176

 

ПРОЕКТИВНЫЕ МЕТОДЫ В ИССЛЕДОВАНИИ ЛИЧНОСТИ

 

А. А. КРОНИК

Киев

 

Возможность получения объективного знания о личности, ее внутреннем, скрытом от стороннего взгляда мире всегда волновала умы исследователей и заставляла искать новые пути, ведущие к решению одной из фундаментальных проблем психологической науки. Поэтому не могут быть обойдены вниманием первые в нашей стране монографии, посвященные проективным методам исследования личности1.

 

177

 

В центре исследования Л. Ф. Бурлачука — один из старейших проективных методов — метод Роршаха, причем решение вопроса о его экспериментальных возможностях проводится на конкретной клинической основе. В книге Е. Т. Соколовой наряду с методом Роршаха дано также детальное описание тематического апперцептивного теста (ТАТ). Значение рецензируемых монографий не ограничивается, однако, лишь областью конкретной психодиагностики. Свидетельство тому — содержащиеся в обеих работах специальные главы, посвященные вопросам методологии проективного подхода к исследованию личности (Бурлачук, гл. I) и теоретическому обоснованию проективных методов (Соколова, гл. II).

Проективные методы исследования личности — это уникальное явление в современной психологии. Сохраняющийся более полувека устойчивый интерес к ним различных психологических школ породил особую область — проективную психологию. В то же время с момента своего появления и вплоть до сегодняшнего дня проективные методы, практика их использования ставят перед исследователями множество вопросов. Вот некоторые из них. Что представляет психологический механизм, реализующийся в проективных методах? Какое отношение эти методы имеют к концепции проекции, разработанной психоанализом? В какой мере особенности интерпретации стимулов связаны с реальным поведением? С каких теоретических позиций интерпретировать полученные результаты?

Стремясь ответить на эти вопросы, авторы обеих монографий раскрывают сущность различных подходов к пониманию проекции, ее механизма. Это позволяет им сделать одинаковый вывод о несостоятельности разработанной психоанализом концепции проекции для объяснения механизма, осуществляющегося в проективных методах. Дополняя друг друга, авторы в разных аспектах обсуждают понятие «проективный метод», выделяют характерные особенности и существующие классификации этих приемов исследования личности, показывают важное значение особенностей используемой стимуляции.

Наиболее сложна и дискуссионна проблема теоретического обоснования проективных методов. Дав критический анализ попыток обоснования с точки зрения психоанализа, холической психологии и гештальт-психологии, представителей «Нового взгляда» и исследователей когнитивного стиля, Бурлачук и Соколова ставят в своих работах важную методологическую проблему — обоснования проективного метода на основе положений советской психологии и разработки на этой основе конкретных схем анализа и интерпретации результатов проективного исследования. Эта общая проблема решается авторами, однако, по-разному.

По мнению Бурлачука, основополагающим для понимания феномена проекции является принцип активности, личностности восприятия. Исходя из этого принципа, проективные методы интерпретируются автором как «приемы опосредованного изучения личности, основанные на построении специфической, пластичной стимульной ситуации, создающей из-за активности процесса восприятия условия, наиболее благоприятные для проявления установок, эмоциональных состояний и других особенностей личности» (Бурлачук, с. 31).

Позиция Е. Т. Соколовой и В. В. Столица, совместно с которым написан соответствующий параграф, состоит в том, что «проявления личности, выявляемые в проективных тестах (прежде всего, конечно, интерпретативных), могут быть адекватно поняты в терминах личностных смыслов и соответствующей деятельности субъекта по поиску или сокрытию, маскировке личностных смыслов» (Соколова, с. 65).

Таким образом, позиция Бурлачука может быть обозначена как «установочная», позиция Соколовой и Столина — как «деятельностная». Противоречат ли они друг другу? На наш взгляд, нет.

Дело в том, что экспериментальная ситуация, задаваемая методом Роршаха, моделирует, по существу, лишь начальную стадию любой деятельности — этап восприятия, познания. При этом активность субъекта направлена, как справедливо подчеркивает Бурлачук, на снятие неопределенности ситуации за счет проецирования особенностей личности (Бурлачук, с. 31). Иная активность провоцируется тематическим апперцептивным тестом. В силу жизненной реальности, задаваемых им ситуаций (картин), а также специальной инструкции «придумать рассказ (что происходит, что было, что будет...)» поведение испытуемого не ограничивается лишь познавательной активностью, но может превращаться в целенаправленную (не обязательно, однако, осознаваемую) деятельность, в которой реализуются, пользуясь терминологией Соколовой и Столица, прерванные действия, сопряженные с различными внутренними преградами.

Таким образом, метод Роршаха и ТАТ затрагивают, на наш взгляд, разные этапы деятельности: первый — преимущественно познавательный, второй — преимущественно исполнительный. Подчеркнем, что речь идет лишь о преимущественной связи метода и этапа. Так, интерпретируя чернильные пятна, испытуемый может столь вжиться в образ, что начнет предсказывать возможное поведение воображаемого образа. С другой стороны, сочиняя рассказ по картинам ТАТ, испытуемый может «застрять» на этане восприятия и вместо динамического рассказа дать лишь описание наличной или воображаемой ситуации. Подобные случаи, однако, нетипичны.

Сказанное позволяет сделать вывод о том, что исходные принципы, отстаиваемые Бурлачуком и Соколовой, не противоречат, а лишь дополняют друг друга. Пытаясь дать универсальное обоснование проективным методам в целом, авторы, по существу, дают обоснования лишь частным

 

178

 

методикам: первый — методике Роршаха, второй — методике ТАТ. Вместе с тем подобный путь является, на наш взгляд, теоретически вполне оправданным и практически осуществимым. Для обоснования проективных методов необходимо прежде всего выявить то звено, этап в структуре деятельности, которые преимущественно затрагиваются той или иной методикой, и найти те конкретные психологические механизмы регуляции деятельности, которые «провоцируются» данной методикой. Лишь в этом случае можно будет «снять» едкое, но меткое замечание А. М. Эткинда об аналогии между гороскопом и проективными методами (цит. по: Соколова, с. 119). Помимо возможности обоснования существующих методик подобный путь открывает перспективы создания новых проективных методик, диагносцирующих иные, не затрагиваемые ранее этапы деятельности.

Выше мы рассмотрели лишь теоретические вопросы, поднимаемые авторами рецензируемых монографий. Основное содержание этих монографий состоит все же в ином, а именно — в детальном описании самих методик.

Книга Бурлачука содержит наиболее полное описание методики Роршаха в отечественной литературе (гл. II). Не останавливаясь на деталях, выделим наиболее существенное. Удачны разделы, относящиеся к предыстории методики Роршаха и биографии ее создателя. Из разных по своим теоретическим позициям вариантов интерпретации показателей методики, известных за рубежом, отобрано то, что наименее дискуссионно, экспериментально верифицируемо. Завершается глава критическим анализом основных результатов, полученных при изучении валидности методики Роршаха в нашей стране и за рубежом. Последняя, третья глава отведена клинико-психологическим исследованиям. Здесь рассмотрены результаты важнейших зарубежных клинико-диагностических работ (шизофрения, эпилепсия, неврозы, органические поражения головного мозга), а также результаты клинических исследований самого автора. В итоге углубляются ранее известные представления об особенностях личностного дефекта разных больных и очерчивается место методики Роршаха в патопсихологическом исследовании. В конце монографии даны три Приложения: основные символы методики Роршаха в разноязычных системах обозначения, вспомогательные таблицы для локализации ответов испытуемых, краткая характеристика 10 наиболее известных проективных методик. Библиография состоит из 284 наименований. Все это дает возможность обращаться к книге как практическому руководству для начинающих работу с методикой.

Монография Соколовой содержит также наиболее полное в отечественной литературе описание ТАТ и истории его создания. Детально рассмотрены процедура эксперимента и различные схемы анализа (по Г. Меррего, Д. Рапопорту, Л. Беллаку, С. Томкинсу, М. Арнольд (гл. III). В последней, четвертой главе дано описание методики Роршаха, которое несколько дополняет книгу Бурлачука анализом приемов диагностики конфликта и механизмов психологической защиты. К сожалению, в работе отсутствуют конкретные экспериментальные данные, полученные с помощью описанных методов зарубежными и отечественными исследователями. Монография содержит также три приложения: характеристика потребностей по Меррею, диагностически значимые сюжеты по таблицам ТАТ, список популярных ответов в методике Роршаха. Библиография состоит из 83 наименований.

Рецензируемые монографии являются первым опытом критического осмысления во многом противоречивых теоретических концепций проективных методов. В них видится не только желание показать возможности проективных методик, но и попытаться «пересадить» их на почву отечественной психологии, снять тот своеобразный ореол «доступности лишь немногим», которым они были долгое время окутаны. Хотя ряд положений монографий, по нашему мнению, должен явиться предметом дискуссий, несомненно, что читатель получил интересные и нужные книги, вносящие существенный вклад в развитие теории и практики психологической диагностики.