирогов. Его взгляды на природу детей и задачи воспитания. — СПб., 1910. — 75 с.

7.       Сакулин П. Н. Пирогов как педагог. — М., 1907. — 84 с.

8.       Сикорский И. А. Н. И. Пирогов как мыслитель и человек. — Киев, 1910.—13 с.

9.       Смирнов В. З. Жизнь и педагогическая деятельность Н. И. Пирогова. — В кн.: Пирогов Н. И. Избр. пед. соч.—М., 1952, с. 7—51.

10.    Современное значение педагогических идей Н. И. Пирогова. — Сб. статей, нзд. Обществом экспериментальной педагогики. — СПб., 1911. — 50 с.

11.    Стоюнин В. Я. Педагогические задачи Пирогова. — В кн.: Избр. пед. соч. — М., 1954. — 128 с.

12.    Ушинский К. Д. Педагогические сочинения Н. И. Пирогова. — Собр. соч., т. 3, с. 11—86.

13.    Чернышевский Н. Г. Заметки о журналах. — Поли, собр., соч., т. 3, с. 684—689.

14.    Штрайх С. Я. Н. И. Пирогов. — М., 1949. — 200 с.